Дневник самоубийцы

Кейт, 14 лет. Девиз: Жизнь мне надоела! «Вторник, 15 мая. Я попыталась выпрыгнуть из школьного окна на четвёртом этаже, но миссис Асерн (моя классная руководительница) меня остановила. Суббота, 19 мая. Не нашла на кухне ни одного ножа, наверное мама опять отнесла их на помойку. Воскресенье, 20 мая. Набрала ванну, может хоть утопиться удастся?» Из худощавой ладони выпала ручка, зашуршали исписанные страницы, книга тяжело захлопнулась. Тонкие пальцы пробежались по блестящей надписи на её обложке «Дневник самоубийцы» и торопливо спрятали книгу глубоко в шкаф за нервно-чёрканные мятые и изорванные бумажки. Послышались чьи-то негромкие шаги, будто бы какой-нибудь хищный зверь осторожно подкрадывался, не желая спугнуть добычу. Затем шаги умолкли, и из-за дверного проёма показалась невысокого роста женщина с изредка седыми волосами, глубокими морщинами и большими серыми запуганными глазами. По её измученному лицу было видно, что она не верила в чудо, но в её сердце теплилась совсем крохотная надежда на выздоровление дочери. –Милая, ты как? – нежным голосом спросила женщина, перебирая от волнения пальцами – Тебе помочь принять ванну? Ответов на вопросы не последовало, девочка будто бы не замечала присутствия матери. Её лицо, словно могильный камень, не выражало никаких эмоций. Она сидела за грязным исцарапанным столом и что-то нервно чертила на мятом листе бумаги. – Что ты рисуешь? – спросила мать, рискнув сделать шаг вперёд. Её нежный взгляд, полный страха и сострадания, встретился с суровым взглядом дочери. Казалось, что девочка сейчас кинется на мать с яростными криками, готовая задушить её, но она продолжала сидеть на месте, не издавая ни звука и тяжело дыша, как от нехватки кислорода. Затем её рука содрогнулась, пальцы отпустили карандаш и потянулись за чёрканным бумажным листом. Девочка зажала лист в кулаке, а затем, развернув его, показала матери. – О боже, Кейт! – удивлённо воскликнула женщина, пытаясь сдержать переполняющие её эмоции, страх и ужас, чтобы лишний раз не травмировать психику дочери. То, что видела она в метре от себя, не могло не испугать. Часто рисунки Кейт были именно такого характера. Кладбища, трупы, кровь, ножи - постоянные посетители картин маленькой девочки. Но этот рисунок был ещё ужаснее предыдущих. На нервно исчерченной карандашом бумаге была нарисована девочка. Её глаза были зачёркнуты, сквозь чёрканные полосы было видно, что в глазах нет зрачков, в них не было ничего, кроме пустоты, глазного белка. Волосы нарисованной девочки были порваны и растрёпаны. Отовсюду: из ушей, из глаз, из носа и рта вытекала яркая алая кровь, на щеке, словно стеклянная, застыла прозрачная слеза. Под рисунком, в левом углу располагалась корявая надпись «Мёртвые не плачут». Мать решила не показывать своё негодование, чтобы не расстраивать дочь и одобрила её работу: – Это довольно оригинально! Ты прирожденный художник! – через силу улыбаясь, выдохнула женщина. Смяв бумагу в комок, девочка кинула её на пол, и направилась в ванную. – Милая, начинай пока мыться, я потом приду тебе помочь! – ласково сказала мать ей вслед. Дверь в ванную комнату захлопнулась, и через некоторое время послышалось журчание бегущей из крана воды. Мать дрожащей рукой подняла с полу мятый рисунок и тихо заплакала. Крупные солёные слёзы скатывались по её щекам и, ударяясь о пол, оставляли на нём блестящие пятна. Женщина вытерла руками мокрые щёки и отправилась в свою спальню. В прикроватной тумбочке она нашла большую папку, открыв которую, погрузилась в совершенно другую жизнь. В этой папке хранились все рисунки её маленькой девочки. Первые страницы были самыми добрыми и красочными, это были рисунки восьми-десяти летней давности. Тогда Кейт украшала белые листы бумаги домами, деревьями, солнцем, травой, животными. Но стоило перелистнуть страницы на несколько лет вперёд, как перед глазами замелькали тёмные краски, гробы, мертвецы. Женщина разгладила новый рисунок дочери и, бережно вставив его в пустующий файл, закрыла папку и убрала её назад в тумбочку. Она взяла в трясущиеся руки телефон и набрала номер. Спустя несколько гудков в трубке послышался голос: – Да, алло? – говорил доктор Хьюстин, психолог. – Доктор, здравствуйте. – пытаясь сдержать слёзы, выговорила женщина. – Миссис Элмонг, что-то случилось? Как Кейт? – Можно будет к вам сегодня подъехать? – не выдержав, расплакалась мать, – Она снова нарисовала рисунок! Он ужасен! Я не могу поверить, что у маленькой девочки в голове такие мысли! – Конечно, подъезжайте в любое удобное время! Только скажите, ко скольки мне вас ждать? Женщина не ответила. – Алло, миссис Элмонг? –Доктор, я вам перезвоню... – проговорила мать и положила трубку. – «Шум воды, его нет!» – мелькала в её голове мысль. Она бегом помчалась в ванную комнату и дёрнула ручку двери, та не поддавалась. – Кейт, открой! – умоляла мать, но дверь не открывалась. Женщина дёрнула ручку изо всех сил, что-то сломалось и с грохотом упало, дверь открылась. На полу лежали две половины пластиковой швабры, которая была вставлена за ручку и мешала двери открыться. Ванна была доверху наполнена водой, на её поверхность медленно поднимались большие пузыри. – Кейт! – с бешено бьющимся сердцем кинулась к дочери мать. Женщина опустила руки в воду и попыталась вытянуть от туда сопротивляющееся тело. Девочка пыталась отцепить от себя руки матери, но вскоре была спасена. На весь дом раздался сумасшедший крик. Девочка била мать кулаками, громко крича и плача, а женщина крепко обнимала дочь, пытаясь её успокоить. Спустя несколько минут Кейт замолкла и бессильно опустилась в ванну, позволив матери вымыть себя. Миссис Элмонг намылила тело дочери и принялась мыть ей голову. Ароматная пена шампуня стекала по всему лицу девочки. Кейт руками захватывала белую пушистую массу и, наполняя ей рот, жадно проглатывала. – Кейт, умоляю, не надо этого делать, ты можешь отравиться! – просила мать, но дочь не слушала её и продолжала поедать пену. Женщина беззвучно плакала, вспоминая ужасное прошлое. С самого рождения Кейт страдала ангидрозом, нечувствительностью к боли, что вызывало у неё нарушение психики. В 4 года она, играя на детской площадке, сломала руку и даже не заметила этого. Когда ей было 9 лет, в аварии погиб её отец, что сильно отразилось на психике дочери. Спустя год после его смерти она попала в реанимацию с тяжёлым отравлением желудка. Жизнь девочки висела на волоске, пульс прекращался, но врачам удалось её спасти. По приезде домой, Кейт рассказала маме, что она умирала и видела отца, там было лучше, чем в мире живых, вместо монотонных будней там постоянно была суббота, день гибели папы, она хотела туда, жизнь ей наскучила. Закончив с мытьём головы, женщина феном высушила волосы дочери и принялась нежно их расчёсывать. Кейт нервно дёргала головой, пытаясь освободить себя от пронизывающей её запутанные пряди расчёски. – Милая, прошу, не дёргайся, осталось совсем чуть-чуть. – миссис Элмонг пыталась сдержать слёзы, но они всё равно катились по щекам. Кейт не повиновалась матери, она со всей силы отдёрнула голову от расчёски, оставив на ней клок вырванных с корнем запутанных волос. Из раненого места медленно потекла кровь. Девочка села за письменный стол и стала рвать лежавшие на нём листы бумаги. Мать не сказала больше ни слова, она зажала в руке клок волос дочери и дала волю слезам. Женщина ушла в свою комнату и, закрыв дверь, стала звонить доктору. – Да, миссис Элмонг, я вас слушаю. – раздался в трубке знакомый голос. – Можно мы подъедем через час? – Конечно, буду вас ждать. В трубке снова раздались гудки, и женщина, оставив телефон, отправилась на кухню. Там она налила в стакан воды, куда положила две таблетки снотворного и, помешивая чайной ложечкой, растворила их. Стакан с раствором она отнесла дочери. – Милая, выпей пожалуйста, это вода, обычная вода, если ты это выпьешь, ничего не случится. Девочка свирепо посмотрела на мать, и спустя несколько уговоров, содержимое стакана было выпито. Через некоторое время Кейт заснула за письменным столом. Её спящее лицо казалось нежным и приятным, маленькое тельце – хрупким и беззащитным. Женщина, одевшись и взяв папку с рисунками дочери, подняла тяжёлое заснувшее существо на руки и понесла к машине. Она бережно уложила дочь на задние сиденья, поцеловав в щёку и убрав с лица непослушные пряди, а сама села за руль и повела машину. В зеркале автомобиля она видела не монстра, которого любила всем сердцем, а мирно спящую дочь, покинувшую её несколько лет назад. Снова с щеки матери скатилась слеза. Машина остановилась у невысокого двухэтажного здания под названием «Детская психиатрическая больница». Из окна на втором этаже выглянула старая мужская голова с седыми волосами и небольшой бородкой. Затем голова исчезла, и через некоторое время в дверях больницы появился низкого роста худощавый старичок в круглых маленьких очках и белом халате. Он поздоровался с миссис Элмонг и, взяв спящую красавицу на руки, занёс её в больницу. Женщина следовала за доктором по знакомым коридорам больницы, внюхиваясь в знакомые запахи знакомых лекарств. Она уже не изучала картины на стенах, ведь могла с закрытыми глазами определить и описать любую. Каждый кабинет, каждый поворот она помнила наизусть. В кабинете доктора было, как всегда, тихо и спокойно. На стенах висели плакаты устройства нервной системы человека, мозга и внутренних органов, окружавшие их шкафы были с верху до низу забиты толстыми папками, расставленными по алфавиту. На столе, за которым сидел сам врач, порядка не было, на нём лежали кучи исписанных бумаг, документов, справок и талончиков на получение лекарств. Доктор уложил пациентку на кушетку у окна, сам сел за свой стол, а миссис Элмонг пригласил занять место напротив. – Можно мне взглянуть на новый рисунок Кейт? – поинтересовался доктор. – Конечно. – грустно ответила женщина и подала доктору папку. – Так, довольно своеобразно! – доктор изумлённо осмотрел рисунок и, отложив папку в сторону продолжил – С ней сегодня было всё хорошо? Женщина закрыла руками лицо и тихо заплакала. – Она попыталась себя утопить, вставила в дверь ванной комнаты швабру, чтобы я не смогла войти, я еле успела спасти её. Во время мытья головы она ела пену, а когда я расчёсывала ей волосы, она резко дёрнулась, оставив в расчёске выдранный с головы клок. – Да, – доктор задумчиво покачал головой, – ситуация тяжёлая. – он пригляделся к миссис Элмонг, – У вас гематомы на руках! – Кейт избила меня, когда я вытащила её из воды. – Как вы ведёте себя при ней? – Я стараюсь её не расстраивать, почаще хвалю и поддерживаю, разве я плохая мать? – Вы всё делаете правильно, нельзя травмировать психику ребёнка. И главное: ни в коем случае не отрывайте девочку от школьного коллектива, так она будет чувствовать себя ещё более не нужной этому миру. – врач задумчиво посмотрел на спящую Кейт – Мы должны заставить её бояться смерти. – Заставить бояться смерти? –удивилась женщина. – Именно так! Я не смогу вернуть её в мир живых, если она сама этого не захочет! А теперь мне надо осмотреть девочку. Доктор склонился над пациенткой и стал вглядываться в мельчайшие ранки на её теле. – Миссис Элмонг, подойдите пожалуйста. – Что-то не так, доктор? – Вы видели это? – врач указал на запястье руки Кейт, которое украшал след от укуса человеческих зубов. – О, Боже, нет, я впервые вижу такое! Вскоре доктор закончил осмотр и, дав матери несколько советов, помог отнести дочь в машину. Он попрощался с постоянными посетителями, и они уехали. – «Как мне заставить Кейт бояться смерти?» – думала миссис Элмонг. Приехав домой, женщина раздела дочь, уложила в постель, нежно поцеловала в лоб и укрыла тонким одеялом. Затем она аккуратно собрала школьный портфель Кейт, вспоминая, как несколько лет назад они делали это вместе, и отправилась спать сама. Мысли о состоянии дочери долго не давали миссис Элмонг уснуть, но всё же сон охватил её уставшее тело. Утром женщину разбудила мелодия заведённого на шесть утра будильника. Она, зевнув, выключила его и отправилась будить дочь. Войдя в её спальню, мать увидела пугающую картину. Кейт сидела за своим письменным столом и остро-наточенным карандашом царапала себе вены на запястье, любуясь на медленно выходящую оттуда кровь. – Кейт, милая, что ты делаешь? – с бешено стучащим сердцем кинулась к девочке миссис Элмонг, пытаясь вырвать из её бледных рук испачканный кровью карандаш. Девочка сопротивлялась и кричала, пытаясь перетянуть отбираемую вещь на себя, но вскоре она выскользнула у неё из рук. Мать, крепко зажав в руке карандаш, сделала шаг назад. Её испуганный взгляд, дрожащие руки, учащённое дыхание выдавали страх перед дочерью. Девочка перестала кричать, она опёрлась локтями о стол и, схватившись руками за волосы, со всей силы потянула их в разные стороны, тем самым вырвав несколько прядей и испачкав волосы кровью. Кейт скулила как избитая, никому не нужная собака, безжалостно выдирала с головы волосы и плакала. – Кейт, перестань! – испуганно скомандовала миссис Элмонг, но девочка не слушалась. Мать со всех ног побежала на кухню. В шкафу с медицинскими препаратами она нашла шприц, чистую иглу и ампулу с успокоительным. Приготовив лекарство, женщина вернулась к дочери и, осторожно подойдя сзади и резко вставив иглу шприца в шею дочери, ввела раствор. Девочка успокоилась и бессильно туловищем легла на стол. Мать облегчённо выдохнула, решила дать дочери отдохнуть и отправилась готовить завтрак. На подогретую сковороду она аккуратно разбила четыре яйца, масса растеклась, блюдо зашипело, и по всему дому распространился аромат жареного. Миссис Элмонг достала из шкафа две больших тарелки и, отделив готовые яйца от поверхности сковороды, на каждую положила по два, посыпав сверху немного соли. Поставив готовые блюда на стол, женщина поспешила за дочерью. – Кейт, я приготовила завтрак! – входя в дверь, произнесла мать. Тут что тяжёлое ударило её по виску, боль резко почувствовалась по всему телу, в глазах помутнело, голова закружилась и женщина, потеряв сознание, упала на пол. Её грудь незаметно поднималась и опускалась – она дышала, а значит была жива. Худощавые пальцы стоящей в дверном проёме девочки разжались, и на пол, рядом с миссис Элмонг, упала тяжёлая толстая книга по математике. Кейт, наклонив голову немного в бок, стояла около неподвижно лежащей матери и смотрела на неё безразличными пустыми глазами. Девочка резко дрогнула всем телом и, перешагнув через преграждающую ей путь мать, добралась до своего шкафчика, где за грудой мятых чёрканных бумажек прятался её дневник. Взяв книгу и ручку, она направилась в мамину спальню. В прикроватной тумбочке она нашла бумажные деньги и, не посчитав их количество, набрала в ладонь, всё что смогла в ней уместить. Там же она обнаружила и ключи от дома и калитки. Подойдя ко входной двери, девочка попыталась вставить нужный ключ в замочную скважину и, пересилив мутность в глазах, открыла дверь. В саду светило нежное солнце, щебетали птицы, порхали бабочки, но для Кейт они были безразличны, у неё была чёткая цель, к которой она стремительно приближалась. Тяжело переваливаясь с одной ноги на другую, она дошла до калитки и, открыв её, вырвалась на свободу. Кейт вышла на проезжую часть, вокруг сигналили машины, объезжая девочку. Она остановилась у небольшого белого здания с мигающим над его дверью знаком «+», это аптека, Кейт дошла до цели, осталось всего несколько шагов, и всё, победа! Шатаясь, девочка зашла вовнутрь. Запахло лекарствами, старческими мазями и детскими присыпками. Кейт, сдерживая себя от нервного тика, выложила на кассе всю имеющуюся у неё сумму денег и попросила две пачки аспирина и бутылку с водой. – Девочка, у тебя всё в порядке? – поинтересовалась продавщица, подавая Кейт товары. – Да! – произнесла девочка, попытавшись улыбнуться и направилась к выходу. – Подожди, возьми сдачу! – Кейт не ответила, дверь аптеки захлопнулась. Девочка свернула за узкий безлюдный переулок между домами, здесь воняло табачным дымом и стухшим мусором. Кейт села на землю под тенью сухого дерева и, открыв первую пачку аспирина, высыпала все таблетки себе в рот, запила водой. То же самое она сделала и со второй пачкой. Ком из таблеток застревал в горле, мешая девочке дышать, но ей не было больно, она понимала, что умирает. Кейт открыла свой дневник и, зажав тонкими пальцами ручку, принялась заполнять в нём последние строки. «Понедельник, 21 мая. Наконец у меня получилось, я умираю. 2 пачки аспирина спасли меня от этого мира!» Не в силах больше держать ручку, пальцы выпустили её, сознание медленно покидало девочку. Она чувствовала боль, впервые, по всему телу. Улыбнувшись, она закрыла глаза.