Сюрприз, блять!

— Суууууука, за что?.. — обиженно застонал Питер, как только продрал глаза: утро встретило его лежащим на пороге особняка, принадлежащего семье Годфри. Большая часть ночи намертво стёрлась из памяти, и он слабо представлял, как сюда угодил. Нужно шустро линять, пока его не запалили и не посыпались закономерные вопросы, но ситуация осложнялась тем, что он был полностью обнажён. К такому жизнь его не готовила. Круто погулял, ни прибавить, ни убавить! Питер осторожно сел и зябко поёжился — погода совершенно не располагала к нудистским подвигам, спасибо, хоть не зима. Он задумчиво почесал коленку и вздохнул. Судьба в очередной раз обломала незадачливого оборотня: грёбаные богачи хорошо заботились о своём доме и его окрестностях, не сравнить с той помойкой, на которой он жил. Вокруг не завалялось никакой тряпки, чтобы прикрыться, даже бродяг, у которых можно было бы стрельнуть тряпьё, поблизости не водилось. «До чего ж негостеприимное место! Полцарства за штаны…» Никто, кроме птиц и робко тявкающих в отдалении собак, в такую рань признаков жизни не подавал, все здравомыслящие люди смотрели десятый сон в своих или чужих постелях. Питер и сам, как всегда бывало после обращения, спать хотел зверски, но отрубаться в таком виде на радость педофилам явно не стоило. Интересно, споткнувшись о его беззаботно дрыхнущую под дверью тушку, Годфри вызвали бы скорую, полицию или сразу, не церемонясь, психиатричку? — Кажется, я начинаю понимать, почему у меня нет друзей… — озадаченно вздохнул Питер, представив, как выглядит со стороны. Учитывая репутацию Романа как избалованной богатенькой сволочи со странными фетишами, можно поспорить, на кого сейчас Питер Руманчек смахивает больше — на засевшего в засаде маньяка или чересчур старательного мальчика по вызову. Про него в школе и без того ходит множество дурацких, усложняющих ему жизнь слухов, и похоже, после сегодняшнего загула их список расширится. Просто замечательно. «Питер, не высовывайся, ни в коем случае не привлекай к себе внимания. И держись подальше от семейки Годфри!» — как наяву прозвучал в голове голос матери. Охуенно внял её наставлениям! Проебался по полной программе, угораздило же! Благо, раз его ещё не обнаружили, существовал шанс выкрутиться с минимальными потерями, осталось лишь понять, как это сделать. Разбудить друга, романтично покидав камешками в окно? Можно, в принципе, да только хер вычислишь, куда целиться. Не дай бог промахнуться и попасть к Шелли, тогда скоропостижная кончина будет обеспечена. Спрятаться в зарослях и попробовать до него докричаться? И перебудить заодно всю улицу. Рискнуть добраться до дома раздетым, прикинувшись жертвой ограбления? Есть призрачная надежда, что по пути удастся стырить подобие одёжки — миссис Годфри пугала Питера сильнее, чем позорное дефиле голышом. Но что бы он ни вытворял в волчьей шкуре, занятие оказалось крайне энергозатратным, поэтому, вероятней всего, его путешествие закончилось бы под первым же кустом. Он бы так и терзался сомнениями, но раздавшая вдали сирена полицейской машины резко придала решимости: из-за цыганского происхождения копы относились к нему с предубеждением и упаковали бы в обезьянник и за меньшее. Питер испуганно подскочил и, скрестив пальцы на удачу, поскрёбся в заветную дверь. «Только бы не миссис Годфри, только бы не… Ну, конечно! Сюрприз, блять! С моим везением разве могло быть иначе? И нахуя им полная хата прислуги?» — Здрасти, миссис Годфри, — вежливо поздоровался Питер, прикрыв руками пах. И спокойно, будто каждый день наносит подобные визиты, продолжил. — А Роман дома? Единственной реакцией Оливии на начинающего эксгибициониста стала приподнятая бровь. Питер даже позавидовал её самоконтролю. Или то, что в пять утра в дом щемятся голые дружки её сына, уже дело обыденное? — И что мне сейчас помешает позвонить в полицию? — спросила она, смерив его уничижительным взглядом. Ну, в принципе, справедливо, заслужил. — Любопытство? — предположил Питер, с тоской покосившись ей за спину. От холода его знатно потряхивало, но давить на жалость явно бесполезно: когда на тебя так смотрят, ни о каком сочувствии речи не идёт. — Дай угадаю, ты пришёл по поводу домашнего задания и будешь изучать с моим сыном анатомию? — с убийственным сарказмом уточнила женщина. Питер хотел по привычке почесать подбородок, как постоянно делал, когда нервничал, но вовремя затормозил. Усугублять положение демонстрацией причиндалов было глупо. — Бля, вы время видели?.. — сонно спросил появившийся в поле зрения Роман. Разглядев Питера, он оторопело замер, но мгновенно взял себя в руки, вернув на лицо присущее ему нахальное выражение. — Ну, привет. — Ничего объяснить не хочешь? — высокомерно бросила Оливия, изящно обернувшись к сыну и чуть отодвинувшись, чтобы во всей красе показать экстравагантного гостя. Питер смущённо переступил с ноги на ногу, но выложить наспех придуманную байку про жестокий розыгрыш не успел, так как Роман его опередил: — Это Питер. Мой ооочень близкий друг, — провокационно протянул он. — Эээээ… — глубокомысленно выдал Питер. «Роман, умоляю, засунь свой сволочной характер поглубже и прекрати меня закапывать!» — Твоему… другу… здесь не место, — процедила Оливия. Судя по тону, ей очень хотелось использовать в предложении слово «отребье» и вызвать охрану, в таком домище она явно водится. Честно говоря, Питер не понял, почему она ещё так не поступила. — Если одолжите одежду, я тут же испарюсь, — поспешно внёс свою лепту в диалог он. — Не могу же я его так отпустить, это невежливо. Его просто необходимо согреть. Прости, если кровать будет громко скрипеть, — елейно пропел Роман. Они с Оливией устроили дуэль взглядов, напрочь игнорируя Питера. Тот даже почувствовал себя лишним. Если он сорвёт вон ту штору и аккуратненько отчалит, как скоро они заметят его отсутствие? — С последствиями сам будешь разбираться, — в конце концов гневно прошипела Оливия и, обдав Питера волной презрения, скрылась с поля боя. М-да, незабываемое знакомство… — Добро пожаловать, — широко улыбнулся Роман, с интересом его разглядывая. — Роман, прошу, пожертвуй что-нибудь из своего гардероба, — перевёл дух Питер, резво юркнув внутрь. Если жизнь не подложит новую свинью, то можно сказать, самое стрёмное позади. — Это ты так извиняться припёрся? Продемонстрировал, что психолог нужен не мне, а тебе? — мстительно припомнил Роман их последний разговор, не торопясь выполнять его просьбу. Эти Годфри словно кайф ловили от его наготы, хоть бы носком в него кинули, ей-богу. — Ну-ну, отыграться решил? После беседы с твоей мамой можешь считать себя отомщённым по всем фронтам, — поморщился Питер. — О да, хотел бы я на её рожу посмотреть, когда она тебя увидела! Если бы ты ещё и бант нацепил, вообще красота… Хочешь, подгоню? — заржал Роман. — Харэ глумиться, без тебя тошно, — закатил глаза Питер. — Я после этого позора к тебе домой больше не сунусь. — С каких пор ты стал таким стеснительным? — Гони шмотьё, пока твоя сестра не наведалась, я уже задрался чувствовать себя извращенцем! — поторопил его Питер. — А тебе идёт, — Роман не сдвинулся с места. Да что ж такое! — Заебал, — Питер показал ему «фак» и направился к висящей на окне занавеске: вандализм с его стороны картины уже не испортит. Он самую малость не дошёл до намеченной цели — в глазах на секунду потемнело от усталости, и пришлось опереться о стену. Полнолуние неизменно выпивало все силы, обычно он едва доползал до дивана и отключался на весь день. Сегодня же это стало недостижимой мечтой. — Ладно, погоди минуту, — снизошёл до его проблемы Роман, сгонял на кухню и приволок розовый, кружевной фартучек. Больше он смахивал на наряд для сексуальных утех, чем для готовки. Вот сучонок! — Издеваешься? Предлагаешь так маршировать до дома? — прихерел от подобной наглости Питер. — Если ты двинешь в этом, тебя сто пудов по дороге изнасилуют. Я предлагаю в нём маршировать наверх, а то и впрямь Шелли нагрянет, рано ей на такое смотреть, — от Романа так и веяло ехидством. Питер с сомнением воззрился на штору, но решил, что дарёному коню в зубы не смотрят, надо брать, что дают. — Да ты у нас любитель ролевых игр, не бант, так кружева? — рассеянно подколол Питер, напяливая необычный наряд. Как хорошо, что рядом нет зеркал! — Всё для тебя, дорогой, — шутливо откликнулся Роман, отправляя ему воздушный поцелуй. «Помада и сапоги на высокой шпильке, и образ готов — раз уж я сравнивал себя с проституткой… Такое впечатление, что Роман то же самое представил, вон как уставился на меня своими глазищами, мне аж неловко…» Роман, как ни странно, не стебался и даже не пытался его сфотографировать. Только взгляд у него был совсем нечитаемым. — Надеюсь, это не твоей мамы? Я её любимчик, она теперь его точно сожжёт. И меня вместе с ним, если буду возле тебя крутиться… — Да вроде не её, у нас же повар есть… хм, — подвис Роман. — А на маму не обращай внимания, она на всех смотрит свысока. Не ей решать, с кем и как мне общаться. Идём. Путь на второй этаж обошёлся без происшествий и свидетелей. Очутившись в комнате, Питер сразу же поддался соблазну и со счастливым вздохом устроился на разворошённой кровати. Теперь хорошо бы случайно не вырубиться: после столь феерического появления остаться здесь было бы слишком нагло с его стороны. Так что переодеться, тащиться домой и постараться не отбросить в процессе копыта. — Выкладывай, как докатился до жизни такой, — Роман присел рядом и протянул минералку. — Может, сначала гуманитарную помощь из шкафа выделишь? — Питер поправил покосившийся фартук и присосался к бутылке, только сейчас осознав, какой его мучает сушняк. Он что, волком на ведро самогона наткнулся? Это бы многое объяснило. — Успеется, — нетерпеливо отмахнулся Годфри. — Так за что мне столь высокая честь? Не то чтобы я против… — Да кто бы знал, — протяжно зевнул Питер. — Вообще не помню, что ночью откалывал, очухался уже у тебя. Лишь бы теперь в новостях себя не увидеть! — Неужели я так неотразим, что ты не смог справиться с искушением? — Остроумие так и прёт… — оскалился Питер. Врать и юлить было лень, поэтому он признался: — Не хочу говорить, а то возомнишь себе… — Не волнуйся, уже возомнил, ведь из всего города ты пришёл именно ко мне. Но я б не отказался от подробностей. — Моя сестра — ясновидящая. — Интригующее начало. — Никогда ничего не пей в гостях у ясновидящих, — посоветовал Питер. Глаза слипались, мысли путались, и сосредоточиться было всё труднее. Похоже, его замысел добыть одежду и гордо уйти вдаль с треском провалился: на обитателей дома стремительно становилось похуй, на первый план выходило одно желание — спать. — Ди сказала, из-за этой штуки будет откровение или вроде того… Но я как-то не рассчитывал устроить вам стриптиз… — А мне понравилось, — с энтузиазмом заверил его Роман. — Теперь тебе будет очень сложно доказать, что между нами нет связи! — Говорил же, напридумываешь… — вздохнул Питер. — И что нас тянет друг к другу с самого начала, — довольно продолжил Годфри. Наверное, Питеру нужно было возмутиться, что он — не одна из девчонок Романа, которые по первому приглашению прыгают к нему в койку, но ведь он, по сути, как раз прыгнул, приглашения даже не дождавшись. — Иди ты, я буду всё отрицать, — дружески пихнул его в бок Питер. — Мама предложила съебаться из города, пока не поздно, а то здесь слишком нездоровая хуйня происходит. — А что ты? — Роман словно одеревенел, но голос прозвучал ровно. — А я не хочу, чтобы следующим схомячили тебя, — сладко потянулся Питер и потёр неумолимо закрывающиеся глаза. — Так что придётся остаться и охранять вас, мистер Годфри, от посягательств всяких монстров. — Ложись уже, а то сидя заснёшь, охранничек, — чуть подтолкнул его Роман, расплывшись в счастливой улыбке, и заботливо укутал в одеяло. Как только голова коснулась подушки, Питер почувствовал, что проваливается в глубокий сон, сопротивляться которому было невозможно. Последнее, что он почувствовал перед тем, как полностью отрубился: Роман ласково поправил упавшую на его лицо прядь волос. Питер определённо сделал правильный выбор.