Во всем виновата пылкость возраста.

Двадцать лет – это начало жизни. Той самой, которая воплощает в себе множество событий, о которых ты либо через долгие годы будешь жалеть, либо вспоминать с улыбкой. В двадцать лет открывается огромное количество вещей, перед которыми невозможно устоять и хочется попробовать все, что только предложит жизнь. Хан Джисон также стремится обуздать все, что ему преподносит эта штука жизнь. Также пытается бороться со своим внутренним "Я", которое никак не хочет оставлять его в покое. В какие-то моменты идет на поводу у своего юношеского нигилизма. А в иных, но редких случаях, просто ждет того момента когда смерть придет за ним, чтобы расспросить обо всем на свете и может даже ненадолго уйти в мир иной. За последние мысли Джисону перепадает самый болезненный подзатыльник из всего арсенала друга – Ким Сынмина. Сынмин, по сути дела, сам такой же. Пытается узнавать что-то новое. Ждет возможности, чтобы опробовать на себе необычное. Но единственно чем он отличается от вечно пылкого и сверх заряженного Джисона – это его характер. Ким знаменит не только своими подзатыльниками, которые Сон, кстати говоря, на себе опробовал все до единого, но еще ужасным и скверным характером. Вся его изюминка заключается в том, что одними лишь словами он может, как и постоять за себя и отстоять свою позицию, так и отвадить человека так, что тот еще до скончания веков будет остерегаться Мина и бояться сказать что-то не так в его сторону. Многие абсолютно не понимают, как два этих человека сумели сдружиться. Хан Джисон – заноза в заднице. И… Ким Сынмин – дьявол во плоти. Парни знакомы пару лет. За это время они вместе устроили много перепалок, как между собой, так и с другими. И если друг с другом все начинается из-за Сынмина, у которого язык выражается не всегда правильно, даже по отношению к другу, то с другими потасовки выходят из-за Джисона. С Ханом все намного проще – он просто лезет туда, куда совсем не нужно. А огребают оба. Еще с начала дружбы Сынмин был уверен, что пубертатный период у Хана прошел тогда, когда должен был быть. Но, кажется, он сильно ошибся. Ведь только в двадцать лет у Джисона произошел сдвиг по фазе. Ему нужны отношения. Он настолько поехал с этой мыслью, что подростки могут нервно курить в сторонке и смотреть на то, как Сон в очередной раз пытается завязать с кем-то разговор, при этом тянуть в сторону флирта, который, если честно, отвратительный. Причем это знают все, кроме, естественно, Джисона. Сынмин, конечно, тоже не против всей этой романтической лабуды. Но у него явно нет такой шизы по этому, как у Сона. Последний отрицает свои беспорядочные возможности обзавестись второй половинкой, а у Кима только глаз с каждым разом сильнее дергается и рука так и поднимается вверх, ближе к затылку друга. Но каждый раз он просто громко вздыхает и выдыхает, пытаясь утихомирить самого себя, чтобы опять не вдарить Хану, который все больше щеки надувает и обижается. Видите ли, ему больно и так друзья не поступают. Сынмин живет с братом. Ну, как бы и с родителями тоже, но те прилетают только на праздники, потому что работают в другой стране. Хенджина тоже вечно дома нет. Такой же пришибленный, как Джисон. Хан даже как-то пытался к нему подкатить, так как умеет. - Твои родители случайно не портные? – одной только этой фразой, Сон испортил все впечатление Джина, вызывая лишь смех. - Нет. - Тогда почему у тебя шило в заднице? – а затем Хан прекрасно понял, что подзатыльники это семейное. Но у Хенджина рука даже чуть тяжелее, как-никак тот в качалку ходит. После этого случая Сон твердо решил для себя, что брат Сынмина - не его поля ягодка. Но из-за этого он не перестал приходить к ним в квартиру. Потому что тащить в общагу Кима и ютиться вместе с ним и соседом – совсем не весело. Другое дело зависать на пустой квартире. Хоть и Мин строжайше запретил другу что-либо трогать руками, потому что знает, что ловкости у Джисона не занимать. Хватило одного раза, когда Сон принес с собой лук и решил похвастаться своими навыками стрельбы. Сынмин тогда благодарил всех богов, что это был игрушечный лук, ведь он не сомневался, что Хан может и настоящий раздобыть – ему ведь нужно лишь только захотеть. Хотя Джисон и с пластиковым луком со стрелами на присосках умудрился разбить сахарницу, что стояла на столе. Он потом еще час чуть ли не скулил от своей неловкости, убирая осколки и просыпанный сахар по всей кухне. И все под контролем Сынмина, следящий за всем происходящим. В очередной вечер посиделок, когда Хенджин свалил куда-то со словами: - Возможно, буду поздно и пьяный. Или поздно и побитый. Но такое уже даже Хана не удивляет, а про Кима так вообще можно молчать. В такие моменты аптечка всегда стоит в тумбочке на входе. Не один раз Мин встречал посреди ночи брата, да даже Хан принимал в этом участие. За окном лил стеной дождь. Настроение из-за него портилось и хотелось просто лежать и вдуплять в говорящий ящик, который в народе называют телевизором. Парни просто находились в гостиной, крутили каналы в надежде найти что-то стоящее их внимания. В один момент Хан подскакивает на месте и радостно без остановки говорит, так что Сынмин и слова разобрать не может, поэтому бьет по ноге друга, останавливая тем самым его безудержный лепет. - Мне такой красавчик написал. Я буквально только взмахнул, что он мне нравится, как сразу ответ, - все равно продолжал быстро говорить Сон, а следом показывая в приложении для знакомств фотографию какого-то парня. - А если это не он? Ну, обычная разводка. Я бы не доверял этим твоим приложениям, - пытался образумить друга Мин, но кажется тот и слушать не хотел этого, решая для себя, что будет лучше игнорировать то, что ему там говорит друг и начать переписываться с парнем. Не желая видеть эту довольную рожу Хана, что так активно общается, Мин встает и уходит на кухню. В любом случае в квартире холодно, поэтому чай будет не лишним. Ну, и как бы заодно выпускает пар, чтобы Сон не видел. Потому что Сынмина бесит, что Джисон в последнее время вечно где-то с кем-то, но не с ним. А даже если и с ним, то происходит то же самое, что и сейчас. Когда такое появилось у Кима – непонятно. Но и это его бесит, точно также как и его друг с этими его приложениями знакомств, да и в целом вечными знакомствами. - Ой, а я тебя потерял, - заглядывая на кухню одной лишь головой, весело проговорил Хан, смотря на то, как Мин от неожиданности льет кипяток себе на пальцы. - Хан Джисон! Сынмин был всеми фибрами души против этой авантюры. И почему-то только он считал это авантюрой. Для Джисона же это свидание, к которому он так сильно готовился, что полтора часа торчал у шкафа, спрашивая мнения у Чонина – соседа по комнате в общаге – и Кима. Чонин кстати нормальный малый. Удивительно как он вообще уживается с Ханом, но кажется у того очень сильная и прочная нервная система, раз они уже год вместе живут. Когда Сон, наконец, был готов, Ян, когда провожал парней, пожелал удачи. И явно она была специально для Сынмина, который был насильно заставлен идти. Когда Ким стоял и держал бедные пальцы, что потерпели поражение в схватке с кипятком, под струёй холодной воды Джисон повествовал о том, что СонУ – парень, с которым так радостно переписывался друг – предложил встретиться в кафе. А один он туда никак не мог пойти. Видимо все же опасения Кима дошли до левого полушария головы Хана и тот распознал опасения друга. Пусть он и не полностью прислушался к Мину, но красный огонек поселился под коркой головы. Однако теперь Сынмин должен будет сидеть в кафе, за каким-нибудь дальним столиком, и контролировать ситуации на случай обстоятельств, которые повлекут опасность для Сона. Ким заказывает только кофе и решает втыкать в телефон, при этом изредка бросая взгляд на столик у окна, за которым сидел Джисон с тем самым красавчиком. Если честно он вообще не понравился Мину. Слишком он уж самовлюбленный. Вечно волосы поправляет, невидимые пылинки с себя смахивает и улыбается так, что рекламы зубной пасты курят в сторонке вместе с теми подростками. В общем, мерзкий тип. Это Сынмин точно для себя подытожил. Конечно, Ким хочет, чтобы его друг был счастлив, но ведь и должен же быть тогда подходящий человек, а не вся эта куча непонятных людей, с которыми парень вечно знакомится. - Я вступаю в наступление, – приходит сообщение от Хана. Сынмин знает точно – это дурной знак и сейчас Джисон ничего хорошего не сделает. Точно знает, что прямо сейчас после этой озорной ухмылочки он произнесет какую-нибудь глупость, из-за которой в очередной раз все опять пойдет по одному, не безызвестному, месту. Он уверен, что именно сейчас все рухнет снова, также как и когда-то давно надежды на взаимность с Джисоном. Еще где-то полчаса они сидят. И если так подумать и представить, то прямо над их столиком весит напряженность. - Браво, Хан Джисон, ты опять отличился, - думает Ким, а после, тяжко вздыхая, что, кажется, было слышно по всему кафе, и из-за этого он притянул на себя немногие взгляды, причем и Хан посмотрел с явным вопросом. Еще минут через пять, стоит только спутнику Джисона выйти из кафе, как последний валится головой на собственные руки сложенные на столе, начиная скулить и гневить самого себя из-за своих же поступков. - Ты опять пытался флиртовать? – усаживаясь на, еще теплое, но пустое место перед другом, спросил Мин. Хотя сам прекрасно понимает, что это риторический вопрос, ответ на который не требуется, потому что знает, что именно это и сделал Сон. - Так и останусь до конца своих дней один, - бубнил куда-то в стол Хан, а после, резко поднимая голову, когда услышал звук отъезжающего стула, - Ты куда? – смотря на друга, что остановился в полушаге от столика, спросил Джисон. - Сколько я должен смотреть на тебя ноющего? Пойду куплю тебе твой любимый банановый коктейль, - вздыхая, произнес Сынмин, смотря, как после его фразы на лице Джисона появилась яркая улыбка, из-за которой Киму легче стало. - Сынмин, ты лучший! Знал? – резко соскочив, радостно пропищал Сон, - Я хочу еще пирожное. А Мин и не может отказать этому «я хочу еще пирожное». Ему вообще сложно отказывать Хану. Именно из-за этого он идет туда, куда его попросит Сон. Делает все, что попросит друг. Просто потому что знает, когда он действительно чего-то сильно хочет. Или может он просто так себя успокаивает и пытается жить спокойно. Хотя что-то не очень похоже на спокойную жизнь. Да даже сейчас, когда нужно было просто пройти к прилавку, Джисон умудряется поскользнуться на недавно разлитый, каким-то ребенком, сок. А у Сынмина это все будто в замедленной съемке, как в тех самых мелодрамах. Ким ловит Хана, не давая ему грохнуться на кафельный пол. - Я себе такое представлял, конечно, но явно не с тобой, а со своей второй половинкой, - произнес Джисон, находясь при этом все еще на руках у друга, который будто даже и не пытается, и не хочет отпускать из своих рук парня. - Я могу ей быть, - с полной серьезность в голосе, проговорил Ким, тем самым вызывая ступор у Джисона, который никак такого не ожидал услышать. - Не хочешь ли ты сказать, что… - Да, придурок ты. Именно это я и хочу сказать, - перебивая парня, как отрезал, выдал Ким. У Хана вообще уже мозг кипит и полная непонятность с сумбуром в голове. Особенно, если снова вспоминать в каком они сейчас положении посреди кафе. - Мне кажется, мы друг другу не подходим. - А что делать? Другим мы не подходим еще сильнее, - заключил Сынмин, а затем, поставив друга (а друга ли теперь?) в нормальное положение, продолжил, - Не передумал еще съесть пирожное и запить банановым? - Знаешь, - положив руку на плечо напротив, начал Сон, при этом медленно поднимая ладонь вверх по шее (а ведь они все еще в кафе находятся. Общественное место немного так), - Я не могу отказать тебе.