Испорченная репутация

      Будильник не сработал. Странно. Лионель посверлил тумбочку взглядом, но телефон не обнаружил и вспомнил, что тот разрядился в ноль и Лео собственноручно пристроил его в гостиной, подключив к розетке.       Антонелы дома не было. Записки тоже. Ещё одна странность - жена обычно оставляла ему послание, если куда-то уходила. Пожав плечами, Лионель налил воду в чайник и засыпал мате в калебас. Залив заварку кипятком, Лионель отправился в гостиную на поиски телефона. На журнальном столике валялась газета, Лионель подобрал её и устроился на диване. На первой полосе гордо красовалась фотография, он мимоходом скользнул по ней взглядом, узнав себя и прочитал заголовок. А в следующую секунду подавился мате. Отплевавшись и прокашлявшись, Лионель внимательно вчитался в статью, а потом в недоумении вгляделся в фотографию. Он помнил, где и когда был сделан этот снимок. Вернее, он не знал, что их кто-то сфотографировал, но вот обстоятельства, там запечатлённые он помнил и решительно не понимал, как они сопоставлялись с заголовком.       Тихие, но почему-то неуверенные шаги, вырвали Лионеля из озадаченной задумчивости. Антонела остановилась в дверном проёме, не переходя границы гостиной. Сердце Лионеля сжалось - на жену было смотреть физически больно. Сомнения в том, что она уже читала статью, а скорей всего и оставила здесь эту газету, развеялись не успев появиться. Покрасневшие глаза, припухшие веки с остатками размазавшейся и не до конца стёртой туши, свидетельствовали о том, что Антонела плакала.       - Анто... - начал Лионель, но жена перебила его:       - Как ты мог? - по ей щекам потекли слёзы. Она даже не попыталась их стереть, - Мы же... Мы клялись друг другу в любви... Но даже не это главное, Лео! Я бы... Я по-крайней мере поняла загул с какой-нибудь фигуристой блондинкой. Но с мужиком, Лео? Да ещё и с этим!       - Анто... - вновь попытался достучаться до своей любимой женщины Лионель, но она не пожелала его слушать.       - Я... Лео, я, наверное, смогу тебя простить, но... не сейчас. Я уеду. Неделя, может две. А ты... ты подумай, разберись... в себе. Если... если это была всего-лишь интрижка... я... - Антонела судорожно всхлипнула, но взяла себя в руки, - я прощу... Но если ты его любишь и... - она вновь всхлипнула и, развернувшись, выбежала.       Лионель настолько оторопел от всего происходящего, что кинулся следом, спустя десяток секунд. Когда он наконец выскочил за дверь, такси, вероятно предусмотрительно ожидающее Антонелу, уже отъехало. Лионель вернулся в гостиную и рухнул на диван, схватившись за голову. Его супруга - человек, знающий его лучше всех, поверила бредням, напечатанным в какой-то газетёнке. Чего тогда ждать от остального мира? Даже странно, что его телефон ещё не раскалился от шквала звонков. Кстати, почему? Ах да! Он же отключен со вчерашнего дня. Лионель огляделся и, обнаружив мобильник, взял его в руки, на секунду задумался - включать или нет, но, вздохнув, решил, что прятаться от мира - это как-то не по-мужски.       Бодрая трель разразилась как только телефон загрузился. Дисплей высветил знакомый номер и не менее знакомую подпись. Лионель уставился на экран, пытаясь загипнотизировать. Но отвечать всё равно пришлось:       - Привет, папа! - только и успел сказать Лионель, а трубка в ответ разразилась словарным потоком:       - Как ты мог? Чего тебе не хватало? У тебя такая красивая жена! А ты? Ты? На кого ты позарился? А о своей карьере ты подумал? О людях, которым стоило огромных трудов слепить из тебя того, кем ты являешься?       - Папа...       - Знаю, все вокруг твердят, что ты бог. Соблазн в это поверить, поверить в собственную исключительность и следующую за ней вседозволенность, велик и устоять перед ним сложно. Но о том, как твой мерзкий адюльтер отразиться на семье, на нас - твоих родителях, твоих братьях, твоих детях, ты подумал? Или тебе всё равно?       - Папа...       - Нет, Лео, нет! Я не желаю слушать твои оправдания! Сейчас я пойду успокаивать твою мать - она рыдает. Надеюсь, искренне надеюсь, что ты не этого добивался!       Трубка коротко пискнула и звонок оборвался. Лионель с ужасом уставился на телефон. Пальцы, держащие его, дрожали.       Родители не поверили ему. Отец даже не захотел его выслушать.       Обида сжала сердце, словно железный обруч. Как же так? Он же их сын! А отец даже не дал возможности всё объяснить.       Телефон вновь зазвонил, и Лионель принял вызов не глядя, надеясь, что это отец одумался и всё-таки решил поговорить со своим отпрыском.       - Вау! Ты, оказывается, по мужикам! - не здороваясь, бодро заявила трубка голосом Пике.       - Н...       - Ну и как оно? Кто из вас сверху? Скажи что ты!       - Же...       - А минет? Он делал тебе минет? Всегда хотел узнать, как он сосёт!       - Пике! - рявкнул Лионель, которому этот похабный стрёкот уже изрядно потравил нервы.       - Ну не хочешь говорить - и не надо! Я у Рамоса спрошу, - обиженно пробубнил Пике и отключился, оставив Лионеля недоумевать. У Рамоса? Неужели... А потом Лионель вспомнил сегодняшнюю клеветническую статью про него самого и раз и навсегда зарёкся верить сплетням.       На телефон Лионель смотрел с изрядной опаской и отвечать очередному желающему устроить ему воспитательный разнос не спешил. Неймар. Неужели и он тоже станет читать нотации?       - Привет, - обречённо поздоровался Лионель, успев принять вызов в самый последний момент.       - Почему с ним, Лео? - всхлипнула трубка.       - Неймар? - изумился Лионель, не понимая причин такого состояния бывшего одноклубника.       - Почему из всех людей, из всех парней, ты выбрал именно его? Чем он так хорош? Чем он лучше меня?       Телефон пискнул, оповещая о том, что собеседник не пожелал продолжать разговор, а Лионель всё растерянно его рассматривал. Он и не подозревал... Он никогда не думал о том, что у его друзей могли быть вот такие... нетрадиционные... виды на него.       Отложив телефон, Лионель попытался отвлечься, но мысли то и дело возвращались к паскудной статейке. Не выдержав, он схватил газету и уставился на злополучный снимок. Ну и что тут такого крамольного? Ну лежат они, одетые в плавки, на песке. Вернее, Лионель не совсем на песке, а точнее - совсем не на песке. И рука его упёрлась... В пах, того, на ком он лежал, рука и упёрлась. А тот запрокинул голову и зажмурился. Ну ещё бы! Лионель до сих пор поражался тому, что его тогда даже не обматерили. А вдалеке на лазурных волнах застыл, выхваченный фотовспышкой, мячик.       И?       Мало ли таких ситуаций было? С кем только он кубарем по газону не катался. Ага, оборвал он сам себя, на футбольном поле и в футбольной форме. Лионель закрыл глаза рукой, будто пытаясь спрятаться от увиденной им картины. И от всего взбудораженного ею мира.       Телефон опять зазвонил, и Лионель отчётливо понял, что сразу после этого разговора включит виброрежим. От звука уже стало подташнивать.       - Лионель, - начала трубка официальным голосом. О, ну надо же! Руководство клуба вспомнило о нём! - нам необходимо обсудить сложившуюся ситуацию. То что ты сделал отразится не только на твоей личной репутации, но и на репутации всего клуба. Я надеюсь, ты это понимаешь.       - Я понимаю, что ситуация мерзкая, но... - попытался ответить Лионель, но начальственное терпение, похоже, улетучилось.       - Мерзкая? Чем ты думал? Если ты получил кучу наград - это ещё не значит, что ты можешь подставлять клуб! Почему ты не выбрал для своих извращённых игрищ кого-то из одноклубников? Это тебе бы ещё простили! Но этого... этого... Неужели так сложно было хоть на минуту задуматься, что подобные контакты подрывают преданность фанатов нашему клубу прежде всего?! А если вас заподозрят в сговоре? Или в договорных играх? Или в том, что ты специально ему поддавался - он ведь твой любовник!       С каждым брошенным в него обвинением Лионель закипал, словно вода в кастрюле для пасты. Оправдываться не хотелось. Особенно в таком. Следовало просто поставить начальство перед фактом, что он не желал продолжать разговор в подобном тоне. Но вряд ли ему дадут вставить хоть слово. Но и позволять и дальше на себя орать он не собирался. Ещё чего! Поэтому просто скинул вызов. Ничего, большой босс побесится, остынет и перезвонит. Вот тогда они и поговорят. Может быть. Если у Лионеля будет настроение, а у президента - готовность строить конструктивный диалог.       Лионель передумал включать виброрежим. Он выключил телефон. Совсем. Он больше не желал выслушивать обвинения во всех смертных грехах. Ему нужно было подумать. Просто подумать в тишине и, может быть, разработать план дальнейших действий. Ну хоть какой-нибудь. Впрочем, с его стороны было наивно надеяться, что его оставят в покое. Теперь кто-то нажимал на дверной звонок. Требовательно и настойчиво. Выругавшись, Лионель побрёл к двери с твёрдым намерением послать журналистов "маньана", а если на пороге обнаружится Пике - и того дальше.       За дверью стоял Кун. Злой, как целый пчелиный рой, на чей улей позарился медведь.       - Что ты тут делаешь? - опешил Лионель, - Когда ты прилетел?       - Ты! У тебя. Отключен. Телефон. - чеканил друг, надвигаясь на Лионеля, оттесняя его всё глубже в дом и тыкая пальцем в грудь.       - Я...       - О чём ты думал?       "Началось!" - мысленно застонал Лионель. Вот уж перебить монолог Куна он даже не надеялся. А тот носился по гостиной, наматывая круги и тараторил:       - Тебе что, пятнадцать лет? Гормоны бьют в голову? Лео, в твоём возрасте и с твоим опытом публичности, ты должен понимать, где, что и с кем дозволено делать! Если так приспичило - нужно было оставаться в отеле, на яхте или где вы там были? Зачем было переться на пляж, а?       - Я не трахался с Криштиану Роналду! - рявкнул Лионель, у которого от мельтешения и быстрого речитатива уже начинала кружиться голова. Кун замер и уставился на Лионеля так, будто тот признался в обратном. Да ещё и в том, что после секса собственноручно расчленил любовника и съел. Сырым.       Кун рухнул в кресло и растерянно пробормотал:       - Но как же... Фотомонтаж?       - Нет, - ответил Лионель, устало опускаясь на диван.       - Ты же сказал...       - Это был не секс! Мы на том пляже вообще случайно встретились. У него был с собой мяч и мы...       Кун фыркнув, видимо, красноречиво представив, что было дальше - извечные соперники сначала зацепились языками, затем поспорили, потом поймали друг друга на слове и, наконец, устроили мини-турнир с мячом.       - В какой-то момент Роналду сделал подсечку и я полетел вниз, но, поскольку, мы к тому времени уже успели запутаться в конечностях, то Роналду тоже рухнул. Мне падать, в итоге, оказалось мягче - я приземлился прямо на него. Попытался встать и упёрся рукой... ну, куда упёрся.       Кун поморщился, представив всю гамму ощущений, испытанных Роналду в тот момент.       - Вот именно! - прокомментировал Лионель гримасу друга, - Я даже не знал, что нас кто-то снимал.       - И что теперь?       - Теперь... Теперь мне нужно как-то объяснить это всё жене, родителям, одноклубникам. Боссу. А потом...       - ...искать того, кто сделал это дурацкое фото, - подхватил Кун, - Может, у него остались и другие кадры, подтверждающие, что это была не прелюдия, а... хм... скажем так, небольшая парная разминка.       - Угу, - буркнул Лионель, которого сейчас это всё на самом деле волновало меньше всего. Загубленную репутацию, конечно, жалко, но... мнение семьи и друзей было для него куда важнее чьего бы то ни было.       - Что сказали родные? - осторожно поинтересовался Кун.       - Оооо! Много чего! И по-поводу моей ориентации и по-поводу выбора любовника.       Лионель внезапно затих, припомнив тираду Куна.       - Погоди-ка! Ты что, отчитывал меня не за сам факт... кхм... а за то, что я ухитрился засветиться на камере?       - Нууу... да. Что? - уточнил Кун, заметив, с каким удивлением Лионель на него таращился, - Ой, да мало ли кто с кем спит?!       - И ты вот так сразу поверил, что я внезапно воспылал страстью к Роналду?       - А почему нет?       - Начнём с того, что у меня совершенно традиционная ориентация.       - И что? - отмахнулся Кун, - У многих гетеро-мужчин возникают... шаловливые мыслишки относительно представителей своего же пола.       - Тааак, - протянул Лионель, пристально разглядывая друга, - Я чего-то о тебе не знаю?       - Всё ты обо мне знаешь! - фыркнул Кун, - Уж поверь, если у меня возникнет подобная ситуация, ты будешь в курсе первым.       - Ну, не первым, - насмешливо возразил Лионель, намекая, что как минимум сам Кун и его гипотетический любовник будут осведомлены намного раньше.       - Хорошо, вторым, - не стал спорить Кун.       Лионель поднялся с дивана и направился к выходу.       - Пойду поставлю чайник и сделаю, наконец, нам мате.       Но на пороге Лионель замер, внезапно осмыслив сказанное другом. Он неверяще развернулся и цепко на него посмотрел. Кун смотрел в ответ честнейшими глазами, словно младенец, впервые рассматривающий яркую погремушку, и выражение его лица было таким же невинным.