Растишку кушай, Сакура!

      Какаши, разлеживая на импровизированном гамаке, который он соорудил минуты за две, не подавал абсолютно никаких признаков жизни. Расслаблялся, — и что-то Сакуре подсказывало, что отдыхал сенсей от них: Наруто, Саске и её, прилежной Харуно Сакуры.              Впрочем, она была недалеко от истины: Какаши точно был необходим отдых из-за постоянных усложняющихся миссий, которые Наруто выпрашивал у Пятой, дабы не сидеть, как выражался неугомонный блондин, сложа руки и не тянуть экономику деревни в еще большую яму. Собственно, у Конохи и правда сейчас туго с финансами: спонсоры не дураки, утекают в другие, более пригодные для инвестиций, деревни. Оттого Цунаде и бесится, злоупотребляя алкоголем. По крайней мере, Какаши надеется, что у нее хотя бы есть причина так напиваться.              — Какаши-сенсей! — завопил Наруто, вмиг забыв про то, что Какаши наслаждается тишиной вокруг.              — Тс-с, Наруто!.. — заметно тише цыкнула тому Сакура, недовольно скривив розовые губки, — Какаши приоткрыл один глаз, наблюдая за этим шумным представлением.              Саске, как всегда, промолчал, предпочитая в сотый раз чистить свое оружие. Какаши только хмыкнул, снова погрузившись в состояние относительного покоя.              Он давно не высыпался. И не выспится, наверное, уже никогда — с такой-то командой.              Между тем мужчина и не заметил, как Сакура, поднявшись с колен, — она сидела так продолжительное время, что-то записывая и изредка поправляя выбившиеся розовые прядки, — отослала подальше болтливого Наруто и, в противовес солнечному блондину, молчаливого Саске.              — Вы уже спите? — зачем-то обратилась она к нему, прислушиваясь. Какаши резко прикрыл веки, чтобы не выдать своего бодрствования. Он не знал, почему так поступил, — обман никогда не был его коньком, — но, кажется, Сакура поверила.              — Тогда спите. А я вам цветов насобираю. Меня Ино учила, когда мы были еще маленькие, — добавила она, осматриваясь по сторонам.              Какаши было хотел сказать, что она и сейчас не взрослая, но промолчал. Гораздо интереснее было наблюдать за девочкой, которая упорно продолжала искать в высокой траве какие-то цветы, которые — Какаши знал — и не росли здесь.              — Кажется, у меня не получится венок, — печально проговорила она, явно расстроившись. Какаши даже умилился подобному зрелищу и чуть не выдал себя кивком.              — Не переживай, — нет, все-таки он не смог остаться безучастным. На лице Харуно отразилось непонимание, а потом и острое желание — Какаши же не померещилось? — стукнуть его чем-то тяжелым, что она часто проделывала с Наруто.              — Вы что же, не спали? — со вздохом укорила она его. Хатаке оставалось только кивнуть, приняв на себя всю вину. А кто еще, собственно, был виноват?              — Прости-прости, — шутливо извинился он и слез с гамака, чуть не запутавшись в сетке.              Сакура быстро подавила смешок.              — Вы такой забавный, Какаши-сенсе-ей, — она нарочно растянула последнюю гласную, ехидно улыбаясь. Какаши только промычал что-то под нос, думая про себя, что его даже Сакура уважать перестала. Да и правда, что он за сенсей такой? Постоянно опаздывает, книжки извращенские читает, маску не снимает… Это еще Сакура не знает, что у него их две.              Кстати, про маску: Харуно будто прочитала его мысли, потому что тут же заявила:              — Может, покажете свое лицо, м? Я не буду смеяться, честно!..              Какаши усмехнулся: будто он бы ей поверил. Как же, как же, наверняка она уже напридумывала себе черт знает что: он слышал, как эти мелкие занозы обсуждали план по раскрытию его «тайной личности». Конечно, Какаши знал, что наличие маски придает ему некой таинственности и даже загадочности, но чтобы настолько…              — Сенсей…              — Нет.              — Ну, Какаши-сенсе-ей!.. — упрашивала она его, прибегая к опасному способу дерганья за штанину. Черт, неужели эта девчонка на что-то надеялась, пытаясь снять с него одежду?              — НЕТ. — Кажется, куда уж яснее.              — Сенсе-ей, ну снимите эту маску… — уже канючила Сакура, прыгая вокруг него и попутно еще успевая бить во все места.              Какаши чуть смягчился: в самом деле, у нее нет никаких скрытых мотивов. Так почему бы и не дать надежду?              — Сначала подрасти хотя бы до моего подбородка — тогда сниму, — выдвинул свои условия он, по-доброму улыбнувшись.              Сакура так и просияла. Ну да, конечно, не иначе как подумала, что вырастет очень скоро, и вот тогда…              Нет. Он еще никому не делал таких поблажек — даже своим любовницам. Ну, если бы таковые имелись.              — …тогда решено! — заявила Харуно, потирая ручки от предвкушения.              Какое рвение! Какаши даже хмыкнул своим мыслям: такие, как эта девчушка, быстро не растут. Они вообще не растут — всю жизнь на каблуках ходят, чтобы выше казаться.              Ох, и как же он ошибся. Впрочем, Какаши очень скоро совсем забыл об этом шутливом, как он думал тогда, разговоре: грянула Четвертая Война Шиноби, и всем разом стало не до шуток.              

***

      

      Сакура, миновав двух шиноби, курящих около входа в Резиденцию и, очевидно, «охраняющих» здание и жизнь Шестого Хокаге в частности, рванула в знакомый кабинет. Раньше она часто наведывалась сюда к Цунаде-шишо, и они вместе говорили, пили чай — Сакура наотрез отказывалась от бутылки саке, — разбирали документы, коих на столе Пятой было навалом.              После войны многое изменилось, и Сакура, признаться, даже ловила себя на мысли, что уже не сможет заявляться сюда, как делала это раньше. К счастью — или наоборот, Харуно пока не определилась, — пост следующего Хокаге принял Какаши, так что она могла беспрепятственно проникать в Резиденцию и рассиживать на обеденных перерывах в его кабинете, узнавая последние новости и перекидываясь одними им известными фразочками.              Вот в этот раз она бежала, снося всё на своем пути. Завидев поворот, резко развернулась на каблуках, кряцнув по полу, и быстрым, стремительным шагом двинулась к уже ставшей родной двери.              — Сенсе-ей, я выросла! — с порога заявила она, от всеохватывающей радости не заметив перед собой кучу других шиноби, уже с интересом её рассматривающих.              Если Какаши что-то и говорил, то тут же замолчал, впившись недовольным взглядом в бывшую ученицу. Но Сакура будто и не заметила, продолжая стоять и пялиться на членов АНБУ, пораженную такой наглостью Шизуне и Шикамару, который делал отчаянные знаки руками: мол, уйди, у нас тут важное совещание…              И Сакура, пискнув, развернулась к двери. Да уж, сейчас и правда не время.              — Я вижу, — прервал затянувшееся молчание Хатаке, хмыкнув. Кажется, буря отступила: Сакура чувствовала это по едва заметной улыбке Шестого, который вновь принялся разгребать документы, выуживая из кучи бумаг нужный в эту самую секунду отчет.              Харуно ничего не оставалось, как капитулировать: она плотно и тщательно закрыла дверь, выйдя из помещения.              «Ну долго они там?..» — не выдерживая томительного ожидания, ворчала она, в сотый раз поправляя волосы и шатаясь из угла в угол. Не мог же Какаши вообще о ней позабыть?              Будто сжалившись над уставшей ждать куноичи, двери распахнулись, явив осчастливленной Сакуре выходящих из кабинета шиноби. Шикамару, кинув последний предупреждающий взгляд, — и почему он так на нее смотрит? — тоже ушел в сопровождении трех мужчин, о чем-то неясно беседующих.              — Заходи уже, — пригласил её Какаши. Сакура медлить не стала.              — Простите за…              — Не за что, — мужчина прервал поток её сумбурных мыслей, сделав знак рукой. Сакура, осмелев, — а чего ей, собственно, стесняться? — подошла к столу, оперевшись на него руками.              — У тебя что-то срочное или ты снова собираешься сидеть тут допоздна? — он тоже расслабился, позволив себе облегченно выдохнуть и удобнее расположиться в кресле, закинув давно затекшие ноги на стол.              — Да… — как-то уж очень неопределенно ответила Сакура, но тут же продолжила более радостно:              — Я выросла!              — Это я уже знаю. — Нет, ничего он не понимал! Пришлось объяснить:              — Сегодня в Госпитале была диспансеризация медперсонала, поэтому я проверила всё досконально, пока не убедилась, что и вправду подтянулась за эти несколько лет… если не верите, можем помериться!              Какаши на это только хмыкнул. Кажется, его обвели вокруг пальца, да и, честно сказать, он уже успел позабыть тот случай. Если это обещание вообще было настоящим.              — Ну так что, снимете маску? — да она издевается! Какаши сейчас был и смущен, и рассержен одновременно. В самом деле, не может же он открыться ей так просто?              Но… а почему бы и нет? Сакура не заставляла его согласиться на эту авантюру, а он, в свою очередь, пообещал ей то, что не должен был. Однако: они теряют время.              — Что ж… хорошо. Только её снимешь ты. — Какаши и сам не понял, как начал флиртовать с бывшей ученицей. Сакура удивленно приподняла брови, но всё же наклонилась к его лицу, всматриваясь.              Какаши перестал дышать, боясь спугнуть момент. Сакура в эти минуты была удивительно красивой. Почему-то раньше он этого в глаза не замечал.              Девушка взяла его лицо в ладони — теплые и такие маленькие, что Какаши удивился, как она этими изящными ручками жизни спасает. С секунду поразмыслила, а потом, видимо, решившись, стала аккуратно и трогательно стаскивать ткань вниз, открывая лицо Хатаке и вместе с тем открывая его собственный, сокрытый от других, мир.              Маска сползла с лица, и Сакура наконец увидела то, что так жаждала увидеть все эти пять лет.              Губы. Чуть изогнутые в полуулыбке, тонкие и такие манящие. Эти губы просто невозможно не поцеловать.              Прильнув еще ближе и запечатлев на них первый, трепетно-чувственный, волнующий поцелуй, Сакура вдруг с отчетливой ясностью осознала, почему Какаши никому не открывал своего лица.              Оно слишком идеальное. Слишком, слишком безупречное и — Сакура могла себе в этом честно признаться — даже стерильное. Ну еще бы, этой кожи касались только пальцы самого Какаши.              А теперь — и её. Потому что Сакура не утерпела и начала покрывать короткими поцелуями кожу на холодных щеках, прямой нос, даже веки, когда Какаши закрыл глаза от удовольствия.              А потом он вдруг резко поменял положение, и вот уже она упирается в стол, а он — приникает к губам, к шее, волнуя и возбуждая всё сильнее.              «К черту всё!» — подумалось Сакуре, и она, вытянувшись на носочках, прильнула к телу мужчины.              — Так и знал! — Какаши отстранился, посмеиваясь и разглядывая обескураженную девушку, у которой даже привычно уложенные розовые волосы сейчас находились в явном беспорядке. — Соврала про рост, глядя мне прямо в глаза, а потом еще и соблазнила…              Сакура тихо ойкнула, осознав, что теперь уж не отвертится. И кого она слушала, когда решилась на такое рискованное дело?              — …так что теперь плати, — Какаши явно веселило её подвешенное состояние.              — М-м-м, можете вычесть из моей зарплаты в этом месяце, — что ж, она пойдет и не на такие жертвы. В конце концов, меньше денег или больше — не самое страшное, что может с ней случиться в этом кабинете.              — Зачем мне твои деньги? — искренне удивился мужчина.              — А компенсация за моральный ущерб? — подхватила Харуно, начиная расслабляться: Какаши явно не собирается издеваться.              Мужчина на мгновение задумался, а потом вдруг, решив что-то за себя, — и Сакура почему-то подумала, что и за нее тоже, — рассмеялся негромко.              — Не знал, что ты пойдешь даже на ложь, чтобы меня поцеловать.              — Чтобы увидеть ваше лицо, — поправила его Сакура, многозначительно посмотрев на Какаши и улыбнувшись.              — Тогда будешь платить поцелуем каждый раз, чтобы снять маску, — решительно заявил он, склонившись к её уху. — Ведь, подозреваю, ты больше не вырастешь, — прошептал он.              Сакура подавилась воздухом: это кто еще кого соблазняет? Но виду не подала.              В конце концов, поцелуи — не такая плохая плата за возможность видеть его губы. И, если честно, это полностью её устраивает.