Путь Махидевран

Махидевран проснулась отдохнувшей и бодрой. И настроение у нее, несмотря ни на что было отличным — невозможно было все время концентрироваться на возможном негативе. А ей сейчас стоило спокойно доносить беременность, внимательно наблюдать за вероятными событиями и не вестись на провокации, которые наверняка будут. Это в сериале ее предшественница попала во дворец явно спустя какое-то время, раз гарем был уже заполнен девушками, некоторые прошли обучение. До Хюррем наверняка были и другие, посетившие султана, но не оставившие о себе никакого воспоминания. Гарем предназначался именно для этого — удовольствий османского правителя. А валиде делала все в интересах сына. Махидевран зевнула, отгоняя непрошеные мысли. В Топкапы она не будет знать покоя, это было понятно, но и накручивать себя тоже не стоит. С Хюррем они так или иначе, но познакомятся. И следовало использовать то, что у нее сейчас есть. Султанша встала, поправив прядь волос и негромко позвала служанок. Мустафа спал в детской, совсем рядом со спальней матери. Она предлагала провести ему первую ночь вместе, но мальчик уверенно заявил, что он вот-вот станет старшим братом и ему стоит привыкать к уменьшению маминого внимания. — Милый, твои родители всегда будут любить тебя, — Махидевран никогда не забывала, что Мустафа не просто шехзаде, но и ребенок. — Это неизменно. Но и обучение никто не отменял. Это необходимо. — Я понимаю, — мальчик смешно надул щеки. — Папа тоже много и долго учился, чтобы стать тем, кто он есть. А я хочу быть похожим на него. Махидевран заверила, что так оно и будет, отгоняя кошек, неприятно царапнувших сердце. Она старалась приучать Мустафу к мысли, что его отец не просто паша, у него высокое положение, но перегибать с этим тоже было нельзя. Родители должны ими и оставаться, несмотря на титулы. Сейчас Сулейман являлся для Мустафы отцом, а не вечно опасающимся Повелителем. И попаданке хотелось сохранить это отношение к сыну как можно дольше. А для этого ей следовало соблюдать осторожность. Хюррем, к сожалению, никуда не денется, но пока она не вошла в силу, ей можно противостоять. — Гюльшах, Фирюзе, помогите мне собраться. Тюнгюль, разбуди Мустафу и одень его, — Махидевран отдала приказы, не забывая про праздник, который должен был состояться вечером. — Госпожа, есть некоторые новости, — Гюльшах рассказала о разговоре с агой. Султанша внимательно слушала и мысленно отмечала, что оказалась права в одном и ошиблась в другом. Она полагала, что Ибрагим подарил Сулейману Хюррем, когда гарем был сформирован, но судя по всему, здесь это событие произошло раньше. Не то, чтобы от этого знания многое менялось. Ну разве что, она увидит Хюррем на празднике. — Благодарю, Гюльшах, — Махидевран никогда не забывала словами и деньгами поощрять своих служанок. Им было важно знать свою необходимость. И даже Тюнгюль расцвела рядом с Мустафой — не способная к добыванию информации, она оказалась прекрасной няней. И это тоже было важно — дети должны находиться рядом с надежными людьми, так безопаснее. Для первой встречи с султаном, Махидевран выбрала яркое зеленое платье. Она не собиралась оставаться в тени, тем более, что могла себе это позволить. И украшения она тщательно подобрала — из того самого изумрудного комплекта, что дарил Сулейман еще в Манисе. Он был без кольца, которое по сериалу должно было достаться Хюррем. Махидевран об этом сейчас старалась не думать. Не в украшениях счастье, особенно в гареме, где от умения просчитывать каждый шаг зависело не только положение, но и жизнь, причем не только одной конкретной женщины. «Закон Фатиха никто не отменял. И вот странно, почему об этом не думала Хюррем? Она считала, что Селим пощадит Баязида, или до этого ей не было дела? Вот еще нюанс, с которым разбираться в будущем», — думала Махидевран, пока ей делали прическу. Радостный Мустафа закидывал Тюнгюль вопросами, но насколько Махидевран слышала, ничего особенного в них не было. Служанка терпеливо отвечала, отвлекая ребенка. Спустя некоторое время Махидевран, в сопровождении Мустафы и Гюльшах, покинула покои, направляясь на встречу сначала с валиде-султан. Позже они уже вместе должны были встретить султана Сулеймана. Фирюзе и Тюнгюль остались наводить порядок в покоях, в частности размещать часть вещей, которые прибыли вместе с ними. Брали только самое необходимое, все остальное должно было добраться через пару недель, вместе с Хатидже-султан. Этот момент Махидевран тоже отметила. В сериале сестра султана, как минимум, появилась во дворце раньше. Хотя, в сущности, первое время с момента вступления на трон Сулеймана показано было довольно схематично. Упор сценаристы делали на будущей Хюррем и Марии. «Как, кстати, за те попытки бунта, Хюррем не выкинули с корабля», — припомнила попаданка свое удивление такому поведению будущей главной женщины Сулеймана. Да и это было только первым из многочисленных вопросов в ее адрес. Понятно, что ее хотели показать со слабостями, но то, что она творила, не укладывалось ни в какие рамки. Этим-то Хюррем была опасна — других бы казнили, а ее, максимум, отправляли в ссылку на тот или иной период времени. Стоило подумать о будущей Хюррем, как откуда-то сбоку раздались крики. Мустафа удивленно заморгал, такого во время их жизни в Манисе он не слышал. А вот Махидевран не удивилась шумному проявлению негодования со стороны наложниц. Вернее, похоже, одной конкретной. — Гюльшах, узнай что там такое, — негромко сказала она служанке. — Позже доложишь мне. — Слушаюсь, госпожа, — Гюльшах склонила голову и свернула в один из коридоров. Махидевран успешно отвлекла Мустафу, тот и думать забыл о странном шуме, предвкушая встречу с отцом и бабушкой. Попаданка мысленно ставила себе в плюс, что к своим пяти годам Мустафа уже понимал, что не все принесут сразу к его ногам, ему много позволено, но за это и спрос будет особый. Сулейман полностью одобрял такую методику воспитания, о чем не раз говорил в покоях. — Шехзаде — это не просто титул, — повторял он во время ленивых разговоров в постели. — К привилегиям добавляются и обязанности. Да и не только они. Сулейман не говорил вслух, но Махидевран и так прекрасно все понимала. Над каждым шехзаде по достижении взрослого возраста нависает дамоклов меч, особенно когда он не один. Впрочем, об отмене этого страшного правила думать точно было рано. Махидевран не торопила события, стараясь вкладывать в ребенка умение думать, отвественность и понимание своего положения. Без некоторых шалостей не обходилось, но Мустафа хотя бы не кричал на каждом шагу, что вся империя станет принадлежать ему. Это было уже изменением в той истории, что попаданке довелось увидеть. Валиде встретила их улыбкой и величественным кивком головы. Махидевран поклонилась, согласно обычаям, а Мустафа поцеловал бабушке руку и пожелал доброго утра, старательно пытаясь не перепутать очередность действий. Женщины тепло улыбнулись, переглянувшись. Короткий разговор ни о чем, по сути, отвлекал и придавал иллюзию полной безопасности. Разумеется, Махидевран понимала, что это не так. Дворец Топкапы, гарем в частности, представлял из себя настоящий клубок змей, разных размеров и величины. И от нее зависело не позволить набрать силу самой опасной из них. Попаданка примерно представляла, что могла доложить Гюльшах. И в ее голове рождался план. Разумеется, султан рано или поздно встретится с Хюррем, но сейчас у нее есть все возможности отложить эту встречу на потом. О появлении султана Сулеймана им объявил неизменный «голос», как попаданка мысленно звала про себя специального слугу. Они с валиде поднялись со своих мест, их примеру последовал Мустафа. *** Гюльшах достаточно быстро разобралась в лабиринтах дворца. Он хоть и отличался от того, в котором они жили прежде, но не настолько сильно. Но главным для нее было не это. Служанка успела как раз вовремя, чтобы увидеть собственными глазами безобразную сцену. — С какой это еще стати? — рыжая девушка кричала так, что Гюльшах встряхнула головой, ей показалось, что у нее заложило уши. Она внимательно присмотрелась к той. Новенькая, явно, судя по простому белому платью. Но вот вела себя при этом… Другие девушки так и замерли на своих местах, растерянные и несколько напуганные. Ни одна из них не осмелилась буквально напирать на распорядителя гарема и орать так, что ее возмущение госпожа услышала за несколько коридоров. «Неслыханная дерзость», — Гюльшах было с чем сравнивать. И эта рыжая скандалистка поражала. Она ничего из себя не представляла, а вела себя так, словно была, как минимум, султаншей династии. Только им позволялись вспышки эмоций, да и те — в разумных пределах. Нынешняя же девушка была рабыней, попавшей в гарем молодого султана явно благодаря необычной внешности. Конечно, сейчас ее черты лица были искажены так сильно, что дикий зверь мог бы соперничать с ней в красоте. Но от глаз Гюльшах не укрылись роскошные рыжие волосы, молочный цвет кожи, изящная линия рук. Если ей удастся привлечь внимание султана и избежать казни в Босфоре, для госпожи могут начаться непростые времена. Гюльшах постаралась впрочем, выкинуть из головы не самые безопасные мысли. Они с Фирюзе для того и нужны госпоже, чтобы суметь удержаться на вершине гарема. И это будет сделать очень непросто. — Что это значит, Александра? Хочешь наказания на фалаке? — Сюмбюль-ага, явно растерявшийся от такого напора, похоже, пришел в себя. — Ты удостоена великой чести танцевать на празднике. Рыжая девушка явно собиралась сказать что-то, не самое приличное, но ее удержала вторая. Она отделилась от толпы остальных, чтобы схватить за руку пока еще подругу — Гюльшах не сомневалась во временности подобных отношений - и не позволила произнести слова, которые бы точно стоили ей фалаки. Рыжая неохотно унялась, только опустила голову и чуть поджала губы — явно оставшись при своем мнении. И никакой покорности и смирения, Гюльшах откровенно говоря, в первый раз видела подобную девушку. — Сюмбюль ага, — окликнула она евнуха, убедившись, что самое интересное осталось позади. Рыжая вернулась к остальным, вместе с подругой, которая по мнению Гюльшах, выглядела более покорной. Она явно уже привыкала к новой жизни и теперь всеми силами стремилась защитить и строптивицу. — Что такое? У нас вовсю идет подготовка девушек для праздника в честь восхождения на престол нашего Повелителя, — Сюмбюль развернулся и всплеснул руками, узнав Гюльшах. — Что-то нужно твоей госпоже? — Она услышала шум, когда мы с шехзаде проходили по коридору, — Гюльшах не видела смысла сейчас увиливать. А вот евнух ошеломленно замер, у него даже лицо вытянулось. — Я доложу ей о произошедшем. Девушки недоуменно зашептались, Гюльшах удивленно вскинула бровь. Они хотя бы представляют как устроен гарем? Очень похоже на то, что нет. Вот о чем причитал ага, говоря, что придется представлять необученных. Кажется, Сюмбюль ага вполне может начать переживать за сохранность собственной головы с такой-то бунтаркой. — Не думал, что она услышит и тем более заинтересуется, — ошеломленно выпалил Сюмбюль, явно не знавший куда деться. — Если Махидевран султан пожелает встречи, я сообщу. Но вас услышал даже шехзаде Мустафа, — Гюльшах выразительно посмотрела на девушку, которая резко вскинула подбородок, явно поняв, что речь шла о ней, хотя они и разговаривали негромко, а новоявленные обитательницы гарема султана стояли от них достаточно далеко. — О, небеса, за что мне это? — Сюмбюль наигранно вскинул вверх руки, но насколько могла судить Гюльшах, пока не сильно испугался. Для него хуже было бы, если инцидент с новенькой услышал бы кто-то из династии, например, валиде. А о матери пока единственного шехзаде нового султана, ага явно не брался составлять мнение, но пока определенно её не боялся. Или старательно делал вид. Гюльшах поймала себя на мысли, что ее это уязвило. Но ничего предпринимать она не стала, пока нет необходимости. Коротко попрощавшись и бросив еще один оценивающий взгляд на рыжую девушку, Гюльшах покинула комнату. С султаншей, как она надеялась, ей удастся встретиться до праздника. *** Встреча с Сулейманом получилась насыщенной. После положенных поздравлений, они все вместе и пообедали, словно самая обыкновенная семья. Мустафа был в восторге и не думал этого скрывать. Впрочем, от вопросов ребенок пока воздерживался, ему было достаточно слов Сулеймана, что теперь они все вместе будут жить здесь. Они неторопливо ели. За столом Сулейман и объявил о том, что начнет готовить первый поход. Махидевран это не слишком удивило, по времени все вполне совпадало, но она, как и валиде, высказали одобрение и тревогу. И понимающая улыбка Сулеймана дала понять, что они все сделали правильно. Вечером их уже ждал торжественный праздник. Мустафа в это время уже должен был спать, но Сулейман личным распоряжением позволил ему сегодня присутствовать на «музыкальной части», как кратко озвучила для себя Махидевран смысл фразы султана. Маленький шехзаде так и подскочил на своем месте, восторженно сверкая глазами и явно с трудом удержался от того, чтобы не кинуться отцу на шею. За эту победу над собой Сулейман потрепал его по голове и сам обнял. После обеда они разошлись. Валиде отправилась разбираться в гаремных делах и в целом, приводить в порядок покои. Этим же собиралась заняться и Махидевран. Они приехали по местным меркам, очень быстро и еще далеко не все вещи прибыли с ними. Но стоило разобраться и с этим — подготовить место, посмотреть, что есть и с чем уже стоит расстаться. Они с валиде уже обсудили заказ новых нарядов, который произойдет сравнительно скоро — как только Айше Хафса разберется с поставщиками тканей для гарема и выберет лучших. На это тоже требовалось время. Гюльшах ждала возле покоев и судя по всему, у нее были новости. Махидевран передала Мустафу под попечение Фирюзе и Тюнгюль, приказав им не только занять шехзаде, но и уложить его ненадолго спать. — Иначе вечером ты будешь клевать носом. Тебе же не хочется этого? — Махидевран пресекла попытку сына возмутиться подобным. На такой аргумент Мустафа уныло вздохнул и побрел вслед за своими няньками. Разумеется, он потребовал у них сказку, Махидевран этому не удивилась — сын очень любил слушать различные истории. Выслушав доклад Гюльшах, Махидевран кивнула. Она ничуть не удивилась. Будущая Хюррем отличалась эскападами еще и до своего становления султанской фавориткой. Этим и стоило воспользоваться. Конечно, не так уж легко фактически своими руками отправлять в постель Сулеймана другую женщину, но попаданка понимала всю неизбежность этого. Да, султан ее любил, но все-таки не настолько, чтобы отказаться от вековых правил. А Хюррем стоило несколько ослабить прямо сейчас, пока есть для этого подходящая возможность. «Конечно, Мария, она же Гюльнихаль, тоже темная лошадка, слишком скромная, тихая, не склонная к интригам, простившая Хюррем даже испорченное лицо, но сейчас есть шанс чуть изменить расклад со знакомством Сулеймана и Александры», — размышляла попаданка. — «Этим стоит воспользоваться». — Позови Сюмбюля, — приказала она Гюльшах, мысленно поставив отметку вручить ей мешочек монет. Личные деньги Махидевран должны прибыть вместе с вещами. В поездку она взяла минимум одежды и все драгоценности, подаренные султаном, включая их переписку во время эпидемии. Едва ли, конечно, Сулейман зайдет в покои, но стоило показать, что именно вещи, связанные с ним, она ценит сильнее всего. — Слушаюсь, госпожа, — Гюльшах исчезла, а Махидевран расположилась на кушетке. Ложиться отдыхать не стоило, она чувствовала себя нормально. Малыш, правда, толкался напоминая о себе, но к этому Махидевран привыкла и время от времени, ласково гладила живот, особенно когда никто не видит. Заменить на том танце Александру на Марию было достаточно безопасным ходом. По крайней мере, на время, будущая фаворитка будет отрезана от золотого пути. Махидевран мысленно ставила в плюс тот факт, что соперница не падала в обморок на султана, не привлекла к себе внимания нестандартным поведением. Нельзя сказать, насколько это ее ослабило в будущем, но отметить как маленькую победу стоило.