Мир для Колла

      «Ты не знаешь, кто ты» — жестокие слова отца гулким эхом раздаются в голове, но Колл лишь сильнее стискивает зубы. Не слушай. Вспомни что-то другое, ну же, черт возьми! Что-то, что отпугнет этих беспощадных демонов сомнений и страха, поселившихся в глубоко душе. Но его ли душе? Быть может, они давно уже там, а он просто не замечал?       «Не нужен мне Алекс. Мне нужен Колл» — немного раздраженный от необдуманной реплики Тамары, голос Аарона подрагивал от плохо скрытого возмущения, но теплился чем-то, отдаленно напоминающим…заботу? Любовь? Колл не мог дать точное определение, но знал — из-за этого «что-то» сердце, словно в первый раз, пускается в бешеный танец, отбивая незнакомый до этого ритм.       «А давай поставим себе целью не умирать? Мы оба. Вместе. Никаких смертей» — его собственный голос, преисполненный наигранным оптимизмом, которого явно недоставало в их ситуации, противно резал слух похлеще Мири.       Он думал, Аарон откажется. Разозлится, назовет несерьезным, пошлет куда подальше. Заставит прекратить играть в героя, коим Колл, в общем-то, никогда и не стремился быть. Понимал ведь — героем ему не стать. Просто потому что не стать. Просто судьба такая. Просто жизнь. Просто Колл не такой, как сам Аарон Стюарт, истинный герой, хороший человек и настоящий главный персонаж какого-нибудь романа. Просто идеальный.       Но Колл ошибся. И Аарон сказал «хорошо». Потому ли, что ему правда нужен был лишь Колл и никто больше? В роли противовеса, разумеется. Ни Алекс, ни еще кто из старших. Только он, Коллам Хант, показавший себя в наихудшем свете на Испытании. Лучшей иронии, наверное, нарочно и не придумать. Аарон ведь имел полное право ему отказать, выбрать кого-то из лучших — да хоть Тамару, которой будущая роль Колла подойдет гораздо лучше, нежели ему самому. Потому что они оба — Аарон и Тамара — главные герои их истории. Потому что таков закон жанра.       А в голове разрушительным ураганом мыслей проносятся слова мастера Джозефа. И, кто бы знал, но сейчас Колл даже готов с ним в чем-то согласиться. Конечно, узнай Джозеф, в каком смысле он прав — взвыл бы от негодования. А прав он в том, что Аарон Стюарт — его погибель. Но и одновременно с тем вся жизнь Колла, в коей до встречи с ним — ослепительно-ярким настолько, что Колл давно уже добровольно ослеп, потянувшись к этим лучикам солнца — не было никакого особого смысла. Школа, где его ни во что не ставили. Дом, где он мог хоть на время забыться. Процедуры, на которых ему вновь и вновь напоминали о собственной неполноценности. Он не чувствовал себя по-настоящему счастливым нигде. Разве что с отцом, когда на него не накатывал очередной приступ паранойи.       Но в этом мире — новом мире, в котором он и должен быть — Колл чуть ли не впервые за всю свою недолгую жизнь почувствовал отголоски того, что люди обычно называют счастьем. А вскоре это неземное чувство заполнило его без остатка — Колл счастлив. Колл хочет жить.       Ради ежедневных тренировок, где они терпеливо учатся и даже — Колл до последнего не верил, но это так — получают от обучения удовольствие. Ради чистого смеха Тамары, все еще немного робкого и несмелого, но каждый раз звучащего все громче и пронзительнее. И наконец, ради Аарона. Всего Аарона. Ради его широких улыбок, излучающих искреннюю доброту и радость. Ради его изумрудных глаз, что околдовывают каждого всякий раз, стоит только неосторожно взглянуть в них. Ради… Просто ради Аарона. Потому что он — особенный для Колла человек. Кажется, даже слишком особенный.       Улыбка Аарона — яркое летнее солнце, глаза — дремучие густые леса, а сам он — целый мир для Колла. Мир, в котором он совсем не против потеряться — детский страх лабиринтов и туннелей, насильно привитый отцом, наконец отпустил, стоило лишь раз случайно (честно, Колл не специально ловил каждый мимолетный взгляд, брошенный на него) заплутать в изумрудных лесах чарующих глаз Аарона.       Но что за странное, не отпускающее его навязчивое ощущение, что все полетит к черту, стоит ему сильнее (а куда еще сильнее?) привязаться к этому миру? К обоим этим мирам?