Рожденный в раю

Первое что я помню в новой жизни это ощущение дискомфорта, меня будто связали по рукам и ногам, в глаза вставили мутные линзы и побрызгали в нос перцем. Это ощущение будет преследовать меня очень долго в жизни, но в тот момент я был просто спеленатым младенцем, которого впервые вручали в руки матери. Вокруг меня суетились какие-то мутные пятна, гудя растревоженным роем, мать нашептывала какие-то слова, а я в шоке от происходящего просто уснул. Нервная система не выдержала слияния разумов новорожденного и взрослого человека, уйдя на перезагрузку. После пробуждения я полностью осознал себя взрослым человеком в теле ребенка и приступил к первому приему пищи, установив подобный распорядок на ближайшие несколько дней, что провел с матерью в больнице. Когда меня привезли домой, поместив в маленькую тюрьму, называемую колыбелью, распорядок практически не изменился, однако изменилось мое восприятие – я уже четко видел близкие ко мне предметы, спокойно дышал и начал наконец думать. А подумать было о чем, ведь я увидел подтверждение индуистской веры в перерождение после смерти. Правда перерождение странное – не думаю, что помнить прошлую жизнь, это норма. Или бывают исключения, сбои? Уж точно не за праведную жизнь, получил я этот бонус. Ничего такого выдающегося я не совершил – не изобрел лекарство от рака, не остановил войну, наоборот - поучаствовал. А может это не подарок, а испытание? Прожил хорошую, спокойную, хоть и короткую, жизнь – а теперь у меня шанс прожить жизнь полезную для большего количества людей? Одно я знал точно – я буду рвать жилы, для того чтобы не разочаровать ту сущность, что дала мне второй шанс! В первый год своей жизни я был идеальным ребенком, по мнению моих родителей. Первые месяцы только ел, спал и старался максимально активничать, но минимально шуметь. Кричал я только когда меня надо было покормить или предоставить клининговые услуги в загрязненном районе. Да и кричал я не заливаясь, а короткими очередями вскриков, дабы не мешать окружающим, пускай привыкают что я лапочка. Ползать и ходить, а потом и бегать, начал достаточно рано, судя по радости родителей. Говорить начал тоже достаточно рано, постоянно тренируясь сперва «гугукать», а потом и произносить отдельные слога. Так что, когда я впервые произнес слово «ма-ма», я увидел в глазах малознакомой женщины, подарившей мне вторую жизнь, слезы истинной радости и счастья. Но были и странные вещи, которые я узнал по ходу первого года жизни. Например, я узнал, что женщины которых я сперва называл тетями, оказались моими мачехами, ибо обе были женами моего отца. И что мой отец не извращенец, в местном понимании, другие мужчины тоже постоянно используют макияж. Оказывается, ухаживать за домом и детьми это удел мужчин, а работать и кормить семью, должны женщины. Тут меня впервые посетила мысль что не припомню я такого в истории СГА, в которых я оказался, или это параллельный мир, в котором в 60-х победили хиппи? Первые проблемы появились ближе к моему второму году жизни, хоть и начинались они с малого. Так как моим воспитанием начал заниматься Стивен, мой местный отец, а Эрика, восстановившись после родов, постоянно пропадала на работе, то и первые подозрительные игрушки появились от него. До этого у меня были мягкие игрушки, в частности подаренный мамой медвежонок, с которым мне почему-то лучше спалось, но, когда мне подарили куклу «Кен», да еще и набор цветастой одежды для нее, я понял что это точно не солдатик. Даже хиппи должны знать про понятие камуфляж. Мой категорический отказ играть с куклами явно расстроил отца, хоть и удалось сгладить это тем, что я старался много рисовать, да и в чтении с письмом выдавал поражавшие всех результаты. Мне очень повезло, что у меня были две старшие сестры – Мелани и Кэтрин, родившиеся на 5 и 4 года раньше соответственно. Им было действительно интересно проводить со мной время, а мне было интересно играть с ними в девчачьи игры – догонялки, прятки, мяч. С каждым годом я все больше проникался любовью к маме и сестренкам, все больше считал их родными, но даже им я не рассказывал, что тайком ворую у мамы книги по американской юриспруденции и внимательно их изучаю. С трех лет я упросил маму отдать меня в детские секции по плаванью и гимнастике, потому что против секций по любым единоборствам, единым фронтом встала вся семья, кроме сестренок, которым слова и не давали. С другой стороны, так даже лучше – плаванье и гимнастика идеальны для физического развития ребенка, на мой взгляд. А для того чтобы задобрить отца я согласился пойти на курсы рисования, а потом и музыки. От танцевальных курсов, куда меня записали в 5 лет, я отказался после первого же занятия, когда выяснилось, что мне там уготована вечная роль ведомого. С таким напряженным графиком я и подошел к первому классу школы, где быстро выяснилось что я ботаник, потому что знал школьную программу лучше всех учеников, да и учителя, и вообще «как девчонка». Причем слышал я эти обзывательства от мальчиков, которых в первой жизни, я бы вполне мог перепутать с девочками. Хотя тут стоит признать, я и вправду скорее походил на девочку, на местную девочку. Я был физически развит, ну для 5-ти летнего, одевался в одежду спокойных тонов, без стразиков и ярких рюшечек, плюс совсем не интересовался «мальчишескими» играми, кроме скакалки, которую я использовал строго в одиночку. А все свободное время читал, что-то чертил у себя в тетради, а всех вокруг строго игнорировал. Первый год в школе превратился в испытание даже моего, взрослого разума – мелкие засранцы умудрялись доводить меня до бешенства. На их издевательства я перестал реагировать после происшествия на второй месяц обучения, когда Бобби Честер решил кинуть в меня пудингом за обедом, за что закономерно получил в рыло. А я закономерно оказался у директора, вместе с вызванной с работы мамой. И только юридическая подкованность мамы, плюс хорошие отзывы от обоих учителей и руководителей кружков, позволили мне избежать пометки «агрессивен» в личном деле. Оказалось, что для мужчины в этом мире это как пометка «шизофреник», которая начисто закрывала возможности для любой карьеры, да и личной жизни. После этого я завел привычку материться по-русски сквозь зубы, терпя любые подначки, а потом записывать все случаи с именами обидчиков и докладывать маме, добавляя сюда описание пройденного материала в сравнении с тем, сколько лет назад я его прошел лично. Естественно к докладам прикладывались вещественные доказательства – испачканная одежда, залитые разнообразными жидкостями книги и прочее. Удачным фактором, отсутствие которого грозило бы провалом всего плана, было то, что я учился в специальной школе для мальчиков, и мои сестры не могли прикрывать меня в ней. Моей задачей было одно – доказать маме что продолжать учиться в начальной школе мне нет ни возможности, ни надобности. И конечная цель – устроить мне прохождение этого бесполезного отрезка времени экстерном. Отсюда и мой отказ жаловаться школьным руководителям, мне нужно было чтобы меня травили – я выдержу, а на среднюю школу у меня был план. Мама продержалась до Рождественских каникул, когда ее терпению пришел конец, она устроила разнос директору, психологу, учителям в школе, которые и правда все видели и знали, но игнорировали проблему. В ультимативном порядке, под угрозой судебных разбирательств, она добилась перевода меня на домашнее обучение, на время сдачи программы начальных классов. А сдача этой программы должна была растянуться до конца учебного года, потому что оказалось невозможным сдать всю программу разом. А дальше вступала в ход вторая часть моего плана – я шел в среднюю школу вместе со своей любимой сестренкой Мелани. По общему мнению, она меня там защитит, на что мы с сестренкой активно поддакивали, стараясь не ухмыляться. Пожалуй, это было первое Рождество, которое я встречал с действительно праздничным настроением. Все каникулы мы с сестренками бегали и веселились, празднуя и Рождество, и удачу нашего коварного плана, хоть Кэт и жаловалась немного что не смогла уговорить Сьюзан на сдачу предметов последнего года экстерном. А сам праздник мы встречали всей семьей – я, Мэл, Кэт, мама, Сьюзан, Хелена, ну и отец. До окончания года я должен был готовиться к сдаче экзаменов и постепенно их сдавать, но после того как я за один воскресный вечер ответил на все вопросы мамы, решившей прогнать меня по темам экзамена, у нас состоялась самая важная беседа моего нового детства. - Да, пожалуй тут ты прав, эти 5 лет пустая трата времени для тебя. – признала мама сидя со мной на полу посреди разложенных учебников и бумаг. - И в кого ты такой умный? - В тебя, мамочка! - Ой, подлиза! – улыбнулась мама и взъерошила мои волосы. – Ну ладно, разрешаю тебя заниматься чем хочешь. И какие планы, когда свободного времени куча? Будешь готовиться сдавать экзамены за среднюю или сразу старшую школу? - Нет, там я, пожалуй, лучше отучусь все годы. – с видом маленького рассудительного Йоды начал я. – Иначе куда я в 8 лет после школы пойду? В колледж? Так меня там сразу нехорошему научат! Мама рассмеялась: - И что тогда? Я ведь тебя знаю, бездельничать ты не будешь, а сестры продолжают учиться, с ними не побегать. - Мама, я давно хотел сказать. – серьезно начал я. – Я хочу учиться. Я знаю, я сказал что не хочу перескакивать оставшиеся школьные годы. По крайней мере, сейчас не хочу. Но я хочу изучать химию, физику, математику, инженерию, в общем идти вперед. - А юридическое дело не хочешь освоить? Как мама? – улыбаясь подмигнула мне женщина. - А я изучаю. – серьезно ответил я. – По твоим книгам. Еще изучаю медицину, по книгам Хелен. Я бы и бухучет изучил, но приоритет у него ниже… Мама сразу стала серьезной, но кажется пока не злилась. - Так ты брал наши книги без спроса? - Да. Прости мамочка, но никто бы мне их не дал! – я начал давить на жалость, одновременно делая глаза Кота из Шрека. - И много изучить успел? - Ну, у тебя все основы, плюс архивы дел с нынешнего года, по 71-й. А у Хелен практически все, кроме части хирургии. - Ой, что-то не верится, молодой человек! – опять усмехнулась мама. – У тебя бы годы ушли только прочитать это все, а не изучить. - Так годы и ушли. Просто первую твою книгу я начал читать когда мне было 2 года, с небольшим. А я все что когда-то прочитал помню, до последнего знака. - Хорошо, проверка! Кто победил в деле Хьюэт против О`Нил 27 сентября 77-го? - Хьюэт! Ее адвокат Салли Грецковиц апеллировала к делу Макконан против Кент, от 15 июня 72-го! Судья на процессе Холлидей Уотсон! – бодро отрапортовал я, улыбаясь. - Боже мой! – мама была в таком шоке, что даже прикрыла рот рукой, абсолютно не характерный для нее жест. – Я это дело только перед нашей беседой проверяла, ты бы не смог его увидеть… - Я правда помню, мамочка. – еще больше кошачьих глазок от главного подлизы! - Иди сюда, моя прелесть! – мама схватила меня в охапку и поцеловала в макушку. – Ты мое счастье. Я так тобой горжусь! - Я люблю тебя мамочка. – сказал я, обнимая свою вторую маму, причем сказал не кривя душой. Несмотря на то что мне вроде бы за 40 лет, в сумме двух жизней, но я действительно любил эту женщину, как сын любит маму. - И я тебя люблю, солнышко. Мы несколько минут посидели обнявшись, после чего мама задала вопрос: - И почему ты тогда не хочешь закончить экстерном оставшееся школьное обучение? С такой памятью и твоим подходом к изучению, ты легко все сдашь. Я немного помолчал раздумывая, правильно формулируя ответ. - Думаю, так будет лучше. Во-первых, я хоть с кем-то познакомлюсь, начну общаться, может даже заведу друзей. А не проскочу всю школу во взрослую жизнь, общаясь только с сестренками. Во-вторых, у меня будет время подготовить базу для колледжа, может зарекомендовать себя как-то. Потом и выбор направлений будет больше. Да и будет время определиться с основным направлением. - Друзей говоришь? – прошептала мама. – Не обижайся сынок, но у тебя не очень пока получалось. - Так там одни мальчики были! – возмущенно проворчал я. – Чего с ними дружить, они неинтересные. А в новой школе большинство будут девочки! Мама рассмеялась мне в макушку. - А не рано тебе на девочек заглядываться? - Что значит заглядываться? – изобразил я удивление. – С девочками интересно! Они хоть в дурацкие секретики не играют, и одеваются нормально, а не как эти, бээээ... Мама продолжила тихонько хихикать мне в макушку. - Да и я буду с сестренками вместе! Может вообще Кэт поднатаскаем и в старшую школу вместе пойдем! – уверенно поднял я палец вверх. - Не сомневаюсь, вы сможете. Мы еще немного посидели обнявшись, после чего мама разомкнула объятия и поднимаясь сказала: - Ох и намучаюсь я с тобой лет через 10… - Это почему? – возмутился я. - А вот начнешь на девочек заглядываться, поймешь, – еще раз взлохматила мою голову мама. Результатом разговора стала наша с мамой поездка в мою будущую школу, для получения рекомендаций о самостоятельном, подготовительном изучении естественных наук. Немного повеселив, а где и шокировав преподавательниц, мы собрали внушительный список требуемых и рекомендуемых к изучению материалов, еще и с указанием порядка изучения. А когда преподавательница химии услышала, что я изучил почти все книги по медицине, имевшиеся дома, она с легкой улыбкой спросила все ли я там понял. На что мне пришлось честно признаться, что нет, далеко не все, потому что не хватает знаний той-же химии. Улыбнувшись чуть шире и слегка кивнув, она дописала мне книгу для дополнительного изучения, порекомендовав ее как отличное начало в изучении фармакологии. Похоже эта школа весьма отличалась от среднего уровня по стране, про который я знал в своей первой жизни. Или же в СГА этого мира серьезнее относятся к среднему образованию… После столь продуктивного похода мы умудрились столкнуться с директором школы, в разговоре с которой прозвучал еще один тревожный звоночек. - Здравствуйте! – широко улыбнувшись, обратилась к нам руководительница школы. После чего слегка наклонилась ко мне. – Как тебя зовут? - Здравствуйте. – вежливо ответил я. – Меня зовут Джо Блэк. - А меня зовут Аманда Уоллес. –директор кивнула мне и пожала руку матери, которая тоже представилась. - Заранее присматриваешь место обучения Джо? - Нет, я к вам в следующем году поступать буду, когда закончу младшую школу. - Эм, а сколько тебе лет, умничка? – немного растерялась директор. Я за сегодняшний день привык к подобной реакции. То что я говорю и как строю фразы, в сочетании с очевидно малым возрастом и тоненьким голоском, неизменно вводило всех сотрудников школы в диссонанс. - Мне 5, но летом будет 6. Сейчас я сдаю экстерном предметы за младшую школу. - Ого! Неожиданно! – вернула себе улыбку директор. – Молодец! Нам нужны такие умные девочки! - Вообще-то я мальчик! – почти выкрикнул я, будучи сам теперь в шоке. Как меня можно перепутать с девочкой? На короткое мгновение застыла немая сцена, я возмущенно смотрю вверх на директора, она растерянно смотрит вниз на меня, и только мама сбоку дрожит плечами, еле сдерживая смех. К чести директора стоит признать, что она быстро пришла в себя. - Да, конечно! Прости, привычка уже, у нас ведь почти одни девочки учатся. – развела она руками в извиняющемся жесте. После чего обратилась к маме. – А может вы хотите зайти ко мне в кабинет, обсудить некоторые вопросы? Если конечно у вас есть время? - Да, с удовольствием. – наконец сумела сдержать смех мама и слегка кивнула соглашаясь. Подойдя к своему кабинету и открыв дверь, директор видимо хотела предложить мне посидеть на диванчике в коридоре, но мама не дала ей шанса и слова сказать. - Не беспокойтесь, Джозеф достаточно умный мальчик, чтобы присутствовать при взрослых разговорах. Директору не оставалось ничего иного, как пригласить нас зайти в кабинет и предложить кресла перед ее столом. Немного помолчав, видимо формулируя свой вопрос максимально деликатно, директор начала свою речь: - Видите ли миссис Блэк, наша школа одна из лучших в городе, еще и с уклоном в естественные науки. Это порождает некоторый перекос в гендерном соотношении наших учеников. – развела руками директор. – У нас очень низкий процент учеников мужского пола. И проблемы бы не было, будь ваш сын одного возраста с остальными учащимися, но для мальчика вдвое младшего своих одноклассников, могут быть неприятные моменты морального плана… - Вы ведете к тому что моего сына будут травить одноклассницы? – ой, директор, когда моя мама говорит таким тоном, лучше начать все отрицать! - Нет, нет, нет! Конечно о травле речи не идет. – молодец, реакция правильная. – Но вы сами понимаете, это подростки, со всеми вытекающими отсюда проблемами гормонального плана. Они могут обидеть мальчика сами того не желая. Мама кивнула и повернулась ко мне. - Джо, это ты выбирал школу, тебе есть что ответить госпоже директору? - Да. – кивнул я и повернулся к директору. – Госпожа Уоллес, уверяю вас, я взвесил все риски подобных проблем, именно поэтому со мной в одно время пойдет моя сестра Мелани. Мы не сомневаемся, что наших знаний хватит для поступления именно в вашу школу. А в следующем году, к нам присоединится моя вторая сестра Кэтрин. Уверен, они не дадут меня в обиду. - Так это решает проблему! – обрадовалась директор. – А ты обстоятельный молодой человек, Джозеф. - Благодарю вас, госпожа Уоллес. – слегка поклонился я. - Тогда у меня вопросов больше не имеется. Может вы хотите что-то у меня спросить? – получив на вопрос отрицательные ответы, директор продолжила. – Тогда ждем от вас заявок на поступление по итогам окончания младшей школы. Будем рады видеть тебя, Джозеф, и твоих сестер, в рядах учащихся нашей школы! Пожав друг другу руки, хотя директор немного поколебалась, прежде чем легонько пожать протянутую мною ладошку, мы расстались. На обратном пути мы заехали в книжный магазин, приобретя те книги из списка, которые у них были. Когда на кассе их упаковали я схватил по свертку в руку и потащил к машине, сразу услышав испуганное: - Осторожнее, мальчик! Они тяжелые, давай я помогу. - Во-первых, спасибо за заботу. – кивнул я испуганной кассирше. – Во-вторых, спасибо за то, что не назвали девочкой. В-третьих, я необычный мальчик! Гордо подняв голову, я прошествовал к машине, где меня догнала уже практически хохочущая мама с остальными свертками. Ну хоть кто-то сегодня веселится! - Ну что, не тяжело, необычный мальчик? – спросила продолжающая смеяться мама. - Ужасно тяжело, веревки в руки впились! – застонал я после того как закинул книги в багажник. На что мама чуть не согнулась в хохоте. – И никакого сочувствия! Мама уложила книги в багажник, после чего обняла меня, и прошептала на ухо: - Ничего, пройдет, ты ведь самый необычный мальчик! – после чего поцеловала меня в макушку. Дуться после такого я не мог, поэтому просто обнял маму, мы так немного постояли и поехали домой. За ужином мы рассказали о нашей поездке за семейным столом, особенно развлекалась мама, расписывая какая обиженная у меня была мордашка, когда меня назвали девочкой. Сперва я раздумывал – стоит ли изобразить обиду, но понял, что никто не поверит и просто присоединился к веселью. Вопреки моим опасениям, никто не задавал вопросов вроде «зачем мальчику наука», это радовало. Зато не очень радовало полное согласие женской части семьи, что прозвище «необычный мальчик» мне подходит. Боюсь, нескоро я от этого прозвища отмоюсь. Остаток года прошел предсказуемо однообразно – я изучал всю литературу что мне рекомендовали, дочитал имевшуюся у Хелен и договорился о будущих поставках, плюс получил ее конспекты из колледжа, но отложил на потом. Продолжил бегать с сестренками по секциям, они в итоге записались куда я уже ходил, с ними же зависал вечерами за компьютером или просмотром фильмов на видеомагнитофоне. Ах да, экстернат! Совсем забыл. Его я весь пробежал не задерживаясь, прочитав только одну брошюрку, гордо именуемую учебным пособием по истории Нью-Йорка. И в честь окончания нами с Мэл младшей школы, а Кэт предпоследнего ее класса, у всех с высшими баллами, мы получили общий подарок – новенький компьютер. Радостно бросившись к Сьюзан заносившей коробки с подарком, я остановился как вкопанный – на коробке был большой логотип «Stark Industries». - Твою-то мать! – выругался я по-русски.