***
Это был один из самых неловких разговоров в жизни Ричи. Во-первых, он никогда даже не думал о том, чтобы делать перед отцом каминг-аут, потому что он не знал, какая реакция у того будет. Во-вторых, Ричи не было ради кого вообще раскрываться. Он был собой, и другим не обязательно было знать, кого же в отношениях он предпочитает. Вообще ужасное слово. Предпочитать. Как будто это дело вкуса, а не твоей биологии. Ричи пытался предпочитать девочек, но его организм говорил ему нет. Ни эмоционально, ни физически. Да и внешние черты его могли привлекать во многих парнях, но вот эмоциональное влечение было только к Коннору. Не лучший опыт, но Ричи не мог выбирать. Глядя на всё это, он и не собирался говорить отцу о том, что он гей. Каково было его удивление, когда тот начал разговор после ухода Эдди со слов «Ричи, я хочу, чтобы ты мне доверял. Я не напираю на тебя, но хочу, чтобы ты знал, что я не осуждаю». Сначала до Тозиера не доходило, и он просто смотрел на отца с непонимающим видом, а когда тот начал говорить о нём и Эдди, возмущению парня не было предела. И, наверное, свой пыл надо было поумерить, но Ричи активно стал говорить, что никаких отношений у него нет, тем более с парнем. Он не гей. Он боялся говорить это, даже если отец выглядел так, будто принимал его полностью. Тозиер от шока не мог поверить в то, что мужчина, приверженец традиционного воспитания мальчика через бейсбол, рыбалку и походы на футбольные матчи, что Ричи в детстве ненавидел всей душой, мог бы принять своего сына как гея. Тозиер ожидал от него минимум слов о том, что воспитание матери, потакательство прихотям в балете и театре сделали Ричи таким. Не сделали. Ричи всегда таким был, просто осознание приходит далеко не в детстве. — Хей, Рич. Стэн появился довольно неожиданно, и Ричи чертыхнулся, пытаясь выбросить сигарету в кусты. Но это не укрылось от взгляда Уриса, который проследил за падающим бычком. Они молчали некоторое время, глядя на тлеющую сигарету. Чёрт, Ричи впервые пожалел, что Стэн в курсе этого небольшого закутка за школой, где Тозиер иногда мог спрятаться, чтобы выкурить сигарету, которая ему была вовсе не нужна. Он делал это очень редко и начал именно после смерти матери, наивно думая, что это ему поможет справляться. Но это довольно вредно для голоса, что ещё не окончательно переломался, а Ричи был важен здоровый голос, если он собирался продолжать путь к своей мечте. Он всё это понимал, но иногда из-за накопившегося он мог вернуться хотя бы на пару минут к этой вредной привычке. И сейчас этим накопившимся был Эдди, точнее то, что Эдди стриггерил. Стэн посмотрел на него с волнением, и Ричи понял, что разговора не избежать. Он глубоко вздохнул, засовывая руки в карманы и приваливаясь к стене. — Ну давай, рассказывай про то, как вредно курить и что это угробит мой голос. Ричи не смотрел на друга, опираясь головой на стенку школы, глядя в небо. Урис подошёл ближе, всё ещё молча, и Ричи стало стыдно. Каждой скуренной сигаретой он будто делал шаг назад от своей мечты, даже если редкое курение ничего бы не сделало с его голосом. И Ричи не хотел, чтобы кто-то знал о его слабости. Стэнли же опёрся о стену рядом с Ричи и вытянул руку. Тозиер вопросительно посмотрел на него. — Пачку дай. Ну вот. Теперь её выбросят и Ричи будет думать, что это к лучшему, но когда он снова устанет, то будет жалеть, что под рукой не будет сигарет. Он молча вытащил из кармана пачку синего Винстон и положил в ладонь Стэна вместе с зажигалкой. Стэнли не стал убирать её. Но вытащил одну сигарету, взял зажигалку и отдал Ричи пачку. Тозиер уставился на друга, что не очень умело, но всё же поджёг фитиль, слегка затягиваясь. — Какого хера, Стэн? Стэнли повернул к нему голову, дёрнув бровями вверх, улыбаясь. Тозиер прищурился, а потом усмехнулся, думая, какой же абсурдной кажется вся его жизнь последние дни. Он вытащил новую сигарету и снова подпалил её. Если Стэн решил таким образом показать, что он рядом, что тоже немножечко даёт себе послабление и что не собирался стыдить за него Ричи, самому парню стало легче. — Твой отец.. — начал Стэн. — Правда нормально отнёсся к Эдди? В смысле к вам. — Мы не встречаемся, Стэнли, — фыркнул Ричи, затягиваясь сильнее, из-за чего начал кашлять. — Я знаю, — спокойно ответил Урис, не делая таких же ошибок, что и Ричи. Откашлявшись, Тозиер стал думать о том, как ему неловко вообще говорить об этом всём. Одна мысль, что он и Эдди.. могли бы встречаться, заставляла его смущаться первым делом от того, что Ричи вообще-то не открыт в своей ориентации. О ней действительно знает только Стэн, ну и тот момент с Коннором, который видели Грета с Виктором и Белчем. А после смущения следовала мысль о том, что Эдди в принципе вызывает у него раздражение по большей части. — Ты понял, о чём я. И Ричи понимал. Однако он и сам не знал, почему начал отпираться, когда момент для каминг-аута был идеальный. Наверное, из-за того, что триггером для него стал Эдди. Отец не выглядел так, будто поверил Ричи. Если бы Тозиер не знал его, то решил бы, что он расстроился, когда он сказал, что никакой не гей. Но это же абсурд. Любой бы отец в душе порадовался, что не придётся стыдится собственного сына. А Ричи было стыдно за себя. Именно за себя, а не за тех, кто не боялся показывать свою ориентацию. — Так что? Тозиер выпустил дым и вздохнул. Как обьяснить всё то, что он чувствовал, не приходило в голову. — Ну, — Ричи от нервов почесал нос. — Папа выглядит так, будто он меня поддерживает, если я гей. — Если? Стэн помог ему тогда принять тот факт, что в ориентации, что относилась к меньшинствам, нет ничего страшного, но Тозиер всё равно иногда загонялся до того, что он просто не нашёл подходящую ему девушку. И было странно понимать, что и лучший друг и даже, судя по всему, отец не видят проблемы в том, что Ричи гей, а сам он страдает от внутренней гомофобии. Ричи прижал локти ближе к телу, будто ему было холодно. Но ему не было, просто он не знал, что ему такого говорить Стэну, чтобы тот его понял. Хотя до конца Урис никогда не сможет понять. Он родился гетеросексуалом, ему уже легче с тем, что он может не бояться проявлять свои интересы и любовь к другому человеку. Ричи был благодарен ему за поддержку, но всё же любые советы и слова от того, кто не переживал подобный опыт, не могли помочь разобраться с собой. — Ладно. Ты сказал ему, что это не так? — продолжил Стэн. — Я.. не мог ему признаться. — Рич, — привлёк его внимание друг. — Он уже принял тебя. — Но я не принял себя. Закрыв глаза, Ричи облокотился на кирпичную стену, не волнуясь о том, что светлая рубашка может легко испачкаться. Стэнли рядом вздохнул. — Тогда всё нормально. — Нормально? — удивлённо посмотрел на него Тозиер. — Да. Ты скажешь ему, когда будешь готов. Стэнли дёрнул плечами так, будто это была самая очевидная вещь в мире. Хотя может и была, но Ричи казалось это каким-то слишком странным. Он ожидал, что Урис начнёт говорить, что он упустил свою возможность открыться отцу, но тот не стал делать этого. Видимо, замешательство Ричи отразилось на его лице. Стэнли загадочно улыбнулся и сделал ещё одну затяжку. — И всё же это гадость. Ричи потупил взгляд, а потом засмеялся, качая головой. — Нет, серьёзно, если и курить сигареты, то с каким-нибудь вкусом, иначе это просто постное дерьмо, — продолжал улыбаться Стэнли. — Кажется, из нас двоих гей больше ты, чем я. Заметно расслабившись, Ричи ещё посмеивался. — Ричи, «гей» — не набор стереотипов для того, как ты себя должен вести, а всего лишь ориентация. И всё, что она может о тебе сказать, так это то, что тебя привлекают только парни. И хоть Урис говорил это как продолжение этого слегка неловкого разговора, эти слова заставили задуматься Тозиера о том, что это как раз, возможно, то, чего он боялся. Он не хотел менять свой уклад жизни, ему хотелось быть собой, а то, что он не мог быть даже «стереотипным» выталкивало его из всех социальных групп. Докурив, оба втихую вышли из этого небольшого уголка за школой, никем не замеченные.***
Неделя проходила вполне спокойно в отличие от её начала. Репетиции всё ещё были хаотичными и совсем непрофессиональными, но Майка это не волновало хотя бы по причине того, что он всего лишь получал удовольствие и не стремился как-то совершенствовать свою игру. Его страстью было не актёрское мастерство, а музыка. Наверное, поэтому он всё же решился сегодня на одну вещь. С Генри Бауэрсом они никогда не были близкими друзьями, но Майк не мог его назвать корнем всех проблем. Случалось такое, что Бауэрс мог и постоять за него, если кто-то из его дружков решался как-то задеть Майка. Генри нужны были хорошие игроки в команде, так что ни цвет кожи, ни вес, ни ориентация — ничего из этого не считалось для него поводом для насмешек. Только если ты играешь плохо, тогда уже Генри мог на тебя наорать и задеть всеми возможными способами. Очень странно, что в итоге он выбрал не спорт, а музыку. Его семья переехала в город поменьше, а он остался в Портленде вместе с группой, которую каким-то чудом создал. Генри ведь нельзя было назвать отличным певцом и особенно гитаристом, но у него вполне хватало организаторских способностей, чтобы держать небольшой круг людей в тонусе. А ещё он был довольно обаятельным, так что умел притягивать людей. Естественно, у него было полно минусов: он быстро заводился и начинал психовать, если что-то шло не так, а ещё в пьяном состоянии был точно не лучшим примером для поведения, но ведь это всё и перерасти можно. Майк по крайней мере надеялся на это, когда решил в пятницу вечером сходить на выступление его группы в одном из местных баров. Не сказав никому ничего о своих настоящих целях, Майк умчался на велосипеде в центр города, несмотря на то, что будет уже поздно, когда выступление закончится. Даже Беверли не знала, куда именно он собирался, ведь стоило бы сказать ей и она бы нашла сто и один довод в пользу того, чтобы он не шёл. Она недолюбливала Генри, и Майк её понимал, но всё же не мог разделять только такое мнение. Он видел Генри с другой стороны и поэтому думал, что тому можно дать шанс. Забавно, что Майк идёт для того, чтобы ему, возможно, дали этот шанс. Он зашёл в бар и никто ему и слова не сказал. Наверное, он выглядел достаточно взросло. А может быть, в этом городе просто никому нет дела до шастающих по барам подростков. Хотя самому Генри тоже не было двадцати одного, так что, видимо, всё же второй вариант. ♪ Всё началась со слухов После поцелуя, И ты ранила меня, Я слышал все разговоры. Забери меня к себе, Почему вы вечно такие, Когда болтают за спинами? ♪ ¹ Генри стоял у микрофона, запевая всем известные строчки. На нём была растянутая футболка без рукавов и обтягивающие джинсы. Майк не мог не усмехнуться из-за того, насколько же клишированно для музыканта выглядел Бауэрс. Но ему шло, чего уж там. А ещё Майк заметил, когда Генри повернул голову, что волосы того были собраны в маленький пучок. Виски побриты, но вот часть волос явно была длиннее, чем Майк помнил, когда видел Бауэрса в последний раз. Кажется, это было в начале лета. Многие посетители даже не смотрели в сторону сцены, попивая свои напитки и разговаривая о чём-то своём. Будто не было важно, живая музыка на фоне играет или нет. Майку стало несколько обидно, но потом он заметил, что Генри не выглядит так, будто его волнует внимание. Первые столики, конечно, увлечённо слушали и их взгляды были направлены на него и на остальную часть группы (гитарист, барабанщица и клавишница). Интересно. Майк не думал, что Генри возьмёт в группу даже двух девушек. Бауэрс продолжал петь, поглядывая на столики перед сценой, подмигивая компании девушек на очередном припеве. Пробравшись к бару — там единственное место, где были свободные стулья — Майк сел, из-за чего к нему сразу подошёл бармен, прищурившись. — Парень, тебе хоть двадцать один-то есть? — окинул его взглядом мужчина. — А я алкоголь и не собираюсь заказывать, — ответил ему Майк, вызвав усмешку у бармена. В итоге заказать что-то пришлось, чтобы не выглядеть так, будто он пришёл попялиться на музыкантов. Теперь Майк это делал, попивая холодную колу, где льда явно было больше, чем этой самой колы. Ну и к чёрту, он всё равно из газировок предпочитал спрайт. Примерно через полчаса группа Генри — «Не трожь блядских пауков» — взяли перерыв. Генри переговаривался с дамами за первым столиком, откуда был слышен смех, остальная часть его группы уже направилась к бару. То, что им налили алкогольные напитки, доказывало, что Бауэрс самый младший среди них. Если Майк не ошибался, тому ещё только девятнадцать. Вскоре и Генри, перевязывая по пути небольшой хвостик, подошёл к бару, и вот тогда заметил Майка. — Ого, Хэнлон, не ожидал тебя увидеть. Генри подошёл к нему, и Майк заметил, что его друзья тоже глянули в его сторону. — И тебе привет. Майк не обладал чертой стеснения в незнакомой компании, так что чужие взгляды его не беспокоили. — Тед, дай-ка воды, — кинул Генри бармену, сразу получая бутылку из холодильника, и принялся жадно пить. — Ты со своими пришёл? Генри обернулся, наверное, в поисках Неудачников, но никого не заметил. — Не-а. На самом деле просто хотел посмотреть, на что ты свою жизнь тратишь после школы. Генри скривился. — Точно, ты же ещё школьник. — Ой, не делай такой вид, будто ты сам пару месяцев назад её не заканчивал, — закатил глаза Майк. Генри хмыкнул, но не обиделся. — Так что? На меня пришёл посмотреть? — а вот сейчас в голосе была уже слышна насмешка, но это никак не задело Майка. — На твою группу, если она вообще твоя. Генри обернулся на остальных участников, что уже снова говорили о своём. — Моя, — повернулся обратно Бауэрс. — Я бы не стал лезть в уже созданную. Конечно, Генри же привык устанавливать правила, а не подчиняться чужим. Майк не видел себя как лидера, но был уверен, что в команде, группе, ему будет место. Эта мысль казалось дикой, где-то на подкорках сознания, Беверли осуждающе говорила не делать этого, но в какой-то момент у парня переклинило, и он стал думать о той невероятной возможности присоединиться к какой-нибудь группе. В данный момент к очень определённой. Однако как только Генри вытащил сигарету из задних джинс и затянулся, попутно отвечая на вопросы бармена, красные огоньки начали не просто мигать в голове, а ослеплять своим светом. И поэтому Майк промолчал. В любом случае это было бы глупо. Он мог потерять друзей, настоящих друзей, которым Генри не особо-то нравился, на что причины вполне себе были. Он не вызывал и у Хэнлона большой любви, но Майк хотел почувствовать себя собой, а не чьим-то приложением. Но в любом случае не сейчас. Сейчас они просто поболтают, вспомнят год, проведённый в команде и ничего больше. И неважно, что Майк легко вписался в разговор не только с Генри, но и с остальной частью его группы. Неважно, что в кругу незнакомых людей он ощущал себя намного расслабленнее, чем с друзьями. Неважно, что впервые за долгое время не думал о том, что с кем-то нужно поговорить, а кому-то помочь. Он ощущал себя спокойно, вдохновлённо, но уже поздно вечером, скорее ночью, когда он, даже не сходив в душ, улёгся в кровать, на него снова накатили мысли о том, что он не должен отбиваться от остальных. Ведь его друзья проверены временем, а Генри не лучший кандидат в дружбу, его компанию Майк тем более знает всего лишь вечер. То расслабленное состояние с ними как быстрые углеводы — наслаждение на пару минут, а дальше — ничего; да и вредно к тому же. Так что Майк откинул все мысли по поводу того, чтобы попытаться к ним присоединиться.