#сплетники

— Как думаешь, они помирятся? — я подпираю щеку рукой и смотрю на него. Идеальная линия скул, плавно переходящая в подбородок с легкой щетиной. Маленькое красное пятнышко на левой щеке от того, как он долго лежал на подушке лицом.       Спрашиваю это скорее просто так, чтобы услышать, как звучит собственный голос — выровнялся или в нем еще сквозят стоны? Билл поворачивается ко мне лицом, кладя руку под голову. — Честно? Мне абсолютно плевать на это. Я теперь дал себе обещание не лезть в чужие отношения. — Ты хотел сказать, в дружбу? — спрашиваю я, и Билл прыскает со смеху, тут же пряча лицо в подушку.       Господи, как же я его люблю.       После того, как Эдди устроил сцену, достойную, минимум, Оскара, мы поспешили с Биллом ретироваться. Я вообще до этой минуты не задумывался о том, что связывает Ричи и Эдди, а вот Билл, как только за нами закрылась дверь, в коридоре громко зашипел, хватая меня за руку: — Я так и знал! Я так и знал! Я же, блин, говорил ему! — Хочешь сказать, ты сразу понял, что между ними ничего нет? — я поднял брови. Поудобнее устроился на кровати, поправляя одеяло на груди. Билл кивнул, придвигаясь ко мне, теплым плечом касаясь моего. — Это было видно. — Что, их дружбу? — Не сочти за комплимент, но между вами с Арчи страсти было больше, чем между этими двумя.       Я закусываю губу и снова поворачиваюсь к Биллу, почти вплотную приближаясь к его лицу. Между нашими лбами — буквально сантиметр. — Сколько раз мне еще за это извиняться? — Я чуть не подыхал каждый раз, когда вас видел, так что, вероятно… — Билл делает вид, что задумался, — до конца своей жизни, Стэн. — О, так ты такой ревнивый? — Нет, — Билл находит под одеялом мою руку, — ни капли. И к кому ревновать? К Коллинзу? Просто я привык, что если мое — то мое. — О, мистер Денбро, так вы еще тот собственник! — Билл пихает меня локтем под ребра, — так и до рукоприкладства не далеко. А ведь я мог бы быть сейчас далеко отсюда, радоваться своей семейной жизни… — Заткнись! — Билл еще раз меня пихает, — даже в шутку так не говори. Это… Это ужасно. Мне не нравится, окей?       Виновато поглаживаю его руку и целую в шрам на брови. — Окей.       После того, как я вернулся в «Венеру» все стало совсем по-другому. Если не брать в расчет тот факт, что мы теперь вряд ли опять соберемся вчетвером с Каспбраком и Тозиером (я не очень сильно расстроюсь), то все равно моя жизнь изменилась. Мы начали строить с Биллом отношения — теперь серьезные. Я больше не боялся слов «люблю», «мой парень», «отношения». Я чуть было все это не потерял, и больше не мог таким разбрасываться.       Я все еще не видел Арчи, хотя прошло уже несколько дней. В аэропорту я коротко сказал ему, что просто не могу. Вот так просто — не могу, прости. И все. И сбежал оттуда ровно в ту минуту, когда объявили посадку на наш рейс. Не знаю, сможет ли Арчи меня когда-нибудь простить за это. Я бы не смог, если бы любовь моей жизни сбежала вот так, за минуту до счастливой совместной жизни. Кого я пытался обмануть? Что я был бы счаслив в другом городе, с родителями Арчи, нося кольцо на пальце? Нет, к таким решительным переменам в жизни я еще не готов. Мне понадобилось очень много времени, чтобы принять себя, свою особенность, свою новую сторону жизни. Принять Билла. Принять его чувства. Теперь мне некуда было торопиться и незачем совершать необдуманные поступки. — Блин, ты серьезно готов был выйти за него? Или жениться? Черт, как правильно? — Билл чешет подбородок с легкой щетиной. Он так изменился за все то время, что мы не виделись, не чувствовали друг друга, что первые несколько дней я привыкал к нему заново. И это было чудесно — вроде бы, тот же самый человек, которого ты успел узнать, выучить наизусть, но вот тебе открываются его совершенно новые грани, какие-то полутона, оттенки, и ты заново в него влюбляешься.       Кажется, я теперь буду произносить это слово постоянно. — Отстань, ты сам сказал больше не поднимать эту тему, — я прикрываю глаза, прижимаясь к Биллу и чувствуя его руку на своей спине, — теперь мне больше интересно, что будет между Ричи и Эдди. — Спорим, они оба будут считать, что мы — та самая парочка друзей, у которых будто бы все идеально, пока их жизни рушатся? — Билл запускает пальцы мне в волосы, — хотя ты чуть было не женился, а я — не спился.        К счастью, последние несколько дней Билл больше не пил, если не считать те две банки пива на нашей импровизированной вечеринке, которая закончилась истерикой Каспбрака. Понятия не имею, что он теперь чувствует — когда осознал, что парень, с которым ты встречался, считает тебя только другом.       Наверное, Арчи чувствует себя так же. Если не хуже.       Вчера я написал ему короткое сообщение с извинениями. Попросил прощения, написал, что по-прежнему он будет являться важным человеком в моей жизни и он всегда может рассчитывать на мою помощь и поддержку. Просто я его не люблю и не имею права обманывать его дальше. Арчи ответил просто «Ок». С точкой. И все. А когда человек отвечает вам так — значит, ни хрена все не ок. Я даже подумал о том, чтобы подойти и извиниться лично. Думал об этом еще в аэропорту. Я ведь так и не сказал ему прямо, что дело было в Билле. Господи, конечно, в Билле, как и всегда, но он понял все сам, и я был ему за это благодарен. Не знаю, чем он был сейчас занят, о чем думал, что делал — но увы, не встретив его в коридорах еще ни разу, я тут же забыл о его существовании, как только остался с Биллом наедине.       Я не представлял, что так скучал по нему. По его рукам, губам, по его стонам, голосу, вздохам. Я улавливал все его мельчайшие изменения во внешности. Легкую щетину, скинутые пару килограммов, бледную кожу, отросшую челку. Я любил все в нем — и не знаю, как бы я жил дальше, если я больше никогда его не увидел. — Я люблю тебя, — говорит Билл, и теперь это дается мне так легко, что я чувствую, как тону в этих словах. Но не захлебываюсь как раньше, не иду ко дну, а делаю сильный рывок. Отталкиваясь ногами от дна и выплываю, глотая свежий воздух. — И я люблю тебя, Билл.       Первые два дня мы не могли отлипнуть друг от друга. Были вместе каждую секунду. Билл разрывался между мной и Джорджи, прося его постоянно что-то говорить, рассказывать, петь песни. Они вместе исполнили весь репертуар песен из Диснеевских мультиков, и моим любимым номером стало исполнение песни из Русалочки. Билл взял себе партию краба и это было великолепно. Я оставался с ними, потому что только благодаря Джорджи я и вернулся.       Точнее, мне нужен был лишь повод, и этот маленький чертенок стал им.       Когда елка была наряжена, все гирлянды повешены, игрушки перебраны, а Джорджи отправился спать, мы остались вдвоем с Биллом, заваливаясь в мою комнату и просто без сил опускаясь на постель. Билл полежал так несколько минут, потом наощупь нашел мою руку, положил себе ее на лицо и пробормотал: — Если я словил пьяные бредни, то я готов бухать так каждый день, только не исчезай. — Я больше не исчезну, — тихо сказал я, наклоняясь и целуя его.       За эти дни мы даже изменили нашим предпочтениям. Мы не дрались, не язвили друг другу, не вели себя так, будто в сексе хотим уничтожить друг друга. Мы любили друг друга, и это было так непривычно, так странно, и так…       Прекрасно.       Если мы и засыпали, то лишь на пару часов, и Билл просыпался первым, почти вскакивая на кровати, опять думая, что я ему приснился. Он тут же приникал ко мне, целовал в губы, шею, руки, и просил, чтобы я больше не оставлял его.       И я клялся, что я его не оставлю. Больше никогда.       Спустя пару дней эти нежности нам надоели. Но мы не могли насладиться друг другом до конца. Казалось бы, вот все, пора остановиться, отдохнуть, но проходило полчаса, и нас снова тянуло друг к другу. — Я три месяца не был ни с кем, — шептал Билл, целуя меня куда-то под ухом, — я сейчас просто взорвусь. — И я.       Билл тогда замер на локтях, смотря мне прямо в глаза. — Что? — Стэн, если ты все-таки… Арчи сказал, что вы… — он чуть заикнулся на каком-то начале слова, но потом покачал головой, отгоняя его от себя, — в общем, если у вас что-то было, то лучше просто скажи правду, я не обижусь, но я бы хотел это знать. — У нас ничего не было, — сказал я, тут же вспоминая все наши вялые попытки, — максимум, до чего мы дошли, так попробовали подрочить друг другу, — на этих словах Билл сильно сжал зубы и я тут же погладил его по щеке, — ну, то есть, у меня получилось, а у Арчи нет. — Он не смог кончить? — Билл насмешливо поднял брови, но по его голосу я понял, что он все равно ревнует. — Я не смог. Поэтому ничего не было. Ни разу. — Ладно, допустим, — Билл сел мне на бедра, — но ты ведь не стал импотентом полностью, да? Мне ведь не придется таскать тебя по врачам, и все такое…       Я двинулся ему навстречу, демонстрируя в полной мере Биллу свое возбуждение. — Ладно. Я понял, — ответил он с улыбкой. И эти дни мы были предоставлены самим себе. Возились с Джорджи, я научился играть с Джастином в приставку в его любимую игру. Я был… Счастлив? Да. Определенно. — Ты, кажется, претендуешь на звание лучшего старшего брата в мире, — Билл шутливо щекочет меня. Обсуждать Ричи с Эдди он явно больше не хочет, и я соглашаюсь: чужие отношения, даже если это не отношения, все равно тайна, покрытая мраком. Я хмыкаю. — Ну, знаешь, Беверли никогда не жаловалась. — Фу, извращенец, — тянет Билл, слегка вытягивая кончик языка, куда я его и целую. — От тебя заразился. — Как скажешь, тогда мы больше не трахаемся. — Звучит, как угроза. Для тебя же первого. Если что, — я забираю у Билла одеяло, — у меня еще остался номер Арчи, так что… — Закрой свой рот!       Билл тут же ударяет меня подушкой, а потом мы в шутку возимся с ним на кровати, пока оба чуть не валимся с разных ее сторон. Мне приходит сообщение от Беверли:       «Эй, потише там!», и мы еще громче начинаем смеяться. — Представляешь, ЧТО она тогда еще слышала, — Билл смеется уже до слез, прикладывая руки к животу, и я толкаю его ногой, желая спихнуть с кровати. — Даже думать об этом не хочу! — Ладно-ладно, в следующий раз будем тише. Наверное. — В любом случае, когда мы станем жить вместе, нам придет… — начинаю я, и ловлю на себя взгляд Билла. Он так и замирает на своей половине кровати, застыв, и смотря на меня. — Что? — Ты сказал «когда будем жить вместе»? — Билл нервно сглатывает, откидывая длинную челку с лица. Он садится на кровати, слегка сутулясь. — Ну, а почему нет? — я сажусь так же, — в любом лучае, мы не сможем при Джорджи и Джастине… — Ты… Ты хочешь жить со мной? И моими братьями?       Я закатываю глаза. — Нет, конечно. Мелкого отдадим в детский дом, а старшего на органы. — Стэн… — Я серьезно, Билл. Мы ведь… Мы ведь не вечно будем жить здесь, — я обвожу рукой комнату, — мы могли бы уехать отсюда. Ты бы доучился, а я… — Стэн, — Билл качает головой, потом опускает глаза в покрывало. — Если ты скажешь, что ты не хочешь, — я чувствую, как спина покрывается холодом, — то окей. Можешь тут хоть до старости женщин развлекать. Но я тогда заберу детей. — Эй, мы еще не женаты даже, а ты уже делишь имущество, — Билл слегка улыбается. — Блять, и как на тебе жениться, если ты детей называешь имуществом? — я начинаю смеяться, и Билл тоже. Но тут я замечаю, что он украдкой утирает лицо рукой. — Билл? — Нет, я… Просто это так неожиданно. Типа… Ты хочешь реально жить со мной? Связать там всю свою жизнь, взять меня с детьми? — У меня все еще есть номер Арчи, — говорю я с улыбкой, но Билл уже бросается на меня с поцелуями, а потом и не только, и это лучшее, что он может мне ответить.

      Билл уходит в душ, и мне становится так откровенно одиноко, что я обнимаю его подушку, пока лежу один. Я знаю, что подобное состояние влюбленности не будет длиться вечно — со временем она проходит, страсть угасает, но сейчас мне кажется, что это ощущение будет преследовать меня всегда, и я хочу ощутить его сполна. Я балансирую в каком-то полусне, уставший, измотанный, но счастливый, когда слышу, что в дверь кто-то стучит. Сначала я думаю, что мне кажется, и даже не двигаюсь на кровати, а потом стук становится все более ощутимым.       Надеюсь, что это пришел не Арчи, чтобы выяснять наши отношения.       Я встаю с кровати, накидываю халат и иду открывать дверь. Потягиваюсь, пока завязываю пояс, но не спешу одеваться — толку, если Билл выйдет из ванной через пять минут? Возможно, это уже принесли ужин, который я заказал прямо к себе в комнату. — Привет, — я открываю дверь и сначала никого не вижу, но потом опускаю глаза, и на пороге стоит Джорджи. — О, малыш, привет, — я приседаю на корточки, — а ты чего здесь? Проходи.       Джорджи почти выпрыгивает ко мне в комнату, пряча что-то за спиной. Какая-то коробка, обернутая детскими ручками в красную гофрированную бумагу. Я слышу, как Билл плескается в ванной, и надеюсь, он не выйдет оттуда со словами: «А ну живо на кровать, грязная сука». Иначе придется многое объяснять его брату. — А где Билли? — спрашивает Джорджи, осторожно присаживаясь на край кровати. Ноги не достают до пола, он начинает болтать ими в воздухе. На нем желтая толстовка с динозавром и синие джинсы. Когда вырастет — он тоже станет точной копией Билла. Я улыбаюсь. — В ванной. А ты его искал? — Нет, — тянет он, и показывает мне язык, — тебя. — Меня? — Джорджи сосредоточенно кивает, обводя взглядом сою комнату. — У меня для тебя подарок. — Вот это да, — говорю я, присаживаясь с Джорджи рядом, — настоящий подарок? — Ага, — он кивает снова, — подарок для Билли я оставил в комнате, как сюрприз. Чтобы он нашел. А для тебя я не мог его нигде спрятать. Я даже попросил Ричи показать, где ты живешь. Тут здорово. — Да, мне тоже нравится. И что ж, я заинтригован, — я складываю руки на коленях, — очень будет интересно посмотреть, что же ты мне приготовил.       Сам я подарил Джорджи огромного радиоуправляемого робота, и Билл опять начал тот же разговор про слишком дорогие подарки и прочее, но ему пришлось заткнуться, когда я утянул его в постель. Но он все равно потом негодовал и ворчал. — Вот, это тебе, Стэн, — и Джорджи протянул мне коробку.       Она была небольшая, криво обклеенная красной бумагой, но сердце у меня екнуло. Детские подарки всегда особенные. И я никогда ничего подобного не получал. — Что же там? — я потряс коробку, и стал осторожно отклеивать бумагу, пока Джорджи восторженно прижимал руки ко рту. — Открой! Открывай скорее и узнаешь! Но как только я оторвал от коробки последний кусок бумаги, сердце у меня рухнуло. Я покосился на дверь ванной. Вода все еще лилась, Билл напевал последний куплет песни Дайаны Росс. Я почувствовал, как комната начала кружиться перед глазами. — Открой коробку, — говорит Джорджи, залезая с ногами на кровать, — открой! — Джорджи… — я нервно сглатываю, вертя коробку в руках, — откуда это у тебя? — Что? — Коробка, — тихо произношу я, трогая пальцем голубую стенку.       Точно в таких же коробках мы все получили подарки от…       Сплетника.       Моя у меня еще даже сохранилась. Та самая. С тестом на беременность и фотографией с УЗИ. Я хочу сглотнуть слюну, но она вязким комком застревает в горле. Только спокойствие. Это какая-то ошибка. Это просто совпадение. Эти коробки могли быть у кого угодно, он мог найти их где угодно. — Малыш, откуда у тебя эта коробка? — Да ты открой ее, — смеется Джорджи, — подарок там. — Где ты ее взял?! — я резко дергаю его за руку, заставляя сесть рядом. Джорджи смотрит на меня огромными испуганными глазами, и я в ту же секунду пытаюсь взять себя в руки.       Только бы Билл не вышел из ванной, только бы… — Прости. Прости меня, я просто разнервничался. Я никогда не получал таких красивых подарков… — я осторожно притягиваю Джорджи к себе, он испуганно косится на меня. Еще минута — и он заплачет. Я глажу его по голове, — откуда она у тебя?.. — Я нашел ее в своей комнате. Их было несколько. — Где ты их нашел?.. — тихо спрашиваю я. Вода все еще льется, слышу, как Билл открывает шкафчики под раковиной, — Джорджи?       Это ведь не Билл. Да? Он же не мог, он бы… — В столе у брата, — отвечает ребенок, и тут же затихает — тебе не нравится, да?.. Просто он постоянно их мастерил сам, и мне они так понравились, что я решил положить подарок туда, потому что он тоже делал подарки сам… Вам всем. — Кто — он? — спрашиваю я, и сердце отстукивает в горле удары до моей смерти. Я прижимаю Джорджи к своему боку, молясь про то, чтобы это оказалось неправдой. Он просто ребенок. Он мог не так все понять, не так увидеть, неправильно сложить два и два. Он же просто ребенок. Но Джорджи смотрит на меня слишком взрослым взглядом, задумчиво кусая нижнюю губу. Билл все ещё в ванной. Вода по-прежнему льется. — Это коробочки Джастина, — наконец слышу я, и не в силах выдержать такой удар, роняю коробку на пол. Что-то легкое, но вместе с тем невыносимо тяжелое, падает у меня из рук прямо на пол, и Джорджи грустно вздыхает, — он их делал сам и часто с ними игрался… Только от его подарков вы почему-то все расстраивались, и я решил сделать так, чтобы вы, наоборот, все улыбнулись… Стэн, тебе не нравится?.. Стэн? Что с тобой?.. — Очень нравится, — шепчу я, смотря на синюю коробку на ковре. Нос будто мокрой тряпкой заткнули — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Прижимаю ладонь к горлу, стремясь ослабить приступ, но становится только хуже.       Джастин. Боже мой. Это Джастин.       Вот так все оказалось просто.       И только одна мысль начала биться в голове, раздувая ее изнутри, как огромный шар:       Как я скажу об этом Биллу?..