Газолин

Мобэй никогда не считал себя привязанным к своему дворцу, но сейчас ему как никогда хотелось очутиться у себя на троне, а лучше на кровати в своей уединенной комнатке. Глубоко вздохнув, почувствовать всю прелесть одиночества, спокойствия и тишины. Поднять глаза к потолку и проследовать взглядом по расписному ледяному узору. Протянуть руку к нему и прочертить в воздухе этот рисунок, которым сам же украсил свое маленькое убежище. Не реагировать на прислугу. Отбросить в сторону служебные дела. Расслабиться. Рас-сла-бить-ся… — Подъем! — крикнули в лицо и дернули за прядь смоляных волос. По рукам бы дать за такое неуважение. Да разве Ша Хуалин этим исправить? Побежит жаловаться Ло Бинхэ. Не потому, что больно, а потому, что пакостница. Тянет такую широкую наглющую улыбку — передние клычки вымазаны в малиновой помаде. Болтает голыми ногами, словно птичка щебечет, только вот Мобэю хочется пнуть ее прямо по этим колокольчикам, лишь бы посидела спокойно хоть минуту. Кажется, Ша Хуалин понимает это своим особенным-демоническим-чутьем и начинает дрыгать ногами еще сильнее, отчего по комнате скачет громкий мелодичный перезвон. Скачет, подпрыгивает, кружится в воздухе, отталкивается от стен и летит бить прямо по барабанным перепонкам Мобэя. — Знаешь, — начал он ровным тоном, смотря куда-то в пол (простой, без каких-либо росписей, и каменный, не такой красивый, как в его собственном дворце), — мне недавно приснился сон. Не знаю, существуют ли такие демоны на самом деле, слишком уж как-то нереалистично, но там была такая противная женщина. Со змеями вместо волос. Всем мимо проходящим жизнь портила. Сейчас смотрю на твои косы и понимаю. Существуют. — Жизнь портила? Для демона это комплимент вообще-то, — хмыкнула демоница. — Для тебя уж точно. — Эй! Прояви уважение! Я тебя развлекаю вообще-то, пока наш повелитель занят. Что, лучше б было, если б сидел тут и тухнул в одиночестве? — и прицельный пинок прямо по королевской коленке, багряные одежды только и успели взметнуться вслед за резвой ногой Ша Хуалин. — Не лучше. Идеально, — Мобэй с тоской посмотрел на дверной проем, зияющий пустотой (небось какой-нибудь невоспитанный демонишка, вроде рядом сидящей нахалки, заигрался и выжег дверь), мечтая поскорее отправиться в свою Северную пустыню, а не дожидаться как в Бездну (ха-ха) провалившегося великого и ужасного Ло Бинхэ. — Тебя слишком много. — Ты и столько не заслужил, — Ша Хуалин потянулась поставить щелбан, но этого уже ей позволить не могли. Мобэй быстро перехватил ее запястье и скинул со стула, тут же пожалев об этом, потому что в свою очередь демоница это не могла оставить без ответа: прямо с пола схватилась за его сапог и подожгла. Толку мало, зато сделал этой ледышке пакость — сердцу радость. Прямо за такой картиной их и нашел Ло Бинхэ, вопросительно приподнявший бровь: и как это понимать? — М-м-м, понятно, глупой девице все равно на кого лезть. Вали отсюда, — как же Мобэю хотелось, чтобы последняя фраза предназначалась ему, потому как его невозмутимость и спокойствие за прошедшие полчаса успели сжечь, сожрать и в пух и прах уничтожить, но нет, свободу здесь получала только Ша Хуалин, Тяньлан-цзюнь бы их всех побрал! Ло Бинхэ дождался, пока Ша Хуалин поднимется, отряхнет свои одежды и упорхнет, напоследок победно взглянув на оставшегося в комнате удрученного Мобэй-цзюня, и прислонился спиной к стене. Черные, как прожилки в нефрите, пряди прижались к каменной поверхности; черные зрачки, разбивающие сплошной багрово-красный пигмент радужки, сузились и недовольно остановились на Мобэе. Если бы тот с самого детства не учился держать себя, то сейчас бы его всего передернуло. То ли потому что ему пришлось однажды почувствовать на себе, на какие огненные заклинания способен Ло Бинхэ, а огонь — это жизнь, как говорят люди, то ли потому что Ло Бинхэ сам по себе такой, но каждой частью тела, каждой частичкой демонической энергии, витавшей вокруг него, он искрил жизнью и страстью, даже когда вот так просто стоял и раздраженно смотрел на Мобэя. А может сам Мобэй-цзюнь такой застывший и монотонный. От такого контраста стало не по себе. Молчание затянулось. Мобэй в принципе никогда не начинал разговор первым — ему было хорошо и в тишине. Обычно он просто приходил по зову сильного и ждал указаний, может быть, упреков, может быть, насмешек, — всякое бывало. Все давно вошло в привычку. Жизнь — бесконечная прямая. Раньше нужно было становиться сильнее, чтобы завоевывать и превосходить, тоже своеобразная рутина, а теперь есть тот, кого невозможно превзойти, кому проще покориться и идти дальше своим путем, держа в уме, что в любой момент его могут срочно вызвать к себе. Мобэй хмыкнул. Покориться — вот уж точно про их отношения. Красные круги под глазами и острые скулы на идеальном лице — и у Ло Бинхэ бывают плохие дни. — Плохо спалось? — незаинтересованным тоном спросил Мобэй-цзюнь. — А тебе то что? Он встал и подошел. Не близко — на расстоянии метра. Каждый из этих ста сантиметров переполнен демонической энергией. Ткни в воздух — получишь удар в двести двадцать вольт. Отвратительное же у него настроение. Бинхэ вздернул аккуратные брови и оценивающе прошелся взглядом по фигуре напротив. После чего наконец-то отлип от стены и, не давая никаких знаков следовать за собой, потому что это было и так очевидно — подданные должны следовать за своим повелителем, проскользнул в проем. Именно проскользнул, будто он куда-то спешил. Каждый, кто хоть сколько-то находился рядом с ним, замечал своеобразную походку лорда: ровная спина, твердый, но вместе с тем тихий шаг, прямой взгляд, под которым все чувствовали себя в два раза меньше и в десять раз ничтожнее. Но сейчас он наплевал на это и явно куда-то торопился. Но это уже никак не касается Мобэя: чем быстрее он исполнит то, зачем его сюда вытащили, тем быстрее он вернется в свой дворец и снова засядет в свою прекрасную скорлупу законченного интроверта (пока его снова не вызовут). Коридоры дворца — ветвистый лабиринт. Всем известно, что в лабиринте ориентируется лучше всего охотник, собирающийся загонять жертву. Линьгуан-цзюнь бы все это побрал, сколько можно идти? И зачем ему такой огромный дворец? Чтобы весь гарем где-то разместить? Сначала Мобэй подумал, что Ло Бинхэ привел его в пыточную. В помещении чувствовался переизбыток энергии, кучкующейся и искрящейся, пахло озоном и гарью. А еще было очень жарко. Он почувствовал, как что-то внутри него плавится, и оттянул ворот одежд, чтобы было легче дышать, но и это не помогало, — здесь все было враждебно его ледяной природе. Чужие пальцы потянули с плеч меховую накидку, и та соскользнула на пол — такой горячий, что ноги чувствовали тепло даже через обувь. Мобэй обернулся, но все те же пальцы ловко схватились за пояс его ханьфу и потянули на себя: демоны столкнулись буквально нос к носу. Ло Бинхэ горячо, с более высокой температурой, чем в самой комнате, прошептал: — Подчиняйся. Мобэй сдвинул брови и попытался его оттолкнуть, но тот отошел первым, развязывая ленты, сдерживающие тяжелые смоляные волосы. Бросив алые ленты на пол, он ослабил пояс на своих одеждах, приспустив их с одного плеча, и с усмешкой задал вопрос: — И чего стоишь? Не боишься ослушаться своего повелителя? Раздевайся. — Тебе мало своих женщин, и ты решил приняться за верховных демонов? Самому-то не смешно? — даже не дрогнув, в лоб спросил Мобэй. — Кажется, верховные демоны стали совсем смелыми, раз не боятся того, что я щелкну пальцами и от них не останется ничего, кроме горстки пепла, — Бинхэ схватил демона за волосы и с силой потянул их, отчего Мобэю пришлось запрокинуть голову и смотреть на своего лорда снизу вверх. — Сам еще не понял, почему я сюда тебя притащил? Ты же чувствуешь выброс энергии? Мои женщины не могут справиться с этим, они слишком слабые. Ты должен выдержать. Знай свое место и подчиняйся, — он выпустил чужие волосы из рук и толкнул Мобэя к каменному столу, соединенному с полом. То, что сначала им было принято за стол для пыток, оказалось местом, где его будут трахать, чтобы избавиться от излишек демонической энергии в теле. Даже смешно. Хотя вот Мобэю нисколько. И что ему остается? Добровольное подчинение, как и всегда. Сильный властвует над слабым. Может, если бы он был помоложе, то взбрыкнулся и все-таки насопротивлялся на свою смерть, но он был демоном с большим боевым опытом, чтобы понимать — нужно подчиниться своему лорду. В противовес последним словам, Бинхэ медленно провел подушечками пальцев по мягкой, приятной на ощупь, ткани пояса Мобэя и не спеша развязал его. Так как последний решил следовать тактике послушания, он сам скинул с себя всю одежду и забрался на стол. Ло Бинхэ встал между разведенными ногами и нетерпеливо выдохнул. Да, задумка сразу показалась ему интересной, но видеть собственными глазами такого невозмутимого и покорного ледяного демона под собой — это совсем другие ощущения. Видеть, как его синие глаза щурятся от жара в комнате, как черные длинные пряди липнут к мокрым бледным щекам, и понимать, что по природе стихии тому жутко неприятно просто находиться здесь, но он терпит, потому что должен, — доставляло Бинхэ непередаваемое удовольствие и только подтверждало правильность его выбора. На кончиках длинных ногтей вспыхнули красные искры, и Бинхэ, вдавливая их в кожу, провел пальцами вниз по оголенному чужому животу. — Терпишь? Правильно делаешь, — наклонился и поцеловал в практически незаметную черную родинку за ухом. И у демонов бывают такие украшения на коже. Мобэй старался никак не показывать настоящие эмоции и стоически терпеть до конца, но все же не смог сдержать выдоха, когда на его член легла горячая большая ладонь. Вторую руку Бинхэ положил на ягодицу и сжал ее, подпалив чувствительную кожу. Мобэй резко зажмурился, закусив губу, чтобы не выказать боли, и повернул голову, прижавшись щекой к поверхности стола. Мокрые волосы упали ему на лицо. Бинхэ тут же зачесал их назад, открывая себе вид на еле сдерживающегося демона. — Мобэй-цзюнь, — позвал он. — Да? — отреагировал тот, открыв глаза и переведя взгляд на нависшего над ним повелителя. — Можешь больше не молчать, — хмыкнул Ло Бинхэ, убирая огонь с пальцев. Пытать он будет провинившихся, а не полезного в любом деле подчиненного. Бинхэ взял в рот два пальца, проводя между ними языком и смачивая их слюной, после чего начал медленно растягивать тугой анал. Со своими женщинами он не раз пробовал анальный секс, но Мобэй-цзюнь — не девушка, а значит вытерпит он больше. С обнаженного плеча окончательно слетели вниз одежды, и Бинхэ, выпутавшись из них, притерся голой обжигающей кожей к еще сохраняющей холод коже Мобэя. И если ему самому нравился такой контраст — это сильно возбуждало, то вот лежащему под ним демону это било по внутренним инстинктам, корежило все изнутри, и единственное, что удерживало его в лежачем положении, — это обязанность слушаться. Мобэй почувствовал прикосновение крупной головки ко входу и попытался расслабиться, но распирающее давление изнутри, обжигающее внутренности, и горячая ладонь Бинхэ поверх живота заставляли кусать губы и давить стоны. Ло Бинхэ дунул на прядку, упавшую на глаза, и наклонился ближе, не удержавшись, ведь такой сильный и холодный демон сейчас был практически раздавлен демоническим пламенем, проникающим в него со всех сторон. Наклонился так близко и поцеловал по-своему. Подцепил зубами нижнюю губу, мучая на ней раскрывшиеся ранки от укусов самого Мобэя, вылизал верхнюю — вовсе не чувственно, но с понятными только одному ему эмоциями, — и сделал поцелуй глубоким, передавая всю избыточную энергию своего тела Мобэю. Бедра прижались к ягодицам, сделав проникновение невозможно глубоким, и Мобэй-цзюнь, не выдержав, громко застонал в мучительный поцелуй, а ранее сжатая в кулак рука сама схватилась за сильное плечо Бинхэ, потому что это было слишком даже для него. Он верховный демон, в конце концов, а не подстилка для вымещения демонической энергии. Бинхэ еще сильнее углубил поцелуй, медленно выйдя из тела и снова войдя членом на всю длину. Его порядком надоевшие волосы снова закрыли весь обзор Мобэю, и он, сдавшись, расслабился и закрыл глаза. Ло Бинхэ не оставил его в покое, пока не достиг оргазма сам и не выбил стоны удовольствия уже из Мобэя, и, возможно, это было его пунктиком с самого начала. После он уже лениво вылизывал его лицо, как это принято у демонов, а Мобэй, все же отдышавшись и успокоившись, прошептал севшим голосом: — Надеюсь, в другой вселенной найдется тот, кто сможет выдержать твое пламя. Потому что я не хочу… я не гожусь на эту роль. — Другой вселенной нет, есть только эта, — ответил Бинхэ, оставляя горячий цветущий засос на бледной ледяной шее.