Небеса

- Михаил… - Захария помедлил, - а что если тебе взять тело Дина Винчестера насильно? Михаил всем своим видом выразил изумленное недовольство. - Для этого необходимо разрешение свыше. Захария улыбнулся. - Это не вопрос. *** Дин быстрым шагом преодолел расстояние от кухни до комнаты и резко остановился на пороге, будто ударившись о стекло. - Час от часу не легче! - с нарастающей громкостью возмутился он и прислонился к косяку, внимательно наблюдая за возникшей при его появлении паникой брата. Саманта только что покрывала поцелуями руки одного назойливого архангела, который теперь с широкой улыбкой нагло лупился на Дина и не спешил отпускать из объятий Сэма, ставшего пурпурным от стыда. - Проходи, зеленоглазка, располагайся! Вот, у нас чипсы есть, пиво, - Габриэль взял упаковку с жареным картофелем, а Сэм получил возможность соскочить с дивана со скоростью отпущенной пружины. - Дин…- было все, что он смог сказать. - Как чертовски мило… - Дин прошел к столу и, выдвинув стул сел на него. - И мне нравится, - Габриэль подмигнул окаменевшему Сэму и положил ноги на стол, предварительно переложив бутылки с пивом на диван. Дин не знал, что и сказать. С тех пор, как Сэм, заикаясь, поведал о своих отношениях с архангелом, мир вокруг Дина перевернулся вверх тормашками. Дин вновь прибег к избранной ранее тактике – промолчал. Не спросив разрешения, он открыл крышку ноутбука, так как чувствовал теперь право делать что угодно. Однако эту же самую крышку пришлось очень быстро захлопнуть, так как на рабочем столе стояла фотография Габриэля, тело которого было прикрыто лишь лихо закрученными усами. - Что там, Дин? – нервно спросил Сэм и сам подлетел к ноутбуку еще прежде, чем Дин успел что-либо ответить. - Гейб! – закричал Сэм, резко разворачиваясь,- Габриэль, твою мать! Дин подавил смешок, а Габриэль, приняв выражение искреннего удивления с долей обиды, выпрямился на диване и, разводя руками, заговорил: - Что??? Сосисочка, ты меня обижаешь! Обижаешь ты меня, Сосисочка! Что, не нравится тебе мое тельце??? Сэм закатил глаза и негодующе покачал головой. Архангел изобразил смертельную обиду. - Сосисочка, ты знаешь, как я достал эту шкурку! Сколько я труда приложил! С тем, что Габриэль зовет Сэма Сосисочкой Дин смирился, он даже не спрашивал почему, а вот к новому виду рабочего стола еще предстоит привыкнуть. - Ну, - Сэм вздохнул, ожидая истории. Габриэль снова плюхнулся на диван и с удовольствием заговорил. - Дело было в тринадцатом веке. Нашел я одного смертельно больного пьяницу. Прихожу к нему во сне и говорю: ты, говорю, умрешь через месяц. Отдай, говорю, мне свое тело, а я тебя в рай отправлю. Все грехи тебе простят. Он и обрадовался. Мало ли?! В рай! Да ему и надежды не было в рай попасть, - Габриэль включил телевизор и щелчком пальцев открыл бутылку пива,- голос у него, правда, был совсем хриплый. Пришлось много чего подлатать. Зато, я тут один одинешенек! – он похлопал себя ладонью по груди,- никаких Джимми со мной не было и нет! Кас, правда, тоже устроил монополию… Но я к чему это веду? – тут Габриэль жалобно поднял брови, впиваясь взглядом в Сэма, - уважай, Сосисочка, тело, люби тело, заботься о теле! Других у нас нет. И этого, ведь, могло не быть! Сам-то я куда красивее! Все небо с ума по мне сходит! Захария рассудка лишается от зависти, не смотря на его львиный облик. У меня, знаешь ли, шесть! Золотых! Идеально симметричных! Крыльев,- горделиво прорекламировал себя архангел. - Симметричных? – прыснул Дин и стрельнул глазами в снисходительно улыбающегося брата. - Да, симметричных, - серьезно повторил Габриэль, - у твоего Кастиэля крыла всего два, обыкновенные белые, да к тому же и никакой симметрии. Не знаю, что ты в нем нашел! - Что я в нем… - Дин хотел страшно возмутиться, но его перебил Сэм. - Есть ли в твоем рассказе, хоть крупица правды? - Сосисочка! – воскликнул архангел, оскорбленный до глубины благодати, - Сосисочка, как ты можешь так говорить?! - Так, девочки, брек! – вмешался Дин, - я так думаю, что вам нужно побыть наедине, узнать друг о друге побольше… - Заняться сексом, - с энтузиазмом вставил красное словцо архангел. - ГЕЙБ!!! – рявкнул Сэм, вновь краснея до корней волос, но на этот раз от гнева. - Габриэль, похотливая ты крылатка, хватит посвящать меня в подробности! – не выдержал Дин. Габриэль щелкнул пальцами и в его руке возник круглый плоский леденец, раскрашенный разноцветными завихрениями. Он, как ни в чем не бывало, принялся его облизывать, словно даже не слышал Винчестеров. - Я хотел сказать, Сэм, - Дин спокойно обернулся к брату, - чтобы вы куда-нибудь свалили или мне придется уйти самому. - Не обижайся, Сосисочка. Твой брат завидует. - Вот как? – Дин прищурился, с интересом ожидая продолжения. Габриэль вышел в центр комнаты и принялся объяснять тоном учителя младших классов: - Дин, ты уже тысячу лет влюблен в Кастиэля, но у вас все глухо. А мы с Сэммиком встретились несколько месяцев назад, но уже успели сойтись. Ты думал, что все ангелы нерешительны и скованны, будто у них в заднице палка, но перед тобой я: решительный. Тем более в любовных делах. Ты хотел бы, чтобы Кастиэль тебя опрокинул, но этого не произойдет, так как Кас – это Кас. Его не переделать. А сам ты совращать ангела не собираешься. Причем зря. Дин выдавил из себя смешок: - Да доктор Секси у нас психолог! - Мы оба знаем, что я прав, - Габриэль не сводил с Дина пытливого взора. Дин демонстративно закатил глаза, но с ужасом осознал, что он противится лишь форме высказывания, а вот его суть – страшная истина. Дин уделял бы больше внимания участившимся с этого дня подковыркам архангела, если бы не мысли о грядущем апокалипсисе. Изо дня в день все становилось лишь хуже. Сэм держался, но вот Дин уже чувствовал в себе слабину. А может быть легче будет сдаться Михаилу? Щелчок в голове у Дина случился в тот день, когда они втроем, Дин, Сэм и Кастиэль расправились с Вавилонской блудницей. Дин пошел в бар и набрался там так, что еле доплелся до гостиничного номера. Его мотало, он продолжал пить бренди из горлышка, и то и дело он начинал скулить, как раненный пес и проклинать все на свете. С последними каплями спиртного Дин добрался до своей кровати, залез на нее с ногами прямо в обуви и в голос зарыдал, костеря Сэма на чем только свет стоит за то, что тот вновь где-то шляется с архангелом. Дин обнимал свои колени и обзывал Захарию всеми последними словами, которые он только узнал за жизнь, а подобный лексикон оказался у него довольно богатым. Следом он перешел к Кастиэлю. Ангел оказался виновен много в чем. Даже в том, что Дин оставил Импалу возле бара в довольно криминальном районе. Связи между Импалой и Кастиэлем не было, но Дину она была очевидна. За собственными воплями и причитаниями Дин не услышал шороха крыльев и поэтому вздрогнул, когда ему на макушку легла теплая ладонь. - Тебе страшно и больно, - прозвучал тихий родной голос. Дин поднял голову и увидел двух Кастиэлей, которые изредка соединялись в одного. - Кас! – закричал Дин, заливаясь слезами и хватая ангела за воротник, - все говно! Говенное говно, Кас! Дерьмо! Мы с Сэмом будем драться! Я отдам тело Михаилу, отдам! Кастиэль, к глубочайшему удивлению Дина, тепло улыбнулся и продолжил гладить его по голове. - Ты пьян, Дин, просто ты устал… ты лишь человек, Дин… - Нет выхода, понимаешь?! – еще громче закричал охотник, - все решено за нас! Не за что бороться! Не за что! – от крайней степени опьянения язык заплетался, мысли путались, и только рука Кастиэля слегка притупляла боль. Дин зажмурился, и несколько крупных капель скатилось по щекам, - скажи, что все будет хорошо, скажи! В комнате было абсолютно тихо, и поэтому крик Дина звучал в ней одиноко и неестественно громко. - Конечно, Дин, - Кастиэль кивнул, озаряя человека чистым светом своих глаз, полных сострадания и тепла, - все будет хорошо. Не сомневайся. - Не верю, - замотал головой Дин, - скоро я вновь попаду в ад! - А я тебя от туда заберу, - незатейливо ответил ангел, - я всегда буду рядом, Дин. Все будет хорошо. Это были именно те слова, что Дин хотел сейчас услышать. Он, пожалуй, и сам того не сознавал. Однако, услышав сейчас сказанное Кастиэлем, он ощутил волну сильнейшей благодарности, которая затопила его, лишив воли и оставив лишь один вариант действий. Дин поддался охватившему его порыву: он неуклюже, но довольно быстро, подполз вплотную к ангелу и прижался своими губами к его. Поцелуй оказался таким упоительно приятным, не смотря на то, что Кастиэль не принял в нем практически никакого участия, что Дина совсем покинули все печали, только что заставлявшие его в голос реветь. Ему стало вдруг так комфортно, тепло и радостно, что он почувствовал наконец-то страшную усталость. С трудом оторвавшись от любимых губ, Дин положил голову на колени Кастиэлю, свернулся калачиком и уснул. Солнце светило прямо на закрытые веки. Дин застонал, он мог бы поклясться, что все его тело пропустили через мясорубку, а потом вновь предали фаршу форму человека. В голове к его ужасу застрял гигантский кусок свинца, а все внутренности выворачивало и в горле горело пламя. Руки и ноги были чьими-то, да и к тому же ватными. Дин с колоссальным трудом поднял правую руку и прикрыл ей отекшие веки. Стало темнее, и Дин рискнул приоткрыть один глаз. Поначалу все было мутным, но после открытия второго глаза, благодаря тени, отбрасываемой его ладонью, Дин разглядел комнату и черную макушку у себя на плече. В тот же миг внезапный ужас сковал Дина подобно стальным прутьям. Дин пошевелил левой рукой и понял, что Кастиэль лежит на ней. Судорожно соображая, мог ли он, будучи в стельку пьяным, прикоснуться к святыне, он пришел к выводу, что… мог. Ужас и отчаяние охватили его. Дин приподнял голову и увидел, что Кастиэль в плаще. Это принесло облегчение, но всего на несколько секунд. Память Дина обрывалась где-то на моменте выхода из бара, и Дин поспешно высвободил руку и сел. Однако голова его сильнейшим образом закружилась, и он снова приземлился на подушку. Еще полминуты спустя попытка повторилась и на этот раз увенчалась успехом. Дин задрал одеяло, и груз, тяжестью с Импалу, свалился с его плеч: Кастиэль в брюках, а сам Дин в джинсах. И оба они в ботинках. Он выдохнул, раздувая щеки, и прижал дрожащую ладонь к раскалывающейся от боли голове. - Что, боялся, что таки совратил нашего праведничка? – раздался насмешливый голос со стороны окна. Дину было больно смотреть на свет, но он и по голосу определил того, кто сидел на подоконнике, болтая ногами. Дин хотел послать Габриэля известным маршрутом, но вместо этого лишь закашлялся, а потом взглянул на Кастиэля, мирно спящего. - Ладно, не грузись, - ласково протянул архангел и щелкнул пальцами, - он не настоящий. Дин не успел спросить: «Что значит «не настоящий?», потому что Кастиэль вдруг исчез. - Эй! – беспокойно прохрипел Дин. - Не печалься – это был лишь мираж, - объяснил архангел, спрыгнул с подоконника и прошел к креслу, - я слегка тебя разыграл. Настоящий-то Кас вчера нашел тебя пьянущего в хлам. Ты уснул в странной позе, а он заботливо уложил тебя под одеялко, - Габриэль сцепил пальцы в замок и что-то умиленно простонал, - а после свалил по своим делам, оставив мне возможность устроить тебе «доброе утро». - Вылечи, - только и ответил Дин, чей пищевод жгло, как раскаленным углем. - Ты совсем не любишь шутки, зеленоглазка? – наигранно расстроено пропел архангел. - Обожаю, - парировал Дин, - но шучу всегда сам. Габриэль, недовольный, щелкнул пальцами. Чуть раньше. - Слушай-ка, детка, я правильно тебя понял, Дин поцеловал тебя? – спросил Габриэль, вытащив из-за щеки леденец на палочке. Кастиэль серьезно кивнул. - Так чего же ты ждешь? – удивился архангел, закидывая ногу на ногу. Кастиэль повозился в кресле, чувствуя себя некомфортно. Он никогда не любил разговаривать с Габриэлем о себе, но сейчас ему даже хотелось высказаться, и он заговорил: - Однажды, совершенно случайно, я увидел отрывок одного фильма… - Мне уже страшно, - вставил архангел обреченно. Кастиэль проигнорировал его замечание. - В нем одна девушка говорила другой: «Ты настоящий ангел! Он не заслуживает твоей любви, потому что он-то лишь человек. Он полезет к тебе с поцелуями, а после совратит и сгубит. Осторожно! Не обожгись. Я тебя предупредила. Знаешь ли ты, где любовь, а где грех?» Если бы Дин сказал мне, что любит меня… но ведь он не сказал… он… «полез с поцелуями». Я испугался. Габриэль ударил себя ладонью по лбу и провел ею до подбородка. - Кас… Сейчас. «Если я сдамся Михаилу, мы с Сэмми должны будем сразиться… Но после Апокалипсиса… нет, мы не выживем. И все закончится. Боли больше не будет. Чёрт! Всех же это касается! Всего мира! Сколькие могут погибнуть… Нужно предупредить Лизу. Она… она могла бы быть моей женой… Это, конечно, не великая любовь, не жаркий секс, а скорее взаимоуважение и… И с ней спокойно. С ней…» - Дин! Мысли были прерваны так внезапно, что Дин подпрыгнул на месте и выронил тряпку, которой протирал Импалу. - Кас, хренов ты Коперфилд! – Дин развернулся к ангелу, надеясь выразить взглядом все свое недовольство, - колокольчик! На шею! Повесь! - Какой смысл, Дин? – Кастиэль снова стоял вплотную, очередной раз забыв о том, что если подойти к Дину близко, в Дине просыпается то, чему лучше, по мнению самого человека, мирно спать,- если я повешу на шею колокольчик, что задело бы мои чувства, ты будешь пугаться внезапного звона. Дин смутился и попытался отойти, но был зажат между машиной, полкой в гараже и ангелом. - Ты прав, Кас, - Дин уперся ладонями в капот, чтобы хотя бы чуть-чуть отстраниться, потому что губы, такие соблазнительные губы, были совсем рядом, - так что же ты хотел? - Я хотел показать тебе свой дом, - произнес Кастиэль со сдерживаемой радостью, и глаза его сверкнули. Дин не понял смысла сказанного. - Что? Какой дом? Кастиэль смутился. - Я имел в виду небо. Я покажу тебе его, - прояснил Кастиэль и поспешно добавил, - если ты, конечно, не против. Дин усмехнулся. - Это означает: «пойдем, я покажу тебе свою комнату»? Кастиэль прищурился, словно пытаясь понять, что же имел в виду Дин, и наконец, ответил. - Нет, это означает: «я покажу тебе небо». Дин посерьезнел. - Ты знаешь, Кас, не обижайся, конечно, но у меня и на земле забот хватает. Не до экскурсий. Да и был я там совсем недавно. Ничего хорошего. Захария язвил, а Иешуа сказал, что Богу на нас плевать. Дорога и райские кущи? Ничего особенного. Кастиэль покачал головой. - Все не то. Я хочу показать тебе твой рай. Дин высоко вскинул брови. - Мой рай? - Да, Дин. Ты не знаешь во имя чего бороться. Это слишком тяжело для тебя: идти на подвиги ради общего блага. Я хочу дать тебе твою личную цель. Отдушину. Ты должен знать, что чего бы ни случилось на этом свете, тебя ждет впереди твой рай. Ты должен увидеть его. Познать. Чтобы будущее не казалось тебе таким мрачным, как сейчас. Стоит еще потерпеть. Ты поборись еще, Дин. Мы вместе еще поборемся. Пока Кастиэль говорил, он положил руку Дину на плечо, и у человека возникло ощущение дежавю. Он словно уже чувствовал эту благодарность к Кастиэлю за подобные слова. Но вспомнить ничего подобного он не мог. - Да, Кас… это… откуда ты вообще знаешь мои мысли? Кастиэль слегка улыбнулся. - Так ты согласен? Дин подумал, что все это ерунда, но желание отвлечься пересилило, и он улыбнулся в ответ на забавное внимательное ожидание его ангела. - С чем черт не шутит! *** Весла с тихим плеском входили в воду. Мелкая рябь синей, как небесная высь, реки отражала перламутровое сияние тонкой полоски месяца и свет теплых лучей золотистого солнца, спрятанного за туманной дымкой. Она сидела на дне мелкой лодочки, слегка покачивающейся при движении весел, рассматривала мир вокруг себя. Берега были то ли близко, то ли далеко. С одной стороны реки протянулась полоска леса. Там, среди множества желтых, красных, синих и белых пятен цветов в листве прятались Райские птицы. Она знала, что они там, потому что слышала их прекрасные песни, а изредка видела цветные длинные хвосты и хохолки. С одного берега на другой протягивалась радуга. Она выходила из пышного куста фиолетовых роз и приземлялась на ромашковом поле слева. Поле это уходило далеко к высоким сине-серым горам, чьи побеленные снегом верхушки поднимались до самого месяца в звездном небе. Справа же, над лесом, горело солнце. Она наклонилась к воде и увидела крошечных рыбок, мелкие цветные камушки, разных форм ракушки и тонкие полоски водорослей. Тихий плеск ласкал ее слух, она ни о чем не думала. Тот, кто управлял веслами, казался ей смутно знакомым. Он выглядел скованным, ничего не говорил и только греб и изредка смотрел на нее, как на доброго друга. Глаза его были такими же синими, как и небо, и река, и эта крошечная лодочка. Его белая тога трепетала от нежных касаний ветра, за спиной, сложенные, покоились два белоснежных крыла. - Я знаю тебя, - сказала она неуверенно. Голос прозвучал неожиданно низко, и она поняла что она – мужчина. Это сбило ее с толку, и она смущенно спросила, - кто я? Попутчик ласково улыбнулся, в мгновение теряя всю свою мрачность. - Ты - душа, - ответил он тихо. Душа обрадовалась, понимая, почему она думает о себе в женском роде. - Я душа мужчины? – спросила она. Попутчик кивнул. - Того, кем ты была при жизни, звали Дин. Я буду звать тебя так. - Дин умер? – спросила душа, ей не было грустно от этого. Единственным, что она испытывала был интерес. - Нет, ты скоро вернешься в свой сосуд, а пока подожди. Неизвестность скоро закончится. Ей очень нравился голос ее попутчика. Он был приятным, заботливым, добрым. Он звучал словно в ней самой. - Кто ты? В твоем облике есть смутное сходство, только не пойму с кем… - Я – твой ангел хранитель, - ответил попутчик, продолжая грести. Душа улыбнулась светло и радостно и спросила: - А куда мы плывем? - Это тебе решать, Дин, - ответил ангел. Душа осмотрелась по сторонам. - Но я не знаю. - Ты должен найти то, что тебе необходимо, - подсказал попутчик. Душа попыталась представить то, что ей необходимо. Но ей казалось, что у нее уже все есть. - Мы никуда не торопимся, - успокоил ее ангел, - если тебе ничего не нужно, мы можем просто плыть вперед. Душа внимательно осмотрела ангела. Его крылья были огромными: сложенные они возвышались над ним на целую голову. Длинные перья загибались, ложась на край лодки, пушинки, похожие на крупные хлопья снега, трепетали на ветру. Красивые и величественные, крылья приковывали взгляд. Душа с трудом переключила внимание с ангела на реку. Она склонилась к воде. Там, в золотом песке лежало кольцо с огромным розовым камнем, переливающимся всеми цветами радуги. В этом камне душа лишь на одно мгновение увидела синие глаза своего попутчика и с улыбкой обернулась к нему. Ангел тоже улыбался. Он знал, что она нашла. Душа опустила руку в прохладную воду и потянулась за кольцом, но не смогла достать его. Осмотревшись по сторонам, она увидела прекрасного белого пегаса, склонившегося к воде, а недалеко от него в воде плескалась крошечная мартышка. - Принеси мне его, пожалуйста, - попросила душа у обезьянки, которая как раз обратила внимание на синюю, тихо плывущую лодку. Душа не сомневалась, что мартышка поймет ее, и действительно: мохнатое создание кивнуло и нырнуло в воду. Обезьянка плескалась и забавно шевелила лапками. Очень скоро ее тонкая ручка вынула из песка кольцо и протянула его душе, доверчиво заглядывая в лицо. Душа улыбнулась мартышке и лишь она надела блестящее украшение на палец, как ее ослепила неожиданная вспышка. Все ее жизни пронеслись перед ее взором. Но когда начиналась новая жизнь, предыдущая неизбежно забывалась. Бег времени неожиданно остановился на Дине Винчестере, не самом счастливом ее земном воплощении. Открыв глаза, она почти сразу, почти полностью, ощутила себя Дином. - Вот и приплыли, - сказал ангел, которого звали… - Кастиэль… Кас… что происходит? – Дин с ужасом озирался по сторонам. - Ты вспомнила себя, - заключил Кастиэль с улыбкой. - Крылья? – Дин уставился на белоснежные перья за спиной ангела, - у тебя есть… то есть, я знал, что у тебя есть они, но… - Никогда себе их не представлял, - помог ему ангел, улыбаясь подобной реакции, - пойдем, Дин, мы приплыли. Кастиэль указал куда-то кивком головы, и Дин обернулся. Прямо на воде стояла дверь с потертой медной ручкой. Эта дверь показалась Дину смутно знакомой. - Подожди, Кас, - Дин попытался собраться с мыслями, в голове все было мутно и запутанно, - это и есть рай? Что это за каноэ? Что это за кошмарное кольцо?! - Это то место, которое греки называли Летой. Я вместо Харона управлял лодкой. Здесь так красиво, Дин, лишь потому, что ты праведник. Это не небо. Это путь к нему. А кольцо – путь к твоему раю. Это могла быть любая вещь, но для тебя почему-то она оказалась кольцом. А теперь идем, а не то Сэм вернется и, обнаружив твое бездыханное тело, решит, что ты мертв, а это не так, - и Кастиэль опять указал на старенькую деревянную дверь. Дин недоверчиво посмотрел сначала на ангела, потом еще более недоверчиво на его крылья и, наконец, с крайней степенью недоверия он посмотрел на дверь. - И чего там? - Увидишь, - ангел встал, с легкостью балансируя на крошечной лодочке, и потянулся к медной ручке. Дин попытался встать и тут же упал бы обратно, на дно лодки, если бы Кастиэль не подхватил его за руку и не помог взобраться на порог распахнутой двери. *** С одной стороны, Дин сильно удивился, оказавшись в своей старой комнате, в которой он жил еще в те годы, когда Джон не брал их с Сэмом на охоту. С другой стороны, обрадовался, потому что его взор больше не смущали радужные пони. В атмосфере птичьего щебетания и благоухания цветов ему было ощутимо не комфортно. Теперь хотя бы Дин почувствовал себя как дома. Хотя, он и был дома. Ничего на первый взгляд не изменилось. Однако Дин вспомнил, что телевизора в комнате раньше не было, да и трем ящикам пива возле потрепанного дивана, взяться было неоткуда. Дин обернулся по сторонам: окно с полупрозрачными выцветшими шторами, возле кровати бра, стол с кучей барахла на нем, комод с одеждой, на стене плакат с группой «Scorpions», а возле двери переминающийся с ноги на ногу ангел, замотанный в простыню. - Кас! – Дин согнулся от смеха пополам и хлопнул себя ладонями по коленкам, - я… я крылья заметил, а вот твоя… твое одеяние… Кастиэль непонимающе осмотрел свою тогу. - Что тебе не по нраву? – нахмурился ангел. - Нет, нет… - быстро оправдался Дин, - все замечательно! Он кивнул для пущей убедительности, все еще посмеиваясь, и пошел осматривать комнату, то и дело стреляя глазами в огромные крылья и «платье» ангела. Спустя минуту Дин сделал потрясающее открытие: тумбочка под телевизором была под завязку набита дисками. Там было всё: и его любимые фильмы, и легенды рок-музыки. - Полный сборник фильмов с Чаком Норрисом??? – воскликнул Дин, не веря глазам, но и даже когда коробочка с диском оказалась у него в руках, он все равно посмотрел на Кастиэля так, будто ожидал, что тот вдруг потеряет свою серьезность и крикнет: «Розыгрыш!» Кастиэль, конечно же, ничего подобного не сделал. Он по-прежнему стоял на самом пороге комнаты и с удивлением все осматривал. Дин же сунул руку куда-то в глубину дисков и вынул первый попавшийся. - Браэн Адамс! – изумился Дин и, широко улыбаясь, вставил диск в DVD-проигрыватель. Секунд десять заняло напряженное ожидание, во время которого, недоумение Кастиэля превысило все нормы. Заиграла первая композиция сборника «Hidin from love», и Дин от восторга даже воскликнул что-то неразборчивое. От переполнявшего его душу детского восторга, ему стало жарко, и он принялся снимать свою старенькую кожаную куртку. Пока он это делал, взгляд наткнулся на подшивку всех выпусков журнала «PlayBoy». Кинув куртку на пол, Дин снова открыл рот. - Первый выпуск… - пробормотал он и взял в руки новенький номер далекого пятьдесят третьего года, на обложке которого красовалась широко улыбающаяся Мэрлин Монро, - поверить не могу! Дин плюхнулся на старый мягкий диван, который местами уже был протерт до дыр и протянул руку за бутылкой пива. На столе удачно лежала открывалка. Дин откупорил выпивку и открыл «PlayBoy» на случайной странице. Неожиданно лицо Дина вытянулось. - Слушай, Кас, а может, ну его, рай? Я и тут не прочь поторчать! Кастиэль даже для себя выглядел слишком скованно. - Дин, это и есть твой рай, - произнес он неуверенно. Дин затормозил, а, прейдя в себя, присвистнул. - Я то думал… попаду на необитаемый остров… - Дин даже отодвинул от себя пиво и устремил взгляд на ангела, - там будут бургеры и горячие цыпочки… Мой рай – это четыре стены и коллекция порнушки? – повисла пауза, - хотя, знаешь… мне нравится! Кастиэль перемялся с ноги на ногу. - Не ожидал ничего подобного. Впервые вижу рай, заключенный в пределах одной комнаты. - Эй, слушай-ка! – возмутился Дин, - не говори это с таким видом, словно я такой лузер, что даже рай у меня хуже, чем у остальных! Дин, возмущенный, подскочил на ноги, но негодование его прошло, лишь только он завидел на комоде фотографию Сэма. Он подошел ближе, чтобы разглядеть девушку, что была на снимке вместе с ним. С фотографии на него смотрел Сэмми, сжимающий в крепких объятиях блондинку, которую, кажется, звали Джессикой. Оба они были безмятежно счастливы. Дин еще некоторое время смотрел на фото. Сердце его болезненно сжалось. Он медленно обернулся к Кастиэлю и тихо произнес: - Да, пожалуй, это рай. Кастиэль, который до сих пор не сдвинулся и на шаг, не в тему спросил: - Почему он поет, что чувства не сложные, что ни за что не придется платить? Может быть придется? Что значит «свободная любовь»? Дин не сразу понял, что Кастиэль говорит о песне. Он знал ее наизусть и тихо пропел пару строк, пока думал над ответом. - Ну, Кас… как бы тебе сказать… - Дин развел руками, - им хочется быть сейчас вдвоем, и они будут вдвоем. Но это же не значит, что они и потом обязаны встречаться. Кастиэль помотал головой. - Как у вас, людей, все странно. Вы любите короткое время… Разве понятие «любовь» имеет временную характеристику? Дин был довольно удивлен подобными размышлениями. Он задумчиво поскреб ногтями затылок. - Давай, садись, - позвал он ангела, не намеривающегося самостоятельно сдвигаться с места, - иди, иди сюда! Дин взял еще бутылку с пивом, открыл ее и протянул нерешительно приближающемуся Кастиэлю. - Это твой рай, Дин… я не могу здесь делать ничего без твоего позволения. Мне в принципе вообще запрещено здесь находиться, - ангел подошел к дивану, попытался сесть, но крылья помешали ему, упершись в сидение. Кастиэль аккуратно, чтобы не задеть Дина, немного расправил их и сел, после чего снова сложил, заняв таким образом больше половины дивана. Дин так удивился, когда увидел, что крылья еще и шевелятся, что не смог это удивление скрыть. Крылья Кастиэля всегда были для него чем-то не более реальным, чем пикачу, однако, сейчас они были настолько физическими, что их даже можно было потрогать. Увидеть Кастиэля с крыльями оказалось так же странно, как если бы Дин увидел Сэма с оленьими рогами. Человек всячески пытался сохранить беспристрастный вид, но желание таращиться на перышки не пропало, потрогать – тоже. Он вручил Кастиэлю бутылку и отпил из своей. «Я в Раю. Бывают же чудеса на свете», подумал Дин, после чего вспомнил об их разговоре. - В той песне, - Дин прислушался к новой композиции в исполнении Адамса, - в ней… не о любви шла речь, пожалуй. А о сексе. Кастиэль опрокинул бутылку и в течении минуты пил ее залпом. Дин с ужасом наблюдал за этой страшной картиной и не мог понять: что его пугало больше, манера Кастиэля выпивать или его тога. Когда в бутылке не осталось ни капли, ангел серьезно обернулся к Дину и икнул. Дин засмеялся, морща нос, над этим чудом. - Дин! – воскликнул Кастиэль взволнованно, - а если один из двух любит по-настоящему, а второй только… только «использует, а потом разобьет сердце»?! – ангел использовал фразу из фильма, не зная, как еще можно выразить свою мысль. - Пф! – Дин закатил глаза и снова выпил из бутылки, - поменьше думай обо всем этом! Кастиэль, расставив пальцы, сжимал свои колени и косился на Дина, поджимая губы. - Дин, эта песня жестока. Дин с грохотом поставил бутылку на стол. - Не порть мне мой рай! – наигранно возмутился он и поймал себя на мысли, что ничего страшного, если он потрогает крылья, не случится. Щеки Кастиэля слегка порозовели. Быть может от выпитого пива, а может от смущения. - Прости, я больше не буду, - пробормотал он. Дин встал с дивана и подошел к комоду. В первом ящике складировались только носки, а вот в следующем он обнаружил майки и джинсы. Он взял и то, и то, после чего обратился к ангелу с требованием: - Снимай свою долбанную тогу! Кастиэль тоже встал с дивана и в недоумении посмотрел на человека. - Зачем? - Наденешь нормальную одежду. Это же мой рай! И мне стремно смотреть на тебя в этом… - Дин провел рукой в воздухе, указывая на белый балахон, - в этом платье. Кастиэль кивнул, примиряясь с указанием. - Только, ты мне должен помочь. Нужно расстегнуть одеяние сзади и вынуть крылья из прорезей. Сам я этого сделать не смогу, так как никогда раньше не делал этого. Дин удивленно поднял брови и без слов подошел к ангелу, уже повернувшегося задом. Браэн Адамс пел «Wastin Time», и Дин притопывал носком ступни в такт, разглядывая длинные белые перья. Все, как и сказал Габриэль: крыла два и они белые, причем одно чуть больше другого, а перья неровно торчат в разные стороны, в чем, наверняка и заключалось отсутствие симметрии. Дин не обнаружил на тоге молнии, зато были крючки, подобные тем, что делают на женских бюстгальтерах. С такими замками он привык расправляться в два счета. Однако сложность заключалась не в них. Дин попытался стащить тогу с крыла не прикасаясь к нему, но у него ничего не вышло. - Может, ты позволишь мне остаться в этом одеянии? – спросил Кастиэль спустя пару минут. - Цыц! Молчать, - Дин поднял рукав для крыла так высоко, как только мог, но верхняя его часть так и не умещалась в отверстие. - Сейчас я расстегну еще и спереди, - предложил Кастиэль. Дин подождал, пока ангел справится с десятками крошечных застежек и оценил сложившуюся картинку. - Расправь крылья, - Дин нащупал решение проблемы. Кастиэль немедленно исполнил приказание, и по лицу Дина проехалось множество перьев и перышек. Дин зажмурился и загородился руками. - Кас! – воскликнул он возмущенно, но, отойдя на пару шагов, лишился дара речи. Крылья Кастиэля по красоте своей были сродни цветущей сирени, буйному водопаду, закату над морем. Прекрасные, белоснежные, сильные, их вид заставил Дина забыться. Заняв собой полкомнаты, они казались здесь чем-то неестественным, вроде белого медведя в тропиках. Длинные изящные перышки были не просто белыми, они словно сияли белизной, озаряя своим светом Дина, забывшего на несколько мгновений собственное имя. - Дин, - Кастиэль позвал своего человека, и Дин опомнился. Он потянулся к тоге, нарочно задевая пальцами шуршащие перышки, а после встал между двух крыльев, словно между двух стен. Руки Дина аккуратно стянули одеяние с обоих крыльев одновременно. Когда прорезь в одежде скользила по крылу, оно сминалось, а после расправлялось вновь. Дин бросил тогу на пол, и в глаза ему кинулось обилие шрамов на спине Кастиэля. Вся она была в рубцах: больших и мелких, выступающих и еле заметных, старых и едва подживших. Дин непроизвольно притронулся к огромному рубцу, находившемуся в самой середине спины. - Что это? - Он почувствовал, как внутри него все сжалось в комок, не желая слышать страшного ответа. - Это последствия всех моих смертей и возрождений, - тихо ответил Кастиэль, и голос его слился с пением электрогитар, - моих битв. К сожалению, все те ужасы, что мне пришлось пережить, оставили отпечаток на моей оболочке. Дин внимательно вгляделся в то место, где из лопаток, покрытых нежным белым пухом, выходят крошечные перышки и первые крупные перья. Он притронулся к этому месту кончиками пальцев, и Кастиэль вздрогнул, складывая крылья. - Не нужно, - на вдохе попросил он и обернулся передом. На груди шрамов не было. Дин опустил взгляд чуть ниже и выругался, после чего собрался с духом и спокойно спросил: - Ты почему под своим покрывалом трусов не носишь? Кастиэль выглядел напуганным. - Я не знал, что нужно… Дин, взявшись обеими руками за голову, снова прошел к комоду. Вскоре в его личных запасах отыскались и лишние трусы. - На, прикрой срам, - он протянул их ангелу на вытянутой руке. - Срам? – вскинул брови Кастиэль в полном недоумении. Дин пришел в отчаяние от такой низкой степени понятливости. - Ладно, ходи голым, если хочешь! – воскликнул он. - Хорошо, - кивнул Кастиэль и подошел к дивану. Дин, открыв рот наблюдал за тем, как нагой Кастиэль сам берет бутылку пива, открывает ее, приоткрывает крылья, чтобы сесть и в довершение всего берет первый номер «PlayBoy» с видом человека, заинтересованного в просмотре порно лишь в научном плане. Стараясь не глядеть на ангела, он опустился на колени перед полкой с дисками и принялся перебирать коробки. - «Безумный макс» и «Соломенные псы», и даже «Бегство с планеты обезьян»! – воскликнул он через пару минут, - Кас, ты просто сокровище! Здесь есть «Бегство с планеты обезьян»!!! – Дин засмеялся в голос, перекладывая все новые и новые фильмы: «Чужой», «Хищник», «Левиафан», «Терминатор», «Специалисты», «Нечто», - «Нечто», Кас! Здесь есть «Нечто»!!! – Дин повертел в руках коробку, потом схватил другую, - и «Крепкий орешек», «Воспламеняющая взглядом»! Вот уж не думал, что когда-нибудь посмотрю «Воспламеняющую взглядом»! Ты должен увидеть это, Кас! Это правительство, сукины дети, испытывали какую-то дрянь на людях… Я уже плохо помню – надо пересмотреть! Дин уже собирался остановить свой выбор на «Воспламеняющей взглядом», когда на глаза ему попалась коробочка с собственной фотографией. Диск был подписан «Жизнь Дина Винчестера». Дин обернулся к Кастиэлю, показывая ему диск. Светящаяся на лице ангела улыбка, стремительно померкла. Дин быстро сменил содержимое дисковода с Браэна Адамса на загадочный диск. «Скитаться пора и самое время, Песню пропеть. Весь мир обойду, Я должен девушку свою найти суметь. Десять лет уж иду, Я скитаюсь, Пытаясь отыскать королеву всех моих снов» С первых аккордов Дин узнал свою любимую песню «Ramble On». При других обстоятельствах он сразу начал бы подпевать, но ряд быстро сменяющихся кадров на экране старенького телевизора заставил его смотреть с открытым ртом. Дин видел маму, качающего его на руках еще совсем младенцем, отца еще не подавленного смертью любимой женщины, лето, солнце, дом в Лоуренсе. Вот, Дин уже подрос, он сам ходит, хотя и падает через шаг, хватает кошку за хвост и уши, а та терпит, не царапает, мама молодая и красивая, в ее глазах столько любви, которой Дину всегда не хватало, которой он никогда уже не получит, отец берет его на руки, Дин плачет, потому что ему хотелось продолжать тискать кошку, «Сюзи, - скажи: «я хочу погладить Сюзи!» - Сюзи… - пробормотал Дин чуть слышно, - у меня была кошка Сюзи... Он обернулся к Кастиэлю, тот застегивал молнию на джинсах, данных ему Дином. - Я должен уйти, - сообщил Кастиэль. - Что?.. Почему? – Дин недовольно нахмурился, оборачиваясь к Кастиэлю всем телом. - Потому что это твой рай, Дин. Мне нельзя здесь находиться, - Кастиэль направился к двери, не надев майку, потому что она просто напросто не влезла бы на него из-за крыльев. Взору Дина снова открылись кошмарные шрамы. - Кас, не глупи, - Дин замолчал, сражаясь с нелепой фразой, которая так лезла на язык «ну, какой рай может быть без тебя?» - Разве я имею право смотреть твою жизнь? – Кастиэль обернулся у порога, теряя былую решимость. Дин поднялся на ноги, взял Кастиэля за запястье и подвел обратно к дивану. - Конечно, имеешь! Ты же часть этой самой жизни! Кастиэль смотрел в глаза Дину и Дин разглядел в его взгляде какую-то внутреннюю борьбу. - Ну, говори, - подтолкнул его Дин. Кастиэль умоляюще поднял брови, несколько раз тяжело вздохнул и наконец, произнес: - Так как же понять любовь это или «свободная любовь»??? Дин ударил себя ладонью по лицу и помолчал какое-то время. - Почему это вообще тебя волнует? Кастиэль замялся, потом взгляд его остановился на чем-то за спиной Дина, и он испуганно произнес: - Не смотри, Дин! Выключи! Дин сразу же обернулся, вопреки предупреждению. На экране уже не было ни мамы, ни лета… там распростерся ад. Дин увидел кого-то, чего-то, похожее на него самого и отвернулся. Кастиэль стоял рядом, выражая взглядом глубочайшее сочувствие. Дин почувствовал смутный позыв оказаться в объятиях ангела. Это очень смутило его, и он взял со стола пиво, после чего сел на диван и сделал два больших глотка. В следующую секунду случилось сразу три события: во-первых, одна песня группы Led Zeppelin закончилась и началась другая, тоже любимая Дином «Traveling Riverside Blues»; во-вторых Кастиэль робко сел рядом и обнял Дина крылом, взволнованно косясь на человека, не будет ли тот высказывать негодование; и в-третьих экран полностью побелел, потом Дин увидел Кастиэля, отрывающего тяжелые цепи от его похожего на сырую котлету тела. Лица мученика практически невозможно было узнать, Дин просто знал, что это он. - Ты нужен Господу, - произнес ангел там, на экране, и приложил ладонь к лишенному кожи плечу. Снова вспышка света и Дин уже выбирается из-под земли. - Прости, нужно было вытащить тебя из гроба, - Кастиэль виновато посмотрел на человека, успевшего забыть о пиве в его руке, - Дин, я привел тебя сюда, чтобы ты радовался… Чаку Норрису… и «Воспламеняющей взглядом»… а ты снова мучаешься. Твоя душа страдает, Дин. Дин прижал кулак к губам. Led Zeppelin допели последние строки: «Я хочу взять ее с собой. У нее все передние зубы золотые. Она снесла мое тело в ломбард, сдала мою душу в залог. Она - моя сладкая коричневая сливочка…» Эта песня была чем-то вроде гимна к нему старому, к тому Дину, который не был в аду. Тот, который прошел путь страданий, сейчас сидел под крылом у ангела и желал прижаться к нему, потому что слезы встали у горла. Дин не мог бы сейчас сказать, от чего ему больней. Может быть от жалости к себе, может быть от ужаса перед тем, что пройти ему еще предстоит, а может быть от сострадания Кастиэлю. Дин лишь сегодня понял, что ангел жертвовал не меньше его, не меньше него самого страдал. Руки Кастиэля вынули его из мясорубки, и он же, Кастиэль, не отдавал его, Дина, в эту мясорубку снова. Именно Кастиэль рядом всегда, именно он сидит сейчас здесь, будто у него совсем нет дел, и укрывает его крылом, глядя взором сочувствия и сострадания. У этого ангела за плечами много битв, он сам говорил о своих смертях, на спине его отпечатки его испытаний. А он… сидит здесь… и укрывает его крылом. Дину было так нестерпимо стыдно, что несколько слезинок все-таки он не удержал, но быстро утер их рукавом и, не поднимая глаз на ангела, спросил: - Что я мог бы сделать для тебя, - Дин помедлил и назвал ангела по имени, по его полному имени, - Кастиэль? Кастиэль оторвался от грустного созерцания жизни Дина, поежился от легкого холода и ответил: - Ты можешь продолжить бороться. Дин печально усмехнулся: - Нет, не это. Что я мог бы сделать именно для тебя, а не для всего мироздания? Кастиэль какое-то время молчал, после чего непонимающе переспросил: - Для меня? Меня самого? Дин кивнул и осмелился посмотреть на крыло, спрятавшее его от мира. Кастиэль молчал долго. Прошло несколько минут. Дин уже подумал, что ангел не станет отвечать, когда тот тихо, но уверенно произнес: - Это, конечно, слишком много, но… ты мог бы любить меня. Фильм жизни Дина шел под какую-то приятную мелодию. Задуматься над тем, что это за композиция Дин не имел возможности. Он ошарашено отсел от Кастиэля подальше, зрачки хаотично забегали, осматривая ангела, его поникшие плечи, блестящие от влаги глаза. Телевизор выключился сам, а откуда-то из дальнего угла стали доноситься звуки старого граммофона. Дин подскочил от неожиданности, обернулся и увидел сам граммофон. Он мог бы поклясться, что его не было, когда они попали сюда. Глыбой-убийцей обрушились на него воспоминания юности, а может даже детства. Смутно шевельнулось в нем странное ощущение, от которого на руках встали мурашки. Дин вспомнил свои мальчишеские мечты, словно сам вернулся назад в прошлое. В те времена, когда он еще стеснялся смотреть на целующихся взрослых, он представлял себя с девчонкой, которая любила бы его. Он представлял, что она намекает ему на свои чувства, а он признается ей в любви. Признание было всегда разным, разными были и девочки, а позже и девушки, но одно оставалось неизменным: играл граммофон. И именно эту мелодию. Дин не знал, как и когда он услышал ее, но она всегда пробуждала в нем что-то очень романтичное, что, он думал, ему не свойственно или стало несвойственно с годами. Теперь, когда это детское ощущение накрыло его, когда он провел прямую параллель между звучащей музыкой и неловким молчанием, повисшим поле слов ангела, Дину мерещилось, будто теперь он имеет все права обнять Кастиэля, целовать его шрамы. Он желал не только брать, но и давать. Однако разум настойчиво подавлял протест сердца, Дин поразмыслил рационально и выдал потрясающую фразу: - Если ты о братской любви, Кас, то... – Дин замялся и, нервничая, принялся перебирать пальцами перья, лежащие на его коленях. Кастиэль дернулся и убрал крыло, прошуршав перьями по обивке дивана. - Дин, не прикасайся к крыльям моим без надобности. Без любви такие прикосновения страшный грех! А я не хочу быть использованным, как та девушка Лаура из сериала! Никогда я не буду сторонником «свободной любви»! – Кастиэля будто прорвало, - Ужасная песня! И не возлягу я ни с кем на одно ложе лишь на одну ночь! Даже если это будешь ты, Дин! Даже если я и хотел бы! Даже если… В голове Дина шумела толпа митингующих и взрывались фейерверки. - Стоп, стоп, СТОП!!! – закричал он, ударяя боковыми сторонами ладоней друг о друга в жесте «заканчивай», - остынь, Кас! Не гони так! Дин глубоко вдохнул и выдохнул. Пластинка граммофона стала действовать на нервы. Взглянув на Кастиэля, он увидел в его лице такие скорбь, волнение и сожаление, что решил выяснить отношения, как можно быстрее. Пока Дин удивлялся страшно ускорившемуся ритму сердцебиения, Кастиэль очередной раз встал с дивана и пошел к двери. - Зря я… зря все это… Дин хотел развернуть Кастиэля к себе за крыло, но остановил руку, вовремя вспомнив, что это у ангелов это очень чувствительная зона. Еще несколько шагов и он перегораживает собой дверь. - Кас… Кас… не… да чего ты сбегаешь?! Не оставляй меня здесь одного! – Дин чувствовал, что все дельные слова умирают еще в мозгу, не успевая дойти даже до связок, не то что до губ. Обреченный вид Кастиэля разрывал Дину сердце. Возможно, ему казалось, но даже крылья у ангела как-то безвольно повисли. Дину не пришлось себя уговаривать поцеловать Кастиэля, ему стоило лишь разрешить себе сделать это. Ладони легли чуть выше джинсов, Дин задохнулся, колени ослабели, как в тот раз, когда он в свои семнадцать впервые был влюблен, но момент продлился не долго. Кастиэль разорвал поцелуй и сделал шаг назад. Дин так и остался стоять на месте, вытянув шею и словно что-то держа в руках. Открыв один глаз, человек обнаружил смущенного ангела прямо перед собой. «Я неправильно его понял!» пронеслось в голове все уничтожающая мысль. От досады дыхание сперло, в груди все болезненно заныло, Дин, не скрывая своей боли, накрыл ладонью глаза. - Ты прости меня за… за это, - голос прозвучал мертво, слишком тихо и надломано. Дин не хотел признаваться себе в любви в ангелу. Его заблуждения привели его к этому признанию, но остались лишь заблуждениями. - Дин, ты так расстроен… - подавленно проговорил Кастиэль, - думаю, какая-нибудь женщина с радостью отдаст тебе свое тело на одну ночь, - Кастиэлю словно не хватило дыхания. Он вдохнул через рот и добавил, - но не я. Дин откинул голову в немом изумлении. - Женщина?! О чем ты говоришь, Кас?! – Дин смотрел на ангела, округлив глаза, - Не нужна мне никакая женщина! Кастиэль удивленно склонил голову на бок. - Тогда я не понимаю, чего же ты хотел от меня. Дин открыл рот от изумления и прислонил сложенные ладони к лицу торцевыми сторонами. - Ты решил, что я… что… - Дин невесело засмеялся, - ты сказал, что я мог бы любить тебя… Кас, это дурацкая просьба. Кастиэль попятился от Дина, будто тот оскорбил его, и человек поспешил договорить: - Потому что я уже тебя люблю! Я люблю тебя, Кас, мать твою, Ангел Господень! Дин широко развел руки в стороны, чувствуя, как ломаются возведенные им стены личного пространства, как спадает с души тяжеленный груз. Кастиэль словно не поверил его словам. - Ты любишь меня? Любишь навсегда, а не на один раз? Дин тепло улыбнулся. - Выброси из головы всю эту чушь про «свободную любовь»! Любовь она только одна. И она бессмертна, как ты и хотел. Между тем, Дин уже ненавидел незатейливую мелодию граммофона. - Я тебя люблю, Дин Винчестер, мой человек, - Кастиэль сделал робкий шажок в сторону Дина. - Если хочешь, я не буду тебя целовать и прикасаться к твоим крыльям, - предложил Дин. Кастиэль коротко пожал плечами, пряча глаза. - Я не против… правда, со мной не случалось ничего подобного до тебя… да и твое «личное пространство»… Дин был очарован видом такого «другого» Кастиэля, не похожего на грозного воина небес. - Сейчас я тебя поцелую, - предупредил он во избежание непонимания. Кастиэль закрыл глаза и замер. Дин с улыбкой подошел к нему, взял за руки чуть выше локтя и почувствовал, как сильно тот напряжен. - Кас, это не страшно… - Я не знаю, что мне делать… - пробормотал Кастиэль пересохшими губами. - Дам тебе совет: делай только так, как тебе хочется. - Нет… нет-нет-нет… - забормотал Кастиэль, - этого не может быть… Дин непонимающе уставился на ангела. Он был сейчас очень похож на самого Дина, узнавшего, что он не попадет на концерт Nickelback, не смотря на то, что билеты уже куплены. - Ты чего, Кас? Расстроился что ли? - Они говорят… они обсуждают, не взять ли тебя Михаилу силой… - Кастиэль уткнулся подбородком в собственное плечо и, раздув крылья носа, засопел. Дин напрягся, судорожно обдумывая, что может означать эта новость. - Но… разве это возможно? Кастиэлем все больше овладевало негодование. - А разве возможно проехаться по церкви на велосипеде? В принципе, да. - И что же они говорят? - Пока ничего определенного. Одни против, другие за… Наступило молчание. Дину сделалось по-настоящему страшно. Он скрестил руки на груди, понимая, что бессилен. Бессилен более, чем когда-либо. - Очешуенно… и что же нам делать? Кастиэль выглядел таким же решительным, каким выглядит полководец, вышедший к своему войску перед сражением. Дину стало страшно от той мощи, что отразилась в его прозрачно синих глазах. - Что ты задумал? – Спросил человек настороженно, - Если ты решил пойти туда… если… - тут Дину пришло в голову, что если Михаил придет за ним, Кастиэль будет биться. И погибнет. - Пока еще ничего не ясно, - Кастиэль покачал головой, - у нас есть время до того момента, когда они примут решение. - И что? Ты предлагаешь сидеть и ждать? Дин был крайне не согласен с таким раскладом. Ожидание для него было чем-то сродни пытке. Ангел снова покачал головой. - У нас пока есть время. Возможно… мы не увидимся больше. Дин, я не хочу терять ни минуты, - произнес Кастиэль и так внезапно обвил шею человека руками, так неожиданно прижался своими губами к его, что Дин не понял, что происходит, но, лишь только сориентировался, обхватил Кастиэля за спиной, притягивая ближе, нащупывая пальцами косточку, выходящую из лопатки, что была основанием его крыла. Подобно тому, как человек способен оценить всю силу жажды, лишь утолив ее, так и Дин, лишь обретя Кастиэля в полной мере, осознал, как чертовски плохо ему было без этих пальцев на его коже, без этих неловких сладких губ на его губах. - Так ты любишь меня? – пробормотал Кастиэль, отстраняясь лишь на пару миллиметров, комкая в пальцах футболку Дина. - Люблю, люблю… - только и мог ответить человек, чью грудную клетку норовило разорвать, как разрывает воздушный шар, в который все вдувают воздух. Только в груди Дина был не воздух, а было счастье. Он зарылся пальцами одной руки в растрепанные черные волосы, а другой рукой прижимал ангела к себе за поясницу. Кастиэль задохнулся и немного отпрял, потом трясущимися руками взял ладонь Дина и приложил к своему сердцу. Дин широко улыбнулся, чувствуя, как лихорадочно бьется молоточек за грудиной ангела. Глаза Кастиэля округлились, щеки зарумянились, все выражение лица говорило: «Такого я не ожидал!» - Так и должно быть, Кас, - Дин скользнул губами по шершавой скуле к мочке уха, - я тебя люблю. По-настоящему. Навсегда. - Они так громко спорят, я боюсь, совсем скоро мы потеряем друг друга. У Дина в горле встал ком. Он с трудом сглотнул его и оставил поцелуй на шее Кастиэля. Ангел мелко задрожал и схватил ртом воздух. - Разве мы не хотели забыть об апокалипсисе до его начала? - Поцелуи в шею… - простонал Кастиэль, - они почти так же приятны, как прикосновения к крыльям… Дин, не заставляя ангела повторять дважды, поцеловал его в губы и протянул руки к крыльям. Кастиэль проявил сообразительность и прижал ладони к голой пояснице Дина, просунув руки под его майку. Когда руки человека пробежались по перышкам, Кастиэль приподнял крылья, предоставляя Дину возможность проникать пальцами к самому основанию перьев. Ангелу вновь не хватило воздуха, и он тяжело задышал, зажмуривая глаза от удовольствия. Дин понял, что недооценил силу ощущений, которые дарят ангелам прикосновения к их крыльям, и подтолкнул Кастиэля к кровати. Кастиэль повиновался. - Мы собираемся возлечь? Мне снять одежду? – взволнованно спросил он. - Какой кошмар… - пробормотал Дин, - просто ляг на живот и не думай ни о чем. Дин смотрел, как Кастиэль выполняет его просьбу и улыбался удивительной неосведомленности древнего существа в области сердечных дел. Ему, честно говоря, даже в голову не могло прийти возлечь. в Раю. с ангелом. Ему лишь хотелось отплатить Кастиэлю за все то, что он делал для него, вернуть хотя бы малую часть. Раз в его силах доставить своему ангелу удовольствие, он постарается. Дин аккуратно забрался на кровать следом и вновь увидел усеянную шрамами спину. - Бедный мой воробей… как же тебя потрепало за все твои сотни лет… - Дин, едва прикасаясь, провел кончиками пальцев вдоль позвоночника, потом, с щемящим сердцем, склонился и поцеловал ангела в свежий шрам, после чуть выше, в старый белый рубец, потом поцелуев стало больше, их хватило на всего Кастиэля: и на шею, и на плечи. Пальцы тем временем добрались до сложенных крыльев. - Расслабься, забудь, где мы, кто ты, не слушай их. Не слушай, - прошептал Дин Кастиэлю на ухо и перекинул через него ногу, усаживаясь сверху. Руки человека гладили нежные перышки, когда пальцы пробирались к основанию, к коже, Кастиэль вздрагивал, когда Дин начал медленно массировать основание крыла, возле лопаток, Кастиэль заскулил и закусил кулак. Дин, воодушевленный успехами, перешел и к другому крылу тоже, стал целовать лопатку, чувствуя, как сердце сладко замирает от глухих стонов в покрывало. Кастиэль захлопал ладонью по кровати и глотнул воздуха ртом. - Ди-и-ин… Дин, Дин, Дин!!! - Да? Да, Кас? Что? – отвечал Дин на сладостный зов, улыбаясь от звучания своего имени в его устах, целуя Кастиэля в ухо. - Это нево… - Кастиэль задохнулся, - невозможно… Кастиэль расправил крылья и захлопал ими, от чего Дин быстро отполз в сторону. С тумбочки полетели бумаги, шторы заколыхались от поднятого ветра. - Кас, все в порядке? Кастиэль резко встал на колени и обернулся к Дину с выражением лица «я твой всегда и полностью». - Спасибо, спасибо тебе, Дин… - заговорил он, но умолк, не находя подходящих слов. - За такое не благодарят, - ответил Дин и задумался: «А может и благодарят. Я ведь не знаю, правил общения человеческих рук с ангельскими крыльями». Дин снова подошел вплотную и оставил на губах Кастиэля невесомый поцелуй. Ангел поморщился. - Я не отдам тебя им! Не отдам! Я все равно не отдам тебя! – Кастиэль сжал виски руками, - Они так кричат! Они говорят о тебе, как о вещи!.. Дин! – Кастиэль вцепился в плечи Дина и внимательно посмотрел в глаза, - Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Что мне сделать? Научи меня, Дин. Дин забрал футболку на спине и стянул ее через голову, потом взял ладонь Кастиэля и приложил ее к шраму, оставшемуся от нее же. - Научишься в процессе… - пробормотал он, заглушая страх от грядущего поцелуем, дрожь от которого пробегала до самых щиколоток. Оба они забылись очень быстро, поглощенные друг другом слишком сильно, чтобы думать о чем-то другом. Здесь не было времени, и Дин не мог сказать наверняка, сколько прошло веков или минут с тех пор, как он перешагнул порог в свой рай. Здесь с ним был Кастиэль, он сглаживал все обстоятельства, притуплял боль, Дин четко осознал, что Кастиэль тот, с кем он сможет все забыть, стать прежним или, наоборот, обновиться. И все это обязательно бы произошло если бы не то, что ждет их там снаружи, за тоненькой деревянной дверцей. Дин, съежившийся в крошечный комок, прижимался к груди Кастиэля, слушал его размеренное дыхание, спокойное сердцебиение и чувствовал свое единство с этим древним существом, он чувствовал себя его крохотной частью. Укрытый мягким крылом, он почти дремал, ему было тепло, мыли уносились вдаль, краем сознания он слышал тихое беззаботное бормотание ангела, который изредка посмеивался, став таким на себя не похожим. - Мне стало так тепло и светло с тобой… никому я еще никогда не был нужен. Я привык к самопожертвованию и всегда считал себя рядовой единицей армии добра. Все гораздо сложней. Не все ангелы добрые, не все люди равны, а такая пешка, как я может быть для кого-то настоящим королем. Меня изменила свобода воли, которую мне дал ты. Ты изменил меня. Дин слушал голос, не понимая смысла слов. Он слишком был погружен в дрему, и речь Кастиэля ласкала его слух, как приятная музыка. По интонации он понимал, что все хорошо, что опасность еще не пришла. Он согласен был бы умереть сейчас. Быстро. Незаметно. Без боли. Чтобы не видеть Люцифера в теле Сэма, как тогда, в четырнадцатом. Чтобы не видеть Кастиэля, с рисунком сгоревших крыльев на полу. Из под ресниц выбежала и скатилась на простыню одинокая слеза. Дин чувствовал, что все уже решено. Слишком долго Кастиэль молчал о том, к чему привели споры, слишком судорожно прижимал его к себе, будто желая закрыть собой в случае опасности. Кастиэль уже знал, что Михаилу дано разрешение, но молчал, продлевая драгоценные минуты неведения для Дина. Оба, и ангел и человек, вздрогнули, когда в дверь постучали. Дин удивленно уставился на Кастиэля, а когда стук повторился, громко спросил: - Кто? - Разносчик пиццы! – Раздался в ответ знакомый голос. Дин закатил глаза, а Кастиэль заметно расслабился. Человеку не хотелось выбираться из своего теплого гнездышка, но сделать это пришлось. Дин поднял с пола и накрутил вокруг пояса тонкое одеяло, а Кастиэля кое-как накрыл покрывалом. - Ну, входи! Дверь открылась, в комнату с ветром проникли ароматы цветов и донесся щебет райских птиц. Габриэль закрыл за собой, и Дин прищурился, не сразу сумев разглядеть архангела. От крыльев того исходило яркое золотое сияние, что делало его похожим на солнце. Габриэль медленным шагом подошел к Дину и взял что-то с его волос, а после сунул в нос человека. Это было маленькое белое перышко. - Ах ты, развратник!.. – весело поддразнил Габриэль и сел на стол перед телевизором. - Ты чего пришел? – Дин чувствовал нарастающее раздражение. - Он по делу, - объяснил Кастиель, вставая с кровати. - Вы тут развлекались, причем так, что все, кто обычно поддерживает связь с Кастиэлем, в страшном смущении теперь! – Габриэль возмущенно скрестил руки на груди, - А я был занят делами, налаживал давние связи. Знаете, мне почему-то не особенно хочется отдавать своего Сосисочку в лапище этого препротивного змея. Да-да, змея. Лживый и льстивый негодяй. И ведь он еще меня воспитывал!.. А я верил каждому его слову. Если бы не Мишка, не знаю чем бы закончилась наша с Люциком дружба… Это ведь надо: решил наложить свои ручки не только на весь мир, но и на Сосисочку конкретно!.. - Ближе к делу, - попросил Кастиэль, - я тоже не горю желанием потерять своего человека. Габриэль кивнул и продолжил: - Кали, красавица, умница, женщина-мечта… оказалась… мразью. Она сказала, что Люцифер – мелкая сошка, и они даже вдвоем с Балдором разделаются с ним. Балдор… пф! Нашла себе любовничка!.. - Габриэль, не отвлекайся, - напомнил ему Кастиэль. Габриэль раздраженно поджал губы, но продолжил рассказ. - Божки решили устроить совет. Порешить на нем, какую роль они сыграют в нашей концовочке. Финал близок, а потому я заранее обратился к старым друзьям. В наших рядах переполох. Захария умеет воздействовать на безвольных исполнителей велений Отца, он так же умеет выдавать приказы своего начальника за приказы Господа. В этом ему нет равных! Все решено, Дин, - Габриэль обернулся к человеку, - тебя разрешено взять силой. Впрочем, так же, как и Сэммика. Ты просто представить не можешь, в чем загвоздка. - Габриэль лукаво улыбнулся, - Они тебя ищут. А найти не могут. Никому и в голову не пришло, что Кастиэль тебя спрятал. Дин ошарашено обернулся к ангелу. - Так ты спрятал меня?! Кастиэль виновато опустил голову. - Не совсем… но и это тоже… - Девочки, отношения будем выяснять позже. - Встрял архангел, - Михаил и Люцифер стремятся станцевать ламбаду, однако первый танец Люцифера не с братом, а с нами. Еще до принятия решения провести собрание мне согласилась помочь… барабанная дробь! Мокошь! – Габриэль удивился отсутствию всякой реакции, поэтому выпрямился, поправил волосы и многозначительно добавил, - Она давно от меня без ума. Дин с Кастиэлем переглянулись. - Богиня плодородия? – Кастиэль нахмурился, - Надеюсь, это не все? - Венера и Гера. Они не вынесли моей слезливой истории любви к Сосисочке. Гере я, правда, обещал жениться на Сэме после всего этого… - Габриэль поднял брови, по его лицу можно было понять, что тот здорово влип,- мда… Брахма и Вишну было согласились, но этот выскочка Шива!.. Он похуже Уицилопочтля! Само безрассудство! Короче, он был категорически против, поэтому, само собой, и Брахма, и Вишну отказались от помощи. Зато, длинной героической речью я доказал Гуань-Ди, что дело наше правое, и он загорелся идеей помочь. Это очень сильный союзник! Анубис послал меня ко всем чертям… - Габриэль задумчиво принялся барабанить пальцами по столешнице, - кто же еще согласился помочь? Геб что ли?.. Осирис разозлился, но сказал, что ничего предпринимать не станет… о! Точно! С нами еще Сет. Странная личность… но выбирать нам не приходится. - Меня никто даже слушать не стал! – Кастиэль выглядел взбудораженным, да и сам Дин словно ухватился за волосок над пропастью. - Ну, я же Габриэль, я обладаю внутренней харизмой! Пока архангел говорил, глаза Дина привыкли к свечению, и он совершенно четко мог видеть сейчас сложенные золотые крылья. Перья их были словно выплавлены из золота, каждое перышко вырисовывалось четко, было тончайшим и одновременно, Дин предположил, что взмахом этого крыла можно рассечь что угодно, подобно лучшей сабле. Габриэль тоже был в тоге, но теперь человека это уже не позабавило. - А где Сэм? – взволнованно встрепенулся Дин. - С ним все в порядке. Пока. Кастиэль серьезно, даже сурово, посмотрел на Дина. - Тебе лучше остаться здесь. Пока мы с Мокошью, Герой, Сетом… - Еще Венера и Гуань-Ди, - подхватил Габриэль. - Пока мы сражаемся. - С кем? – Дин, полный негодования, подлетел к Кастиэлю и ткнул его пальцем в грудь, - Ты собрался сразиться с Люцифером или с Михаилом? Повисла пауза, которую первым нарушил Габриэль несвойственным ему шепотом, в котором были и страх, и боль, и все то, что он умело скрывал до этого. - Мы не знаем. *** Дин метался по крошечной комнате, ненавидя всю гору DVD, рассыпанных возле телевизора, от мысли о пиве у него начинало тошнить, скомканные простыни и белая тога на полу убеждали его в том, что ему не приснилось все то, что произошло между ним и Кастиэлем. Только вот Кастиэля не было уже слишком давно. А может быть, они с Гейбом ушли только что? Время здесь не шло, но Дин чувствовал, что его ожидание длится уже целые столетья. А может, Кастиэль уже мертв? Может, на земле уже не осталось ни одного человека. Дин горько рассмеялся. - Это был твой план, да? Даже если земля уже взорвалась к чертям, я останусь в целости и сохранности целую вечность! В идеальном месте! С Плэйбоем и теликом! – Дин схватился за голову и пнул ножку кровати, - Может, я лучше умер бы сражаясь рядом с тобой, сукин ты сын! Отчаяние затопило Дина тяжелой липкой массой, голова раскалывалась, Дин подбежал к двери, попытался открыть ее, но безуспешно. Тогда он принялся бегать по комнате, выискивая то, чем можно было бы эту дверь вышибить. Внезапно все вокруг началось трястись, дверь распахнулась сама, и Дин зажмурил глаза от ярчайшего света, а после, пришлось заткнуть уши, потому что кто-то явно говорил с ним по енохиански. Дин почувствовал, как его окутывает прохлада, она обворачивалась вокруг него подобно слоям тонкого шелка. Кошмарный звук все не прекращался, от него стало больно ушам. Еще мгновение и Дин почувствовал, как его со страшной силой тащит куда-то вниз. Он летел во много раз быстрее свободного падения, но страшно ему не было, он лишь хотел, чтобы прекратился крик и погас свет. Резко все закончилось. Дин лежал на спине и глядел в потолок, которого никогда прежде не видел. Тело сильно затекло, пока его душа прибывала на небе, и Дин попытался сесть, но голос внутри него сказал: «Теперь это моя оболочка, Дин. Даже не пытайся сопротивляться». Дин хотел закричать, выматериться, но он не мог сделать этого. Он теперь не мог сделать вообще ничего. Михаил встал на ноги, зашуршали крылья, и Дин ощутил головокружительный и быстрый полет. Все неслось перед глазами со страшной скоростью. «Эй, ты, супермэн, куда мы?», подумал Дин напугано. «Биться с Люцифером», был ему ответ. Когда они приземлились, Дин назвал архангела всеми ругательствами, которые только пришли на ум, однако забылся, лишь только Михаил обратил взгляд на Сэма. Перед глазами Дина открылась довольно странная картина. Это было старое заброшенное кладбище. Деревянные кресты прогнили и покосились, а могильные плиты местами покрылись мхом, некоторые из них лежали, не имея принадлежности ни какому клочку земли. В кривых сухих ветвях каркало воронье, пожухлая трава смешалась с опавшей листвой и шуршала под подошвами Михаила и Дина, заключенных в одно тело. Сэм стоял в самом центре поля и смотрел на Дина с явно читаемым страхом на лице. Рядом Люцифер с Кастиэлем о чем-то оживленно спорили. Слева, в кругу горящего масла по-турецки сидел Габриэль и косо смотрел на дьявола, возле него суетилась темноволосая совсем юная девушка. Еще четверо человек: двое мужчин и двое женщин шептались, склонившись друг к другу. Дин почувствовал облегчение, увидев, что все пока что живы. - Послушай, Мокошь, мы так ничего не добьемся! – пробормотал Габриэль молоденькой девушке, а после заметил Михаила и, указав на него рукой, повысил голос, - Эй, ребятки, смотрите, кто пришел! Все резко обернулись в сторону прибывших. Люцифер взмахнул руками, выражая крайнее недоумение: - Неужто Дин Винчестер? - Ты же знаешь, что это Михаил! – Свирепо воскликнул Кастиэль, сжимая в руке ангельский клинок, готовый в любую секунду нанести удар. Холодный ветер дул Дину в лицо, человек хотел прищурить заслезившиеся глаза, но даже этого Михаил ему не позволил. - Михаил??? – искренне поразился дьявол, принимая вид полного непонимания, - Быть такого не может. Вы слышали? Гера? Сет? Все слышали? - Хватит ломать комедию! – воинственно пресек его Габриэль, резко поднимаясь на ноги, сейчас архангел был совершенно не похож на себя такого, каким Дин его знал. Грозный воин войска Господа был виден сейчас даже в земном тщедушном теле. - Комедию? Братик, я не ломаю комедию. - Обиженно ответил Люцефер и сделал несколько шагов вперед, чтобы все его могли видеть, - Дело в том, что произошло недоразумение. Это – Дин Винчестер. Он не может быть Михаилом, потому что не давал разрешения Михаилу использовать его тело, как оболочку. Дин не совсем понимал, что пытался сказать Люцифер, но тот явно пытался провернуть какой-то гамбит. Четверо человек, которые по предположению Дина вовсе не были людьми, с интересом прислушались к словам дьявола. Все они выглядели очень неприметно: один из них был сопливым пареньком в бейсболке, с россыпью прыщей на лице; второй сильно походил на бомжа, его редкая рыжая борода доставала до самых ключиц. Женщина, одетая в форменную одежду, сняла очки и бросила их себе под ноги. Пожилая домохозяйка в халате усмехнулась и произнесла с сарказмом: - Хочешь сказать, ты ничего не знал? - Венера, дорогая, что тебе наговорил обо мне Гейб? – всплеснул руками Люцифер, словно не замечая крепко зажатого в руке Кастиэля клинка. - Габриэль не лгал! – Горячо возразила Мокошь, - Вы сами это знаете, - богиня окинула свирепым взглядом всех присутствующих, - слухи о делах этого ангела давно заполонили все небо! - Ягодка моя, не горячись! – Осадил её Габриэль. Дин заметил, как взметнулись брови Сэма при последних словах архангела, адресованных бывшей подружке. - Я лишь хочу сказать, что это Дин, а не Михаил. Дин почувствовал гнев нарастающий где-то почти в нем самом. - Ты знаешь, кто я, брат! – Громкий голос Дина перебил поднявшийся вдруг хор голосов. - Но как?.. – уголки губ Люцифера слегка дрогнули. Дин понял, что дьявол хотел именно такого сюжета. Это знал и Михаил. И Михаил был настроен не на переговоры. - Означает ли это, - скрипуче-хриплым голосом заговорил бог, выбравший для своей оболочки бородатого старика, - что ты, Михаил, взял тело человека силой? - Разве это не против правил? – спросила богиня, одетая в форменный костюм. - Да, это против правил, Гера, - отрезал Михаил, не дав Люциферу и рта открыть, - Да, я нарушил правила, Гуань-Ди. - Возмутительно! – закричал Гуань-Ди, выбегая вперед, - Это грубейшее нарушение! Остальные не были так же негативно настроены. Боги переглядывались, то и дело устремляли взор на Габриэля, запертого в ангельской ловушке. - Иногда нужно прибегнуть к крайним мерам… - не громко произнес Кастиэль, не глядя на Дина. - Я даже не понимаю, кто враг, - растерянно ответила Гера. - Люцифер! – Решительно ответила Мокошь, - Габриэль знает, у него доказательства. - Твой любовник в ангельской ловушке, детка, - с мрачным видом вмешался прыщавый паренек, который, по всей видимости, был египетским богом Сетом, - он пока вне игры. - Милый мой, - незамедлительно отозвался Габриэль, - это уж мне решать. - Хватит споров! – Воскликнула Гера, - Из-за спора вспыхнула Троянская война! Я предлагаю высказаться и Михаилу, и Люциферу по очереди. - А что говорить?! – Вспылила Мокошь, - Разве Габриэль не объяснил всего? - Тише, ягодка, пусть поговорят, - Габриэль сел обратно в траву, Сэм направился в его сторону, сопровождаемый долгим взглядом Люцифера. Дину хотелось поучаствовать в разговоре, слова так и вертелись на языке, но все, что он мог это лишь молча проклинать Михаила. Хоть кто-то он его слышал… - Я пришел сразиться с тобой, брат, - заговорил Михаил, и его голос перебило громкое карканье, - Отец дал нам дозволение взять свою оболочку силой. Не смотря на то, что это варварство, мы обязаны так поступить, потому что иного выхода у нас нет. Люцифер открыл рот от изумления. - Что? – Переспросил он, прикладывая руки к груди и вытягивая шею, - Я должен войти в Сэма Винчестера без его дозволения?! – Дьявол оглянулся на Сэма, сжавшего кулаки от чувств, обуревающих им. - Да, - просто ответил Михаил. «Да скажи ты им, что Люцифер сдрейфил! – мысленно закричал Дин Михаилу, - Он же просто тебя негодяем хочет выставить! Боится, что все эти Мокоши и… Зевсы начнут биться против него!» - Скука, - пробормотал Сет и в следующее мгновение растаял в воздухе. - Габриэль просил нас сразиться против Михаила, так? – спросила Мокошь, поднимая брови. - Эй, стой, стой… - Габриэль замахал перед собой руками, - Я тогда не знал, что и Люцифер будет тут. Я ожидал увидеть небольшой ангельский отряд с Михаилом во главе. - И против кого же мы боремся? – Гуань-Ди окинул взглядом всех присутствующих. - Против Люцифера, - твердо ответил Кастиэль. Люцифер тяжело вздохнул. - И почему же, братец, боишься, что жар битвы заденет твоего возлюбленного? - Это смешно. Ваши разборки не выходят за пределы семейной распри! – Возмутилась Гера, - Прости, Гейб, но я ухожу. И женщина в форменной одежде растворилась в воздухе. - Я против Люцефера, - заявила Венера. - И я, - подхватил Гуань-Ди, - я все же бог справедливой войны. Мокошь вопросительно посмотрела на Габриэля. - Габриэль! – Кастиэль умолял глазами не навредить Дину. Габриэль едва заметно кивнул. - И я против Люцефера! – крикнула Мокошь громко, так, что крик ее прозвенел в воздухе. Богиня топнула ногой и поднявшийся столб земли сбил Люцефера с ног и засыпал его. Сэм уже тушил священный огонь вокруг Габриэля. Дин почувствовал, как ноги его отрываются от земли. Михаил поднялся в воздух и прокричал: - Не трогать моего брата! Щелчок пальцев и Мокошь разорвало на части. «Твою ж мать!» пронеслось в голове у Дина. Венера возмущенно закричала и взмахнула рукой, от чего тело Дина с кошмарной силой ударило о землю, потом подняло снова и ударило вновь. Дин задохнулся и больше не смог вздохнуть, Михаил пытался противостоять греческой богине, но у него не хватало на то сил. Адская боль пронзила все тело, кровь хлынула и из ушей, и из глаз, множество сломанных костей впились в плоть. Кастиэль быстрым уверенным движением перерезал горло Венере, после чего кинулся на помощь Дину, дрожащей рукой ангел приложил два пальца ко лбу человека. Дин увидел над собой Кастиэля, боль прошла, Михаил серьезно кивнул, признавая в Кастиэле союзника, а в следующий миг Кастиэль вздрогнул и открыл рот. Из глаз полился белый свет. Михаил удивленно взглянул на ангельский клинок, торчащий из горла Кастиэля. Вспышка озарила кладбище лишь на секунду. - Кас! – Где-то закричал Сэм. Дин не понимал, что произошло. Он видел Люцифера, подбрасывающего в руке ангельский клинок. Видел лежащего на земле Кастиэля, Ангела Господня, чьи сгоревшие крылья легли на сухую траву черным отпечатком. Кастиэль почему-то не двигался. Мозг не желал находить ответ. Дин хотел кинуться к ангелу, трясти его, умолять, чтобы он встал. Из глаз покатились слезы, Михаил удивленно стер их. - Он расстроен? – поинтересовался Люцифер, будто спрашивал, какую на завтра обещали погоду. Михаил кивнул. - Осторожно! – предупредил он, вскидывая руку, и тем самым защищая себя и брата от града камней, поднятого Гуань-Ди. - Мы не можем сражаться, ты же знаешь, - поднял бровки Люцефер, - нужно чтобы Сэм согласился. Михаил хотел что-то ответить, но не смог. Вместо этого он почему-то упал на колени над телом Кастиэля и закричал во все горло криком подстреленного дикого зверя. Дин даже не осознал, что он взял верх над архангелом, он просто не понимал, где он находится и зачем. Он хотел умереть здесь, обнимая своего ангела. В это время Гуань-Ди напал на Люцифера со спины. Дьявол резко развернулся. - Думал, я не замечу? – улыбнулся он, хватая бога за горло. Однако, улыбка быстро сошла с его губ. Он выпустил Гуань-Ди из слабеющей руки и удивленно обернулся. Там, позади, Габриэль с глубокой печалью в глазах вынул клинок из спины дьявола. - Прости меня, брат. Вспышка света, и вот уже два ангела лежат на земле. Дин почувствовал озноб, из него будто что-то вытягивали. Золотым светом Михаил вырвался из не нужной больше оболочки. Сэм опустился на колени возле Дина, Гуань-Ди похлопал Габриэля по спине. - Славно повеселились! Я надеюсь, Мокошь жива? - Да чего ж с ней станется… пострадала только оболочка… - пробормотал Габриэль дрожащим голосом. - Ну, друг, если понадоблюсь, зови. Габриэль кивнул, бог войны исчез. Лишь только это произошло, Сэм схватил Дина за плечо и попытался разогнуть. Дин сжимал в руках бежевый плащ, не понимая, зачем ему уходить куда-то, если Кастиэль лежит здесь. Значит и Дину суждено быть здесь. - Да посмотри ты, ради Христа! Дин услышал щелчок пальцев и поднял голову. На его глазах Габриэль медленно растворился в воздухе. - Что… - прошептал он чуть слышно. Кастиэль тоже исчез. Откуда-то из-за спины раздался довольный крик: - Ох, не зря, не зря Люцифер научил меня однажды делать двойников! Сэм вскочил на ноги и бегом бросился навстречу архангелу. Не веря глазам своим, Дин сквозь пелену слез разглядел темноволосого парня, в бежевом тренче и синем галстуке. Ноги мелко дрожали, когда Дин вставал на них. - Дин… - выдохнул Кастиэль, прижимая своего человека к себе. *** - Да, это все Гейб! – Довольно произнес Сэм и потрепал русую макушку, - Он придумал весь план. И отвлечение внимания, и двойники… - Жаль, только, тебе нельзя было сделать двойника, Сосисочка! Очень уж я за тебя пережива-ал! - Хотите сказать, вы вдвоем остановили апокалипсис? – Спросил Бобби так, как он спрашивал бы: «Это вы сотворили мир?» - Я остановил, - поправил Габриэль, разворачивая леденец, - а сосисочка мне немножко помогал. Сэм, сдерживая улыбку, кивнул. - А Дин? – поднял брови Бобби. - Что Дин? Дин вообще не причем! Они с Кастиэлем заняты любовью друг к другу, им не до чего! Бобби взорвался хохотом и пошел к холодильнику за пивом, почесывая поязницу. - Вот вы меня надули, парни! Я-то почти купился! Габриэль с Сэмом удивленно переглянулись. Бобби пошаркал в комнату, где сегодня спал Дин и постучал в дверь. - Дин, знаешь, чего Гейб про тебя заливает! Говорит, что… Дверь открылась и перед старым охотником возник абсолютно голый Кастиэль. - Доброе утро, Бобби. Дин еще спит. Бобби медленно кивнул, и, развернувшись, прошел обратно на кухню. С трудом выходя из транса, Бобби прохрипел: - Так, чего там на счет апокалипсиса?