Дневник исследователя

Жизнь полна неожиданностей.

      Весь день меня не отпускала полиция. Я был причастен к разрушению общественной собственности и поэтому меня ждали судебные разбирательства. Но ближе к вечеру меня отпустили. Люди, которых я спас, замолвили за меня словечко и меня простили на этот раз.       Понемногу в город возвращалась жизнь. Полиция и спецслужбы разбирались с бандитами и весьма успешно, ведь к ним вернулись Кейтлин и Вай, — главные блюстители закона. К очищению городу присоединились неравнодушные жители. Робототехники выпустили своих роботов для помощи в отлове преступников, избавления роботов-стражников и расчищения улиц от мусора и развалин. Информация в городе очень быстро разлетается. Конечно, дел тут на неделю, не меньше, но к вечеру большая центральная часть была очищена от бандитов, а по улицам можно было проехать.       Как вы понимаете, до вечера до меня никому дела не было. Меня просто повязали, как преступника, и заставили сидеть около обломков под охраной, состоящей из одного человека в форме.       И вот ради этого я рисковал жизнью? Спасибо! Никогда не забуду ваши добрые слова и овации! Обожаю тебя, Пилтовер!        Я шел по темным переулкам и пинал пыль. Нужно было добраться хоть до какой-нибудь гостиницы и, желательно, подальше от академического центра. Ноги в том районе моей не будет. Мало того, что повязали, так еще и высмеивать начали. Хоть бы кто да заступился! В конце концов я освободил город!       Хотя, фактически, это сделал тот парень, которого я на небо за звездочкой послал… но это не отменяет других моих заслуг!       Вы скажете: «Эзреаль, не все так плохо, как ты говоришь! Наверняка тебе хотя бы предложили медицинскую помощь».       А я вам скажу: «Я сам вытаскивал осколки из своей руки, сам промывал раны и сам себе бинтовал руку!»       На меня буквально ополчились, как на преступника. Это они так припомнили мне случай с саранчой? Вместо того, чтоб мстить, могли бы хотя бы, ХОТЯ БЫ, сказать «Спасибо!» Я бы был сейчас рад банальному «Спасибо».       Почему в родном моем городе меня воспринимают, как чужого? И вообще, почему никто не оказал мне медицинскую услугу? Всех, черт возьми, осмотрели, спросили, как самочувствие, по головке погладили и в лобик поцеловали, а мне дали аптечку и сказали, мол, выкручивайся как-нибудь сам. Это город хоть чуть-чуть будет благодарен мне? Даже та девочка, которую я из лап насильника высвободил, только накричала на меня и притащила к этому трехпроклятому зданию, где меня могли в любой момент отправить на тот свет, а где спасибо-то?       Я прошел несколько кварталов и вдруг наткнулся на чье-то валяющиеся тело.       Здесь уже были какие-не какие люди, но все они напрочь игнорировали полумертвого человека. Кажется, что даже кровь, перемешанная с грязью, их ничуть не смущала.       Я подошел ближе и склонился к парню. Тот не шевелился, но, кажется, еще дышал.       Вообще он выглядел весьма необычно для этих мест. Мешковатые штаны, оголенный торс, длинные волосы, заплетенные в косичку, и странная ороговевшая кожа на левой руке. Она больше походила броню, но сделанная из его плоти. В месте, где пересекалась его кожа и, я бы сказал, чужая, можно было точно проследить, как маленькие клетки превращались в выпирающие твердые пластины. – «Эй, милейший?» — потыкал я в тело пальцем. По луже побежали пузыри. Дышит.       Я перевернул парня на спину, и по всему телу пробежалась волна мурашек. Я точно запомнил это лицо в ту самую секунду, когда мой залп распылился от стекла и создал взрыв. И вот… он.       Меня посетили противоречивые чувства. Один кусочек меня хотел убежать, другой помочь. И, хотя в этой баталии выигрывало желание обезопасить себя, тело не хотело слушаться. Я не мог отпустить его, хотя и чувствовал могильный холод исходящий от его тела. Я утверждал себе, что он уже труп, я ему уже ничем не помогу, и кажется, что даже смог уломать самого себя, и руки уже ослабивали хватку, как вдруг этот парень жадно заглатывает порцию воздуха и мое тело снова коченело.       Вскоре я сдался.       В этом городе полно эгоистов. Обо мне даже не побеспокоились, потому что я не имею никакого звания, я не состою в каком-нибудь клане, нет высшего образования. А если я не имею ничего из этого, то кто я? Правильно, — никто. Будь я на месте этого парня, по мне бы еще и прошлись, и ноги бы вытерли.       Я взвалил бедолагу себе на спину и заметил боевую косу с глазом. Жуть. Я не знал его это или нет, но если присмотреться, то сталь и некоторые места, а еще цвет и рельеф, напоминали кожу этого парня на левой руке. Я чувствовал, как от него несет тьмой, пульсирующей скверной.       Даркин…       И подумать не мог, что встречу его в Пилтовере, в руках этого чужака. Хотя, тоже самое касалось Яда Богов. Жизнь полна сюрпризов, не так ли?       Я опасался прикасаться к клинку. Мне точно неизвестно, что может заключенный Даркин, но явно ничего хорошего. Эти твари сильные. Сто пудов вот то, что сейчас с рукой этого ионийца (судя по одежде), дело вот этой вот косы. Тем не менее оставлять его здесь небезопасно. Не знаю больше для кого, самого Даркина или окружающих, но лучше, чтобы никто лишний раз не брал оружие в руки.       Я склонился к косе. Он хитро смотрел на меня своим единственным глазом, заставляя мое чувство самосохранения больше бушевать. Не знаю зачем, но я активировал перчатку. Наверное, мое подсознание надеется, что в крайнем случае сможет разломать даркина на части. Не успел я и коснуться косы, как вдруг меня потянуло в бок. Такое ощущение, будто половина меня резко опустела и появился перевес. Но я быстро оправился и взял боеготовной перчаткой даркина.       Меня посетило неприятное чувство, будто кто-то пытается вскрыть мою черепную коробку и добраться до мозга. Но, кажется, этот кто-то не имел достаточно сил, чтоб взломать мой череп. Некоторое время я чувствовал в теле неприятную ломку, но в конце концов все устаканилось, и я услышал чей-то голос: «Вот гаденыш!»       Я оглянулся, но не заметил никого, кто обращался к кому-то, и просто продолжил идти вперед по улице, к трактиру, возле часового магазина.       Я зашел в здание и подошел к хозяину трактира. Он направил меня на третий этаж, к хозяину гостиницы. У расплывшегося от жира мужчины я взял единственный свободный номер и ушел в комнату.       Это был небольшой номер со своей ванной. Сначала небольшой узкий коридор и сразу в большую светлую комнату. Здесь была огромная двуспальная кровать, кресло с журнальным столиком, маленький холодильник, стоящий напротив кровати рядом с рабочим столом.       М-да… угораздило же меня купить номер для пар. Везения у меня, конечно, хоть отбавляй.       Я положил своего нового «друга» на кровать и бросил его оружие у изголовья. – Я тебе не палка! — раздался снова тот странный голос. Я огляделся, но кроме этого парня и меня здесь никого не было. Не коса же говорила?       Ой…       Напрочь забыл, что это Даркин.       Но я все равно его проигнорировал. Я снял сумку и бросил ее около кресла, затем включил свет, снял опаленную куртку, и вернулся к пострадавшему.       Он дышит, ничего не мешает дыхательным путям, пару сильных ожогов, нос сломан, на голове шишка, и, кажется есть повреждения в ноге. Впрочем, я скажу, он почти что полностью уцелел. Думаю, он тоже смог чем-то прикрыться, потому что труп того старика сильно пострадал.       Это было ужасно. Хотел бы никогда такое не видеть.       Сейчас бы обмыть бедолагу и вколоть обезболивающие, ну, и нос вправим, и потом компресс сделаем. За какими-то лекарствами сейчас поздно бежать, да и до врачей сейчас не достучаться, поэтому сделаю то, что в моих силах, а утром вызовем доктора, а дальше пусть сами разбираются.       Я оставил перчатку на столе, зашел в ванную комнату, набрал теплой воды в тазик, взял пару полотенец и вернулся к ионийцу.       Если честно, то мне трудно называть его ионийцем, ведь лицо у него точно было ноксианским, но одежда говорила об обратном.       Я поставил таз с водой на стул и уселся на кровать к пострадавшему. Пришлось промыть ему ноздри, а потом вставить нос обратно. Ну, это парень все равно без сознания, так что ему пока, что до лампочки.       Споласкивая полотенце в теплой воде, я протирал его лицо от крови и засохшей или еще не совсем засохшей грязи, затем грудь и руки. Пришлось даже нарушить свое правило, — не при каких обстоятельствах не трогать мужские штаны, — но это нужно было, чтоб обмыть все тело от грязи и оценить опухоль в ноге.       Затем я вколол ему обезболивающих, что таскаю с собой на крайний случай. И накрыл опухшие места тряпкой со льдом. По крайней мере опухание сниму.       Уже окончательно стемнело. Я уперся взглядом в животный глаз Даркина, окончив ухаживать за пострадавшим. – Как звать? — нарушил я молчание. «Мое имя Рааст, я…» — важно начала коса, но я перебил его: – Давай кратко. Я устал, и длинные имена сейчас я на одном месте вертел, — пояснил я. Тот недовольно фыркнул, но все-таки смирился с этим. — А как этого зовут? — спросил я, кивнув в сторону паренька. Рааст помешкался, но все-таки ответил: «Каин». — Вы с Ионии? — Да почему я должен все тебе докладывать?! Ты кто такой?! — взревела коса. – Да-да, — зевнул я. — Не хочешь, — не говори. Подожду, когда этот чудик проснется.       Я взял тазик в руки и ушел в ванную, и стал сам кваситься в воде, за одно смывая более мелкие осколки из раны.       Поскорее бы это все закончилось.