Люблю свою работу

Яд... Ядовитый запах... Он обитает в помещении в виде мерзко-зеленого цвета тумана. Труп... Холодный, тихий, прекрасный... Люблю мертвецов за все это... Холод приятен, спасающий от надоедливого тепла... Тишина... Натянутая струной, тяжелая тишина. Как же я люблю ее!... Тишина... Тишина... Тишина... О, Боги Смерти, как же прекрасны мертвые тела! Эти застывшие спокойные лица, эти стеклянные глаза! Ах, если бы все могли увидеть это очарование! Чары, с коими и ведьмины не сравняться! Люблю, люблю, люблю! Обожаю... Дотрагиваюсь до мертвенно-холодной кожи подушечками пальцев. Сначала медленно, с дрожью... Потом смело изучаю каждую клеточку... Аромат... Аромат трупа! Господи, великолепно! Я хочу... Я хочу вскрыть его! Пальцы бродят по телу уже не просто настойчиво, а со всей силы давят. Ногти царапают, впиваются, вгрызаются! Нет, не вгрызаются... Это делаю я. Осознаю, что до мяса и крови сдавливаю зубами бедную плоть мертвеца... Безумие... Безумие... Я сошел с ума... Я псих... Нет, пока нужно держать себя в руках. Смех... Негромкий и нервный. Псих... Точно псих... Очки... Где мои очки? Ааааа, вот они, под столом. Хорошо. Так лучше... А что на столе?... Три разных скальпеля, ножницы, шприц, несколько баночек с подозрительными цветными жидкостями, нитки и иголка. Отлично... Не хватает резиновых перчаток, хотя они мне не нужны. Нет, я должен ощутить ее. Кровь... Темно-алую, прекрасную... Сначала беру ножницы и возвращаюсь к трупу. Пытаюсь сказать: "Ты выглядишь божественно!", но получается группа неразборчивых слов. Красота... Мне мало! Она не должна быть такой! Еле держа себя в руках, дрожащими руками и с безумными, чуть ли не вылезающими из орбит глазами, режу кожу в области живота. Появляется кровь. Да, кровь... Темно-алая, как я люблю... Управляю ножницами жестче, не просто делая порез, а сумасшедше потроша. Инструмент отлетает в самый дальний угол помещения. Моя рука резко скользит через рану в организм и сжимает первое попавшееся. Сердце... Не бьется... Не бьется... - Не бьется... Не бьет-ся... Не бьется! Не бьется, не бьется, не бьется! - одним молниеносным движением переворачиваю тело на живот, а потом, схватив со стола скальпель, пристально смотрю на труп. Безумец... Псих... Нарушив только родившуюся новую тишину громким сумасшедшие смехом, замахиваюсь и наношу быстрые удары по плоти, смеясь громче и безумней с каждым новым. После пребывания лезвия, на коже появляются порезы, а за ними следует кровь... Люблю ее... Темно-алую кровь... Испачканный багровой жидкостью скальпель падает на пол. После его звяканья снова наступает тишина. Казалось, безумие прошло... Безумие... Безумие? Да, это безумие! Резко впиваюсь рукой в шею мертвеца и хватаюсь за крепко соединенные позвонки. Одно движение. Именно оно вырвало позвоночник... Вешаю его себе на шею, словно драгоценные бусы. Смеюсь... Громко, безумно... И с этим диким смехом я вырываю все, что могу! Печень, селезенка, кишечник, множество других органов - все к чертям летит на пол, лопаясь и размазываясь. Как только труп остается совсем истерзанным, смех затихает. Конец... Безумие кончилось... Снова наступила тишина... Любимая тишина... Медленно иду в выходу. Коридор сильно отличается от моей комнаты для "экспериментов". Там темно, а здесь светло до резания в глазах. Там пахнет трупами, а здесь полевыми цветами. Казалось, так мало различай, но для меня это два разных мира. - Профессор Штейн? - робкий женский голос рядом. Даже не смотрю, кто это. Прохожу по коридору, сворачиваю на нужном месте и сажусь на первую попавшуюся лавочку. Достаю сигарету и зажигалку. Да, покурить не помешает... - Хорошо... - шепчу одними губами. - Профессор Штейн... - снова этот голос так близко. Он преследует, словно безумие. И он как тишина. Безумие и тишина - две мои любимые вещи, но они несовместимы. Кто бы это не был, он будет моим. Мне нужна эта комбинация. - Прфессор, Вы в порядке? - чужая рука ложится мне на плече, на что я реагирую достаточно буйно, резко развернувшись и оттолкнув обладателя несовместимых вещей. Сигарета потухла на полу. Обладателем оказалась послушная, робкая и очаровательная ученица нашей академии. Цубаки... Однажды ты тоже попадешь на мой операционный стол. Может, завтра. Может, через год. Или через десять лет... Дождусь... И этого Соула я дождусь... И сына Шинигами... Вы все будете на моем столе. Я вас точно переживу. Снова закурив, выпускаю облачко дыма, не обращая внимания на перепуганную кусари-гама. - Люблю свою работу...