You Knock Me Out, I Fall Apart

День Джефферсона начался, как и любой другой: абсолютно идеально. Он проснулся, съел вкусный завтрак, надел свой лучший наряд и отправился на работу. У него было несколько встреч, он поговорил с несколькими людьми, и к 4 часам он понял, что сделал всю свою работу. Ему было нечего делать сейчас. Джефферсон скучал, что для всех, кто его знал, не означало ничего хорошего. Скучающий Джефферсон был опасным и раздражающим Джефферсоном. Он приходил и приставал к вам с информацией, которую вы понятия не имели, как он получил в свои руки. Он будет злорадствовать и усыпит тебя просто ради забавы. В худшем случае он шантажом заставит тебя сделать что-нибудь для него. На самом деле ты ничего не мог сделать, чтобы остановить его. Тебе просто нужно было держаться подальше от его пути и надеяться, что он тебя не найдет. И Джефферсон это прекрасно понимал. Вот почему, когда он драматически вздохнул и объявил, что ему скучно, на его губах появилась улыбка, когда люди вокруг него напряглись. Все глаза в комнате обратились к нему, ожидая, кто станет следующей жертвой. Джефферсон провел рукой по бороде, прежде чем громко спросить: - А где Гамильтон? - В своем кабинете, сэр! — Его секретарша быстро запищала, и когда Джефферсон встал, то увидел, что вся комната вздохнула с облегчением. Он усмехнулся и вышел из комнаты. Гамильтон был его любимой игрушкой. Как легко он выходил из себя, как никогда не отступал от спора, даже когда знал, что ошибается. Это было восхитительно! Как кошка, играющая с чересчур самоуверенной мышью. Добравшись до кабинета Гамильтона, он даже не потрудился постучать. Он просто шагал с тростью в руке и ухмылкой на лице. Гамильтон стоял спиной к Джефферсону и смотрел в окно. - Ну, я должен сказать, Гамильтон. Я шокирован, что ты больше не склоняешься над своим столом. Разве у вас нет другого документа, который вы хотели бы заставить нас подписать? Он услышал, как Гамильтон вздохнул и покачал головой: - Не сейчас, Джефферсон. Джефферсон поднял бровь, услышав тон Гамильтона. Не похоже, чтобы он был готов к словесной перепалке с ним. Очень жаль, — подумал Томас,— Мне скучно! Он сделал несколько шагов вперед, вертя в руках трость. - Что? Неприятности дома? Только не говори мне, что ты был настолько глуп, чтобы снова пытаться объясниться с женой… - Джефферсон…— пробормотал Гамильтон, тон его голоса был низким. - Я имею в виду, дайте бедной женщине передохнуть! Тебе не кажется, что ты уже достаточно сделал? -Мне нужно… немного тишины, — сказал Александр побежденным тоном, прижимаясь головой к окну. Джефферсон раздраженно нахмурился. Что сегодня было с Гамильтоном? - Так вот как ты теперь справляешься со своими проблемами? Ты действительно собираешься держать свой большой рот на замке и избегать своих проблем? - Джефферсон, — в голосе Гамильтона послышалось легкое раздражение, и Томас улыбнулся, радуясь, что нашёл нужные ниточки, за которые можно потянуть. - Лучше беги к своему мальчику и скажи ему об этом. Теперь он очень похож на тебя. Научи его хорошим манерам — это может спасёт ему жизнь. В следующее мгновение Джефферсона ударили о стену и подняли на ноги. Когда он посмотрел вниз, у него перехватило дыхание. Глаза Гамильтона налились кровью, лицо побледнело и исказилось от ярости. И не только это, но и выражение его лица… он уже давно не видел такого выражения на чьем-либо лице. Отчаяние смешалось с яростью, смешалось с печалью и потерей, вина покрыла всё это и исказила его лицо в нечто болезненное. Только у тех, кто был сломлен изнутри, было такое выражение на лицах. - Да как ты смеешь, МАТЬ ТВОЮ! — он закричал. Джефферсон попытался вырвать руки Гамильтона, но тот лишь крепче сжал их. - Г-Гамильтон… — выдохнул Томас, и Алекс ударился головой о стену, заставив Джефферсона застонать. - Ты гребаный Южный кусок дерьма! — прорычал Александр, снова прижимая его к стене. Ладно, ладно, Джефферсон действительно начал волноваться. Страх закрался в его тело, и он подавил желание пнуть его ногами. Он никогда не видел Гамильтона таким! Он выглядел так, словно собирался убить его! - Александр! — голос Вашингтона прогремел через всю комнату, и Джефферсон бросил взгляд в его сторону. Он стоял у двери с выражением шока и страха на лице. - Александр, — он попытался снова, но Гамильтон не сдвинулся с места. Он наклонил голову, так что Джефферсон больше не мог видеть его глаз, но его хватка была такой же крепкой. - Гамильтон! — крикнул Вашингтон своим самым повелительным голосом, — отпусти его сейчас же! Это приказ! И как будто что-то щелкнуло внутри Александра, и его руки опустились. Джефферсон споткнулся и чуть не упал на колени, но сумел удержаться за стену. Гамильтон медленно повернул голову в сторону Вашингтона, и Томас увидел, что глаза его наполнились слезами. - С-сэр, — его голос дрожал. - Александр… сын. Вашингтон протянул руку и положил ладонь на шею Алекса, прежде чем притянуть его к себе. Джефферсон в шоке наблюдал, как Гамильтон… просто сломался. Мучительные рыдания вырвались из его горла, когда он вцепился в рубашку Вашингтона. - О Боже, я убил его! Я убил его! Это моя вина! Это моя вина! О боже, что я наделал?! — Гамильтон всхлипнул, дрожа всем телом. Вашингтон провел рукой по его волосам, пытаясь успокоить. -Ш-ш-ш, нет, ты не… ты не виноват. Джефферсон понятия не имел, что делать. Его мозг не мог понять, что происходит прямо сейчас. Но Гамильтон был… боже, что с ним случилось? Он едва понимал, что говорит, из-за грубости своего голоса. - Что ты здесь делаешь, мальчик? Тебе не следовало приходить сюда сегодня, —пробормотал Вашингтон, а Гамильтон только покачал головой. В этот момент Джефферсон почувствовал руку на своем плече и слегка подпрыгнул. Это был Мэдисон с озабоченным выражением лица. Оглянувшись, Томас увидел, что перед дверью собралась небольшая группа людей. - Что ты делаешь? — Прошипел Мэдисон. - Что происходит? — Спросил Джефферсон, и его друг недоуменно посмотрел на него. - Где ты был весь день? - Хм… здесь? Джефферсон посмотрел на Мэдисона, приподняв бровь. - Разве ты не слышал? Сын Гамильтона был застрелен вчера на дуэли из-за него! Томас перевел взгляд на Гамильтона. Его сын был убит. И он только что это сделал… - О боже… я не… я не знал. Почему никто мне не сказал? — он провел рукой по волосам, чувствуя, как болезненное чувство вины сжимает его горло. Он не хотел этого! Он не был настолько жесток! Он не пожелал бы этого своему злейшему врагу. Потерять ребенка — всё равно что потерять частичку себя. - Все знают, Томас, — прошептал Мэдисон. Джефферсон снова посмотрел на Гамильтона, и холодный взгляд Вашингтона встретился с ним. Он перестал дышать. Вашингтон никогда не смотрел на него так жестоко. Все еще держа Александра на руках, как маленького ребенка, резкий голос Вашингтона заполнил комнату. - Все. Отсюда. Сейчас же! Через несколько секунд небольшая толпа у двери исчезла. Мэдисон схватила Джефферсона за руку и потащила прочь. - Подождите… — запинаясь, пробормотал Джефферсон. Он хотел сказать… что-то! Он не знал, что именно. Он хотел извиниться за то, что сказал, и выразить свои соболезнования. Вашингтон снова посмотрел на него. — Уходите, вы оба. - Но… — снова попытался возразить Джефферсон, но друг остановил его. - Не сейчас, Томас. Они оба медленно пошли прочь, приглушенные рыдания Гамильтона наполняли их уши. - Моя Элиза, моя Элиза тоже ушла! Она пуста. Она мертва внутри. О Моя бедная Элиза! Я тоже убил ее! Я убил их обоих! — он закричал, и Джефферсон увидел, как у него подогнулись колени, но Вашингтон крепко схватил его и поднял. - Тише, мой мальчик, тише. Ты ничего такого не делал. - Что же мне теперь делать? Я…о боже… я не знаю, что делать! —, Александр задрожал, его ногти впились в рубашку Вашингтона. - Продолжай идти. Ты слышишь меня, сынок? Ты продолжаешь идти. Пальцы Вашингтона нежно пробежались по волосам Гамильтона, его тело медленно покачивалось из стороны в сторону. И в этот момент Джефферсон понял, почему Вашингтон так доверяет Гамильтону. Какой отец не поверит своему сыну?