Мой сводный брат.

Все оставшиеся дни этой недели я жила с девизом «Дожить до вечера пятницы». И даже дело не в том, что у меня было предчувствие, что в эти выходные может произойти что-то важное. Я не знала, что это будет, но я точно знала, что что-то произойдет. Можете назвать это экстрасенсорикой, можете даром предвидения, а можете просто женской интуицией. Я все-таки склоняюсь к последнему варианту. И я ждала этого чего-то всю неделю, в не зависимости от местонахождения. Была ли я на уроках, в машине по дороге домой или же коротала скучные вечера перед ноутбуком. В тот день, когда мне позвонил папа и сказал, что он уезжает в Нью-Йорк, я вдруг поняла, что мне всего семнадцать и торопиться мне особо некуда. И я опять решила подождать, подождать Эдварда. Я все еще надеялась, что у нас может что-то быть, все еще верила в совместное будущее. «Дура», - наверно, подумали вы. Может быть. А может, я просто решила перестать быть законченной эгоисткой и обратится лицом к его проблемам и жизни, подумать о том, о чем думает он, пережить его трудности. Ведь я не могу требовать чего-то от него, зная, что сама ничего не даю взамен. Все, что я раньше якобы делала для него, все было на самом деле сделано только с одной целью: удовлетворение моих желаний. Я сама хотела получить выгоду от того, что делаю. Так, может, пора прекращать заниматься самодурством? Может пора захотеть действительно жить для кого-то еще кроме себя? С такими мыслями я ехала в тот день в машине к себе домой. Я твердо решила, что буду ждать. И ждать не так, как раньше, на что-то надеясь, а просто ждать, а если выражаться точнее, то просто жить, жить так, чтобы потом было, что вспомнить, жить, наслаждаясь каждым моментов, жадно вдыхая аромат жизни и впуская его в себя, в свое сердце и душу, не раздумывая о последствиях. Моя судьба, какая бы она не была, найдет меня сама. В этом я уже давно убедилась. И не надо бежать впереди паровоза: ни к чему хорошему, увы, это не приводит. И вот, наконец, вечер пятницы настал… Приехав из школы, я сразу же отправилась на поиск одежды, в которой было бы удобно ехать на ранчо. Первым делом, я, конечно же, выбрала себе темные джинсы. На мой взгляд, ничем не заменимая вещь гардероба. Хочешь одеться нарядно, надевай джинсы и яркую майку. Хочешь спортивно, тут на помощь придут те же джинсы и только уже спортивная байка. Вот и я решила особо не заморачиваться. Ноги естественно надо будет облачить в балетки какого-нибудь темного немаркого цвета, а вот что одеть наверх? Думать долго не пришлось, потому что мой взгляд упал на белую блузку в синие цветочки. Без понятия, как она появилась в моем гардеробе, так как я никогда не признавала яркие узоры на подобных блузках, кофтах и юбках, не смотря на то, что это было новым трендом современной моды, но факт в том, что она там была. Померев ее на себя и посмотрев, что в сочетании с темно-синими джинсами и белым ремнем, она смотрится великолепно, я решила оставить свой внешний вид без изменения, завязав на голове уже привычный для меня хвостик. С полным удовлетворением своим внешним видом, я плюхнулась на кровать на живот и зашла в свой любимый скайп. Новых сообщений не было, да они и не нужны уже были, потому что я услышала характерный звук открывающейся входной двери, доносившийся с первого этажа, который говорил, что кто-то пришел. Я выключила ноутбук и оправилась вниз. - Ты готова? – Спросил Эдвард, еще до того, как он предстал моему взору. - Да. – Ответила я, преодолевая последнюю ступеньку, оказавшись прямо перед ним. Я уже было подумала увидеть Эдварда в деловом костюме, но он тоже был одет в джинсы, а наверху на нем красовалась простенькая белая футболка, выгодно подчеркивающая его в меру накаченное тело. «Когда он успел переодеться?» - хотела спросить я, но передумала, так как была прервана на полпути словами Эдварда: - Тогда поехали, карета, то есть, мой скромненький старенький Хаммер, подан. – У него еще и Хаммер есть? Что-то я уже подзабыла весь набор машин, помещавшихся в гараже. Он видимо заметил удивление, поселившееся на моем лице, и сразу же решил объяснить мне, что к чему. – Он стоит в отдельном гараже за домом, предназначен только для поездок на ранчо. Я его очень редко беру. - Понятно. – Ответила я также немного задумчиво и направилась к выходу. - Когда выйдешь во двор, поверни направо, машина припаркована там. – Послышался негромкий голос Эдварда из-за моей спины. Я послушно выполнила его указания и уже через пару-тройку секунд увидела этого красавца: черный, весь поблескивающий от чистоты, как будто только что из салона. Он сразу же покорил меня своей красотой и могущественностью. - Нравится? – Спросил Эдвард, видимо заметив, какими глазами я уставилась на эту махину. - Безумно. - Не знал, что ты любишь большие машины. – Сказал он с искренним удивлением, открывая передо мной пассажирскую дверь. - Я их не люблю, я их обожаю. – Ответила я, залезая вовнутрь. Пока я осматривала такой же черный кожаный салон, Эдвард обошел машину и сел за руль. - Также я никогда не думал, что молоденькой девушке могут нравиться такие машины. - Ты что? Это же самый кайф – чувствовать себя на дороге непревзойденной. На такой машине точно не страшно, что тебя кто-нибудь подрежет или обидит. Не замечал? – Все еще пребывая в шоке, распиналась я. - Нет, никогда даже не задумывался. - А зря. - Ты не против того, что нам надо еще заехать в супермаркет за продуктами, а то там явно ничего съедобного мы не найдем. - Конечно не против. Мы свернули у первого попавшегося магазина с продуктами, быстро закупили несколько пакетов еды, загрузили это все в багажник и опять отправились в путь. - Нам долго ехать? – Спросила я, когда мы уже выехали за город, и начало смеркаться. - Это на границе с Канадой, думаю, за часика два домчимся. - Люблю такую пору. – Вдруг неожиданно даже для самой себя произнесла я. - Какую? - Сумерки. - Почему? - Вроде и не день, а вроде еще и не ночь. Красиво. Как будто в это время, как и на рассвете, природа беззащитна, находясь в таком неком переходном состоянии. – Я передавала в словах свои ощущения, и мне было приятно, что их кто-то слушает, не перебивая меня и не смеясь. - Ты не пробовала книги писать? – Все еще удивленно, смотря на дорогу, спросил Эдвард. Книги? Интересная мысль. - Нет. Только личный дневник вела как-то в детстве. А что? - Хорошо получается излагать мысли. - Да? Спасибо. - А журналистом быть никогда не хотелось? – Журналистом? Откуда он знает мечту моего детства? Хотя, думаю, об этом все когда-либо мечтали: быть на месте красивой тете в телевизоре. Только я не хотела быть на месте этой тети, а хотела писать статьи. - Хотелось. Думаю, все когда-нибудь хотелось быть журналистом. - Мне нет. – Да ну? - Не верю. - Серьезно. - Такого быть не может. - Может. – Ответил он как-то так, что я ему все-таки поверила. – Так почему ты не хочешь связать свою жизнь с этой профессией? - Я боюсь. - Чего? - Того, что не пройду. Видел, с какими баллами туда поступают? - Видел. Но попробовать же можно? - Думаешь? - Уверен на все сто процентов. – Откуда у него лезет эта уверенность? - Значит, надо попробовать, раз ты уверен. - Я, конечно, мог бы поговорить с нужным человечком, чтобы на тебя обратили особое внимание, но, думаю, ты будешь против. – Скорчив смешную гримасу, сказал Эдвард. Ну, уж нет! Если это мое призвание, то я получу это место в университете сама, без чьей-либо помощи. - Ты правильно думаешь. Что-что, но никогда в жизни я не пыталась выехать за чужой счет, никогда. - А я вот выезжаю. – Произнес Эдвард с грустью. Он о чем? - Каким это образом? - Я же управляю папиной компанией, это он ее создал, а мне осталось только распоряжаться готовеньким. – Это уже наговор на самого себя, по-моему. - Но это разные вещи. У вас семейный бизнес. Тем более, ты работаешь с утра до ночи, а не тусуешься в клубах, получая при этом дивиденды из папиной компании. – Попыталась переубедить я его. - Это правда, но все же. - Нет, это не считается за блат. - Да? - Да. - Будем считать тогда, что ты меня успокоила. – Как я была бы этому рада. Не люблю, когда люди говорят о себе так. Только, неужели ему так это важно? - А что ты волновался по этому поводу? – Озвучила я свой вопрос в немного другой формулировке. - Да. Всегда я очень переживал, что могу стать одним из этих папиных сынков. Я всегда делал все возможное, что разрушить этот миф, всегда пытался доказать его необъективность. Всегда пытался пресечь любые попытки сравнить меня с отцом, хотя многие пытались это сделать. - У тебя получилось. - Если бы со всеми тараканами в моей голове все было бы так же просто. – Сказал он с искренним разочарованием. - Так может, расскажешь, и я тебя тоже успокою? - Это будет нормально выглядеть? – Я уже говорила, что мужчины и дети иногда ведут себя подобно? Так вот, не побоюсь повторить это еще раз. - Что за вопрос? Конечно, нормально. А то я же вижу, что тебе твои тараканы покоя не дают. – Засмеявшись, сказала я. - Как ты можешь это видеть? - Ну, я читаю по лицам и эмоциям. - Это наверно очень удобно? – Что тебе ответить?! - Нет, с точностью да наоборот. Это абсолютно неудобно. Иногда человек говорит одно, а его лицо совершенно другое. Сразу заметна фальшь, а это напрягает. Хоть горькая правда и лучше любой сладкой лжи, все равно, очень неприятно осознавать то, что человек может думать одно, а говорить в лицо тебе совершенно другое. Это напрягает. - Я всегда считал, что тебе плевать на чужое мнение. – Эдвард был озадачен. - Я тоже так всегда считала, но, как выяснилось, это далеко не так. Всем нам плевать на чужое мнение, когда речь не заходит о самих нас. - Как могут такие умные мысли помещаться в голове такой молодой и неопытной девушки? – Он не назвал меня в этом случае ребенком? В лесу, кажется, сейчас умер большой и толстый медведь. - Не знаю. Но мне кажется, не смотря на мою неопытность, я увидела достаточно в жизни, что говорить подобным образом. – И тут его лицо посетила догадка. - Тебя предавали? – От этого вопроса у меня, такое ощущение, что даже кровь стала быстрее течь по венам и артериям, разнося страх от воспоминаний по всему телу, задерживая его в активной части мозга. - Да. – Коротко ответила я, чтобы не предаваться подробностям. - Расскажешь? – Спросил он с любопытством, но ненавязчиво. - Нет, прости, не могу. – Ответила я, опасаясь того, что он может обидеться. Но он на удивление все понял. - Ничего, я понимаю, как иногда больно вспоминать плохие отрывки из прошлого. - У тебя они тоже есть? - А как же без них? Без них мы бы не умели ценить настоящее и отличать плохое от хорошего. – А вот и в Эдварде заговорили философские мысли, и пока они не переросли в нечто большее, надо сдержать этот порыв. - А ты прав. – Прокомментировала я лаконично его слова. - Я знаю. – Ответил он и опять начал пристально вглядываться в лобовое стекло. За окном уже стемнело, когда у нас в салоне наступила тишина и прекратились разговоры на философские темы. Я развернулась спиной к Эдварду и лицом к боковому стеклу, плотно поджав под себя ноги. Как я не пыталась бороться со сном все время, пока мы ехали, у меня получалось это очень слабо и я, наконец, сдала позиции и погрузилась в сонное царство…