Соседка сверху.

      Элли в очередной раз за последние пару месяцев проснулась посреди ночи из-за того, что по квартире её прошёлся громкий глухой звук, будто что-то где-то упало. Её заспанный, злой взгляд прошёлся по комнате, чтобы проверить, не снесла ли её дворняга что-то со столика и прикроватной тумбы, задержался на часах, которые показывали второй час ночи, и только потом упёрся в потолок. Штукатурка прямо над ней треснула и разом посыпалась вниз, оседая на одеяле и волосах.       Это был уже третий ремонт, обошедшийся ей в увесистую сумму, а потому Уилльямс разом соскочила на ноги и, натянув на плечи валявшуюся на стуле рубашку, двинулась прямиком в боксерах и майке на бретельках на выход из своей обители. Хлопнув входной дверью и повернув ключ на один оборот, она, достаточно громко топая, поднялась по лестнице, параллельно пытаясь придумать, каким образом она будет орать на того, кто посмел не только разбудить её, но и убить все нервные клетки.       Её кулак с силой встретился с деревянной поверхностью чужой двери, примерно, раз пять. Девушка даже ощутила боль в кисти, но забыла об этом, как только ей открыли. Ей не понадобилось много времени, чтобы тут же наброситься на нарушителя спокойствия с обвинениями. — Эбби Андерсон, какого хера ты опять тягаешь эту сраную штангу посреди ночи, убивая и без того хилый ремонт в моей квартире?! — Её голос раздался по всей площадке, а в следующий момент Элли нахмурилась.       Эбби, которая три месяца назад переехала в квартиру, что находилась прямо над ней, и превратила её жизнь в сущий кошмар, демонстративно сложила сильные руки на груди и приподняла бровь, будто насмехаясь. Их отношения с самого начала не заладились. Они постоянно цапались и частенько посреди ночи. Как и в этот раз. А всё потому, что вместо того, чтобы заниматься в зале, как любые нормальные люди, эта неадекватная женщина роняла штанги прямо дома. На пол.       Андерсон внешне напоминала мужчину из-за своего крепкого телосложения, сильных рельефных мышц и широких плеч. С ней никто не ссорился из-за её внушительных размеров. Никто, кроме Элли, которая прекрасно помнила, как после очередного скандала и парочки некорректных, даже обидных обзывательств в сторону соседки сверху та будто нарочно стала упражняться только ночью. И только когда Уилльямс дома. А потому сейчас терпение её лопнуло, особенно когда взгляд Эбс — так её прозвали другие жильцы, с которыми она частенько засиживалась — оценивающе прошёлся по Элли снизу вверх. — Так ты из-за этого прибежала чуть ли ни в чём мать родила, Уилльямс? — Она хрипло усмехнулась, плечом утирая побежавшую по щеке капельку пота. Ей нравилась эта девчонка, что старательно делала вид, будто не опасается её, и напоминала недовольного щенка. — Заткнись, — Элли тяжело вздохнула и запахнула края рубашки то ли от прохлады, то ли из-за смущения, а после ткнула соседку пальцем в грудь, — Если я тебе не нравлюсь, это не повод намеренно бросать свои железки на пол, чтобы позлить меня. И уж тем более не повод делать это только ночью. — Ты назвала меня «кониной», а теперь жалуешься на последствия своих действий. Недальновидно, — Эбс приподняла уголок губ, а тон её не говорил того, что она обижена этими словами. Прошло уже два месяца с той самой ссоры на повышенных тонах, так что сейчас она не мстила, а намеренно выводила из себя, — К тому же ты наоборот мне нравишься. — Да пошла ты, Эбби. Ещё раз такое повторится, и я буду звонить в полицию, хватит с меня твоих выходок.       Андерсон слишком неожиданно схватила её за локоть и затащила в свою квартиру, захлопнув дверь и прижав девушку к стене. Уперев руки по обе стороны от неё, Эбби полностью лишила её шанса вырваться и убежать. Но Элли даже не пыталась. Она знала, что меньше и слабее своей соседки и смысла сейчас пихаться и махаться не было, а потому попросту замерла, приподняв брови. Ей было не по себе, но она старательно глушила это чувство в себе, гордо задирая подбородок.       Она чувствовала тяжёлое дыхание Андерсон на свое щеке, ощущала жар чужого тела даже через одежду и без соприкосновения, ведь другая девушка выдерживала дистанцию в пол корпуса. Неизвестно, ради приличия или ради того, чтобы подразнить. Элли не хотела думать о том, что ей самой стало трудно дышать лишь потому, что её прижимает к стене соседка, а потому постаралась успокоиться, насколько это представлялось возможным, и только после долгих шести секунд — да, она действительно, посчитала — подняла взгляд с пола на чужое лицо. Удивительно, но сейчас вечно спокойная, насмешливая и самоуверенная Эбби выглядела иначе.       Её грудь часто вздымалась, мышцы рук дрожали, будто она удерживала себя от чего-то страшного, рот её был приоткрыт, а смотрела она прямо в глаза Уилльямс. И взгляд её был… Испытывающим, раздражённым. И на то были причины. Ей до одури одновременно хотелось и вмазать этой зазнавшейся девчонке напротив, и поцеловать её, из-за чего где-то внутри что-то опасно натянулось. Возможно, это было терпение, которое, словно тонкая гитарная струна в неумелых руках музыканта растягивалась до такой степени, что ещё чуть-чуть, и она лопнет. А возможно это была подавляемая уже давно симпатия. Эбби пришлось наклониться так, чтобы их взгляды встретились на одном уровне. — Я сказала, что ты мне нравишься, а ты упрямо продолжаешь строить из себя хер пойми что и провоцировать меня. Зачем? — Её голос был низким, тихим. — Зачем ты это делаешь, Уилльямс? Хочешь позлить меня, унизить, оскорбить? — Я бы попросила. Ещё не ясно, кто кого хочет разозлить и унизить, — Элли покачала головой и помассировала виски пальцами. Ей становилось нехорошо, — Дай мне пройти, Эбби, иначе. — Иначе что?! Ударишь меня? Вызовешь полицию? А, может, позвонишь папочке, и скажешь ему, что соседка сверху домогается до тебя, пытаясь трахнуть прямо в корид, — Она не успела договорить, ведь маленькая, но увесистая ладонь другой девушки с силой и характерным глухим звуком встретилась с её щекой.       Кожу мгновенно обдало огнём и пульсирующей болью, но Эбби и с места не сдвинулась. Даже не пошатнулась. Лишь растерянно осмотрела свою соседку, которая, вытянувшись во весь рост и схватив её саму за воротник майки, притянула к себе, тем самым заставив прилично так наклониться. Не для того, чтобы наорать или толкнуть. И даже не для того, чтобы плюнуть ей в лицо. Андерсон забыла, как дышать, когда эта наглая девчонка со злостью прижалась к её губам своими. Она не целовала её, скорее кусала, сминая губы зубами и сжимая их до боли. И то не было удивительно. Элли всегда казалась немного не от мира сего. Полная противоречий, «загонов» и комплексов.       Эбби готова была сдаться и отпустить её, если бы не почувствовала чужую ладонь на своём животе. Её хотели. Её ненавидили. В ней нуждались, и в то же время от неё хотели избавиться. Весь этот гремучий коктейль заставил её буквально затолкать другую девушку в свою спальню. Естественно, они запнулись о валявшуюся прямо посреди комнаты штангу, полетев на кровать, но к удивлению комментариев ни с одной стороны не было. От части потому, что Эбс была занята одеждой Элли, а та в свою очередь пыталась справиться с чувством стыда и неправильности происходящего. Она знала, что будет жалеть об этом утром, когда встретится лицом в лицу со своей соседкой вновь. Но ей стоило признать, что всё, что делала Андерсон, было тем самым, чего сейчас желало всё её нутро.       Она не играла в романтичного любовника, даже не пыталась быть нежной. Это ведь не её стезя. Ей хотелось показать, кто здесь главный, а потому-то Эбби и не затягивала с прелюдией, а ласки её были грубыми. Она прикусывала тонкую кожу на шее, оставляя зацветающие бардовые следы. Неосознанно царапала бёдра Элли, пока пыталась стянуть с них те самые шортики, а после и развести ноги в стороны. Её язык коснулся Уилльямс резко, настойчиво. Её движения были интенсивными. Наверное, можно сказать агрессивными. И судя по прозвучащему в тишине комнате задушенному стону, Элли это нравилось.       Её бёдра дрожали и непроизвольно дёргались каждый раз, когда Эбс надавливала кончиком языка на клитор. Одновременно было и до одури хорошо, и до безумия сложно принять всё это. Но лёжа на чужой постели, в чужой квартире Уилльямс ничего не могла предпринять. Оставалось лишь сдаться и сжать покрывало пальцами, запрокидывая голову. Она чувствовала, как напряглось её тело, как что-то внутри до боли натянулось в тот момент, когда другая девушка вошла в неё одним пальцем, сгибая его и надавливая на одну из самых чувствительных точек женского организма. Элли даже была готова забыть все их ссоры, простить Эбби её поведение и выходки лишь за то, что в данный момент та заставляла её ощущать полный спектр эмоций и чуть ли не кричать от накрывшего с головой удовольствия.       Когда они пересеклись около дома, никто из них не обмолвился ни словом. И даже сидящие на скамейке и обсуждающие погоду женщины притихли, не понимая, почему Элли едва заметно вздыхает и краснеет, а Эбби ухмыляется, оглядывая свою соседку весьма неоднозначным взглядом, буквально кричащем о том, что сегодня ночью её штанга вновь встретится с полом.