Город И поглощает.

Сяо Синчэнь смеётся. Слишком громко, и как-то надрывно. От его смеха веет глубокой скорбью. А-Цин это чувствует. А после хмурится, когда по её спине пробегает рой мурашек. От верхних позвонков, пробираясь до самого нутра. — Синчэнь. — голос Сун Ланя хриплый, едва слышимый. И девушка не может разобрать его последующих слов. Порыв ветра, заглушает абсолютно все звуки. Но почему-то, даоцзан Сяо резко затихает и поворачивает голову в сторону А-Цин. Прислушивается. — Не плачь. — Сун Цзычэн осторожно касается руки "слепой" — длинные тонкие пальцы, аккуратно обхватывают тонкое запястье. А-Цин не понимает, о чём он, поэтому поджимает губы и громко произносит: — Я никогда не плачу. — но её слова, уносятся с новым порывом ветра. И она уже собирается повторить, но внезапная рябь перед глазами, вводит её в исступление. А силуэты двух даоссов, расплываются в незатейливые пятна. "Постойте" - повторяет про себя А-Цин, не в силах произнести даже малейший звук. Повторяет кажется, раз за разом — пока где-то, на задворках сознания вьётся это отчаянное слово, и оно соткано из надежды и страха. Постойте. — Слепышка! — даже не видя лица Сюэ Яна, лишь расслышав слова, А-Цин скривилась. Снова это чертово прозвище. Снова этот чертов проходимец. Ненависть съедала все её чувства, заполняла собой сердце и растекалась черной смолой перед глазами. Где-то под тем слоем клокотала ярость, бурлила и кипела. Будь у неё силы, она бы задушила его собственными руками. Но у неё нет подобной возможности, а потому, её гнев утихает. — Сукин сын. Сюэ Ян склоняется над лежащей на земле девушкой, и смеётся. Он смеётся так громко и так язвительно, что в конце концов заходится хриплым кашлем. Произносит пару ругательств, и замолкает. Что-то холодное скатывается по её коже. И только сейчас А-Цин понимает, что она действительно плачет. Слёзы скапливаются в уголках её глаз, и неприятно соскальзывают вниз, по вискам. Вот о чем говорил даоцзан Сун... Она слышит звон метала. Сюэ Ян вынимает меч из ножен. "Город И поглощает" последнее, что мелькает у неё в голове, перед тем как холодное лезвие Цзян Цзая рассекает кожу на её горле… Теперь, она будет свободна. Каждый из свидетелей событий минувших дней, в конечном счете смог обрести шаткое успокоение в собственной душе. Но впредь, люди не приближались к опустевшему городу, поглотившему несколько десятков жизней.