Праздник Пробуждения

По тому, как напряглись сигнальные струны, опутывающие Лунный дворец, Морнемир понял, что старший супруг изволил, наконец, явиться домой. Щелкнув тонкими пальцами, принц соткал прозрачного "вестника" – тонкую змейку, состоящую из его магии, и отправил ее на разведку. Результат оказался неутешительным: Балтазар после полугодового отсутствия вернулся раненым и раздраженным. Что же, придется отложить визит вежливости до утра. «А может…», - подумал эльфийский принц темной правящей династии и внутри у него все сладко сжалось от почти болезненного предвкушения. Раздраженно оборвав недостойную мысль, Мор перевернулся на живот. Если Зарри отправится к этой белобрысой выскочке, то он почувствует. Но легче ему от этого не стало. Великая Эригградсилль, как это могло случиться? Что бы сказал отец, если бы узнал, что его младший сын так недостойно себя ведет: страстно, до дрожи в коленях желает врага своего народа? Отогнав неприятные мысли, юноша снова заворочался. Сна не было ни в одном глазу, а до утра еще очень далеко. Мысленно пожелав всем Светлым, чтобы у них волосы перекрасились в синий цвет, принц сел на постели. От ощущения, что господин так близко, у него горели щеки. Еще раз отругав себя за слабость, Морнемир поднялся и направился к двери, ведущей в сад. На улице было тихо. Ни ветерка. Так любимая Элеманилом Сестра заливала все вокруг призрачным белым светом, отчего деревья, застывшие в сумраке весенней ночи, казались призраками. Бесшумно скользнув на посыпанную белым речным песком дорожку, юноша поежился от холода. Но задуманного не оставил, ему нужно было остыть. А для этого… Добравшись до водопада, обладавшего, помимо некоторых целебных свойств, еще и способностью быстро избавлять от лишнего напряжения, Мор застыл практически с открытым ртом. Похоже, не один он знал о своеобразных свойствах Истока Невинности. Под серебристыми струями, весь облитый лунным светом, стоял главный соперник Темного принца – Элеманил. Морнемир разглядел длинные мокрые волосы, темные от напитавшей их влаги. Они опутывали плечи и спину Светлого, как удивительные морские водоросли мрамор. Идеально прямая и узкая спина, белоснежная кожа довольно широких плеч, соблазнительно-округлые ягодицы, стройные длинные ноги… Понаблюдав за вторым супругом Балтазара еще несколько минут, упрямый Морнемир был вынужден признать, что тот идеален. У эльфов тоже бывают тщательно маскируемые изъяны, но проклятый Светлый, похоже, не имел их вовсе. Под струями этого водопада невозможно было удержать иллюзию хоть сколько-нибудь долго. Пока Мор раздумывал таким образом, купающийся Элеманил решил окончательно испортить ему настроение. Он повернулся, как будто нарочно позволяя затаившемуся сопернику разглядеть и все остальное. Темный подавил стон, который был уже готов вырваться из горла. Светлый был возбужден и, похоже, пришел к волшебному водопаду с той же целью – избавиться от мучительного желания, которое возникало сразу же, стоило господину переступить порог их общего дома. Ошарашенно наблюдая, как идеальные кисти рук с чуткими длинными пальцами нежно скользят по бледной коже, будто стирая все неприятные мысли и чувства, как приоткрытые губы ловят игривые струи Источника, как будто целуя невидимого партнера, как налитой темной кровью тонкий, длинный член гордо покачивается из стороны в сторону при малейшем движении, как цветок на ветру… И Мор сорвался. Пусть завтра гордец Светлый вызовет его на поединок, пусть Балтазар недовольно поднимет брови, очередной раз залечивая их раны, но, Бездна побери, этот чертов эльф и его, Морнемира, супруг тоже. Темный внимательно слушал Заклинателя во время брачного обряда – у них триумвират, а не гарем. А значит, что он имеет полное право… Закончить мысль он не успел, потому что проклятый Элеманил открыл свои почти черные от сдерживаемых эмоций глаза и чуть улыбнулся, поманив затаившегося Морнемира к себе. Темный гордо вздернул подбородок и стянул через голову широкую ночную рубашку, после чего шагнул к своему супругу. Неожиданно теплые и мягкие губы оказались у Светлого. Это была последняя связная мысль, потому что дальше началось безумие: Темный стремительно терял контроль. Клыки, которые раньше удлинялись только с Зарри, выдвинулись, и рот заполнился слюной. Нет… кусать Светлого нельзя – он принадлежит демону, и неизвестно, как тот отреагирует на порчу своего имущества. Но сам Элеманил, похоже, был совершенно другого мнения, он обнял Мора одной рукой за плечи, а второй коснулся там, где до этого позволялось дотрагиваться только Зару. Гордая голова Синеглазого склонилась к плечу, открывая беззащитную шею, как будто предлагая попробовать. И Темный позволил себе немыслимое: он, застонав, коснулся губами шеи своего партнера. Кожа была обжигающе-горячей по сравнению с водой источника. Элеманил счастливо вздохнул и слегка надавил Морнемиру на затылок, давая разрешение. Темный не заставил себя просить дважды, острые клыки вспороли нежную кожу и сладкая, дурманящая влага брызнула прямо в горло, обращая собственную кровь Мора в огонь. Сделав несколько жадных глотков, он заставил себя остановиться, все же Эл не демон, и такое обращение может ему навредить. Поэтому, нежно зализав ранки, Мор вернулся к теплым губам своего теперь уже мужа. Они долго целовались, поглаживая друг друга и жадно лаская, стараясь как можно дольше продлить это безумие, успеть насладиться неожиданной близостью. Такой неправильной, но оттого еще более желанной. Наконец, тонкие пальцы обоих принцев переплелись, лаская оба члена сразу. Мелодичные стоны, страстные поцелуи, нежная кожа, пробуждающаяся природа вокруг – все это слишком остро ощущалось, слишком сладкими были губы, слишком нетерпеливыми руки и слишком хотели этого оба любовника. Страстно вжавшись друг в друга, принцы одновременно достигли границы, за которой, практически ослепнув и оглохнув от охватившего их удовольствия, они только и смогли, что прошептать имя того единственного существа, благодаря которому это немыслимое нарушение всех законов и норм стало возможным: - Зар… Еще несколько мучительно-долгих мгновений они пытались удержать то потрясающее ощущение единства и целостности, что охватило их, но все когда-нибудь заканчивается. Поэтому, невесомо коснувшись сладких губ Элеманила, Мор отстранился первым, опасаясь показать старшему и более опытному эльфу свою слабость и потребность в ласке и заботе. Но тот лишь весело фыркнул и тут же снова его обнял. Ни слова не говоря, принцы помогли друг другу вытереться и одеться. После чего медленно пошли обратно в замок. И когда Эл взял Мора за руку, тот, к своему собственному удивлению, не стал возражать. Дойдя до большой террасы, на которую выходила дверь из покоев Темного, они остановились и встретились взглядами. Морнемир, видимо, что-то для себя решил, пока они молча шли от водопада, потому что легонько потянул Элеманила за руку, приглашая в гости. Это было актом доверия. Светлый, вежливо склонив голову, выразил свою благодарность и сделал шаг навстречу их общему будущему, переступив порог покоев своего бывшего врага и соперника. *** Усевшись в предложенное кресло и приняв бокал вина из рук своего второго супруга, Элеманил внимательно посмотрел ему в глаза и осторожно сказал: - Ваше Высочество… - Вам не кажется, принц Элеманил, что мы с вами уже достаточно давно живем под одной крышей и периодически просыпаемся в постели одного и того же существа? Не пора бы хотя бы наедине сменить обращение на менее формальное? Можете звать меня по имени, Ваше Высочество. - Ну, тогда и вы зовите меня Элом, Морнемир. - Мора будет достаточно, - ухмыльнулся Темный. Помолчали. - Ваше… Мор, - поправился Светлый, поймав предупреждающий взгляд темных глаз, - вам, безусловно, известно, что следующая ночь… - Ночь Пробуждения соков земли. Разумеется, Ваш… Эл. Но вам ли не знать, что вот уже… - Да, слишком долго мы с вами пренебрегали традициями своих народов в угоду… - …Разногласиям, - помог Светлому Мор, лукаво прищурившись, - теперь же… - Думаю, мы можем если не полностью отказаться от них, то хотя бы достичь единодушия в одном принципиальном вопросе, - улыбнувшись, Элеманил с намеком приподнял свои светлые брови. - Вы предлагаете перемирие? - Мир, Морнемир. Я предлагаю мир. Нам нет нужды тратить и так не бесконечное терпение супруга на разбор наших с вами претензий друг к другу. Темный помолчал, что-то взвешивая на внутренних весах, а потом осторожно спросил: - И праздник Пробуждения… - …Может стать отличным поводом для того, чтобы продемонстрировать новообретенное единство нашему господину. - Вряд ли он будет в достаточной мере легковерен, Элеманил, - после небольшой паузы задумчиво проговорил Темный. - Все же, мы достаточно долго встречали в штыки все попытки супруга примирить нас. А выдавать господину истинную причину изменений… - …Неразумно, - тонко улыбнулся Светлый. - И поэтому мы с вами сделаем вот что… *** Балтазар просыпался тяжело, все-таки сказывались многомесячная усталость и напряжение. Чутье никак не хотело переходить в «мирный» режим, и демон несколько раз просыпался в течение ночи, вздрагивая от малейшего шороха. Приоткрыв глаза, он обнаружил, что большое красное Око уже прошло половину положенного ему пути, а, значит, его супруги не только успели выскользнуть из своих уютных постелей, но и позавтракать, а также наверняка еще и поссориться. Тихо застонав при мысли о неизбежном вежливом скандале, демон все же нашел в себе силы встать. Лунный Замок давно стал ему домом, который он любил всей душой. Если бы еще не бесконечная холодная война, которую вели между собой Эл и Мор… Приняв душ, Балтазар тщательно оделся и переместился в столовую. Замерев от неожиданности, он ошарашенно смотрел на надменного Морнемира, подставляющего свою идеальную белоснежную шею под горячие, нетерпеливые губы Эллеманила, сжимающего его плечи и сладко стонущего от удовольствия. Сердца сжались от ревности и обиды, и Балтазар, низко зарычав, исчез в портале, разломав на прощание часть стены мощным ударом шипастого хвоста. - Просчитались, - задумчиво констатировал Эл, осматривая то, что осталось от покрытой фресками перегородки. - М-да, - глубокомысленно заключил Мор. - Кто же знал, что он НАСТОЛЬКО ревнивый? - Он вернется, Ваше Высочество. Он обязательно вернется. К нам обоим. Пророчество Светлого сбылось, но только через два года.