*неделю назад*
— Хён, — несмело подаёт голос Тэхён, короткими шажками приближаясь к своему вечно хмурому соседу. Тот его, понятное дело, игнорирует. Знает этот тон. Опять что-то клянчить будет. — Ну Юнги-хён, мне нужна твоя помощь. Только твоя помощь. Больше никто с этим не справится. Только мой самый любимый, самый умный… — Ну чего тебе? — довольно быстро сдаётся Юнги, поджимая под себя ноги. Тэ сразу понимает намёк и, радостно пискнув, спешит занять освободившееся место на их старом, но всё таком же мягком диване, чуть не сбив по дороге настольную лампу. — Хён сегодня добрый, поэтому выслушает даже такого зазнавшегося и неблагодарного мальчишку, как ты. Тэхён человек не обидчивый. На заявление только хмыкает, скашивая взгляд на причину сегодняшней доброты его ворчливого хёна. На довольно чистом полу (Тэхён лично вчера мыл) лежат три банки пива. Очевидно, пустые. И только одна сиротливо держится, возвышаясь над своими павшими сёстрами. Но и её, судя по хмурящемуся брюнету, заметившему, что его руки подозрительно долго пустуют, вскоре ждёт та же участь. Тэхён быстро возвращает всё своё внимание соседу, чтобы тот не начал злиться затянувшемуся молчанию. — Я влюблён, хён. — Ты, наверное, не заметил, но я в курсе вот уже который месяц. Ты говоришь об этом утром, даже если я ещё сплю. — Хён, — пристыженно горбится Тэ, предпринимая жалкие попытки остановить надвигающуюся бурю. — Можешь трещать об этом все выходные. — Хён, послушай… — Когда я тебя познакомил со своим парнем, ты не представился, а сразу принялся восхвалять свой объект любви. — Да, но Чимини был непрот… — Тэхён поспешно затыкается, словив негодующий взгляд. Ну обделили в тот вечер Юнги вниманием. Ну и что? Злопамятный, зараза. До сих пор помнит. — Да на любой пьянке твой влюблённый вопль музыку перекрывает! — Это было всего один раз. Да даже если не один… — Я тебе на оценку лирику даю, а ты там умудряешься найти, — Юнги переходит на писклявый голос, — «отлязение своих тюстф»! — И с обидой добавляет: — Мне мнение непрофессионала надо, а ты со своими вздохами! — Вот я как раз насчёт музыки… — Чтоб ты знал, шкет, у нас соседние комнаты! А засыпать под твои стоны и пыхтения я не подписывался! — Да ты каждую вторую ночь в студии ночуешь! — фырчит Тэхён и с миролюбивой улыбкой гораздо спокойней произносит: — Хён. — Тэхён, я знаю тебя с детства, — с усталым вздохом пытается донести до непробиваемого парня мысль Юнги. — Постарайся хоть на секунду представить, каково мне слышать, как ребёнок, с которым, казалось, совсем недавно песок из одной песочницы жрали, самозабвенно ебёт подушку. — Хён, — вмиг хмурится Тэхён и недовольно морщит нос. — Видишь! — всплескивает руками Юнги. — Я даже теперь материться при тебе не могу! Потому что ты бросил, как только узнал, что твоя «обожаемая зефиринка» зависает только с интеллигенцией! И причём тут я вообще? Но нет же, заразился… — Хён, ну послушай, наконец, меня, — ноет Тэхён, подрагивая от нетерпения коленкой. Юнги милостиво кивает, добираясь до последней банки пива. Восполнить истраченную энергию. — Я понял, что ты знаешь о моей влюблённости. Но он не знает. И мне нужна твоя помощь с признанием. Юнги с сожалением смотрит на пиво. На его лице открыто читаются боль, нерешительность и в конце концов принятие неизбежного. Он показательно громко вздыхает и медленно, продолжая борьбу с разумом, протягивает банку Тэхёну. Тот с благодарной улыбкой отказывается: — Да нет же! Не такая помощь! — А какая? — Юнги с явным облегчением прижимает к себе своё сокровище и подозрительно косится на младшего. — Я хочу признаться через песню. — Хоти. — Ну хён! Это очень важно! Я чувствую, что он именно тот, с кем я хочу быть не ночь, не месяц и даже не год. А всю жизнь, настолько мне с ним комфортно и хорошо. И это не передать простыми словами! — И ты считаешь, что песня ясно обозначит твои намерения перейти на новый этап ваших отношений? — скептически выгибает бровь Юнги, дослушав до конца эту выразительную исповедь и похвалив самого себя. Раз может выговаривать такие длинные фразы, очередная порция алкоголя не помешает. Получив подтверждающий кивок, он говорит: — А вот я сомневаюсь. — Хён, я в отчаянии, — заламывая пальцы, выдыхает Тэхён. — Я не трус, ты знаешь. Но когда он внимательно меня слушает… Юнги с громким щелчком открывает банку и с довольным урчанием кивает. Не понятно, Тэхёну или пиву. — И смотрит почему-то при этом всегда на губы. Старший делает первый глоток… — Поначалу я вообще чуть сдерживался. Думал, засосу при всех. … и морщится. Опять неизвестно, виновато пиво или блаженное выражение на лице Тэхёна. — Ты там не возбудился? — осторожно спрашивает Юнги, не спеша опустошая банку. — Нет, — отвечает парень и прячет лицо в поджатых коленях. — Не волнуйся, хён. У меня теперь выдержки на семерых хватит. — Да уж, совсем плохо дело, — бормочет себе под нос Юнги и уже более бодро говорит: — Ладно, не раскисай раньше времени. Лучше скажи, ты хоть какие-то намёки делал? Двусмысленные фразы, жесты, что угодно. Не умалчивай. Мне же надо понять, что у вас там с зефиркой за почва. Тэхён резко дёргает головой и смотрит на соседа с обожанием, на что тот только закатывает глаза и машет рукой, мол, вперёд, выкладывай. — Ну, — всерьёз задумывается Тэ, покусывая по привычке большой палец. — Нет? Ты не поверишь, но рядом с ним я научился фильтровать речь. Сначала чтобы ненароком не отпугнуть или обидеть, а потом уже потому, что так ему комфортней. Хотя погоди. Я плохо помню, но вроде как он был на нескольких пьянках, где я ему серенады пел… — И он что? — Ничего. На следующий день вёл себя, как обычно. Может, действительно не слышал? — Или не хотел слышать, — делает для себя выводы Юнги и подрывается с места, не на шутку пугая Тэхёна. Парень с широко открытыми глазами наблюдает, как ссутулившаяся фигура в розовой пижаме (еле уговорил в своё время купить парные как знак вечной дружбы!) исчезает во тьме коридора, но вскоре также бесшумно возвращается с двумя банками пива в руках и зажатым шеей блокнотом. Диван жалобно скрипит, но принимает в свои объятия тощую тушку, которая удивительно твёрдым тоном произносит: — Так уж и быть, мелкий. Спасу я твою личную жизнь. Э, нет, — сразу отрезает он, замечая тянущиеся к нему руки. — Прибереги свои щупальца для Чимина. Если тебя отошьют, пачкать соплями будешь его. — Как оптимистично, — хмыкает Тэхён, обнимая собственные ноги, и указывает на блокнот. — А это зачем? — Ты же сам песню хотел. Вот буду лирику писать. За сегодня состряпаю что-нибудь, пока не протрезвел. У меня уже есть парочка битов на примете. А потом дело за малым: записать твои кряхтения и всё сшить. — Так я могу идти спать? — Куда собрался? — усмехается Юнги, пристраивая новую порцию алкоголя у себя под боком. — Ты помогать будешь, атмосферу создавать. — Как? — не понимает Тэхён. — Про ваши отношения рассказывать будешь. А то я даже не знаю, про что писать собираюсь. — В смысле «не знаю»?! — возмущённо вскрикивает парень, хмурясь. — Ты же сам говорил, что я чуть ли не каждый день про это треплюсь, а ты «не знаю»?! — Если я тебя слышал, это ещё не значит, что слушал, — тихо проговаривает Юнги и прячется за раскрытым блокнотом. — Так, всё, начинай давай. А то у меня сейчас совесть проснётся, пиво от этого выветрится и всё. Прощай, песенка-признание. — Так и знал, что ты свои шедевры только под кайфом пишешь. — Старший может только отсалютовать ему пивом. — Я… я даже не знаю, с чего начать. — Расскажи сначала, как ты познакомился-то со своим чудом._ _ _ _
— Опять наушники, — зло шепчет Тэхён. — Опять. Блядские. Наушники. Ну почему ты хоть день без них пойти не можешь? Парень не обращает внимания на странные взгляды в свою сторону. Обычное дело. Он упорно следует за широкоплечим блондином в рубашке нежно-розового цвета и светлых джинсах. За блондином, который практически каждый день пересекает кампус через небольшой парк. Который просто идёт по своим делам, а у Тэхёна от мимолётного взгляда на идеально ровную осанку в прямом смысле отключается мозг, а ноги сами несут вперёд. Познакомиться. Но Тэ не зря привык к повышенному, не всегда положительному вниманию к своей персоне. Есть у него… парочка заскоков. С виду приличный студент. Из-под вечных джемперов высовываются края тщательно выглаженных рубашек (не без помощи Юнги). На ногах всегда до блеска вычищенные лаковые туфли (тут уже Тэхён сам старается). На голове тоже порядок: аккуратно уложенные каштановые пряди. А вот внутри этой привлекательной черепушки… Тэхён сам порой не понимает себя. Вроде общительный, даже чересчур. А окликнуть человека в наушниках не может. Винит во всём проклятые затычки, хотя прекрасно знает, что всё дело в сердце. В сердце, которое буквально выпрыгивает из груди, стоит только на горизонте появиться ему. Нет сил ни подойти, ни отступить. Вот и приходится жалко плестись следом. Расстояние небольшое, шага три. А для глупо влюблённого студента все тридцать._ _ _ _
— Да уж, теперь я понимаю, почему тебя не слушал, — еле слышно протягивает Юнги, но Тэхён слышит. Не обижается, нет. С таким соседом это бесполезно. — Ты что вообще в парке делал? — Отдыхал. У нас на третьем курсе не очень удобное расписание. Много «форточек», — объясняет Тэ. — Раньше я бы с Хосоком и Гуком в столовой тусовался. Но они с сентября на стажировке в Японии. — Ага, сладкая парочка свалила, и ты решил вылить всю болтовню на меня. Понятно. Так ты со своим суженным познакомился? Или мы пишем песню практически незнакомцу? — Познакомился, — чуть ли не пищит Тэхён, скрывая ладонями мягкий румянец на щеках. — Как? — Неловко… — Ты не собираешься рассказывать? — Собираюсь. Просто… этот момент особенно подчёркивает, какой я дурак._ _ _ _
Тэхён настолько увлекается внутренними причитаниями, что даже не замечает, как блондин останавливается. Поэтому налетает на него, хорошенько приложившись лбом о стальную спину. — Бля, — шипит парень, потирая пострадавший участок, но быстро затыкается. Потому что предел его, казалось бы, только мечтаний поворачивается и с беспокойством смотрит на застывшего в полусогнутой позе студента. — Ба…ля… — Ты, — произносит совсем тихо блондин, но, заметив замешательство в чужих глазах, прочищает горло и уже более громко спрашивает: — Ты в порядке? — А… я… э-о… — выдавливает из себя Тэхён, жадно рассматривая лицо собеседника. Дыхание от открывшегося вида мгновенно сбивается. Разнервничавшийся парень не знает, на чём остановить взгляд. На завораживающих глазах, в которых тонешь буквально с первой секунды? На выделяющихся чёрных бровях идеальной формы? На пухлых губах, слегка приоткрытых, манящих? На тонкой серебряной цепочке, обрамляющей изящную шею? На удивительно длинных пальцах, стискивающих телефон? Или на наушниках, шнур которых выпал из кармана джинсов и сейчас слегка покачивается в такт дыханию? Погодите… Блондин опускает взгляд вслед за Тэхёном и нервно прикусывает нижнюю губу. Он быстро освобождает уши от наушников и, кое-как скрутив их, прячет в сжатой ладони. — Я их всегда неподключенными ношу, — тихо объясняет, пока Тэ выпрямляется и, поборов желание податься вперёд, чтобы лучше слышать чарующий голос, во все глаза смотрит на краснеющие скулы собеседника. — Чтобы люди не обижались, когда я не откликаюсь… — О, — только и может выдать Тэхён, в то время как в его голове с невероятной скоростью крутятся шестерёнки. Так… блондин игнорирует окружающих? Не специально, судя по виноватому тону. Поэтому ходит с наушниками, да? А почему игнорирует? Влюблённый мозг в мгновение ока подкидывает оправдание. Тэ нервно сглатывает и мягко улыбается причине своих поспешно вспыхнувших чувств, на что получает ответную, правда, неуверенную улыбку. Он тает. Ну коне-ечно. Его сердце никогда не выбирало простые объекты для своей любви. Бедные, живущие буквально на другом конце Земли, со странными фетишами или дрянным характером. Закалённый таким опытом, Тэхён может только умилиться очередному испытанию. Застенчивый. Он влюбился в нелюдимого парня. Пауза между ними грозится превратиться в неловкую, но Тэ уже обмозговал кое-какую идею, которая позволит продолжить их ещё не начавшееся общение. — Я о тебе… слышал. Гениально! Общие знакомые, которых он придумает позже, лестные отзывы и иллюзия доверия. Ложь, но во благо же! Возможно, она станет началом зарождения любви? Да, Тэхён всегда был отчаянным романтиком. Именно отчаянным, который никогда не был инициатором разрыва… — Правда? — настороженно произносит блондин, делая шаг назад. Ничего себе, Тэ совсем забыл, как близко они находились. — Ага. Ну, знаешь, универ у нас небольшой… — парень разводит руками, потихоньку понимая, какую глупость сморозил. Ведь кампус походил на довольно густозаселённый, судя по скоплению людей, отдельный городок. Но то ли собеседник разделяет его абсурдное мнение, то ли просто сжалился и даёт возможность исправиться, ответом служит молчание. — Тебя трудно не заметить. Ещё и… — Тэхён оттягивает воротник рубашки, молясь, чтобы ветер унёс с собой его румянец, а заодно и великолепную игру. У него хотя бы оправдание есть: учится-то на режиссёра, не актёра. — Ну… короче, вот. Это конец. Тэхён, избегающий зрительного контакта, решает наконец встретить чужой взгляд. Насмешливый, озадаченный, любой. Он влюблён, ему простительно забывать, что у него есть мозг. Но блондин сосредоточенно хмурится и, видимо, всеми силами пытается понять, что же от него хотят. — Я зачем подошёл-то, — вновь говорит Тэ. Ну, технически он подошёл. Приблизился, так сказать. — Я хочу… пообщаться? Да, пообщаться. С тобой. Очень. — Ты уверен? — с сомнением тянет блондин. Тэхён аж теряется от его серьёзности. Как будто это Тэ может быть против, а не он. — Да? — звучит как-то вопросительно, поэтому парень более уверенно добавляет: — Да. — Раз ты обо мне слышал, то знаешь, что я… — Мне всё равно. Честно, это я тут должен спрашивать про уверенность. Ты вообще слышал, что обо мне говорят?! На секунду лицо собеседника бледнеет, а потом он заливисто смеётся, чуть не роняя телефон с наушниками. Тэхён широко улыбается, хоть и не понимает, что происходит. А сердце ухает куда-то в живот. И это ведь просто смех. Просто улыбка. Но не для него. Блондин довольно быстро берёт себя в руки и, вытерев выступившие слёзы, игриво щурится. — А ты мастер подбирать слова… — Тэхён, — спешит представиться парень. — Ким Тэхён. Тэ не ждёт, что собеседник ответит. Он же о нём слы-ышал, значит и имя знать должен. Ничего, с этим можно и позже разобраться. Тэхён даже не переживает о дальнейшем развитии событий. Просто стоит и смотрит. Глаза в глаза. Блондин отвечает тем же, поэтому волноваться не стоит. Как будто общение происходит на уровне телепатии. Они передают друг другу свои эмоции: трепет Тэхёна, чужая благодарность, общее волнение… Первым отмирает блондин и с тёплой улыбкой спрашивает: — Я вообще в кофейню шёл. Перекусить. Не хочешь… составить мне компанию?_ _ _ _
— Нда уж, — протягивает Юнги, что-то чёркая в своём блокноте. — Я-то готовился к романтике, а тут, — выдерживает паузу, как будто она может всё объяснить лучше слов. — Так, а дальше-то что было? — Мы пошли в кофейню, поболтали, обменялись номерами и разошлись. Юнги подымает взгляд и хмуро смотрит на заметно притихшего младшего. А Тэхён плавает в сладких воспоминаниях, абстрагируясь от внешнего мира. К сожалению, у внешнего мира в планах ещё как минимум три часа сна. Поэтому в бок Тэ прилетает ощутимый пинок. Парень шипит и растерянно моргает. — Продолжаем, — как ни в чём не бывало говорит Юнги. — Я так понимаю, в кофейне всё было также «неловко». Тэ уверенно кивает. Благодаря первой неловкости, о которой он почти не вспоминает, сейчас у него есть друг. Который, если повезёт, вскоре станет не только другом. — Давай тогда не будем тянуть и сразу перейдём к десерту. Расскажи о пути… — Юнги ненадолго подвисает, обдумывая вопросы. — Как ты пришёл к осознанию, что окончательно и бесповоротно влип? Может, какой-то конкретный момент? Или повлияли черты твоей зефиринки, о которых ты позже узнал? — Мне нравится, что ты его так называешь, — мурлычет Тэхён, проворно уклоняясь от пустой пивной банки. — Заткнись и рассказывай._ _ _ _
Случайные встречи в кампусе постепенно перерастают в запланированные, перекидывания парочкой банальных фраз — в полноценные беседы, а восхищение и влечение Тэхёна — в настоящее сильное чувство. Имя выясняется при обмене номеров: Сокджин. Для Тэ «Джин-хён». И это только после первой встречи. Ну это ли не взаимная… заинтересованность? Да, пока что только она. Тэхён меньшего и не ждал, выкладывался по полной, орудуя своим природным обаянием и очарованием. Сокджин оказался действительно застенчивым человеком, но умело это скрывал. Мог охотно отвечать на любые вопросы, но в какой-то момент останавливался и плавно передавал роль рассказчика Тэхёну. Парень поражался такому умению, потому что мог не замечать подвоха долгие полчаса, прежде чем замереть в нерешительности. Вопрос-то задал он, почему он же и говорит?! Сокджин был прекрасным слушателем. Но было одно «но», которое «внимательный» Тэ заметил далеко не сразу. Вот он с оживлением рассказывает о подготовке к осеннему фестивалю, а вот захлёбывается слюной и пытается скрыть смущение. Джин буквально прожигал взглядом его губы. Это… странно. Не особо тихий, но преимущественно молчаливый блондин, и такое откровение. Поначалу Тэхён не придавал этому значение. Может, показалось? Но последующие беседы подтвердили его опасения: карие глаза жадно улавливают любое движение его губ. И если в первое время это жутко смущало и вызывало во рту засуху, то спустя буквально неделю стало чем-то тёплым, привычным. Интимным. К несчастью, была у влюблённости и обратная сторона. Тёмная, вязкая, неприятная, от которой невозможно избавиться. Тэхён знал, что этого не избежать. Ведь Сокджин — обладатель неземной красоты. Несмотря на нелюдимость, у него были друзья. Даже поклонники. И хотя Джин спокойно сообщил, что абсолютно свободен, Тэ смотрел на любого его собеседника с подозрением, а сердце в страхе сжималось. Ведь уведут! Заберут, украдут, или, что самое страшное, сам уйдёт! — Тэ, — окликает его Сокджин, пока парень пытается привести мысли в порядок. — Мы здесь! Так. Что ещё за «мы»? Тэхён в панике замечает рядом со своим сокровищем незнакомца и, прикусив нижнюю губу, поспешно приближается. Присаживаясь, Тэ еле уговаривает себя улыбнуться и сразу спрашивает: — Джин-хён, что ты тут делаешь? Они часто ели в кофейне недалеко от кампуса, учились в библиотеке, иногда просто сидели в парке, если была хорошая погода. Но Тэхён точно помнит, что Сокджин отзывался о столовых крайне негативно. Не любит толпы, хаос, создаваемый ими. И вот он здесь! С потенциальным соперником Тэ! Невероятно! — Тэ, познакомься, это Намджун. Мы вместе с ним учимся в аспирантуре, — спокойно сообщает Джин, умудряясь не потерять слова в шумном потоке. — Джун, это Тэхён. Мой друг. — Очень приятно, — искренне улыбается этот Намджун, встряхивая своей пепельной шевелюрой. Тэ чуть ли не воет от отчаяния. Потому что новый знакомый чертовски привлекателен, умён, ещё и Джина смешить умудряется. Катастрофа! Ну, хотя бы блондин на его губы не пялится, а внимательно следит за жестикуляцией. Чересчур яркой и странной, думает Тэхён. Даже дурацкой. Этот факт снижает волнение. Да и одного взгляда на Джина хватает, чтобы окончательно успокоиться. Между этими двумя нет никакой искры, никакого влечения. Простая обыденность, рабочая атмосфера. А вот у них с Джином!.. — Ну, не буду больше вас отвлекать, — слышит Тэхён буквально через минуту и впервые дарит Намджуну свою яркую улыбку, а тот, не замечая подвоха, добавляет: — Спасибо, Тэхён. — За что? — недоумевает парень. — За то, что проявил инициативу. Джин никогда не сделает первый шаг. Совсем заводить новые знакомства разучился… А ты не только сделал, но и не отвернулся, когда… — Джун, — нервно окликает его Джин. — Я тебя слышу. — Всё-всё, ухожу. Тэ провожает взглядом удаляющуюся спину и смотрит, наконец, на Сокджина. Глаза в глаза. Которые быстро превращаются в «глаза в губы», когда Тэхён спрашивает: — Так почему ты здесь, хён? — Я… — Блондин заметно краснеет, но всё-таки отвечает: — Ты говорил, что по субботам обедаешь здесь. Отдаёшь дань уважения уехавшим друзьям. Вот я и пришёл, чтобы составить тебе компанию. Пока ждал, напоролся на Джуна, и мы заболтались. Я всё испортил, да? Что-то не так… понял? Прости, ты, наверное, хотел побыть один… Тэхён прерывает его, хватая за руку и сжимая в своих тёплых ладонях. Плевать на Намджуна, плевать на бездумную ревность даже к пожилому научному руководителю. Тэ влюблён. И сейчас он это осознаёт. Так, как никогда раньше._ _ _ _
— Он необыкновенный, хён, — будто в трансе шепчет Тэхён, облизывая сухие от внезапно накатившего волнения губы. — Полностью за живое общение, но с лёгкостью согласился на переписки, когда у меня была сессионная неделя. Правда, абсолютно против звонков. Считает их бессмысленными. Рядом с ним я меняюсь в лучшую сторону. И это те перемены, которых я отчаянно хотел достичь. Но не мог без толчка, без поддержки, без стимула. Я вижу, что коммуникации порой даются ему нелегко, и иногда кажется, будто я говорю с иностранцем. С инопланетянином! Как я, только с другой планеты. Он может просто не понимать. Но то, как сильно он старается, переспрашивает, греет душу. Он дарит чувство, что все усилия не напрасны, что я не стучусь в глухую стенку… Тэхён дёргает головой, отгоняя неприятное воспоминание. Но немного погодя уже улыбается ему. — Однажды он признался, что очень стесняется собственного голоса. Того, как он звучит со стороны. Поэтому так мало говорит. Я практически два месяца помогал ему забывать об этом комплексе хотя бы рядом со мной. Делал комплименты, с искренней заинтересованностью слушал. Правда, при этом не сдерживал собственную живую мимику. Ну, ты знаешь, как я иногда не контролирую эти кривляния. А он от них в восторге, представляешь? Всё, что он считает в себе странным, я нахожу милым, прекрасным. Это же действует и в обратную сторону. Парень убирает невидимую прядь за ухо и, не стесняясь порозовевших щёк, признаётся: — Ты не поверишь, хён, но с ним не надо притворяться. Немного подавлять свои чересчур любвеобильные намерения, но всегда быть собой. Потому что ему нравится именно такой Тэхён. — Мне кажется, я его знаю. Хотя алкоголь утверждает обратное, — подаёт голос Юнги и тут же встревоженно уточняет: — Ты там не плачешь? Сосед настолько проникся рассказом, что даже позабыл о пиве. Тэхён смотрит на него блестящими глазами. Не от слёз. От переполняющих его чувств. Юнги нервно ведёт плечами и виновато произносит: — Признаюсь, ты меня впечатлил, мелкий. И как я раньше не замечал всего… этого? Прости… — Всё хорошо, хён. Никаких обид. У тебя у самого любовь в самом разгаре была, вот ты и мою не видел. Я всё понимаю. Теперь понимаю. — Ну, поздравляю, — после минуты комфортной для обоих тишины заявляет старший. — Песня практически готова. Остаётся только… Тэ, остановись. Даже не думай об этом! Бля, Тэ, ты меня так раздавишь! Еб… Это была открытая банка!..* * * *
Тэхён не может дышать. Он задыхается от продолжительного бега, проклиная свои тело и душу, которые дружат с алкоголем и Юнги, но никак не со спортом. Судьбоносная встреча с Джином назначена на шесть в уже знакомой кофейне. Почему Тэ пришёл туда за час, а потом вообще сорвался и понёсся навстречу другу — непонятно. Но волнение разъедало его изнутри, не позволяло сидеть на одном месте. Песня была готова в течение недели. Контрастная, запоминающаяся, но в то же время нежная, трепетная. Совсем как чувства Тэхёна. Но несмотря на все заверения Юнги и Чимина, он всё ещё переживает, что Сокджин не поймёт. Но это не самое страшное. Что если он… не примет? Тэ резко останавливается, когда видит идущего блондина в вечно неподключенных наушниках. Тот никуда не торопится, отряхивая светлую рубашку от невидимой пыли. Конечно, в запасе целых двадцать минут, а до места рукой подать. Но сердце влюблённого не может больше ждать. — Тэ? — зовёт Сокджин, не скрывая удивления. — А… почему ты здесь? Тэхён не отвечает и, выдавив из себя немного нервную улыбку, заключает Джина в крепкие объятие. Слышится негромкое «ох», но вскоре блондин отмирает и прижимается ближе. Вечерняя прохлада уходит на второй план, уступая место теплу двух тел. Тэ торопливо отстраняется и пытливо вглядывается в лицо Сокджина, которому также передалось волнение парня. Он всё понимает и сразу переходит к делу. — Точно, песня. Я пошёл в музыкальный корпус и попросил знакомых ребят подключить её к главным колонкам, чтобы… услышать. Тэхён смущённо ведёт плечом, но взгляд не отводит. Подумаешь, его признание услышали штук десять других студентов. Главное, чтобы она дошла до одного, до предназначенного. — Прости, я не знаю, о чём она, — с грустной улыбкой признаётся Джин, отчего Тэ в отчаянии закусывает губу. Всё-таки слишком много английских слов. Как он и боялся. — Но то, что ты написал её специально для меня, чтобы я смог… прочувствовать, это… Тэхён прерывает его, не до конца осознавая всю серьёзность своего поступка. Джин даже не успевает дёрнуться, как к его губам припадают чужие. Обезумевший влюблённый слабо цепляется за шёлковую рубашку, лишь бы продлить это мгновение, и торопливо сминает губы того, кто вот уже которую ночь не выходит из его головы. Он не надеется на ответ, идёт ва-банк, слегка касаясь языком заветной мякоти, считает секунды до завершения этого жалкого спектакля. Сознание услужливо подкидывает кадры ближайшего будущего. Вот Джин приходит в себя и отталкивает дерзкого мальчишку. Вот он, прежде чем разразиться возмущённой тирадой, даёт звонкую пощёчину. Тэхёну почему-то представляется именно пощёчина как завершающих штрих их дружбы. Когда же ничего из этого не происходит, Тэ сильно удивляется. А потом Сокджин безжалостно уничтожает его последние нервные клетки. Каким образом? Он отвечает! Отвечает на поцелуй! Прикрывает глаза, уверенно сминает обветренные губы опешившего от такой прыти парня. Кладёт руку на шею и осторожно поглаживает кожу подушечками пальцев. Сводит с ума, хотя куда уж больше. А Тэхён дурак. Дурак, который боится пошевелиться. Думает, что малейшее движение разрушит сие чудо, которое и так уже длится непозволительно долго. Но истомившемуся в ожидании телу не нужны указания. Руки сами обхватывают талию, придвигая подрагивающее тело ближе. Губы распахиваются, приглашают, пропускают, подчиняются, но при этом не забывают отвечать с той же страстью. В данный момент смешанной с шоком, что придаёт касаниям мягкость, еле заметную осторожность. Когда их языки встречаются, Тэхён несдержанно стонет, крепче цепляясь за ткань чужой рубашки, чтобы ненароком не упасть. Как же это хорошо. Как правильно. Как будто иначе и быть не может. А Джин всё не останавливается, всё напирает, всё любит, отчего Тэ хоть в это самое мгновение готов навсегда раствориться в нём. Утонуть в наслаждении, ведь чувства, как и поцелуй, получили ответ! Как ни странно, но первым не выдерживает Тэ. Он мягко отстраняется. Не слишком далеко, чтобы разделять один вдох на двоих. Но и не слишком близко, чтобы вновь не поддаться соблазну. Тэхён с трудом отводит взгляд от блестящих губ, жадно вбирающих необходимый кислород, и заглядывает в глаза, но ощущение, будто в саму душу. Там его встречает бескрайнее море любви. Парень с трудом осознаёт, что оно было там с самого начала. Спокойное, устоявшееся, терпеливо ждущее, когда же его заметят, когда же с ним захотят слиться. — Песня, — пытается оправдать свой поступок Тэхён. — Она об этом. — О поцелуе? — вкрадчиво уточняет Сокджин, совладавший с собственным дыханием, но всё ещё не выпускающий из объятий. — Да. Но не только о нём. Она о моих чувствах. О моих чувствах к тебе. Джин растягивает губы в кокетливой улыбке и буквально мурчит, подаваясь вперёд: — Прости, я не могу описать свои в песне. Не все тут настолько талантливые, знаешь ли. Сердце в груди Тэхёна болезненно сжимается… — Но я могу ответить по-другому. …чтобы с новой силой пуститься вскачь. Улыбка сама собой расцветает на лице, и даже сквозь мокрый поцелуй парень чувствует, что и Джин не может сдержать распирающее его счастье. Дни метаний смываются минутами столь трепетных, столь терпких касаний.* * * *
— …На том и закончился самый лучший вечер в моей жизни, — с мечтательным вздохом завершает двумя часами позже свой рассказ Тэхён, разомлевший от очередного бокала. Рядом бутылка дешёвого вина, довольный таким исходом сосед (лишний повод выпить же) и собственная песня на фоне, окрашивающая скучные серые обои маленькой кухни в цвет… любви. — Как хоть зовут любовь твою? — запоздало интересуется Юнги, предпочитающий потягивать своё пиво. — Ты же ни разу имя не упомянул. Всё зефирка да зефирка… — Ким Сокджин. — Погоди, — хмурится сосед, изо всех сил пытаясь заставить свой захмелевший разум работать. — Тот самый Ким Сокджин? Широкоплечая блондинка? Ещё в лаборантской рядом с музыкальным корпусом подрабатывает? — Ага, — тянет студент, распевая от переполняющего счастья имя виновника его дневных грёз и мокрых ночей. — До сих пор не могу поверить, что это правда… — Так мы для него песню писали? Ебануться… Тэ нехотя выплывает из своих сладких фантазий и непонимающе наблюдает, как Юнги борется с приступом истерического смеха, разбавленного икотой. — Тэхён, Господи, только ты мог до такого додуматься!.. — А что не так? — искренне недоумевает парень. Юнги вытирает выступившие слёзы кухонным полотенцем и с открыто читаемым ужасом на лице смотрит на друга. — Ты не в курсе, какой он? — шепчет он и тут же чуть ли не бьётся головой о стол. — Бля, ну конечно, ты не в курсе… Только с тобой такое может случиться. И как я сразу не понял… — Да что такое?! Юнги безуспешно пытается побороть икоту с помощью глотка пива и издаёт нервный смешок, сам не до конца веря в реальность происходящего. — Он глухой, Тэ.