Бэмби

      Кровь никак не останавливалась, несмотря на то, что рану я зажимала очень даже хорошо. Вязкая, густая кровь насквозь пропитала некогда белую футболку и теперь неприятно липла к коже, но мерзкие ощущения соприкосновения ткани с открытой раной меркли на фоне боли, которую эта самая рана доставляла. Аккурат посередине живота зияла кровавая дыра, которую оставил охотничий нож в умелых руках психопата с которым мне не посчастливилось остаться один на один в мае 1994 года. Крепко сжимая зубы я пыталась восстановить дыхание и привести сердечный ритм в норму, но ничего не получалось, глубокий вдох и по телу разливалась волна жгучей боли, которая отдавала боем барабанов в моей голове.       На висках и лбу выступили капельки пота, стекая вниз по коже и оставляя за собой влажные дорожки. Тело горело и знобило, кидая то в жар, то в холод, а я ничего с этим поделать не могла. Конечности отказывались слушаться, я была не в силах даже ногу поднять, не то что дойти до больницы и взять обезболивающее, а единственный, кто мог бы хоть чем-то помочь мне сейчас наслаждается моими мучениями. Сидит в кресле напротив с садисткой улыбочкой на губах и вертит в руке нож с застывшей кровью на лезвие. Он упивается болью и страданиями, которые сам же и причиняет, радуется чужим мучениям так же, как ребенок восторгается новой игрушке. Он не спешит говорить что-то, издевается, только смотрит как я пытаюсь остановить кровь, и улыбается. В голубых глазах пляшут черти, кажется, на дне его глаз Ад. Он сам Дьявол для меня. Он тот, кто принес в мою жизнь страх и ненависть, и будь здесь огромный котел, он бы меня там уже давным давно сварил.       Уже два месяца прошло с тех пор, как меня закинули в этот кошмар, в котором всегда хорошая погода, нет дефицита времени и вокруг ни единой живой души. Есть, конечно, человек, но он явно бездушная тварь. На седьмой день пребывания в новом для меня мире я встретила его, милого парня с превосходными манерами и убийственным, в прямом смысле слова, характером. Когда я спросила его имя, и как я здесь оказалась, Кай посмотрел на меня, как на дуру и взяв с полки в магазине бутылку бурбона и пачку шкварок, просто ушел, не сказав ни слова. А потом он начал болтать, его рот просто не закрывался и я начала думать, что уж лучше бы он так и не заговорил. Но нет, батарейки у этого человека не садились и я подумывала даже начать искать на нем кнопку выключения. Он говорил о погоде, птицах, которых так давно не видел, но слышит их песни каждый день, говорил о спорте и Боге. Вечно трепался о семье, а когда я прочла единственную в доме газету от корки до корки и узнала о его родственниках больше, факты о семье Паркеров начали поступать в мой мозг в бесконечном количестве. Мозг взрывался от переизбытка ненужной информации и возникало дикое желание засунуть ему в глотку раскаленную кочергу. Увы и ах, кочергой однажды получила я сама. А потом ещё и ещё, пока это орудие пыток ему не надоело и он решил вернуться к началу и взял в руки старый охотничий нож.       Кай не угрожал моей жизни без особой причины. Особая причина, это разговоры, походы в магазин не в то время и, конечно же, старый добрый флирт. Нет, не я флиртовала с психом, а он решил применить на мне все свои навыки спустя восемнадцать лет бездействия, и когда я отказала ему, он всадил мне в живот нож и именно поэтому я сейчас истекают кровью и постанываю от боли на глазах у этого ненормального. — Твое лицо выражает столько грусти, — Кай театрально смахнул слезы с глаз, — почему же ты в печали, ненаглядная моя? — Потому что ты пырнул меня ножом, чертов психопат, — говорить было сложно и больно, но не ответить ему, значит проявить слабость. — Вечно от тебя один пессимизм и негатив исходит, Бэмби, — Паркер поднялся с кресла и присел на корточки около меня.       Я уже приготовилась к новой порции боли, но ее не последовало, наоборот, кожу руки обожгло касание и по телу разлилось приятное тепло, отдаваясь тупой болью в области раны. Кровь остановилась, а кожа под слоем красной жидкости снова стала гладкой. — Не стану благодарить тебя, — я отмахнулась от его касаний, как от жужжания назойливой мухи, — и не называй меня «Бэмби». — Как скажешь, не думаю, что «маленький, тупой олень» тебе понравится больше, — Кай подхватил меня под локоть, рывком поднимая на ноги и усаживая на диван, стоящий все это время за спиной. — Ты невыносим, — я хлопнула ладонями по бедрам, принимая более удобную позу, — не удивительно, что тебя сослала сюда собственная родня.       Кай угрожающе посмотрел на меня и с громким стуком положил нож на стол, прямо передо мной. Я намек поняла, не тупая, о семье в таком ключе говорить больше не буду. — Тебя в том мире тоже не очень жаловали, раз отправили ко мне, — ведьмак усмехнулся и закинул в рот шкварку, — интересно, что же такое сделала, что тебя так наказали.       Я промолчала, опуская голову. Ещё не хватало, чтобы неуравновешенный социопат копался у меня в голове, проводя психоанализ. Ему бы ещё очки на нос и блокнот в руки. — Иди к черту, Кай, — посылаю ему воздушный поцелуй в тандеме с саркастичной улыбкой и подрываюсь на ноги, скрываясь за дверью ванной комнаты.       Слышу приглушенный расстоянием смех Паркера и невольно закатываю глаза, включая воду. Прохладные струи освежают, смывая с тела засохшую кровь. Поднимаю голову, подставляя лицо бодрящей влаге. Вода окрашивается в темный цвет, смывая с тела кровь, я потираю кожу, надавливая сильнее, дабы отмыть запекшуюся кровь.       За время пребывания в этой тюрьме случилось многое. Я трижды умерла, оказалось, что это не так больно, как все думают, но ожидание скорой кончины убивает, каламбур. Я не знаю, когда Каю взбредет в голову поразвлечься и ткнуть в меня чем-нибудь острым. Сначала, он просто уходил, оставляя меня истекать кровью где-нибудь на парковке, в магазине оружия, дома, ему все равно где и как я буду страдать, главное, чтобы было больно. Через три недели он начал готовить завтраки, обеды и ужины, без лишних слов он просто ставил тарелку с едой мне под нос. Он сглаживал «острые углы» так как умел. Ну, по крайней мере, он пытался. Я вонзила в его шею вилку, однажды, Кай разозлился, но не сделал ничего в ответ, это насторожило. Но нападки каждый день прекратились, хотя и не исчезли вовсе. Этого было достаточно, чтобы увидеть друг в друге людей, попытаться наладить общение, в конце того же вечера, мы оказались в одной постели. На самом деле, это странно, то как меняется его поведение. В одну секунду он хочет наслаждаться страданиями других, а в другую уже залечивает раны, им самим же и нанесенные.       По талии скользят широкие ладони, прижимая меня спиной к крепкой груди. Кожа мурашками покрывается, стоило горячим губам коснуться голых плеч и спины, переходя на шею и подбородок. Длинные пальцы скользят по рёбрам, считая каждую выступающую косточку, проходятся по впалому животу, нежно поглаживая место, где ещё двадцать минут назад находилась глубокая рана. Он никогда не извиняется вслух, он просит прощения действиями.       Откидываю голову на его плечо, подставляясь под поцелуи, мокрые волосы липнут к шее, мешаясь и Кай рычит мне на ухо, быстрым движением руки избавляясь от препятствия, с губ срывается стон боли, когда кольца цепляются за пряди. Паркер приглаживает волосы, массируя затылок, прогоняя боль, которая и так отступила. Я закрываю глаза, полностью отдаваясь во власть психопата, который может свернуть мне шею и доставить удовольствие одновременно. Кай может заставить меня кричать от боли, граничащей с удовольствием. А я и не стану сопротивляться.       Руки скользят по бедрам, поднимаясь выше и постукивая подушечками пальцев по низу живота, там где скручивался тугой узел желания. Коленки дрожат и подкашиваются, если бы Кай не держал меня так крепко, я бы уже сидела на дне ванной, но он держит и заставляет трястись от нетерпения. Пытаюсь свести ноги, но парень проталкивает свое колено меж моих бедер, разводя их шире и скользит между ними ладонью. Из груди вырывается первый стон наслаждения и крышу сносит.       Резкий толчок, и лопатки соприкасаются с холодной плиткой, я ёжусь от неприятных ощущений, но тут же расслабляюсь под градом нежных поцелуев, что осыпают все участки голой кожи. Губы касаются шеи, спускаясь к груди и прикусывая кожу, на которой уже совсем скоро расцветут багровые бутоны. Непроизвольно тянусь к его волосам, зарываясь в них пальцами. Тяну за пряди, отрывая его голову от своей груди и тянусь за новым поцелуем. Глубоким, страстным. — Чёрт, — Кай хмурит брови, скользя взглядом по моему телу.       У него странная реакция на меня обнаженную, казалось бы, не в первый раз, но взгляд всегда сосредоточенный, внимательный, цепляется за каждую деталь. Ногти вонзаю в кожу на его плечах, но парень тут же отрывает мои руки от себя, обхватывает запястья и тянется губами к покалеченной коже предплечий, касается каждого шрама, вызывая толпу мурашек.       Кай смотрит прямо в глаза, одной рукой опираясь на стену позади меня, а другой скользит по животу вниз. Я дергаюсь, упираясь ладонями в его плечи, желая остановить, но Паркеру плевать. Он знает, что мне это не нравятся, что я не люблю секс в душе, знает, но делает. Следит за моими эмоциями, не хочет сделать больно, не сейчас.       Кай Паркер не бывает нежным, никогда, даже тогда, когда кажется, что он превратился в котенка, желающего подарить тебе всю свою заботу и ласку. Он расслабляет, заставляет желать до дрожи в коленках, но взгляд резкий и колкий, пустой. В нем, кроме похоти и дикого желания поиметь меня во всех позах и на всех поверхностях, нет ничего. — Кай, — потираю ладонями его скулы, но не обращает внимания, продолжая скользить ладонью все ниже и ниже. — Тише, Бэмби, — проскальзывает между ног, поднимаясь к промежности, вводя палец в меня. — Твою мать, Кай, — все ещё пытаюсь остановить его действия, но уже не так активно. — Кай, — вскрикиваю, когда он ввёл ещё один палец. — Тихо, — парень с силой сжимает в замок мои запястья, поднимая их над головой и прижимая к плитке, не давая мне возможности помешать ему.       Я тяжко вздыхаю и выгибаю спину, прижимаясь голой грудью к груди Кая, который с силой начал двигать во мне пальцами, заставляя тело извиваться. Он трется носом о мою шею, бережно покрывая ее поцелуями. Действия его губ и рук идут в разрез, ведь действуют совершенно по разному, и я теряюсь в этих ощущениях. Хочу прикоснуться к нему, притянуть к себе ближе, но все, что я могу, это из-под полуопущенных ресниц наблюдать за Паркером. — Блять, — Кай снова поднимает на меня глаза, дыхание его сбито, почти так же как и мое.       Он дышит тяжело, наблюдая за мной. Ему нравится моя реакция на его действия и он явно не желает переместиться в более удобное место. Голубые глаза потемнели от желания и я вижу как напрягаются скулы Кая, как он сдерживает себя, желая довести меня до пика первой. Черт, мы настолько близки, что мне становится трудно дышать, воздуха катастрофически не хватает.       Внизу живота все горит, Кай периодически кусает мои губы, слизывая проступившие капельки крови, и вводя пальцы так глубоко, что становится почти больно и коленки подкашиваются, но парень держит крепко, не давая мне упасть. — Кай, — голос срывается и его движения становятся быстрее и жестче. — Кай, Кай, — стону, прикрывая глаза.       Его пальцы массировали все внизу, заставляя меня срываться на крик.       Царапаю кожу его ладоней, желая, чтобы он отпустил меня и хватка его тут же расслабляется, освобождая меня.       Обвиваю руками его шею, целуя Кая в губы, его язык тут же врывается в мой рот, сплетаясь с моим языком, щекоча и принося ещё больше удовольствия. Поднимаю колено, закидывая одну ногу ему на талию, желая почувствовать длинные пальцы в себе ещё глубже и ведьмак понимает мою просьбу моментально, но замедляет движения, отрываясь от моих губ и улавливая недовольство на лице, он усмехается, почти полностью вынимая из меня пальцы. Наблюдает, а на лице расплывается блаженная улыбка. Ударяю его по плечу и выгибаюсь до хруста в позвоночнике.       Кай входит грубо, неожиданно резко меняя пальцы на горячую плоть. Крепкие руки опускаются на ягодицы, сжимая их и приподнимая меня, закидывая себе на талию и вторую мою ногу.       Толчки быстрые, рваные и глубокие. Изо рта вырываются немые стоны в перемешку с хрипами. Я чувствую усмешку Кая на шее, он целует чувствительное место за ухом, прикусывая мочку. — Ну же, детка, — его дыхание сбитое и он сам говорит с трудом, срываясь на утробное рычание, когда входит особенно глубоко, — я хочу, чтобы ты кричала мое имя, — пальцы сжимают кожу на талии, оставляя синяки, — давай, сделай это для меня.       Его голос срабатывает, как детонатор и я взрываюсь, кричу его имя. Из уголка глаз течет слеза, которую Кай тут же слизывает. Блаженная нега разлилась по телу и я обмякаю в его руках, но продолжаю цепляться за мускулистые плечи, в попытке оставаться в сознании. Паркер двигается размашисто, входя все глубже, до боли, но я уже не обращаю внимания, лишь пытаюсь подмахивать бедрами, ловя его темп, желая скорее довести до разрядки и его тоже. — Черт, малышка, — его пальцы вдавливаются в кожу бедер, натягивая на себя.       Ещё пара движений и Кай с рычанием изливается в меня, сильно стискивая в руках мою талию, прижимая к себе. Он утыкается носом мне в ключицу, в то время как я потираюсь щекой о его скулы, оставляя ряд поцелуев на линии челюсти.       Кай поднимает голову спустя две минуты, все ещё не выпуская меня из стальных объятий.       Я почти засыпаю в его руках, когда спина касается мягких простыней. Сквозь полудрему вижу как Кай ложится рядом, укрывая нас тонким пледом, и притягивает меня к себе за талию.       Может он не такая уж бездушная тварь…