Любовь и бинарный код

— Эй, Хибари-сан, что ты там всё смотришь? — любопытствовал Тсуна, крутясь рядом с парнем и периодически поглядывая на экран ноутбука. — Не мешайся, я работаю, — отмахивался от него парень. Хибари работал в отделе разработки программного обеспечения в одной крупной компании, в данный момент он набирал информацию о следующем проекте. И Тсуна как некстати проявил интерес к процессу и мешался. — Бу-бу, — показал язык и ушёл в другую комнату парнишка. Тсуна не обижался, он привык: Кёя всегда отстранялся, когда работал — ещё бы, одна неправильная строчка кода и всё — труд в топку и начинать заново. Кёя мог часами сидеть за ноутбуком, выпадая из реальности, иногда даже Тсуна не мог достучаться до него. И этот день отнюдь не исключение. — Савада, — потягиваясь и зевая, позвал парня Хибари. Глаза его были уставшими, сосуды чуть ли не лопались от недосыпания, но это почему-то никак не беспокоило мужчину. Он всё равно любил свою работу и периодически давал отдохнуть глазам, закапывал каплями, носил специальные очки, когда сидел за компьютером. Даже Тсуну заставлял такие надевать, если тот вдруг хоть минут на пятнадцать решит воспользоваться этой техникой. Парнишка не откликнулся. Хибари глянул на часы — 2:15. Не удивительно, Тсуна уже давно видел десятый сон. Мужчина совсем потерял счёт времени. Он прошёл на кухню и устроил небольшой ночной перекус. Хибари привык есть в темноте и в одиночестве, хотя знал, что парнишка, который постоянно крутится вокруг него, заменяя домохозяйку, любил, когда тот принимал пищу вместе с ним. Хибари нравилось, как готовит Тсуна, он ему даже в некотором роде благодарен, что тот следил за его домом и питанием, иначе жилище превратилось бы в помойку из грязной одежды и пустых упаковок фаст-фуда. Типичные роли: он — трудоголик и неряха; Тсуна — домовод и студент. Ничего нового. Перекусив, он прошёл в комнату, тихо лёг на свою сторону, стараясь не разбудить рядом лежавшего Саваду. Мужчина любил спать на боку, поэтому часто во время сна его сосед прижимался к нему вплотную и сопел в грудь, которая чесалась после этого. Хибари не был романтиком. Иногда он просто отталкивал мальчишку или строил стенку из одеяла между ними. — Эй, гном, в универ опоздаешь, — скинув одеяло с Тсуны, пробормотал мужчина. Парень только недовольно прохрипел и съёжился. Тсуна был тем ещё соней, хотя и Кёя не против поспать часов эдак до двенадцати, и не стоит забывать о послеобеденном сне, но из-за чего-то вставал, чтобы будить своего сожителя. Хотя этому есть причина: Тсуна не слышал будильник. Вообще. Звон мог пробудить Хибари, соседей, но не парнишку. — Эй, поджопник сейчас словишь, — раздражённо бубнил мужчина, явно не выспавшийся. Парень лишь недовольно простонал. С мыслями: «сам напросился» Кёя поднял ногу и треснул по заднице Тсуны, и тот, перекатившись, свалился с кровати. Послышался глухой стук, ворчание и мученические стоны. — Это так ты мне за доброту и заботу платишь? — потирая ушибленные места, причитал парень. — В универ опаздываешь, — только и ответил Хибари. — А теперь иди умывайся и завтракай. — Ты что, умеешь готовить? — с издёвкой спросил Тсуна, почёсывая колючее растрёпанное гнёздышко из волос на голове. — Если не закроешь рот, огребёшь снова. Тсуна больно-то не спорил с ним — себе дороже. *** — Как ты вообще встречаешься с этим бесчувственным кретином?! — не понимал рядом идущий парень, наверное, он был единственным близким человеком для Тсуны. Советчик. — Базиль… — Тсуна подошёл ближе, чтобы тот перестал говорить слишком громко. — Хибари-сан серьёзный человек, поэтому не умеет показывать свои чувства. — И поэтому он пинает тебя с утра с кровати?! — Да нет же! — показывая, чтобы тот говорил чуть тише, возразил Тсуна. — Я просто не просыпался! — Ну-ну, в следующий раз он тебя до полусмерти изобьёт, посмотрим, как сработает твоя отмазка «не просыпался»… Тсуна не нашёл, что ответить. *** В последнее время Хибари был слишком раздражён, он срывался по каждому мелкому поводу, будь то ручка упала, или же Тсуна — не дай боже! — прошёл мимо и сделал вдох. А ещё стал слишком чутким. На работе совсем с катушек слетели, давление росло с космической скоростью, всем что-то надо было от их главного специалиста, чуть что — сразу к Хибари, он разрулит. Как же его раздражали эти мелкие бесполезные травоядные. И вот теперь он сутками сидит за компьютером, который ещё смеет зависать, «долбаная железяка»! Тсуна же, чувствуя опасную ауру, не решался и близко подойти. Каждый день он заваривал ему успокоительные настои из трав, которые Хибари просто выливал в унитаз. Савада сидел на кухне и занимался своими делами: то ли уроками, то ли переписывался с друзьями, иногда зависал в MMORPG. В данный момент он был в расстроенных чувствах, так как не понимал одну тему по специальному предмету, да её вообще мало кто понял, и объяснить толком никто не мог. А так как Хибари был отличником по этому курсу, любимчиком профессора, то он спокойно мог бы объяснить всё это, но к нему подойти сейчас значит лишиться жизни. Он безысходно вздохнул, от чего Хибари, находясь в другой комнате и погружённый в свою работу, недовольно крикнул: «Можно потише, блять, я тут не хернёй какой-то маюсь!». Тсуна почувствовал обиду. Он тоже, между прочим, устал и пытался самостоятельно учиться, между готовкой, стиркой и уборкой… в перерывах, так как Хибари вечно разбрасывал все вещи или же мусор по полу. Это дико раздражало чистоплотного паренька, он был тоже на грани, но понимал, что это лишь временные трудности, его молодой человек не такой ужасный козёл, каким казался на самом деле. Обычно он довольно много времени проводил с ним, что-то рассказывал, хотя больше слушал и изредка кривил подобие улыбки и называл Тсуну «хомячком». Даже о переезде первым заговорил именно Кёя, так как нерешительный Савада в жизни бы сам не сделал первый шаг. Также юноша хоть и неловко, но обнимал паренька, жарко целовал и просто укатывал, когда они находились в постели. Да, только и тешился этими воспоминаниями Тсуна, грызя кончик карандаша и стараясь вздыхать как можно беззвучнее, а то ведь правда мог отхватить. Вся эта каша в их отношениях началась именно после повышения Кёи, в этом даже нет ничего удивительного. Он стал нервным, раздражительным и слишком строгим, а из эмоций остались только злость и недовольство. Немного задумавшись, паренёк случайно нажал на прослушку голосового сообщения от друга, которое было довольно громкое. Быстро среагировав, он выключил звук, но атмосфера тут же накалилась… Савада нервно сглотнул подступивший ком и вспоминал все ему известные молитвы, так как в ту же минуту на кухню ввалилось существо больше похожее на какого-то зверя, нежели на человека. С огромными синяками и мешками под глазами, нездоровым блеском от недосыпа в глазах и поджатыми губами. — Ты издеваешься, мелкий гадёныш? — прошипел тот, сжимая кулаки. — Х-хибари-сан… я… я…. — он пытался найти что-то, чтобы защититься в случае нападения этого зверя. — Неужели так трудно дать мне тишину! — с силой треснув по столу, что тот заскрипел и зашатался, а вместе с тем и всё, что было на нём. — Выметайся, блять, из этой квартиры нахуй! Лицо Тсуны побелело, а сердце пропустило удар и заболело. Хибари никогда раньше не повышал на него голос, даже если он и творил какую-то несусветную дичь, не бил по мебели и стенам кулаками, и тем более не унижал. Эта работа сводила его с ума — заключил в уме Тсуна, с ужасом глядя на предмет своей любви. Он любил его, искренне, до боли, которую приносили эти его слова. Тот Хибари исчез, его больше нет. И прав был Базиль, кажется, рукоприкладство уже близко к их отношениям, а там и вовсе конец. Хибари тяжело дышал и сверлил взглядом исподлобья напуганного Тсуну, который, собрав последнюю смелость и решительность, выпалил. — О’ кей, прекрасно! Я ухожу, счастливо оставаться в этой помойке! Не больно-то и хотелось, блядский мудак! — размахивая руками, быстро обувшись, он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Только после этого хлопка разум мужчины будто прояснился. До него дошло, что он только что сделал, что он не просто мудак, он во сто крат хуже. Эта работа реально лишала его рассудка. Он схватился за свои чёрные волосы и, немного натягивая их, спустился по стенке вниз. Сейчас ему больше всего хотелось набить себе рожу. Хибари понял, что перегнул палку. Сильно перегнул. Сейчас Саваде звонить бесполезно, и, зная его гордость, тот вряд ли покажется ему на глаза в ближайший месяц точно. Отряхнувшись, мужчина плавно встал и заинтересовано посмотрел в сторону стола, на котором лежали какие-то распечатки, тетради и, конечно же, стоял компьютер с незакрытой вкладкой голосового сообщения. На тумбочке, Кёя заметил, всё так же стоял небольшой чайничек с заваркой. В этот раз, особенно после трясучки, он всё-таки решил отпить хотя бы глоточек. Конечно, весь исплевался, ведь «эта гадкая санина такая противная, что пиздец», но раз Тсуна верил в целебные свойства данного напитка, то он решился выпить чашечку-другую, превозмогая с непривычки рвотные позывы и неприязнь от того, что сводило челюсть после каждого глотка. Хибари не очень-то верил в народную медицину. Попутно проглядывая все материалы, лежащие на столе, он делал глоток за глотком и правда ощущая какое-то облегчение. Хотя его прагматичный ум считал, что это просто расслабляет одна из любимых тем времён обучения в институте. Он сидел за этим занятием, рассматривая все его конспекты, уравнения и находя в них, как ему казалось, очень глупые ошибки. Осознанию того, что с этой темой дорогой его сердцу человек просто летит с космической скоростью, помогло как раз то самое голосовое сообщение, в котором однокурсник пытался объяснить все эти вещи, конечно, коряво и местами не совсем верно. Ну, по сравнению, с тем, как это делал Хибари. Мужчина постарался всё исправить, все графики и чертежи переделать и отдельно в подробностях расписать все ошибки и способы их решения. На это у него ушло более трёх часов. Хибари не умел проявлять свои чувства через эмоции и слова, он это делал через поступки. Он мог наговорить всякой хреномути, но тут же сделать что-то очень заботливое. Даже эта своеобразная побудка — одно из проявлений его любви, правда, не совсем ласковая, но ему доставляло удовольствие это занятие, особенно лицезреть это заспанное, немного сморщенное в недовольстве лицо, да ещё когда изо рта свисала слюнка — вообще восхитительно. Кому-то это покажется извращением, но не Хибари. В итоге он так увлёкся, что просидел до полуночи, разгребая его задания, среди которых были и зачётные — к ним он обратил больше внимания. Тем более, каким бы Кёя не был умным, за одну ночь ему всё равно это всё не переделать. Хибари бы ни за что, ни за какие деньги, ни за самые выгодные предложения не согласился выполнять чужую работу. Это ему претило. Но не для Тсунаёши. Хибари понял, что в последнее время на работе и правда слишком на него давили, то начальство с этим программным обеспечением, то ещё какие-то глупые работники, у которых просто завис компьютер или что-то ещё в этом духе. Почему-то других айтишников в это дело не впутывали, хотя, в принципе, он подобным и заниматься не должен. Хибари долго думал, как исправить данную ситуацию, ведь его маленькому хомячку не нравились все эти романтические ужины, трата денег на плюшевые и сувенирные изделия, а на цветы вообще аллергия. Всё очень сложно. — М-да… сам проебался, вот и выпутывайся теперь… — задумчиво грызя тот же несчастный карандаш, пробормотал мужчина, невидящим взглядом уставившись в экран компьютера. Тсуна в это время мирно сидел в кофейне и попивал свой охлаждённый американо. Неужели это всё? Крутилось в голове не переставая. Тсунаёши внутри дрожал от переживания. Он не хотел с ним расставаться. Но вместе с тем появился другой вопрос: куда же ему податься, пока они в ссоре? Сам он живёт вообще в другом городе, снять комнату или номер возможности не было, друзья все в общаге живут, а там всё строго. Проблема. И, — о, ужас! — все его наработки остались в компьютере у Хибари дома! Все его вещи у него. Неизвестно, в каком состоянии сейчас находится этот психопат, чтобы тот мог смело заявиться к нему. — Гх, завтра сдавать программу… — пробубнил он, схватившись за волосы и проделывая своим взглядом отчаяния дыру в деревянном столе. — Бляха… Тсунаёши радовался, что никого из знакомых сейчас не встретил, именно в это время он бы предпочёл одиночество. Парень просидел до самого закрытия зала в помещении, а потом всё-таки решил потихоньку двигать в квартиру Хибари, предварительно настроившись на продолжение ссоры, хотя, зная юношу, скандала быть не должно. Всё было тихо, когда Савада как можно тише вошёл в помещение. Света нигде не было, поэтому пришлось передвигаться в полной темноте, используя просто подсветку экрана смартфона, даже не фонарик. Включив на ощупь компьютер, он скинул на флешку свою программу, которую даже не удосужился перепроверить на предмет ошибок в программах, например. Или то, что его программа изменилась до неузнаваемости благодаря стараниям его сожителя. Тсуну так и тянуло в кабинет Кёи, но тот, скорее всего, до сих пор сидел за компьютером. Он был не прав: юноша после мозгового штурма и выпитого отвара решил, что пора отдохнуть и уже примерно час как спал. Тсуну поразила эта новость, когда он тихо, почти не скрипя, так как тот слишком чуткий, вошёл в их спальню. Паренёк решил спать на диване, но в этот раз ему не удалось уснуть ни на минуту. Он не хотел попадаться на глаза этому человеку, но если уснёт, то точно не проснётся ни от одного будильника, а его зазноба могла проснуться совсем неожиданно. Савада провёл время, просматривая какие-то ролики, в ожидании, что мужчина проснётся, но не тут-то было, он спал настолько спокойно и, можно сказать, глубоко, что опасения у паренька всё исчезли. Где-то в два часа ночи он пошёл на кухню, зная, что тот самое большое, что сможет сготовить — это подгорелые тосты с яичницей, а если при появлении лени ничего не найдёт в холодильнике, то может вообще ничего не есть, сделал как всегда завтрак, обед и ужин, последние два завернул в фольгу и поставил в холодильник. Хибари вставал примерно в пять часов утра, если сон шёл хорошо, поэтому к этому времени он уже всё закончил, оставил записку, оделся и ушёл из квартиры. *** — ЧТО? — выкрикнул, запрокидывая назад длинную русую чёлку, парень, что Саваде пришлось закрыть уши. — Да как этот подонок посмел? — Тише, Базиль, тише, прошу тебя, — оглядываясь, одёргивал своего друга Савада. — То есть он выставил тебя из дома, а ты потом ещё и вернулся, чтобы приготовить этой ублюдине еду? — ошарашенно переспросил тот, проведя по лицу ладонью. — Ты неисправимая бестолочь! — ударив того по лбу, заключил Базиль. — Ай! — потирая место удара, воскликнул тот. — Кажется, у меня заболела голова… — Не удивительно, сутки без сна, — пожал плечами Базиль. — И как ты сегодня будешь у Ямады сидеть? Его предмет не шутки, — обеспокоился друг Савады. — Сквозь боль и отчаяние, ну, и я запасся энергетиками, — показывая на портфель, заключил паренёк. Базиль только приподнял брови и в сотый раз вздохнул. Они вместе отправились на кафедру, чтобы поскорее сдать программы. Профессор Ямада не любил, когда ему сдавали всё в последний момент, либо с опозданием. Глаза Тсунаёши с каждой минутой всё тяжелели, а мозг отказывался воспринимать информацию, что давал преподаватель на паре. Базиль, беспокоившийся за друга, не сводил с него взгляда и молил всех богов, чтобы тот не упал лицом бессознания прямо на клавиатуру. Савада успел выпить три банки энергетиков, в его голове уже должна твориться полная каша — так оно и есть, в общем-то. Кое-как он всё же высидел за компьютером две пары. — Господи, как же меня плющит, — протяжно и тихо прохрипел молодой человек, лениво вставая из-за стола. — Я вижу, — забрасывая портфель за спину, утвердил Базиль. — Так куда ты сейчас? — Не знаю, в интернет-кафе? — Давай я как-нибудь тебя проведу в общагу, поживёшь у меня в комнате какое-то время? Думаю, парни против не будут, а с комендантом договоримся. — Неплохая идея, стоит попробовать, — полумёртвым голосом отозвался тот. Они потихоньку вышли из кабинета и направились в трёхэтажное, довольно длинное, хорошо отстроенное здание через дорогу от университета. Чтобы не было проблем, они решили сразу к коменданту зайти и почти пожалели — этот мужчина был очень противным и упрямым. Кое-как, чуть ли не вставая перед ним на колени и отдав почти все карманные деньги, что у них были, парни получили разрешение и пропуск для Тсуны. В комнате проживали ещё три студента, но так, как Базиль был самым старшим, те не стали выражать своё недовольство, типа: и так комнатка маленькая и дышать нечем, да и, в принципе, они жили довольно мирно. — Хей, Шо-кун, — обратился Базиль к пареньку с огненно-рыжими волосами и в очках, который тихо сидел за своим компьютером, — не знаешь, здесь есть у кого футон? — Хм-м, — не отвлекаясь от работы, тот задумался, — вроде у парней из 508 был, точно не помню. — У Мочиды вроде был, — встрял в разговор парень с тёмными волосами и странной причёской, похожей на вытянутый кокон, а внешностью немного напоминающий якудзу, Тсуна как-то напрягся при его виде. Парень лежал на своей кровати и переписывался с кем-то по телефону. Базиля передёрнуло, когда тот услышал эту фамилию, это заметил Тсуна, но не понял такую реакцию. — Неужели этот Мочида настолько страшный человек, что ты аж вспотел? — вопросительно уставился тот. — Он очень проблемный, высокомерный человек, — сжимая кулаки, сквозь зубы процедил друг. — Они просто пару раз поспорили, и тот теперь его называет малоросликом, — тихо подал голос вышедший с балкона третий студент довольно высокого роста с темными волосами, доходящими почти до шеи. Он поправил очки и потянулся. — Чикуса… — нервно прошипел Базиль, сверля того взглядом. Тот больше ни слова не сказал и прошёл к своему компьютеру. Тсуна напрягся от этой компании. И как вообще Базиль с ними тут живёт? Тут же атмосфера, как на кладбище. Один Шо-кун, как назвал его Базиль, не вызывал такого пристального отношения. — Ох, — скрипя, поднялся с кровати тот самый похожий на якудзу парень, — ладно, давай я схожу к нему и возьму этот несчастный футон. — Буду премного благодарен, Кусакабе, — облегчённо выдохнул тот и немного расслабился, откинувшись на кровать. Тсуна чувствовал, что доставляет неудобства, и испытывал неловкость. Внутри боролись разные чувства: он очень хотел к себе домой, к нему, но в то же время решил, что им лучше пока не видеться какое-то время. Пусть мозги его любимого психопата немного проветрятся и он поймёт, что вот так его опускать, парень не позволит. В голове засело то страшное лицо и те обидные слова. Савада немного сник. — Тсуна, — наконец обратился Базиль, разорвав атмосферу молчания, - может прогуляемся да первого этажа? Там есть автоматы с напитками. — Почему нет? — пожал плечами подросток. Это всяко лучше, чем сидеть здесь и задыхаться от давящей атмосферы. Ребята решили пока не возвращаться в комнату, они нашли место попрохладней, на пожарной лестнице, и приземлились там. Тсуна, облокотившись на перила, потягивал сок, обитая где-то глубоко в своих мыслях, а Базиль, сидящий рядом, лишь сверлил его внимательным взглядом. Он хорошо помнил, как они познакомились ещё в средней школе, как Тсуна менялся характером, с каждым годом становясь всё решительнее и твёрже. И как он, набравшись смелости и боясь последствий, рассказал, что влюбился в человека того же пола. Как долго тот держал в себе секрет своей ориентации? Всё задавался вопросом Базиль. Тсуна тогда очень волновался, дрожал, Базиль же почему-то не испытывал никакого отвращения от этой новости, то ли из-за того, что привык к нему, то ли из-за того, что он действительно считал его своим лучшим другом. А потом он узнал, что это угрюмый, весьма неприятный, малообщительный, задиристый выпускник Хибари Кёя. После этой новости он лишь нервно скривил физиономию и подумал, что тот шутит. Но когда через полгода Тсуна сообщил, что они начали встречаться, Базиль будто провалился в пропасть. Парнишка решил не расспрашивать, какими уловками тот заполучил ярого борца за свободу, поэтому лишь стал небольшой подушкой для соплей и слёз, когда Тсуна приходил к нему с очередной жалобой, либо просто с каким-нибудь рассказом. Базиль видел, как его лучший друг всем сердцем любил этого паразита, каким Базиль считал Хибари. И пусть тот приведёт хоть сотню аргументов в защиту — так оно и останется! — Эй, Тсу-кун, — отпивая газировку, вывел из прострации своего друга Базиль. Он видел печальный взгляд своего приятеля, но ничем не мог помочь, он был далёк от дел любовных и хотел как можно дольше не касаться их, или вообще не касаться. — Знаешь, а энергетики начали работать… — отрешённо произнёс паренёк. — Какая ирония, в универе я загибался на парах, а сейчас энергия так и пышет. Какие-то неправильные энергетики. — Послушай, я правда хочу помочь тебе, но совсем не знаю как. — Базиль, ты уже и так многим мне помог, серьёзно, — легко улыбаясь, отозвался Савада. — Даже дошло до того, что я стесняю вас в вашей же комнате в общаге. — Тсу-кун, может, и правда сходим в игровой центр? — Да как-то не хочется… — Может, Хибари уже перебесился? Может, стоит вам двоим поговорить? — подбирал слова, Базиль. — Спасибо тебе, Базиль. Я слишком долго заставлял тебя слушать наши с ним «семейные проблемы», наверное, было тяжело. — Эй, прекрати! Ты же сам говорил, что приготовил ему еды на день! — Тогда я ещё не совсем осознавал, что делаю. Знаешь, эта хрень продолжается уже около месяца… Кажется, моё терпение лопнуло. Думаю, надо всё это заканчивать. Я не хочу, чтобы в следующий раз он меня избил до полусмерти… — ударив по лбу, корил себя парень. — Да прекрати ты гнать коней! — Что? Базиль пытается защитить этого сраного мудака? Базиль пытается сохранить эти отношения? Наверное, это всё под влиянием боли в уставших глазах его приятеля. Минутное помутнение прошло, и разум снова заработал. — Да, хотя этот придурок вконец скурвился, это конец… Он и раньше был паскудой той ещё, но это предел. — Эй, эй, — оживился Тсуна, что немного радовало Базиля. Если Тсуна не идёт на поводу, а ещё пытается воспротивиться, то не всё потеряно. — Потише. — Тогда, блять, будь мужиком и иди поговори со своей зазнобой, а не распускай слюни и сопли! Как с девчонкой разговариваю, ей богу. Савада минут пять сидел, не мигая уставившись в одну точку, выстраивая сложную цепочку их отношений и дальнейшее их развитие. Тсуна любил Кёю, не раз себя убеждал, что подобная ситуация скоро исчерпает себя и всё встанет на круги своя; он разрывался между своими мыслями, взвешивая все решения. Парень многое прощал мужчине, подавляя свою гордость и самоуважение, но этому есть предел. — Знаешь, — очнувшись, произнёс тот устало, — думаю, недельку-другую я всё же не буду с ним видеться. Мне надо всё хорошо обдумать. Любовь любовью, но не до фанатизма, — заключил он. — Наконец-то что-то разумное я слышу от своего приятеля, — похлопав того по спине, немного просиял Базиль. — А теперь пойдём к автоматам! В жопу эту хандру! *** Хибари проснулся позже, чем обычно, потянулся и посмотрел на будильник — 11:34. В комнате было как-то пусто и одиноко, даже желания лежать дальше не было, обычно его Тсуна уговаривал побыть с ним ещё немного. Мужчина вышел в гостиную, и его обдало холодом. Казалось, будто всё сразу посерело. Только сейчас он понял, что последние два с половину года он никогда не оставался один в своей же квартире, около него постоянно крутился неугомонный парнишка, размахивая то тряпкой, то шваброй, но весело о чём-то вещавший. А теперь его нет. Хибари принял душ, а затем двинул на кухню, осознавая, что теперь ему придётся либо пользоваться доставкой, либо есть угольки. От этого осознания ему захотелось курить. Чёрт, он же только бросил. Тсуна не выносил сигаретный запах, расползающийся по всей квартире, и постоянно кашлял. Сколько он продержался? Месяц, наверное. — Всё в пизду… — доставая с полочки пачку и зажигалку, проворчал мужчина. Только затянувшись, он почувствовал облегчение и заметил, что на столе стояла накрытая тарелка, а рядом записка. Внутри что-то сжалось, болезненно и тягуче. Может, не всё потеряно, думал Кёя, потушив сигарету, и подошёл к столу. В записке чётко было сказано, что он, «сучёнок бездушный», его «в конец задолбал» и тот «хочет взять перерыв в отношениях». Что-то внутри Хибари треснуло. Но если его хомячок всё же приготовил для него что-то во время ссоры, то не всё потеряно, так думал мужчина. Либо он это сделал на автомате. Аппетита не было от слова совсем, поэтому он решил оставить завтрак на более поздний приём пищи, но, увидев, что в камере стоят ещё несколько тарелок, Хибари впал в ступор. Может, и правда не всё потеряно? Тсуна хоть и бывал упрямым, но отходил быстро. Хибари сел за компьютер, обычно нолики и единицы его расслабляли, но не в этот раз: настроения не было совершенно что-либо делать. На мужчину накатила жёсткая апатия, и не выходил из головы его неугомонный хомячок. — Надо что-то с этим делать… Впервые за долгое время он решил сходить в бар, который не посещал уже долгое время, но алкоголь не лез в горло. Почему-то ему хотело блевать от него, настолько противно. Там он встретил несколько коллег — лицемерных, завидующих псин. Мужчины пытались задеть его, казалось, незаметно за его служебное положение, а женщины флиртовали, как последние шлюхи. Почему он встретил именно такой контингент со своей работы? Где же нормальные, с которыми он общался обычно? Хибари понял, что надо что-то делать с этой работой, иначе он и правда поедет головой… Прошла неделя после их ссоры, Хибари так и не решился ни позвонить, ни написать Тсуне, и от того тоже ничего не слышно. Его очень волновал вопрос о том, где же сейчас живёт Тсуна, здоров ли он, ничего ли с ним не случилось. Мужчина взял себя в руки и продолжил работу над новым программным обеспечением, пока в дверь кто-то не позвонил. Хибари подумал, что это какие-то рекламщики или кто-то наподобие, так как никого не ждал, если бы это был Тсуна, то он сам и открыл дверь, так как ключи у него есть. Но звонили всё настойчивее и настойчивее, и вспыльчивый мужчина не выдержал. — В жопу себе этот звонок засунь, травоядное?! — крикнул он, открывая дверь, и тут же вопросительно и удивлённо уставился на того, кто стоял перед ним. Хибари подумал, что этот доставучий человек ему знаком. Низкого роста, русые волосы, длинная, закрывающая один глаз чёлка… — Ну, давай-давай, вспоминай, — буркнул тот, не отводя взгляда от мужчины. — Бесячий паразит… И после этого он окончательно вспомнил: — Травоядное, с которым якшается Тсуна… — Бинго! — щёлкнул пальцами Базиль. — А теперь двинься, я пройду. Вот это наглость! Хибари был немного в шоке от этого. Что ж, они не переваривали друг друга с первой встречи. — Что тебе здесь понадобилось, козявка? — приподнимая одну бровь и скрестив руки на груди, спросил Кёя. — Я в курсе ваших перепалок с Тсу-куном, — серьёзно отозвался Базиль. —Ну и? — Ты вообще собираешься как-то заглаживать свою вину перед ним?! Бессердечный ты ублюдок! — сорвался приятель Савады, что Хибари очень удивился. — Он реально думает с тобой расстаться! — Эти слова врезались в уши мужчины. — Мне, конечно, только легче от этого станет, но я не могу смотреть на муки своего приятеля, ты, долбодятел сраный! Если тебе насрать на его чувства и вообще на него самого, так ему и скажи! Пока Базиль пытался отдышаться, Хибари прокручивал информацию, которую только что услышал. Что-то кольнуло в груди. — Ты, как там тебя… Ладно, не важно… — тот от такой небрежности начал закипать, а Хибари лишь потёр переносицу и плавно сел на диван. — Как там он? — не скрывая волнения, спросил Базиля. — Где он сейчас живёт? С ним всё нормально? Базиль немного растерялся от такого наплыва вопросов от обычно хладнокровного Хибари. — Дела его не фонтан, весьма не фонтан… — садясь рядом на кресло, прохрипел тот. — Сейчас он живёт со мной в общаге, — Кёя почувствовал облегчение. — Он завалил два зачёта, без которых его просто не допустят к экзаменам! Кёя ошалел от таких новостей, он лишь сглотнул подступивший ком, осознавая, что всё плохо. — Я превозмог себя и решил прийти к тебе в надежде, что ты уже что-то решил, но ты, видно, всё это время клал большой и толстый на ваши отношения… — Не говори хуйни, — строго произнёс Хибари, впившись убийственным взглядом в парня, который на секунду даже забыл, как дышать. — Тогда что? Есть какой-то план, кроме как сидеть и сопли на кулак наматывать? Как же вы мне уже надоели со своими вечными разборками! Расстаньтесь — и будет мне счастье! — поднял руки и воскликнул Базиль. — Не дождёшься, — промямлил Хибари, у которого появилось жгучее желание увидеть Тсуну. — Но, в любом случае, я всю голову сломал, как с ним помириться. — Ну, вы же оба программисты, вот и придумай что-нибудь оригинальное… — В том-то и дело, мой мозг только и воспринимает ноли и единицы, он не создан для всей этой розовой херни! — А-а-а, просто сделай то, что любит Тсуна — и всё тогда! Заебал! А теперь давай, если он тебе нужен, напряги извилины, умник. С этими словами он встал с дивана, обулся и вышел из квартиры, оставив Хибари в раздумьях. Может создать ему какую-нибудь открытку с просьбой о прощении? Да нет, это как-то глупо и не очень интересно. Тсуна — любитель простой романтики, без изысков, ему будет приятно даже если он всего лишь включит какой-нибудь фильм, достанет чипсы и просто обнимет его и потреплет по каштановой колючей голове. — Хммм, романтика и программирование… — в голову пришла очень даже хорошая идея, как показалось Хибари, которая и приятная, и заставит немного разогнать мозг. Хибари быстро связался с другом, у которого был дома проектор, нашёл в своих закромах белую простынь и крепежи, и сел за компьютер. *** — Тсу-кун, долго собрался ещё Ваньку валять? — поинтересовался Базиль, у апатично лежавшего на футоне приятеля. — Не доебывайся, пожалуйста, — процедил тот, сложив ладони на груди. — Ой, смотри-смотри, что это?! — округлив губы и показывая в воздух пальцем, воскликнул студент. — Кажется, дух покидает твоё тело, мамочки! — Савада лишь закатил глаза. — Нет, ну слушай, серьёзно, сходи к нему и расставь все точки над «i» в этих отношениях. Я не хочу смотреть, как моего друга отчислят из-за какой-то херни. — Не смотри, отвернись. — Правда? Хорошо! Вот и дохни здесь от самобичевания, идиот! — кинув в него какими-то тетрадями, парень вышел. Тсуна хотел скинуть их с себя, но заметил знакомый почерк в одной из открытых тетрадей. Это точно писал Хибари. Паренёк внимательно пролистал свои записи и увидел, что почти всё, что там есть, просто перечёркнуто и переделано, да ещё и подробно разобрано. Тсунаёши невольно сел, читая всю ту тираду и наглядно её разбирая. Но почему ещё щёки начало жечь? Почему ему стало жарко? Хибари в тот день притрагивался к его материалам? Почему он это сделал? Кучи вопросов метались в голове у Тсуны. Тсунаёши остро захотел увидеть Кёю. Может, ну её, эту ссору? Может, хватит уже упрямиться? Тсунаёши взял телефон и набрал номер Базиля, который через минуту уже был в комнате. Савада показал все записи в тетрадях, и Базиль обомлел от увиденного: — Да ему надо выпускать свой самоучитель! Не зря он был одним из лучших на факультете… — Думаю, я завтра с ним поговорю, — решительно сказал Савада и устремил взгляд в записи. — Наконец-то, блять! Аллилуйя! А теперь давай собираться на пары, придурь. У них были только вечерние пары. Во время одной мобильник Тсуны завибрировал, оповещая, что пришло сообщение. Увидев содержимое, Тсуну пробила мелкая дрожь и охватил трепет. «Нам надо поговорить. Жду у себя». Тсуна не мог дождаться, когда же пары Ямады подойдут к концу, и вот уже он быстро собрал свои вещи и хотел быстро бежать на автобус, как его остановил профессор. — Савада-кун, подойди ко мне, пожалуйста. Тсуна чертыхнулся про себя, но всё же лениво подошёл. — Слушаю вас, сенсей. — Что так печально? А, свидание задерживаю? — лукаво улыбнулся тот, а Тсуна лишь немного покраснел. — Я тут проверял ваши программы, — Тсуна напрягся, он ожидал, что сейчас учитель отчитает его за безалаберное отношение к столь серьёзному предмету, но услышанное повергло его в шок. — Знаешь, ты меня очень порадовал! У тебя одна из лучших работ в группе, — Тсуна округлил глаза, а профессор в это время собирал свои материалы и продолжил. — Знаешь, такую программу не многим по силам составить, от тебя я не ожидал подобного. Я всегда надеялся и говорил, что ты ещё раскроешь себя! — похлопав по плечу, старичок направился к выходу, но тут остановился и задумался. — Такого уровня работы попадаются не часто. Что-то похожее я уже видел у одного своего ученика, Хибари Кеи, — тело Тсуны пробил удар, его, казалось ненадолго парализовало от услышанного, он медленно выронил портфель из рук. — Может, ты знаешь его, он не так давно выпустился, года три назад. — Тсуна еле сдерживал свои эмоции, чтобы не запрыгать, не за кричать и не заплакать одновременно. — Во всяком случае, я надеюсь, что и дальше ты будешь так приятно удивлять, удачи, — с этими словами он вышел из аудитории. После этого Тсуна резко схватил портфель и подорвался с места. Судьба ему благоволила, так как нужный автобус подошёл прямо секунду в секунду с подбежавшим к остановке парнем. Всё дорогу его потрясывало от волнения и счастья. Он чувствовал, что челюсть потихоньку сводит от того, что он сдерживал улыбку и визг. — Кёя?! — ворвавшись в квартиру, крикнул молодой человек, но никого не нашёл — лишь пустота и включенный свет. А ещё плакат, висевший на стене. — Это что ещё за такое? — рассматривая нолики и единицы на бумаге, буркнул он. — Бинарный код? Серьёзно, блять? Это прикол такой, что ли? Потом он заметил надпись мелким шрифтом внизу плаката: «Это не прикол, расшифруй. Ты ведь умный мальчик». — Я пришёл сюда мириться, а не играть в тетрис! Он взял бумагу и ручку, — хорошо, что он быстро соображал и отлично знал эту систему кодирования, — и через минут пятнадцать-двадцать шарада была разгадана. — «Иди на крышу», прочитал то, что получилось у него. — Что за игры он ведёт… Тсуна, выдохнув, отправился на крышу. На двери снова его ждал плакат, только уже написано было обычными иероглифами: «Я знал, что мозгов у тебя хватит разгадать. Молодец!». — М-да, в этом весь Хибари… — цокнул парень, открывая дверь на крышу. Увиденное повергло его в глубокий шок. Ноги замерли на одном месте и отказывались идти вперёд, тело будто потяжелело. Это было самое сильное впечатление за последнее время, оно перебило даже ту ссору. Парень чувствовал трепет и прилив гормона счастья. Перед ним открылся вид на самодельный небольшой кинотеатр из обычной простыни и крепежей, и проектора, небольшого шалашика из разных тканей, одеял и подушек и кучи его любимой еды. И всё это так красиво смотрелось в свете светодиодных гирлянд и каких-то фонариков, что затмевало некую неэстетичность. Вдруг на самодельном экране появились… нолики и единицы — снова. Тсуна, в предвкушении чего-то необычного, затаил дыхание, но потом просто насупился и медленно выдохнул. — Это издевательство такое? Кёя, где ты, выходи уже! Не успев договорить эти слова, вместо этих цифр возникла расшифровка данного кода: «Тсунаёши, прости ёбанного мудака. Он очень сожалеет». — Самокритично, однако… — касаясь пальцами подбородка, заключил он. — Ладно, хорошо, я дам тебе ещё один шанс, но если ты только появишься передо мной! — Бить не будешь? — послышалось из темноты. — Я постараюсь сдержаться, — усмехнулся парень. Из темноты показалась фигура, чем ближе она подходила, тем чётче было видно, что это Хибари. Юноша в свободной (растянутой) тонкой кофте с глубоким вырезом серого цвета, синих джинсах и с гнездом на голове. Он даже причесаться не удосужился. — Я не умею говорить сладкие речи о любви, поэтому, — Кёя подошёл поближе, взяв парнишку за руку. Тсуна чувствовал волнение и неловкость своего любимого, поэтому прервал его речь лёгким поцелуем. Хибари немного нагнулся, чтобы тому было удобнее, и не разрывая поцелуй, обнял того за талию, а затем медленно поглаживал худощавую спину, иногда проникая под лёгкую кофту. Тсуна простонал в поцелуе от неожиданного холода и немного потерял равновесие, крепче обвил шею мужчины своими руками. Лёгкий поцелуй переходил в более настойчивый, Кёя несильно прикусывал нижнюю губу паренька, а потом запустил свой язык в его рот, превращая поцелуй в мокрый, глубокий, жаркий. Саваде не хватало воздуха, голова кружилась, а ноги подкашивались. Хибари подхватил его за ягодицы и просто поднял на руках. — Я это прекрасно знаю, — отдыхиваясь, прильнул своим носик к его носу и проговорил Тсуна. — Но вот то, что ты сделал для меня, довольно неожиданно. Я не думал, что ты способен на такое… Но с бинарным кодом, конечно, загнул. — Романтика программиста такая… — Тсуна заметил, что губы Кёи немного изогнулись в улыбке. — Хорошо, что сейчас конец весны и уже ночи достаточно тёплые. — Да уж, — спускаясь, проговорил Тсуна. — Знаешь, я видел те записи в тетрадках… А ещё в курсе, что ты переделал мою программу. Спасибо. — Да не за что, это взамен того, что не помог тебе тогда. — Погладив парня по щеке, проговорил юноша. — Да и если бы я не переделал ту туфту, что была у тебя, Ямада вряд ли бы оценил, — добавил Хибари буднично. — Можно было и не говорить подобное именно сейчас, — сощурился паренёк. — Знаешь, ко мне приходил твой этот, как его… травоядный друг, всё время забываю, как зовут. — Базиль? — округлил глаза Тсуна, — Да, он. Этот парень отличный друг, повезло тебе с ним. Умеет поставить мозг на место. — О да, Базиль в этом спец. Наверное, мы его конкретно достали нашими разборками. — И кстати, это ещё что за новости с зачётами? Какого драного ежа ты их завалил? — Я исправлю… если ты мне поможешь, — лукаво улыбнулся Тсуна. — О’кей! Они посмеялись и прошли в шалашик, основой которого оказался надувной матрас, расположились поудобнее, накинули на себя плед, затем Тсуна ещё раз изумился обилию всяких разных вкусностей. — Эй, Хибари-сан, — обратился парень, откусывая очередную сладость, — а как же твоя работа? — Я послал их всех по длинному и тёмному пути, поэтому ближайшую неделю у меня свободный график. — А директор тебе ничего не сказал? — Ну, после того, как я написал заявление о переводе на мою прошлую должность, он замялся, а потом просто решил давать мне отдых. «Пока нет специалистов такого же уровня», как я,— вот, что он сказал, - добавил юноша, откусывая бобовую булочку. Хибари не любил сладкое. — Конечно, всё покупное, ты знаешь, я готовить не мастак, — пожал мужчина плечами. — Это не проблема, — уже опробовав некоторые блюда, отмахнулся парнишка. — Лучше это, чем угольки, — посмеялся он. — Эй, не борзей… — А то что? — Увидишь, — с этими словами мужчина повалил паренька на матрас, а тот лишь рассмеялся и пытался сказать, что ещё не дожевал. Но это Хибари уже мало волновало. Мужчина покрывал шею Тсуны поцелуями, иногда посасывая кожу и покусывая, отчего парень приглушённо постанывал. — Не сдерживайся, нас всё равно никто не услышит, — спускаясь ниже и задирая кофту, проговорил возбуждённым голосом мужчина. Пальцы его осторожно оглаживали розовые соски, которые от неожиданного холода уже набухли, он то нажимал, то несильно прищипывал, а потом сладко их облизал, одновременно потираясь нижней частью о ширинку Тсуны, который тоже отвечал ему. Тсуна руками проник под вытянутую кофту и огладил мускулистое тело, от которого его ещё больше бросало в дрожь от возбуждения и заставляло немного рыкать. — Не холодно? — поинтересовался Кёя, убирая со лба парнишки непослушные пушистые волосы, а затем поглаживая их. — Если что можем вернуться домой. — Чёрт, не порти такой момент, придурок, — возбуждённо простонал Тсуна, отвечая всем телом. — Мне жа-арко, очень жарко, — подарив поцелуй на подбородке, скуле и шее, протянул тот. Эта ночь осталась в их памяти как самое прекрасное событие в их жизни — во всяком случае, пока, может, в дальнейшем произойдёт что-то более незабываемое. *** — Ты светишься ярче, чем светодиодный фонарик в темноте, — занудствовал Базиль и одновременно радовался, что его друг в очень хорошем расположении духа. — Видно, было бурное примирение, — невзначай указал на шею приятеля, на которой красовался засос. Тсуна тут же попытался прикрыть его ладонью. — Ну что, разобрались? — идя вперёд, спросил студент, тот лишь кивнул. — Ну вот и славно. — Спасибо, Базиль, — искренне поблагодарил Тсуна, и Базиль понял, за что именно в большей степени. — Думаешь, я вашу семейную жизнь за просто так налаживал? С вас поляна! — обхватив друга за плечи, так, что тот нагнулся, посмеялся Базиль. — Договорились, — поддержал Савада. — Но в пределах разумного, — оговорился студент. И они в веселом расположении духа отправились на очередной зачёт. — Кстати, ты те два висяка когда будешь исправлять? — Ты, как моя третья мамочка! — Почему третья? — Меня Кёя задолбал этим вопросом уже! — Это всё потому, что ты раздолбай! — Ладно, пойдём уже, а то опоздаем.