***
Мрачные своды замка, построенного из чёрного, как самая беззвездная ночь мрамора не пропускали дневного света. Его хозяин терпеть не мог солнца, наравне с весельем и радостным смехом. Ведь для него самого всё вышеперечисленное исчезло больше года назад. В день, когда глаза его дорогой возлюбленной закрылись навеки, не взглянув последний раз на него. В день, когда с нею вместе, умер и он сам, Магистр джедай, уважаемый и почитаемый в Ордене, умер, дав жизнь другому существу, носящему совершенно другое имя. Дарт Кийн, что значило, Мстящий. Всем, сразу и за всё. Но больше всё-таки джедаям, которых он и винил в том, что его любимой больше не было. Орден знал о том, что её хотели убить, но не пошевелил и пальцем, чтобы её спасти. Не говоря уже о том, чтобы позволить ему открыто быть с ней вместе. Даже учитель высказал ему, как неправильно он поступит, нарушив Кодекс. Кодекс, отвратительная дряхлая бумага, пережиток старины, давно уже ненужный и даже мешающий нормально жить нормальному человеку. И когда он, тогда ещё не ситх, а простой падаван, попробовал об этом заговорить, ответ прозвучал до обидного холодно и раздражающе равнодушно: «Не хочешь принять правила, измени отношение к ним». И он это сделал, спустя почти двадцать лет, жаль бедного учителя, 6е дожил до того, чтобы увидеть, как сильно превзошёл его ученик. Дарт Кийн поднялся со своего кресла-трона и в отражении окна увидел себя, с одной стороны человека, с другой - киборга. Смотря, каким боком повернётся. Если левым, то все видели его таким же, как и всегда, в годы служения Ордену. Волосы, привычный овал лица, вот только глаз был не серо-голубой, как раньше, а янтарно-желтый. За то одежда прежняя осталась, чего не скажешь о правой стороне, что являла собой один сплошной имплант, сверкавший красным огоньком, там, где до этого был глаз. - Во всём виноват Скайуокер, - вслух произнёс Император - Он один и больше никто. Опора и надежда Ордена. Избранный древнего пророчества. Как же все над тобой тряслись. И я тоже. Все были уверены, что я тоже. И я делал всё, чтобы все так думали. И никто никогда не узнал, как я тебя ненавижу! На самом деле, почему так? Дарт Кийн постоянно задавался этим вопросом. Но даже Сила не могла ему сказать отчего вышло так, что он не такой, как Скайуокер. Не такой яркий, красивый, талантливый. Простая серая посредственность, каких в Ордене пруд пруди, которые живут, работают и тихо умирают, никем не замечанные и забытые всеми. Ответа не было, за то была зависть, обида, копившиеся мучительно долго в недрах мнимо спокойной души и со временем переродившиеся в ненависть. - Но теперь всё иначе, - продолжал тем временем загадочный ситх - Я Император, властвующий над всей галактикой, а кто такой ты? Жалкий беглец, вынужденный существовать в вечном страхе, страхе передо мной, который непременно доберётся до тебя, дай только срок. Очень маленький срок. Настолько маленький, что его сейчас же сократил звонок верного агента, которого все принимали за штурмовика, тот сообщал, что Скайуокер на Эндоре, а с ним, вот уж прекрасный сюрприз, все остальные выжившие джедаи. Штурмовик был рад доставить удовольствие Императору, но прежде он порадовал старшего из славного семейства Наберри. Муж его дочери обнаружен, но её самой с ним нет, правда жена у него была, но это совсем другая женщина. Однако, драгоценности Падме похоже сохранились, если этот проходимец их ещё не спустил.***
Асока стояла у крыльца и вешала постиранное белье, когда к ней подбежала Катуни и радостно выпалила радостную новость: - Асока! Ты просто не представляешь себе, что привезли сегодня разведчики! Они летали за покупками и совершенно случайно нарвались на имперский склад, который разгромили наши товарищи и привезли с собой столько всего! Столько всего! Ты и представить себе не можешь! Я уже видела, как Лана стащила оттуда пакет леденцов и теперь прячет их за корсажем платья. И Магистр Ти желает, чтобы ты пошла туда и посмотрела, она увидела там одно платье и сказала, что оно словно предназначено специально для тебя. Катуни выглядела при этом такой смешной, что было невозможно сдержаться и Асока начала хохотать. Энакин, бывший неподалёку, возясь с мотором спидера, тоже рассмеялся. Их отношения снова стали натянутыми и посмотрев друг на друга, они тотчас же оборвали смех. - Так ты не пойдёшь туда посмотреть, что привезли? - снова спросила Катуни. - Нет, зачем? У меня есть всё необходимое, - сказала Асока, пожимая плечами. - Однако, Магистр Ти настаивает, чтобы ты посмотрела на это платье, оно подходит тебе больше, чем кому-то из нас, - проявила настойчивость Катуни. - Мне не до того, слишком много дел, - продолжала упорствовать Тано. Энакин при этом перестал копаться в моторе и молча вернулся в дом. Асока давно поняла, что не стоит ждать от него проявлений доброты и чувств. Он едва общался с ней, узнав, что Феррус приходил в его отсутствие. И едва убедившись, что она и дети спят, устраивал себе ночлег в сенях. Этому никто не удивился, почти все мужчины в лагере там спали. Но вот для Асоки это не прошло бесследно. Ей стало остро не хватать присутствия Скайуокера рядом. Звука его дыхания во сне. Разговоров ночами. Да и просто вида его, переодевавшегося. - А вы сами пойдете туда? - спросила она, чтобы сменить тему. - Разумеется, мы давно хотели этого, - радостно ответила Катуни. - Тогда чего же вы ждёте? Идите скорее, а то Лана заберёт себе всё самое лучшее, - подтолкнула её Асока. - А ты точно не пойдёшь? - последний раз спросила девочка, она так хотела порадовать Асоку этой новостью, а теперь и сама была не рада тому, что это узнала и вяло поплелась обратно, глядя себе под ноги. Тогрута хотела пойти в дом, но тут из него вышел Энакин и не глядя на неё, сказал: - Сходи к кораблю и возьми себе то, что пожелаешь. - Но мне ничего не нужно, - возразила ему Асока. - А ты возьми не то, что нужно, а то, что сама бы хотела взять, - загадочно произнёс Скайуокер. - Зачем мне это? - недоуменно поинтересовалась Тано, заставив того нахмуриться. Ну конечно же, за то когда Феррус приходит сюда со своими подачками, она такими вопросами не задавалась. То книгу ей принесёт, то косметику, а то угостить чем-нибудь. Конечно, Феррус всегда спрашивал у Энакина позволения, чтобы подарить что-то его жене. Но, ситх возьми, Асока его жена! Его! Однако, подарки Ферруса принимает со сдержанной смущённой улыбкой, а от него, от своего родного мужа? Ничего похожего. Она не только не благодарит его за подарки так, как благодарила Ферруса, а вообще сомневается, стоит ли принимать их вообще. Энакин страшно не хотел признавать то, что ревнует её, но именно ревность сейчас поднималась со дна души и туманила разум. Наконец-то он сказал: - Просто не хочу, чтобы все знали, какой ужасный муж тебе достался. Настолько плохой, что не пускает свою жену развлечься. Сам того не заметив, Скайуокер сделал упор на слове Свою. Асока же обиделась на это замечание и взяв обоих близнецов на руки, направилась к кораблю повстанцев. Упаси её ситх взять хоть что-то себе, но никто не помешает ей набрать всего для детей. - Оставь Люка и Лею, я присмотрю за ними, - сказал Энакин, протягивая руки, чтобы забрать близнецов. - Нет, я возьму их с собой и неплохо справлюсь, ведь именно за это я ем свой хлеб, не так ли? - ехидно заявила тогрута и пошла прочь, не замечая более своего несчастного, однако и впрямь не самого лучшего мужа, оставив его стоять возле крыльца с протянутыми руками и нелепо вытянутым лицом.