Неудобство

      Рядом со столом, за которым обедал Дин, словно из ниоткуда появляется Кастиэль.        — Дин, — говорит он, задыхаясь. Выглядит он обеспокоенным. Даже более чем обеспокоенным — скорее испуганным.       — Что случилось?       — Прости, — Кастиэль широко распахнул глаза, словно полный решимости что-то сделать. Одновременно с этим в его взгляде читается мольба. У Дина такое чувство, что он сейчас ударит Каса. — Прошу прощения за то, что сейчас произойдет.       — Что?        Но сейчас не время для вопросов. Кастиэль рывком поднимает Дина со стула, крепко обхватив обеими руками за плечи и, прижимаясь своими губами к его, изображает странную и дикую пародию на поцелуй. Зубами Кастиэль сильно ударяется о зубы Дина, из-за чего, последний чувствует резкую боль, пронизывающую череп. К счастью, благодаря этой боли, Дин не понял, что язык Кастиэля настойчиво проник в рот мужчины. Ангел просто засунул его и не двигал им — как слизняк. Его язык лежал на языке паникующего Дина.       — Ммммффф… — Дин попытался что-то сказать.       — О.       Позади Кастиэля послышался незнакомый голос, который оказался для Дина настоящим спасением, ведь только так Кас отвлёкся от этого «поцелуя». Смущённый Кас отстранился и повернулся к источнику звука, попутно извинившись, но Дин решает, что даже сотня извинений не поможет компенсировать того, что сейчас произошло. Мужчина проводит пальцами по губам и смотрит Кастиэлю в затылок.       — Здравствуй, Кастиэль.        Голос принадлежит мужчине. Дин переводит взгляд на плечи Кастиэля, которые непривычно напряжены даже для него. Появившийся мужчина ниже ростом, чем Кастиэль, но гораздо шире в груди. Лучше сказать, что он скорее более грузный из-за мышц и жира. Дин назвал бы его «мясистым». Если бы Кастиэль не был ангелом, то этот незваный гость смог бы поднять его над головой и покрутить им в воздухе, словно лассо.       — Здравствуй, Зуриэль.        Ах, да. Конечно. Ещё один ангел. Дин снова подумал, что этот как-его-там сможет покрутить Каса на пальце, как Уилт Чемберлен крутит баскетбольный мяч. Наверное, это не самая лучшая идея — хихикать в присутствии двух Ангелов Господних, но Дин не смог сдержаться.       — За этим человеком ты присматриваешь? — спрашивает Зуриэль.       Взгляд его тёмно-карих глаз переместился с лица Кастиэля на лицо Дина, и последний увидел на лице ангела человеческие эмоции. Дин хмурится.       Кажется, словно ангелу обидно.       — Да, это Дин, — говорит Кастиэль и кладет руку ему на плечо. — Но он больше не мой подопечный. Теперь я связан с ним клятвой Телиэля.       Подозрительное негодование в глазах Зуриэля внезапно превращается в нечто гораздо более зловещее. Дин не может понять о чём думает ангел, поэтому он решает встать ближе к Кастиэлю. Это движение не ускользает от внимания Зуриэля. В его глазах загорается огонь.       — Ты связался клятвой с человеком? — спрашивает он.       Кастиэль не дрогнул под напором явной неприязни Зуриэля. Он берёт руку Дина в свою и силой сжимает её.       — Нам ещё предстоит официально представить клятву перед Советом. Но наши отношения носили романтический характер уже почти три земные недели.       Дин пытается вырваться из хватки Кастиэля, но тупой ангел слишком силён — человеку ни за что не высвободиться.       Дружба — это одно, и, вашу мать, он бы всё для ангела сделал, но притворяться парнем Кастиэля — это что-то за гранью. Особенно для какого-то говнюка, который пялится на Дина так, будто он, блядь, убил кучу херувимов.       — Какого чёрта, Кас? — ревёт Дин. — Что это за клятва Телеля?       — Клятва Телиэля, — мягко поправляет Кастиэль. Он поворачивается к Дину так, чтобы Зуриэль больше не мог видеть выражение его лица. — Ты ведь помнишь наш разговор? Когда ты согласился стать моим супругом.       Тон его голоса спокойный и хрипловатый, но его взгляд говорит о другом. Нет сомнений, что сейчас он паникует. Большие голубые глаза Кастиэля словно умоляют его. Большие голубые глаза, которым Дин не мог отказать с тех самых пор, как ангел снова начал охотиться с ними.       И вообще… супруг?       — Ты что… — Дин не закончил предложение, но его взгляд, направленный на Кастиэля, словно вопрошал «ты с ума сошёл?».       — Я что, Дин? — тихо спрашивает Кастиэль. От тона его голоса Дин слегка поёжился. Кас звучит так, будто он уверен, что… проиграл. Через плечо Дин видит, что прищуренные глаза Зуриэля начинают с подозрением мерцать. И это подозрение, которое быстро превращается в самодовольство, почему-то ужасно злит Дина. Никаких сомнений. Зуриэль — засранец, и если Кастиэлю нужен фальшивый парень, что ж, Дину просто придётся набраться мужества.       — Ах, точно, клятва. Наверное, забыл о ней, когда твой рот был на моём члене, — грубо отвечает мужчина, самодовольно ухмыляясь — его слова задели ангела. В тёмных глазах Зуриэля вспыхивает ярость.       — О, — удивлённо произносит Кастиэль. Он хмуро смотрит на Дина. — Нет нужды вдаваться в подробности, Дин, — он поворачивается к Зуриэлю. — Надеюсь, наши отношения тебя не смутят. Я не хочу их ото всех прятать.       — Ваши отношения — ваше дело, конечно, — сухо отвечает Зуриэль. — Я лишь надеюсь, что ты поступаешь правильно. Без пары тебе не избежать ещё одного призыва, — теперь его тон стал по-настоящему мрачным, что навело Дина на мысль: Зуриэль не просто злится. Он определённо ревнует.       — Призыва?       Взгляд Зуриэля словно говорил, что его обладатель был готов расплавить Дина на месте, но он сдерживался ради Кастиэля. Будучи парнем Каса, Дин наверняка должен знать об этом «призыве», но да чёрт с ним. Он в замешательстве. Кастиэль снова сжимает его руку, но прежде чем он успевает заговорить, Зуриэль поворачивается к нему:       — Мне бы не хотелось, чтобы человек согласился на этот союз, не узнав обо всех нюансах.       Дин догадывается, что ненависть ангела проистекает скорее из желания погладить крылья Кастиэля, чем из заботы о нём. Но он не успевает ему это высказать, поскольку тот в мгновение ока исчезает.       Поняв, что рядом никого, Дин тут же вырывает свою руку из руки Каса и поворачивается к нему.       — И что, чёрт возьми, всё это значит? — каждое его словно словно пропитано раздражением.       Кастиэль хмуро смотрит на свою руку и начинает расхаживать по комнате, быстро тараторя:       — Призыв приближается, а я достиг возраста, когда уже не могу появляться один без уважительной причины. Зуриэль снова пытался предъявить мне претензии, и я понял… что больше так не могу.       На мгновение Дин замер, стараясь переварить услышанное. Безуспешно. Он лишь успел слегка разинуть рот, как вдруг Кастиэль снова заговорил:       — Я никогда не желал его любви, но и не хотел причинять ему боль. Затем я вспомнил, что здесь, на Земле, я уже видел, что люди, чтобы не ранить других, используют свои отношения как оправдание. Прости, что не успел предупредить, — он смотрит на Дина с искренним сожалением в глазах. — Я правда прошу прощения. Меньше всего я желаю быть супругом Зуриэля.       И тут мозг Дина словно перезагрузился.       — Подожди-ка минуточку, — говорит он, стараясь не сорваться на крик. — С каких это пор у ангелов появились «супруги»?       Кастиэль останавливается посреди комнаты и с любопытством смотрит на Дина.       — С начала времён. Ты же не думал, что земные существа — единственные, кто могут спариваться?       — Я думал, что вы, парни, не можете… ну, знаешь… засеивать облачка, — произнёс Дин с отвращением в голосе.       — Я же сказал, что не торопился с выбором, — говорит Кастиэль. — И я не… за всё время своего существования я так и не нашёл себе пару.       — Я… Я имел в виду, я думал, что вы… Боже, я думал, что ангелы не могут заниматься сексом. И даже не пытайся объяснить, как это у вас происходит в супообразной форме, — говорит Дин. Его уже порядком достал этот разговор. Он не хочет думать о странном бесформенном сексе Кастиэля с другими ангелами. И вообще о сексе ангелов. Это бред какой-то.       Кастиэль вздыхает.       — Наши партнёрские отношения не основаны на физическом контакте, Дин. Это эмоциональное соединение, — его лицо мрачнеет. — Я знаю, что тебе кажется, будто у ангелов нет эмоций, но правда в том, что наши эмоции просто отличаются от человеческих. Зуриэль полюбил меня с того момента, как впервые увидел на небесах. Он хочет соединить свою благодать с моей.       В этот момент Дин почувствовал прилив ярости.       — Он что? Давил на тебя?       — Отчасти, но, Дин, я уже несколько сотен лет не могу найти себе пару. По-своему Зуриэль тоже пытается мне помочь. Через равные промежутки времени всех ангелов призывают на небеса, где они должны доказать, что не влачат бессмысленное существование без поддержки и… любви, — говорит он, странно запинаясь на последнем слове.       Дин никак не может переварить всё то, что говорит ему Кас. Мало того, что ангелы спят друг с другом, они еще и преследуют друг друга, пока не добьются своего. Вот же грёбанные психи.       — Так почему бы тебе не выбрать кого-нибудь ещё, раз от этого Зуриэля у тебя не трепещут крылья?       — Я… — Кастиэль старается не смотреть на Дина, что беспокоит охотника.       — Эй, — вдруг говорит он. Кастиэль резко переводит взгляд на его лицо. — Что ты?       — Я никогда не испытывал ничего подобного ни к одному из моих сородичей.       — А, — у Дина встал ком в горле. Он пытается сглотнуть его, но не выходит. — Понятно, — сдавленно добавляет он.       Проходит несколько минут, но Дин и Кастиэль изо всех сил стараются не смотреть друг на друга, но это трудно, потому что они стоят менее чем в трёх дюймах друг от друга. Дин не может пошевелиться, поэтому между мужчинами воцаряется неловкое молчание.       Затем Кастиэль неожиданно отступает назад, забирая с собой ангельское тепло. Дин едва сдерживается, чтобы не схватить Каса за руку, лишь бы вновь почувствовать его.       — Мне нужно идти, — говорит он.       — Подожди секунду, — говорит Дин. — И что теперь будет? Ну, с этим призывом.       — Моё время пришло, — безучастно говорит Кастиэль. — Если я не найду себе пару, то это сделает Совет. Я могу лишь надеяться, что это будет не Зуриэль.       — Они тебе… найдут пару? Найдут пару? — ошеломлённо спрашивает Дин. От мысли, что эти безмозглые придурки будут решать, как Кастиэлю жить, в жилах закипает кровь. — Ты что, издеваешься? — он срывается на крик. Ангела не пугает гнев Дина, но удивляет.       — Конечно, нет, — говорит он, подняв брови. — Мне кажется, что Совет учтёт моё нежелание быть с Зуриэлем, — он замолкает, пристально глядя на Дина. — Если тебя это волнует.       — Нет, блядь, не это меня волнует, — огрызается Дин. — А что, если они свяжут тебя с каким-нибудь уродом? Ты же сможешь разрушить связь? Сколько она вообще должна длиться?       — Бывали случаи, когда ангелы расходились, но они редки. Совет должен одобрить не только создание пары, но также и её расставание, — говорит Кастиэль, тут же замолкая, будто подбирая нужные слова. Под пристальным взглядом Дина он вздыхает. — Связь, скорее всего, продлится столько же, сколько и моё существование.       — Это бред, Кас — заявляет Дин. — Ты не можешь позволить каким-то придуркам выбирать за тебя, кто будет трахать твою благодать.       — Что ты хочешь, чтобы я сделал, Дин?       — Просто скажи, чтобы засунули себе эту связь в задницу.       — Нет, я не могу. У ангелов правила другие, не такие, как у вас. В новом раю, если я снова взбунтуюсь, меня просто убьют, и я даже не смогу спастись. А если я откажусь спариваться, то меня не отпустят с небес, пока не найдётся нужный партнёр, — объясняет Кастиэль.       Дин почувствовал, как его горло сдавливает холодная рука ужаса.       — Ты хочешь сказать, — тихо рычит он. — Если ты не найдёшь себе пару, тебя запрут в темнице?       — В целом, да. Сомневаюсь, что меня освободят даже после того, как твоя жизнь станет ничем иным, как воспоминанием о невероятном приключении, записанным в священной книге, — лениво добавляет он.       В этот миг Дин почувствовал, что сердце болит так, словно вот-вот остановится.       — Спасибо, Кас, что заставил почувствовать себя ничтожеством, — бормочет он.       — Ты не ничтожество, — огрызается Кастиэль, а его безразличие тут же сменяется порывом ярости, окрасившим лицо в красный. В глазах Каса вспыхивает огонь. — Именно потому, что ты не ничтожество, я должен это сделать. Я не могу оставить тебя здесь.       — Не перекладывай эту хрень на меня! — Дин вновь оказывается в личном пространстве Кастиэля, его гнев подпитывается ужасным страхом. Он не может позволить Кастиэлю принять это решение за него. Дин уже успел пару раз разрушить жизнь ангелу, в этот раз он не допустит этого. — Ну нахер!       — И что же мне тогда делать? — спрашивает Кастиэль. Его лицо так близко, что Дин чувствует его горячее дыхание.       — Возьми меня, — выпаливает Дин.       Услышав это, Кастиэль отпрянул. Дин замечает, как в его взгляде сменяют друг друга сотни эмоций: шок превратился в счастье, подозрение — в откровенный страх.       — Ты ведь не серьёзно, — медленно произносит он.       — Серьёзно, — говорит Дин, хотя и чувствует, как шёпот сомнения затуманивает его разум. Лишь бы не дать Совету выбрать Кастиэлю случайную пару. Но Дин всё ещё не совсем понимает, что влечёт за собой это спаривание. Кастиэль сказал, что это происходит физически, но в таком случае у Дина нет благодати, чтобы потереться ею о благодать Кастиэля. И ещё одна проблема в том, что это спаривание должно продлиться всю жизнь Каса. Он сглатывает внезапно образовавшийся ком в горле. — Что мне придётся сделать?       Дину начало казаться, что Кастиэль не ответит. Скорее, взмахнёт крыльями и улетит, не дав Дину решить самому. Мужчина приготовился к праведному гневу, как вдруг Кастиэль устало вздохнул и сел в одно из потрёпанных кресел.       — Спаривание с людьми необычно, — говорит он, стараясь придать голосу спокойствия. — Но вполне возможно, хотя вот уже многие тысячи лет никто не пытался этого сделать. В любом случае человек получит защиту от серафимов.       — И… что это значит?       — Это значит, что человек сможет жить на небесах, будучи живым. Он сможет жить среди ангелов. Ты можешь…человек может испытать всю меру ангельской благодати, и ничто ему не навредит, — говорит Кастиэль. Он на мгновение поднимает взгляд на Дина —ровно настолько, чтобы тот прочёл во взгляде Кастиэля опустошительную тоску. Затем он отворачивается, на его лице невозможно прочитать ни единой эмоции.       — Если ты сделаешь это, наши отношения мало изменятся, — продолжил Кастиэль. — Моя благодать лишь подстроится к твоей душе, а никакого спаривания не потребуется.       Что ж, для Дина это звучит не так уж и плохо. Это даже хорошо, ведь если, так сказать, Кастиэль настроится на станцию Дина, им будет легче охотиться.       — Но ты будешь привязан ко мне на всю оставшуюся жизнь, — говорит Кастиэль. — Даже после твоей смерти твоя душа останется со мной. Связь человека и ангела становится ещё сильнее после смерти человека, потому что душа становится более уязвимой для сверхъестественного. Ангел обязан защищать эту душу, — он снова смотрит на Дина. — Говоря ангельским языком, ты будешь принадлежать мне.       К удивлению Дина, первое, что слетает с его губ, — это не заявление о том, что он испытывает душераздирающую панику от того, что будет полностью принадлежать кому-то. Он молчит и о маленькой толике желания, он даже не шутит о трахающих друг друга душах. Нет, он говорит совсем другое.       — Вот так они думают о нас, да? — срывается он, подходя к креслу Кастиэля. Он задирает футболку, обнажая метку, оставленную ангелом. — Вот почему они позволяют тебе приходить сюда даже после выполнения задания. Потому что ты уже всё решил! Я ведь прав?       Взгляд Кастиэля устремился к метке, и Дин мог поклясться, что в глазах ангела он увидел смущение, но не успел он ничего сказать, как Кас встал с кресла и взглянул на Дина.       — Я ничего не делал… Я не стал бы претендовать на тебя без твоего согласия, — прорычал он.       — Тогда почему же они позволили тебе вернуться сюда? — парировал Дин.       — Потому что я этого хотел! — срывается Кастиэль. Он отходит от Дина и начинает нервно ходить по комнате. — Потому что если бы я остался на своём посту на небесах, ты превратился бы в прах, а я бы потерял твою душу и уже никогда бы её не нашёл.       — Что значит «потерял бы мою душу»? — непонимающе спрашивает Дин. — Мне казалось, ты сам говорил, что души могут общаться в раю с ангелами после смерти тела.       Кастиэль останавливается у стола. Он наклоняется, сжимая руками спинку стула, и почему-то именно сейчас он по-настоящему похож на человека. Такой усталый и измученный заботами. Дин делает шаг вперёд, не успевая обдумать свои действия.       — Это только если бы мы были парой, Дин, — бормочет он. — Иначе твоя душа переправится за границу, и мы больше не увидимся, — он бросает взгляд на Дина. — Твоя жизнь — это всё, что у меня есть.       Дин чувствует, как в груди закипает ярость.       — Ну и когда, твою мать, ты собирался мне об этом рассказать?       — Я думал, что это неважно, — огрызается Кастиэль. — Я был уверен, что тебе будет плевать.       — Какого хрена?! Серьёзно… Какого…       Дин так зол, что не может произнести и слова, а ему уж точно есть, что сказать. Он резко закрывает рот и идёт в другой конец комнаты, внезапно желая оказаться как можно дальше от Кастиэля. Дин не дурак. Он знает, что в прошлом ему было трудно принять дружбу Кастиэля. Он знает, что не был самым лучшим другом в мире, но это только потому, что он просто не знал, как это сделать. Он знал, как быть братом и сыном, а от мысли, что кто-то был готов быть рядом с ним до самой смерти, становилось больно.       Но они охотились вместе уже почти полтора года. Им не угрожал апокалипсис, они охотились потому, что это они были в этом хороши. Им было хорошо вместе. И вот Кастиэль говорит, что Дину всё равно.       — Мудак, — пробурчал Дин.       — Прости?       Дин резко оборачивается.       — Откуда тебе знать, всё равно ли мне? И да, возможно, я придурок, но если ты думаешь, что я просто позволю тебе… — он резко останавливается и снова нарушает личное пространство Кастиэля. — Я смогу снова увидеть Сэмми?       — Что?       — Если мы установим эту связь, я смогу снова увидеть Сэмми? После смерти.       — А, — смущение Кастиэля заставляет Дина на секунду усомниться в своём решении. — Ах…да. Да, душа может посещать другие души за вратами. Душа, связанная с ангелом, отправляется за врата, когда сам ангел отправляется на войну.       — Ладно, звучит так, будто я какая-то солдатская жена, но всё равно, — говорит Дин.       Его грудь напрягается из-за волнения — такое же сильное возбуждение испытываешь перед тем, как нырнуть в ледяную воду или выпрыгнуть из окна второго этажа. Вот только теперь он чувствует ещё и какое-то приятное тепло, которое заставляет Дина вновь вторгнуться в личное пространство Кастиэля.       — Пошли.       — Куда?       — Испортим Зуриэлю настроение, — ухмыляется Дин.       Но Кастиэль не улыбается. Его глаза потемнели от беспокойства и… печали. Дину это не нравится.       — Тебе это не понравится.       — Я же сказал, что ты не можешь этого знать, — говорит Дин. — Кроме того, если ты думаешь, что я хочу сидеть за какими-то воротами с засунутым в задницу большим пальцем до конца вечности, то ты меня совсем не знаешь. А теперь заткнись и пошли на этот сраный призыв.       Кастиэль вглядывается в лицо Дина, и с каждой новой секундой осторожность Дина, которая всегда быстро сменялась неловкостью, сейчас медленно превращалась в изумление. Он не отстраняется и не пытается отшутиться. Он стоит неподвижно и тихо, позволяя Кастиэлю наблюдать за ним.       И снова его рука оказывается в руке Кастиэля.       — Хорошо, — наконец говорит он.       И вот так Дин оказывается в огромном сверкающем белом зале. Рядом с ним Кастиэль, который смотрит на ряд ангелов, вопрошающе наблюдавших за ними. Выражение их лиц выражало суровость, словно они понимали, с чем им придётся столкнуться.       Кожа Дина стала сухой и грубой — конечный результат какого-то странного ритуала, который Кастиэль проделал с ним перед тем, как они покинули номер мотеля. Так называемая защита Серафимов, догадывается он, потому что в этом нет никаких сомнений.       Теперь они в раю.       Конечно, Дин уже был здесь, но только в человеческом отделе. В ангельском было намного холоднее, цветовая гамма — ярче, углы — острее. Дин задался вопросом, специально ли ангелы выбрали себе такие сосуды или же они лишь нарядились, чтобы выглядеть как прожжённые политики и сделать процесс более бюрократичным — разыграть перед Дином представление, может?       — Брат Кастиэль, — произносит один из них, и его голос эхом разносится по огромному залу. — Почему ты привёл своего подопечного на Совет?       — Я отвечаю на призыв со своим избранным супругом, — говорит Кастиэль своим самым глубоким, самым внушительным тоном.       Дин хихикает.       «Политики» свирепо смотрят на него, но именно удар локтем в грудную клетку от Кастиэля заставил Дина замолчать. Всё это испытание чрезвычайно важно с точки зрения последствий, но сам процесс смешон.       — Видите, мы здесь с Касом, — не удержался Дин. — Нам бы оформить брак по залёту.       Главный «политик» переводит тяжёлый взгляд с лица Дина на лицо Кастиэля.       — Это необычный выбор, брат.       Кастиэль устало вздыхает, словно на его плечах был весь груз мира.       — Поверьте, я прекрасно это понимаю.       — Тогда сделай шаг вперёд, — говорит «политик». Похоже, ему скучно. Не то чтобы Дин винил его. Эта свадьба отстой. Надо будет им с Сэмом сходить развеяться. Наступает момент тишины, которая тянется так долго, что Дин готов спросить, что вообще, мать их, происходит. В этот момент «главный» заговорил.       — Ваша потенциальная связь признана действительной, — говорит он. — Тебе дано право объявить клятву Телиэля. Прошу.       — Опа, что это значит? — спрашивает Дин.       — Дин, — тихо произносит Кастиэль. Он поворачивает Дина лицом к себе. — Это значит, что я инициирую брачную связь. Это… будет не больно.       — Эм, ладно, — говорит он, не в силах сдержать волнение.       — Ты мне веришь?       И суть в том, что Дин верит. Он всегда доверял Кастиэлю. Даже когда он едва знал его, даже когда тот испытывал его на каждом шагу, Дин всегда знал, что Кастиэль никогда намеренно не причинит ему боль. Может быть, всё дело в том, что они на небесах, а может земные узы ослабли, но сейчас все чувства казались в тысячу раз сильнее.       — Да, — прошептал Дин.       Затем Кастиэль придвигается слишком близко, и на секунду Дину кажется, что он снова попытается его поцеловать. Но вместо этого Кастиэль только прижимается лбом ко лбу Дина, и тот задаётся вопросом, все ли ангелы делают так, или Кастиэль пытается его успокоить. Но важнее всего то, почему прикосновение Каса настолько успокаивает, что даже шокирует.       В одно мгновение всё исчезает. Нет ничего, кроме ощущения дыхания Кастиэля на лице и его рук, сжимающих руки Дина. А потом его окружает невероятное тепло. Не только вокруг него, но и внутри него, и всё смешивается с необычайной лёгкостью. Такая невероятная легкость, как будто Дин мог оторваться от Земли и взлететь.       — Какого черта? — спрашивает он, тяжело вздохнув.       — Это всего лишь я, — говорит Кастиэль, и Дин снова не может удержаться от смеха.       — Всего лишь ты? Такое чувство, словно… чёрт, я даже не знаю, — бормочет он. Ощущение становится сильнее, и Дин не уверен, что сможет с ним справиться. — Кас, — сказал он.       — Я здесь, Дин, — слышит он голос Кастиэля. — Ты в безопасности.       Но, конечно, он в безопасности. Это чувство и есть определение безопасности и спасения. Мысли возвращались к пламени и мучениям, смерти и безнадёжности, и Дину казалось, что этому не будет конца, но это чувство всё изменило. Тёплое удовольствие и лёгкость переполняют его тело, заставляя забыть обо всём.       Дин тут же открывает глаза и отстраняется, чтобы взглянуть на лицо Кастиэля.       — Это был ты, — говорит он. — Я тебя вспомнил.       — Да, моя благодать, — с трудом выговаривает Кастиэль. Его щёки пылают, а глаза блестят, словно он тратит всю свою энергию. Дин хватает его за руки. Он хочет помочь, но не знает как. Инстинктивно он тянется к Кастиэлю, но не руками, а чем-то другим. Благодать Кастиэля жадно тянет его к ангелу, и Дин отчётливо чувствует, как что-то встаёт на место. Это не то, что можно описать. Просто там, где раньше ничего не было, теперь появилась эта особенная легкость, тонкая, видимая лишь им с Касом нить.       Вдруг Кастиэль словно потерял все силы и упал на грудь Дина.       — Вот, — говорит он приглушённым рубашкой Дина голосом. — Теперь мы связаны.       Дин трогает тонкую нить, пытаясь понять это ощущение. Понять то, чего он на самом деле не понимает. Что это: его эмоции, или его душа, или что-то ещё. Он думает об Оби-Ване Кеноби, призывающем Люка Скайуокера «обратиться к своим чувствам». Внезапно он задевает её слишком сильно, из-за чего Кастиэль громко охнул ему в ключицу.       Дин тут же прекратил, пытаясь остановить поднимающийся в нём жар.       — Точно. Нам пора.       «Политики» почти не обращают на них внимания. Кастиэль кивает и кладёт руку ему на плечо. В следующую секунду они снова в номере мотеля. Сэм стоит посреди комнаты, прижав телефон к уху. Увидев их, он выключает телефон и свирепо смотрит на них.       — Где вы, чёрт возьми, пропадали?       — Открывай пиво, Сэмми, — говорит Дин, хлопая Сэма по плечу. — Я только что сделал из Каса порядочного ангела.       Выражение лица Сэма стоило всего того, через что они с Касом прошли.

***

      — Да, но.....вечность? Я имею в виду…всю вечность?       Сэм был потрясён даже спустя полчаса после того, как Дин рассказал ему, что они с Кастиэлем сделали. Теперь они сидят друг напротив друга в баре, между ними два пустых стакана. Кастиэль стоит у барной стойки, слегка нахмурившись, пока бармен пытается разобраться с его заказом.       — Всё не так плохо, как кажется, — обещает Дин. Сэм молча смотрит на него.       — Дин… вечность бесконечна. Ты всегда будешь привязан к Кастиэлю. Ты хоть понимаешь, что это значит? Вечность с Касом.       Дину не нравится тон Сэма. Он ведёт себя так, словно Дин душу демону продал, а не женился.       — Ты что-то имеешь против Каса?       Сэм открывает и закрывает рот.       — Дин, я… я не это имею в виду. Хотя, да, насчёт этого. Брак — это не дружба. И с каких это пор ты занимаешься чем-то, кроме дружбы с парнями?       — Это не обычный брак, Сэм, — оправдывается Дин. — Мы не как женатая парочка.       Сэм пытается прервать его, но Дин наклоняется вперёд и шепчет:       — Послушай, Кас должен был жениться, иначе эти придурки наверху устроили бы ему головомойку. Так что я делаю ему одолжение, ясно? Романтический медовый месяц мы устраивать не собираемся, и вообще ничего не изменится, ясно?       — О, ну ладно. Значит, всё по-старому, — говорит Сэм, скрещивая руки на груди. — Ничего не изменится.       Дин кивает, хотя у него такое чувство, что Сэм выскажет ему что-нибудь ещё.       — Да, так и есть.       — Ладно, а что будет, когда к тебе придёт какая-нибудь красотка? Обманешь Каса? Потому что если вы… женаты… чёрт, прости, связаны друг с другом, а ваш союз благословили сами небеса, то это, наверное, будет считаться чем-то не очень хорошим.       — Я не знаю! — в груди Дина возникло неприятное чувство. — Откуда мне, чёрт возьми, знать? Кас сказал, что мы не обязаны физически проявлять нашу связь, и, думаю он понимает, что я не откажусь от секса, — говорит Дин, но слова только усиливают неприятное ощущение. Несмотря на то, что он был бабником, он не был способен на измену. Предать кого-то — выше его сил.       — Ладно, ладно. Так что насчёт Кастиэля? — спрашивает Сэм.       — Что с ним? — Дин хмуро смотрит на брата.       — А что ты будешь чувствовать, когда он найдёт какую-нибудь милашку, которая сможет доставить ему удовольствие?       Взгляд Дина устремляется туда, где стоит Кастиэль и терпеливо ждёт, пока бармен смешает его сложный заказ. Почему-то Дину стало легче. Будто он волновался, что Кастиэль… делал что-то не то. Правда, сам Дин не понимал, какие действия Каса его бы смутили.       — Касу плевать на женщин, Сэм, — уверенно говорит Дин. — Поверь мне, я знаю это не понаслышке. Особенно теперь, когда он снова стал ангелом.       — Откуда ты… мне вообще захочется узнать ответ?       Дин покачал головой.       — Наверное, нет.       Вместо того чтобы задать следующий вопрос, Сэм постукивает указательным пальцем по столу и, похоже, о чём-то старательно размышляет.       — Что?       — А если это будет парень?       Внутри у Дина всё сжалось.       — О чём ты?       Сэм поднимает голову и встречается взглядом с Дином. Вид у младшего Винчестера был серьёзный.       — Ты сказал, что у другого ангела был мужской облик, а потом Кас женился на тебе. Тебе никогда не приходило в голову, что Кастиэлю могут нравиться парни? И если у вас начнутся «открытые отношения», Кас может найти себе кого-то ещё и спокойно с ним спать?       — Послушай, — сердито говорит Дин. — Касу вообще не нужен секс. Точка.       Дин снова смотрит на бар, где стоит Кастиэль. Но в этот раз он не один. Он разговаривает с высоким мужчиной с широкой грудью и красивым лицом. Точнее болтает и лыбится мужик, а Кастиэль иногда что-то отвечает. Не успев всё обдумать, Дин встаёт со стула и направляется к ним, а Сэм позади бормочет «Ну да, здорово».       — Привет, как дела? — говорит он, осознавая, как глупо он выглядит, обнимая Кастиэля за плечи, как какой-то ревнивый придурок. Но Кастиэль не хочет секса. И так как они теперь связаны, Дин обязан защищать Каса от похотливых придурков, которые шныряют вокруг него в грязных барах.       Парень бросает на него странный взгляд и отступает.       — Эм, я просто болтал с твоим…?       — Моим мужем, — говорит Дин. И хотя это было ужасно странно, до незнакомца доходит, правда, не то, что хотел ему донести Дин. Широко раскрыв глаза, парень хватает свой бокал, практически бегом возвращаясь к своему столику, где, как показалось Дину, сидела его девушка. И снова Винчестер почувствовал ужасную ярость.       — Мудак, — прорычал он.       — На самом деле ты не мой муж, — говорит Кастиэль, глядя на плечо Дина, прижатое так близко к его плечу. — Не в человеческом смысле. Возможно, тебе будет легче, если ты перестанешь использовать этот термин.       — А что…? Ты меня стесняешься? — сначала Дин просто хотел пошутить, но переосмыслив сказанное, он ужаснулся.       — Конечно нет, — говорит Кастиэль. Он прижимается ближе к Дину и слегка улыбается. — Можешь называть меня так, как захочешь.       — Хорошо, — говорит Дин. От лёгкости, с которой Кастиэль прижимается к нему, Дину становится не по себе. Это неправильно. У них не такие отношения. Но он так редко видит Кастиэля таким расслабленным. И… это приятно. Он сглатывает ком в горле. — Тебе ведь всё равно, если я буду спать с другими, верно?       Кастиэль напрягается и замирает. Рука Дина соскальзывает с плеча ангела.       — Я не претендую на твои физические потребности, — тихо говорит он. — Ты волен удовлетворять их, как тебе вздумается.       — Что ж, понятно.       Теперь всё улажено. Сэм будет счастлив. Когда Дин разворачивается и тащится обратно к своему столу, он не может перестать удивляться, почему он не чувствует облегчения.

***

      Дин был прав. Связь между ним и Кастиэлем не сильно изменилась Они по-прежнему охотятся, ссорятся из-за того, что Дин ест, и лишь когда Винчестер устаёт настолько, что веки сами собой закрываются, Кастиэль исчезает.       Насколько он знает, Кастиэль летает домой, чтобы проверить свою семью, когда Дин и Сэм спят. Дин об этом не спрашивает, ведь, ну, у парня должна быть своя жизнь, верно?       Время от времени Сэм бросает на Дина испытующие взгляды, и это выражение всегда означает, что он обеспокоен, но не хочет ссориться с Дином. Это выводит Дина из себя, но поскольку он тоже не хочет ссориться, старший Винчестер игнорирует Сэма. Всё хорошо, а его беспокойство — пустая трата времени.       Примерно через три недели после церемонии Дин понял, что был ужасно глуп, когда поверил во всё это.       Конечно, Дин понимал, что его отношение к Кастиэлю изменилось. Это странное тёплое ощущение, которое означает присутствие Кастиэля рядом, просто не очень часто даёт о себе знать. Если Дин не обращает на него внимания, то едва ли замечает. И Дин изо всех сил старается не замечать его. Кастиэль, в свою очередь, об этом ничего не говорит, поэтому Дин решил, что его это мало волнует.       И вот однажды они выходят на охоту, и происходит нечто такое, что делает невозможным игнорировать эту связь.       Их дело связано с маленьким старым и кое-где разрушенным домиком в Индиане. Кучка ребят решила здесь поиграть, а затем угодила в больницу. Поэтому Дин и Сэм решили избавиться от того, что обитает в доме. Ничего серьёзного, но в любом случае следует быть начеку.       Это Дин виноват. На долю секунды он отвлекается на то, как ругается Сэм. Кастиэль стоит рядом с Сэмом, поэтому всё должно быть хорошо. И вдруг он чувствует ужасную боль в груди.       — Ты в порядке? — кричит он, свесившись с покрытых пылью перил широкой лестницы. Его крик не даёт Дину услышать разъярённого призрака, пока тот не толкает его на край пропасти.       Адреналин затуманивает разум Дина. Он ничего не чувствует, и лишь одна мысль в голове не даёт покоя — «Это будет ужасно больно». Но всё это ничто по сравнению с пульсирующим в груди паническим страхом. И прямо перед тем, как упасть на землю, Дин думает: «О, это Кас».       Приземление было относительно мягким, словно падение на воздушную подушку. Поднявшись, Дин осознал, что его сдерживает Кас.       — Кас?       Кастиэль стоит на коленях, широко раскрыв глаза, его рука слегка дрожит на плече Дина.       — Не делай этого, — рычит он. — Ты не можешь. Ты не должен… — он так расстроен, что не может говорить. Дин впечатлён. Он никогда раньше не видел Кастиэля таким. Их тонкая ниточка подпрыгивает и дрожит — всё из-за страха Кастиэля. Не раздумывая, Дин нежно дотрагивается до неё.       — Эй, — говорит он. Его прикосновение становится успокаивающим. — Я в порядке. Хорошо? Я в порядке.       — Даже если ты думаешь, что мы сможем отлично повеселиться на небесах, не значит, что нужно расставаться с жизнью прямо сейчас, — тихо говорит Кастиэль. За плечом ангела Дин видит испуганного Сэма — таким его Дин никогда не видел — но он не обращает на него внимания. Он помогает Кастиэлю подняться на ноги и улыбается ему.       — Ну, ты сам расписал мне все прелести рая.       После этого их связь стала ощущаться по-новому. Он сам не знает почему. Видимо из-за того, что эмоции Кастиэля стали ощущаться сильнее, а Дин чувствует себя опустошённым всякий раз, когда Кас пытается отстраниться. Как бы то ни было, Дин всё время ловит себя на том, что прикасается к этой связи. Когда его что-то забавляет и он хочет, чтобы Кастиэль посмеялся вместе с ним. Когда он раздражён, даёт знать об этом Кастиэлю, чтобы у того не осталось сомнений в том, насколько он раздражён. Это становится зависимостью. Потому что каждая эмоция, каждое мгновение скуки, голода, счастья или гнева жадно впитывается Кастиэлем. Словно он считает, что любое изменение в настроении Дина и правда интересно. Как будто его действительно волнует иррациональное отвращение Дина к лимской фасоли или невероятное удовольствие, которое он получает, погружая руку Сэма в тёплую воду, пока тот спит.       И довольно скоро Кастиэль начинал отвечать тем же. Однажды, спустившись с небес, Кастиэль начинал разглагольствовать о том, как его братья справляются с каким-то кризисом, и Дин почувствовал разочарование Каса. А однажды Дин и Сэм решили немного отдохнуть от охоты. Они с Сэмом играли в игры, как вдруг Дин почувствовал теплую волну привязанности, которая уж точно не исходила от него самого. Повернувшись, он увидел Кастиэля, который с улыбкой наблюдал за братьями.       Обмен эмоциями стал настолько естественным, что Дин даже уже и не помнил, когда он начал обнажать перед Касом свой гнев, а в ответ получать прохладное умиротворение.       Дин не замечал, как эта связь на него повлияла, но вот Сэм заметил.       — Ты как-то в последнее время изменился, — сказал он как-то днём, когда они обедали в закусочной.       — Стал ещё круче прежнего? — спросил Дин.       — Ага, как же. Ты… даже не знаю. Стал светлее?       — И что это значит?       Сэм с минуту пил напиток, словно раздумывая над ответом.       — Даже не знаю. Всегда казалось, будто ты несёшь на плечах тяжёлый груз, но теперь… его словно нет.       Дин макнул картошку фри в кетчуп.       — А.       Он буквально почувствовал, как Сэм закатил глаза.       Но Дин прекрасно осознавал, что их отношения с Кастиэлем — больше, чем просто дружба. Это вообще сложно хоть как-то описать, потому что ни в одних отношениях нельзя почувствовать эмоции своего «партнёра». Однако Дин верил, что это просто доступная им привилегия, но в остальном их отношения остались прежними.       А затем через несколько недель начался зуд.       По-другому это не описать. Однажды утром Дин проснулся со странным беспокойным чувством, как будто он забыл сделать что-то важное. И так весь день, а это между прочим отвлекало от охоты — всё закончилось тем, что полтергейст вылил на него ведро воды. Сэм выругнулся, а когда Дин попытался связаться с Кастиэлем, чтобы тот помог ему успокоить это чувство, он понял, что для него связь закрыта.       Дин дождался, когда Сэм, забрав ноутбук, ушёл на вечернее рандеву с «Доктором Кто», и встретился с Кастиэлем.       — Не расскажешь, почему ты сегодня весь день закрываешься?       — Не понимаю, о чём ты, — Кас постарался придать тону своего голоса небрежности, но вышло так себе.       — Не вешай мне лапшу на уши, — огрызнулся Дин. Но что сказать дальше? Это первый раз, когда кто-то из них упомянает о том, как они делятся своими эмоциями. Этот разговор может доставить им массу проблем, а это последнее, чего хочет Дин. Он хочет, чтобы всё было по-прежнему.       — Это не лапша, — сухо ответил Кастиэль. — Прошу прощения, но у меня дела на небесах, — а затем он исчез, не сказав больше ни слова и оставив Дина одного во всех смыслах этого слова.       Дин настолько расстроился, что вечером накричал на Сэма и пошёл напиться в бар. На него глазели парочка красоток, но выражение его лица было таким хмурым, что они так и не решились подойти. Но Дину было всё равно.       Вечер стал ещё хуже, когда неприятное чувство переросло в откровенный дискомфорт — бесформенную потребность, жажду чего-то, чего Дин не понимает и не знает, как удовлетворить. Единственное, о чём он мог думать, — пиво. Но даже оно не помогло, и в итоге Дин поплёлся в мотель, но был он настолько пьян, что даже не знал, куда идёт.       В мотеле его встретил Сэм. Завидев брата, он тяжело вздохнул.       — Всё будет хорошо, Сэм, — сказал он жалобным тоном, когда тот помог Дину дойти до ванной. — Ничего не изменится, Сэм.       — Заткнись, — и в этот самый миг Дина вырвало на тумбу. Это последнее, что он помнил с того вечера.       На следующий день он проснулся от того, как кто-то слишком громко шептался. Дин не мог разобрать слов из-за того, что голова ужасно гудела. На секунду он решил, что всё дело в ужасном похмелье, но затем он понял, что настоящая боль исходит от зуда, хотя, влияние похмелья, конечно, исключать также было нельзя.       Теперь страстное желание чего-то превратилось в глубокую душевную жажду, опустошительную тоску, из-за чего всё нутро Дина болело, словно превращаясь в лёд. Он не может двигаться, не может думать. Он лишь чего-то хочет так сильно, что ему больно.       — …сделай что-нибудь, ладно? Я даже не могу его разбудить! Что-то не так, — слышит он, пытаясь сосредоточиться на словах. Его связь с Кастиэлем всё ещё закрыта, и Дин не может поверить, что когда-то он мог жить и без неё. Господи, как же ему удалось пережить этот вечер? К первому голосу присоединяется другой. Низкий и хриплый. Знакомый. Дин поворачивается в его сторону, с трудом поднимая голову. Его цель — быть ближе к нему.       — Тебе нужно уйти, — говорит он. — Это должно оставаться личным.       Наступает небольшая пауза, а затем Дин слышит, как открывается и закрывается дверь. Через несколько секунд что-то тёплое касается плеча Дина, а на кровать кто-то садится.       — Дин?       Это Кастиэль. С огромным усилием Дин привстаёт и кладёт голову на колени ангелу.       — Мне нехорошо, — бормочет он.       Кастиэль проводит рукой по его волосам.       — Да, я знаю. Мне очень жаль, Дин. Я должен был догадаться, что для человека это будет ещё хуже.       — Хуже? — так приятно чувствовать его руку на голове. Это немного облегчает внутреннюю боль. Не полностью, но Дину становится спокойнее.       — Связь, — тихо отвечает Кастиэль. — Я надеялся, что мы избавимся от тяги, потому что ты человек, но, к сожалению, это лишь ухудшило ситуацию.       — Я думал, мы уже связаны, — говорит Дин в бедро Кастиэля. Его тело немного расслабилось, хотя царапающая пустота внутри него не стала меньше.       — Это была первоначальная связь. Но она требует большего, — объяснил Кастиэль. От его тона Дину почему-то стало грустно. Словно он глубоко сожалеет. Дин протягивает руку и кладёт её на колено Кастиэля. Когда он снова начинает говорить, Дин замечает, что голос Кастиэля звучит чуть более хрипло.       — Суть этих связей в том, что ангелы несут в себе потребность соединить свою благодать с другой. Как человек нуждается в эмоциональной и физической любви, — сказал он.       — У меня нет благодати, — грустно ответил Дин.       Кас тихонько хихикнул.       — Да, знаю. Это не имеет значения.       Дин начал водить пальцем по колену Кастиэля.       — Так вот почему ты закрылся?       На мгновение Кастиэль замолк. Рука в волосах Дина скользнула вниз к его шее. Тёплое прикосновение на обнажённой коже позволило Дину расслабиться сильнее.       — Да. Я не хотел обременять тебя своими нуждами. Я и не подозревал, что ты тоже это испытываешь.       — Надо было хоть что-то сказать, — сказал Дин. Он хочет поделиться своим раздражением с Кастиэлем, и, к его огромному облегчению, Кастиэль снова открывает связь. Его раздражение сметается шквалом желания, как знакомого, так и чуждого. Дин вздохнул от напряжения.       Это не похоже ни на что, что он когда-либо чувствовал. Похоже на сексуальное желание, но словно духовное. Его дыхание участилось, а желудок сжался, но в остальном физических изменений не последовало. Но эмоции смешались. Он потянулся к Кастиэлю, хватаясь за связь и почти обезумев от желания.       — Пожалуйста, — хнычет он. — Кас, пожалуйста.       Внезапно Кас толкает его на кровать и ложится на него сверху. Его руки сжимают лицо Дина, а сам ангел прижимается лбом ко лбу Винчестера.       — Ты уверен? — Кас тяжело вздыхает.       — Да, да, давай, — настаивает он. — Пожалуйста, прямо сейчас.       И Кас раскрывается.       Вся сила их связи обрушивается на Дина. Впервые он осознаёт, как сильно Кастиэль сдерживал себя. То, что он чувствует сейчас, — это сама благодать Кастиэля, текущая в Дине и вокруг него. Что-то внутри него жадно притягивает к себе благодать, и ноющее ощущение, которое преследовало его всё это время, исчезает под натиском шокирующего удовлетворения.       Но пока зуд медленно проходит, возникает и другое чувство. Дин хочет большего, открывает связь сильнее, забирая всё больше благодати Кастиэля. Всё, что есть у Кастиэля, его мысли и чувства, его убеждения и желания, всё это наполняет голову Дина, и даже если бы у него была тысяча лет, он не смог бы разобраться в каждой отдельной эмоции. Единственное, что Дин способен понять, самое подавляющее чувство из всех — это сильное чувство собственничества. И вместо того, чтобы убежать, вместо того, чтобы думать обо всех причинах, почему это чувство должно напугать его до смерти, Дин растворяется в нём, желая полностью принадлежать Касу.       И в этот самый момент накопившиеся чувства в кульминации взрываются, что одновременно похоже и совершенно не похоже на сексуальную. Как бы Дин ни любил хороший оргазм, это ничто по сравнению с этим чувством. Наслаждение переполняет его, пробегает под кожей и заставляет волоски на руках подниматься, а затем разливается в груди. Как будто вся любовь, которую он когда-либо знал, сжалась в один комочек, но даже этого слишком много.       А затем он засыпает.

***

      Проснувшись, Дин заметил, что он лежит на груди Кастиэля.       Они поменялись местами, пока он спал. Или, скорее, Кастиэль переложил его. Ангел прислонился к спинке кровати, а Дин лежал на нём. Рука Кастиэля всё ещё была в его волосах. Мужчина подумал о том, чтобы снова заснуть, как вдруг он вспомнил.       Странный секс душ.       Он сел.       — Какого хрена произошло? — спросил он.       Его голос хриплый, будто он всю ночь кричал, а не шёпотом умолял Каса соединиться с ним. Его лицо пылает от смущения, но когда он попытался отвернуться, Кастиэль крепко схватил его за запястье. Он как-то иначе смотрит на Дина. Нет смущения, нет и барьера, который Дин никогда не замечал, пока Кас от него не избавился.       — Кас?       — Это был обмен благодатью. Или, в данном случае, обмен благодатью с душой. Я и не представлял, насколько это будет мощно, — ответил он, не сводя глаз с лица Дина.       Теперь, когда он ничего не скрывает, Дин ясно видит любовь во взгляде Кастиэля. Любовь, желание обладать и необузданный голод.       Он вырывается из рук Кастиэля и с трудом встаёт с кровати.       — Так, ладно, это было чертовски странно, — говорит он, хотя это было ещё мягко сказано. — Теперь этого противного зуда нет, так что спасибо.       После этого Дин бросился в ванную, захлопнув за собой дверь.       Он так и не осмелился выйти, пока не был уверен, что Кастиэль улетел.

***

      Когда Сэм вернулся в мотель, Дин был одет и готов к отъезду.       — Что делаешь? — смущённо и обеспокоенно спросил Сэм. — Ты в порядке?       — Просто замечательно, Сэм, — сказал Дин и улыбнулся ему, застёгивая рубашку. — Сегодня мы идём развлекаться.       — Развлекаться? Тебе было плохо, я даже не мог тебя разбудить. Что, чёрт возьми, произошло?       Дин видел, что Сэм ужасно напуган. Он хорошо знал это чувство, которое, словно крепкий узел, душит тебя изнутри. Но сейчас нет причин бояться. Дин хлопает Сэма по плечу, а затем крепко сжимает.       — Кас оказал мне ангельскую первую помощь, доволен? Да, мне было плохо, но теперь я как огурчик. И я хочу зайти в тот бар ещё раз.       — После того, как тебя там ТАК сильно разнесло? — недоверчиво спросил Сэм.       Дин фыркнул.       — Я иду туда не за выпивкой, малыш Сэмми, — Сэм удивлённо поднял брови. — Я иду туда за красотками.       — Дин, — вздыхает Сэм. — Я правда не хочу.       Дин натягивает тёмно-коричневую кожаную куртку и смотрит на отражение в зеркале. «Мило», — думает он. Учитывая, как ему было плохо всего несколько часов назад, Дин довольно неплохо сейчас выглядит. Он приглаживает непослушную прядь волос.       — А почему нет? Красотки не в твоём вкусе?       — Я говорю об измене Касу, — огрызается Сэм, скрестив руки на груди. В зеркале Дин видит, как Сэм хмурится, и закатывает глаза.       — Это не измена. Я уже говорил тебе об этом. А теперь смотри, — говорит он, поворачиваясь. — Ты можешь сидеть здесь и хандрить по поводу Каса, а можешь пойти со мной и повеселиться, — прежде чем Сэм успел остановить его, Дин похлопал его по щеке. — Я вот пойду в любом случае.       — Какой же ты придурок, — проворчал Сэм. Дин обошёл брата стороной и резко распахнул дверь.       — Если любишь меня, полюби и мои недостатки, Сэмми, — небрежно сказал он через плечо. Младший Винчестер огрызнулся, но Дин даже и не думал останавливаться. До самой «Импалы» Сэм во всех красках описывал, какой же придурок у него брат.       Бар заполнен до отказа, и, к радости Дина, он замечает тех же самых девушек, которые разглядывали его накануне вечером. Парочка отворачивается, когда он очаровательно ухмыляется. Ах да. Вчера вечером он вёл себя как придурок. Лучше найти себе кого-нибудь ещё.       Наверное, зря Сэм с ним поехал, ведь он совершенно не помогает. Выражение его лица такое же сердитое, как и у Дина прошлым вечером.       — Полегче, ладно? — бормочет себе под нос Дин. — Перестань смотреть на меня так, будто я съел ребёнка. Я даже ещё ничего не сделал.       — Это неправильно, — злобно шепчет в ответ Сэм. — Кас заботится о тебе, и мне жаль, если ты не замечаешь этого. А ещё того факта, что ты о нём тоже заботишься.       — А я и не говорил, что нет, — сказал Дин, когда они подошли к бару. — Мне многие люди небезразличны, но я с ними не советуюсь по поводу того, кого мне трахать. Ты в их числе, — добавил он.       Ему всё равно, что говорит Сэм. Дину это нужно. Ему нужно, чтобы всё снова стало нормальным. Связь плотно закрыта, закрыта со стороны Дина. Он может вернуться к нормальной жизни. Неважно, что думает Кастиэль. Он сказал, что этот сраный брак вовсе и не был браком, а у Дина уже несколько месяцев никого не было. Всё, что ему нужно, — это одна волшебная ночь. Один хороший жёсткий трах, и он будет как новенький.       Дин проигнорировал страдальческий вздох справа и заказал пиво. Барменша довольно симпатичная, но Дин лишь подмигнул ей. Ему нужна та, с которой можно уйти хоть сейчас.       Повернувшись на стуле, Дин начал рассматривать присутствующих девушек. Он рассматривает всех: танцующих или сидящих с парнями. Слишком велика вероятность, что они не просто друзья. Вот несколько девушек сидят небольшими группками, но Дин предпочитает тех, что сидят в одиночестве — такие точно ждут, что к ним кто-нибудь подойдёт.       — Понравился кто-нибудь? — из вежливости спросил он у Сэма.       Сэм посмотрел на него поверх стакана с водой.       — Наверное, раз уж я единственный неженатый здесь, должен рассматривать дамочек, — проворчал он. Дин фыркнул.       Конечно, Дин не хотел, чтобы его обвиняли в измене. Но если не сосредоточиться на девушке, мысли его сожрут. Даже сейчас печать, которую он наложил на связь, дрожит и дёргается, его эмоции отчаянно пытаются воссоединиться с эмоциями Каса. Дин поёжился.       — Пойду поболтаю вон с той блондиночкой, — с трудом выговаривает он, кивая в сторону хорошенькой светловолосой девушки, которая была уж слишком молода для него. «По крайней мере, с Касом таких проблем не будет», — подумал Дин, подходя к нужному столу.       И всё это время он чувствует взгляд Сэма на затылке.       — Привет, — говорит ей Дин. К сожалению, его мысли всё ещё заняты подозрениями Сэма и всей этой неразберихой с Кастиэлем. Выражение её лица меняется: ранее скучающая блондинка заметно встрепенулась при виде подавленного Дина. Ситуацию спасла улыбка, которая ни раз хорошо сослужила Дину в прошлом. — Прости. Сегодня трудный день. Купить тебе выпить, чтобы загладить свою вину?       Она недолго рассматривает его, затем медленно расслабляется. Её улыбка прекрасна.       — Было бы здорово. Если у тебя был настолько плохой день, то тебе тоже нужно выпить.       — Ты даже не представляешь, насколько он был плохой, — говорит Дин, опускаясь на стул напротив неё и подавая знак официанту подойти к их столику. После того, как они заказали выпивку, он снова улыбнулся ей, на этот раз более мягко. — Я Дин.       — Тара, — представляется она. — Ты, похоже, не местный.       — А ты наблюдательна, — говорит Дин, и это идеальное начало. — Я здесь всего на ночь. Решил посмотреть, как тут можно развлечься, — другими словами, если мы проведём ночь, чтобы узнать друг друга поближе, то это будет только одна ночь. Очевидно, она поняла намёк, потому что в её светло-голубых глазах загорелся озорной огонёк.       «Слишком светлые», — подумал Дин. — «У Каса цвет глаз более насыщенный».       — Что ж, — торопливо начал он. — Тара. А ты, я полагаю, местная. Чем занимаешься?       — Я психолог, — отвечает она. Дин чуть не рассмеялся. Рядом с Касом она даже не стояла. Не то чтобы он пытался найти противоположность Касу. Это просто совпадение.       — Я удивлена, — говорит Тара. Она наклоняется вперёд, как это делают девушки, когда хотят, чтобы мужчины заглянули им в декольте. Дин делает ей одолжение. — Многие парни брезгуют, когда узнают, чем я занимаюсь.       — Почему? Ты ведь не собираешься анализировать меня, правда? — Дину эта мысль совершенно не нравится, и он уж точно не собирается изливать ей душу. Кроме того, для того, чем он хочет с ней заняться, много слов не нужно.       — Вообще-то, я имела в виду кое-что другое, — говорит она, и когда она смотрит на него сквозь опущенные ресницы и протягивает руку, чтобы провести кончиками пальцев по его руке, Дин понимает, что произойдёт дальше. Тара поедет с ним в мотель, и они проведут великолепную ночь. Прошло слишком много времени с тех пор, как Дин удовлетворял свои физические желания, с тех пор, как растворялся в тепле и удовольствии. И в конце концов, эта ночь ничего не будет значить, и это самый главный плюс.       Пока Дин смотрит на её тонкие пальцы и представляет, как она будет ласкать его тело, он понимает, что ничего не выйдет. Неважно, насколько хорошо ему будет с Тарой, это ничто по сравнению с тем, как хорошо ему было с Кастиэлем тем утром.       Её пальцы резко отрываются от руки Дина.       — Ну, — недоумённого говорит она. — Это не совсем та реакция, которую я ожидала.       Очевидно, на лице Дина отразилось растущее смятение.       — Нет! Прости, я просто…       Но Дин не знает, что сказать. Он не может объяснить ей, что боится, что его ангельский муж испортил его и он больше не может заниматься сексом с людьми, да и с ней домой он поехать не может. Наступает тревожное молчание.       — Неужели такой плохой день? — спрашивает она.       Дин фыркает, и, несмотря на это, его напряжение немного спадает.       — Извини, — говорит он. Ему правда жаль. И за то, что он её обнадёжил, и за то, что ничего не будет.       — Дин, ты выглядишь напуганным, — говорит Тара, и в её голосе слышится явное беспокойство. Дин краснеет от смущения. Он совсем не так представлял себе этот разговор.       — Наверное, мне просто нужно… — говорит он, тыча большим пальцем через плечо в сторону двери, но рука Тары снова опускается на его руку.       — Уверен? Я не хочу лезть тебе в голову, но ты правда выглядишь расстроенным. Всё хорошо?       — Да… Нет, я в порядке, — бормочет он, чувствуя себя полным идиотом. — Наверное, нужно было остаться дома.       — Так в чём причина? — спрашивает она, не дав ему шанса уйти.       — Что?       — Ну, если тебе не хочется быть здесь… почему ты здесь?       Дин посмотрел на неё.       — Я не… Я не знаю, — впервые за этот вечер он честно ответил на вопрос.       Она улыбается и сжимает его руку.       — Послушай, я на минутку стану психологом, так что потерпи. Бегство не решает проблем. И если у тебя есть девушка, с которой ты хочешь быть, то рядом с ней тебе и место. Лучше не обнадёживай меня, потому что ты очень горячий, Дин, — шутит она. Дин не может не ухмыльнуться в ответ.       — Я обязательно передам это… э-э… девушке, — говорит Дин. Благо, его запинка осталась незамеченной. — Мне правда очень жаль, — повторяет он.       Она пожимает плечами.       — Я тебя прощаю.       Уходить от неё — настоящий кошмар. Какая-то часть Дина всё ещё хочет этого удовольствия на ночь без обязательств, а то, что Тара посчитала Дина привлекательным, делает её ещё более желанной. Но он всё равно уходит. Потому что Дин не хочет трахать эту девушку и инстинктивно тянулся к связи, которую она не сможет ему дать.       — Куда ты собрался? — спросил Сэм, когда Дин прошёл мимо него.       — В мотель, — ворчит Дин. Сэм тут же оказывается рядом, и Дин чувствует, как от него веет самодовольством.       — Я знал, что ты не сможешь этого сделать, — злорадствует он. — Ты слишком хорош для этого.       Единственная причина, по которой Дин не огрызнулся на него, была в том, что он не мог поверить, что Сэм верит в него, несмотря на всё, что он натворил. Поэтому парни идут к машине, а затем едут обратно в мотель в тишине: Сэм горд собой, а Дин чувствует облегчение.       — Я решил снять другую комнату, — объявил Сэм, когда они вернулись.       — Что? Почему?       — Потому что, — сказал Сэм, начиная собирать свои вещи. — Тебе нужно поговорить с Кастиэлем.       Дин тут же начал расхаживать по комнате, пытаясь избавиться от напряжения, которое внезапно на него накатило.       — Не понимаю, почему, — говорит он. — Я не могу… он ведь…       — Ты можешь, и он тоже, — говорит Сэм, хотя вряд ли он знает, что собирался сказать Дин, потому что даже сам Дин этого не знает.       — И что, по твоему, здесь произойдёт?       Сэм застёгивает сумку.       — Послушай, Дин, если ты хочешь его, значит, ты хочешь его, — заявляет он, словно сбрасывая с плеч тяжёлый груз. Он сочувствующе взглянул на брата. — Это не то, чего ты ожидал от жизни, но это то, что ты получил. Отталкивая его, ты в лучшем случае станешь трусом, а в худшем — дураком. Я не могу сидеть здесь всю жизнь и слушать, как ты скулишь, хотя в твоей жизни уже есть тот, кто делает тебя счастливым. Позови Каса и просто поговори с ним.       И с этими словами Сэм вышел за дверь, не давая Дину шанса придумать убедительный контраргумент.       Дин очень долго не решался позвать Кастиэля. Вместо этого он лёг на кровать и задумчиво пялился в потолок. Или, скорее, пытался ни о чём не думать. Связь давит на него, требуя его внимания и связи с Кастиэлем. Было бы очень легко позвать Кастиэля, который бы в миг появился здесь, несмотря на то, что произошло утром.       Он встряхивается. Есть две вещи, которых Дин должен бояться. Признание в притяжении, которое полностью изменило Дина. Или отказ от того, что он чувствовал этим утром. Отказ от отношений, складывающихся между ним и Кастиэлем.       Совсем отказаться от Кастиэля. Потому что Дин не уверен, что он сможет быть рядом с ним и не открывать связь.       Всю свою жизнь Дин больше всего на свете хотел тепла и безопасности, которые были у него до того, как его мать погибла в пожаре. Он хотел кого-то, кто мог бы значить для него весь мир и кто чувствовал бы то же самое к Дину. Но он всегда верил, что никогда не сможет этого добиться, несмотря на все старания. Эта жизнь не для Дина, и ему просто нужно было это принять.       Но тут появился Кастиэль и спас его. Он всегда был рядом, даже когда Дин отталкивал его. Даже когда Кастиэлю пришлось уйти, чтобы решить проблемы на небесах, он был рядом, когда Дин нуждался в нём. Они всегда были близки, отлично понимали друг друга, а Кас даже не устал от него. Наоборот он всё ещё восхищается Дином и заботится о нём. Заботится и оберегает. Он любит его даже больше, чем Дин того хотел. Всё, чего Дин так хотел всю свою жизнь, было рядом, но отвергнул этот дар, потому что не ожидал его получить. Потому что он боится принять часть себя, которая была задолго до того, как он встретил Кастиэля.       Дин ненавидит бояться.       И более того, он ненавидит поддаваться страху. Ради бога, он же Дин Винчестер. Человек, который без малейшего колебания бросается в смертельные опасности.       Разве он может погубить репутацию страхом перед Кастиэлем?       Он открывает связь и чувствует импульс восторга, представляя, что они с ним в душевой, где Дин хлопает Каса по голой заднице полотенцем. Затем первый импульс резко сменяется всплеском желания.       В этот же момент в комнате появляется Кастиэль.       — Что ты делаешь? — спрашивает он, подозрительно прищурившись. Но в его взгляде читается интерес. И тут Дин осознал то, чего раньше не осознавал. Вихрь мыслей, которые он никогда не признавал прежде, ворвался в его мозг. Мысли о том, как неглубоко дышит Кастиэль, как он смотрит на Дина, как Дину нравится небрежно завязанный галстук Кастиэля, что позволяет Дину рассматривать его обнажённую шею.       — Вызываю сюда твою задницу, — говорит Дин. — Нам нужно поговорить.       — О чём?       Дин не отвечает, а подходит к Кастиэлю и позволяет всей силе своего желания обрушиться на связь. Он встречает сопротивление со стороны Кастиэля, и Дин видит, что Кастиэль напрягается, чтобы держать Дина на расстоянии.       — Ты сбежал от меня, — упрекает его Кастиэль.       Дину не нужна связь, чтобы понять, что он обидел Кастиэля. Он помнит, как Кастиэль смотрел на него после обмена благодатью. Он освободился от своих барьеров и готов был отдать Дину всё. Кастиэль осознал это только сегодня утром, когда Дин бросил его. Он может только надеяться, что Кастиэль не сделает то же самое теперь, когда Дин наконец-то тоже осознал это.       — Да, я сбежал, — он очень медленно протягивает руку между ними и кладет её на грудь Кастиэля, где находилось его сердце. — Ты же меня знаешь. Я всё делаю по-своему.       — Это верно, — соглашается Кастиэль. Его взгляд падает на руку Дина. — Я не понимаю, что ты от меня хочешь.       Дин не знает, как это сказать.       Но дело в том, что ему это знать не обязательно.       Дин пытается отделить желание от своих чувств. Он не знает, сможет ли вообще когда-нибудь сказать нужные слова, но он знает, что не сможет утаить их смысл от Кастиэля. Он нежно пытается донести свои эмоции через связь — Кас может либо отвергнуть их, либо принять — но, в итоге, сопротивление отступает.       — О, — произносит Кастиэль. Он в явном замешательстве. Дин смеётся.       — Блин, у нас это так плохо получается, — говорит он.       Кастиэль игнорирует его слова. С силой, которая пугает Дина, Кастиэль сжимает его руку и смотрит на него с надеждой во взгляде.       — Тебе нужна человеческая связь, — медленно произносит он, проговаривая каждое слово. Дин кивает. — Ты и сам этого хочешь… человеческой интимности.       — Да, — хрипло говорит Дин, потому что ему нужно, чтобы Кастиэль понял, что это правда.       Через связь Винчестер чувствует странную незнакомую эмоцию, ответ на желание, которое Дин показал Кастиэлю. Это не то же самое, что вожделение, но ощущения схожи. Своего рода желание, такое глубокое и бездонное, что Дин на мгновение пытается бороться с ним. Но лишь по-настоящему прочувствовав его, Дин всё понимает.       Кастиэль хочет сделать приятно Дину. Он так сильно хочет сделать ему приятно, что желание разрывает его, но он просто не знает, как это сделать. Он не понимает, как функционирует человеческое удовольствие, даже не знает, сможет ли его тело справиться с этой задачей. Облегчение и возбуждение — вот, что чувствует Дин. С этой проблемой он справится. Дин резко прекращает бороться с необычным чужеродным желанием Кастиэля и позволяет ангелу почувствовать то, что чувствовал он.       — Не волнуйся, Кас, — говорит он, подходя ближе.       — Теперь мы вместе.

***

      — Мы вернулись!       Вообще, Дин не нуждался в этом объявлении. Он уже почувствовал облегчение Кастиэля, ведь работа была выполнена и тревоги остались позади. Касу потребовалось всего несколько секунд, чтобы перенести их с Сэмом домой.       — Сюда, — кричит Дин из гостиной, где он смотрел игру по телевизору, а до этого весь день дремал. У него сегодня выходной, чёрт побери, и Дин намерен им насладиться.       — Ты ленивая задница, — обвиняет брата Сэм, увидев, как Дин растянулся на диване.       Дин только пожимает плечами.       — Зато счастливая задница, — говорит он. — Убили призрака?       — Это был не призрак, — сообщил ему Кастиэль. Он стоял рядом с Сэмом, как всегда напряжённый, и Дин улыбнулся. — Это было колдовское заклинание, имитирующее духа.       — Фух, я не столкнулся с ведьмой. Слава богу.       Сэм закатил глаза.       — И мы в порядке, спасибо, — сказал он, направляясь в свою спальню. Как только он ушёл, Дин посмотрел на Кастиэля, приподняв брови — вопрос уже задан, но не вслух, а через их связь.       — Мы оба в порядке, — подтвердил Кастиэль.       — Отлично, — Дин пересел на край дивана и похлопал по пустому месту рядом с собой. Кастиэль тут же сел рядом с ним, и Дин просунул руку под плащ Кастиэля.       — Значит, сегодня у меня выходной, — говорит он. В его тоне слышится намёк на желание.       — Я об этом уже знаю, — отвечает Кастиэль.       — А в свой выходной я люблю расслабиться, — со всей серьёзностью добавляет Дин.       — И этим плохо замаскированным способом ты пытаешься попросить секса, — догадывается Кастиэль. Дин фыркает. Прошло три года, а откровенность Кастиэля всё ещё забавляет его. Не теряя ни секунды, Дин делится с Касом своим желанием. Его награда — внезапное прикосновение ангела.       — О, смотри, — говорит он, наклоняя голову, когда Кастиэль целует его в ухо. — Сработало.       — Тише, — приказывает Кастиэль, и Дин замолкает. Во всяком случае, он ничего не говорит вслух.       За него говорит их с Кастиэлем связь.