Май

      Погода замечательная. Тёплый майский вечер, облака совсем маленькие и безобидные, как котята; солнце ещё не закатилось и приятно греет всех, кто сегодня бродит по городу. И воздух... так приятно пахнет! Впрочем, наверное это из-за того, что они идут мимо булочной. А, нет, уже не мимо. 　Они снова выходят на улицу, и на двери тихо звякает колокольчик. Джон фыркает, когда Гамильтон неаккуратно кусает своё пирожное и размазывает крем по щеке. Он всегда был абсолютным ребёнком, когда дело касалось сладостей. А казалось бы! Сам ведь говорил: всего девятнадцать, но внутри он намного старше... Видимо, не так уж намного и не так уж и старше. 　Сзади раздаётся смех Лафайета. Они с Маллиганом остановились, чтобы сфотографироваться у какого-то памятника, а Джон с Алексом не заметили и прошли немного дальше. Лоуренс медленно развернулся и прикрыл глаза, дожидаясь друзей. Алекс дожевал своё пирожное, глянул на кривляющегося на камеру Геркулеса, повертел головой и, отойдя немного, грохнулся на ближайшую лавку, располагавшуюся в тени высаженных вдоль дороги деревьев. Лоуренс лениво посмотрел в его сторону, но остался стоять, потому что Лаф уже убирал мобильник в карман. Лишних телодвижений делать не хотелось — лень, да и, к тому же, немного клонит в сон. Джон даже почти соблазнился идеей задремать на какой-нибудь скамейке... 　Но тут он вздрогнул от визга. Кто кричал? Гамильтон, очевидно. 　Лоуренс обернулся, совершенно не представляя, что могло произойти за эти считанные секунды, пока он не смотрел на эту низкорослую катастрофу. Чёрт, а вдруг что-то серьёзное? Но испугаться Джон не успел: Алекс, размахивая руками над головой, в мгновение ока оказался рядом с ним. — Сними его! — Гамильтон испуганно вытаращил глаза, как будто пытался увидеть собственную макушку. — Кого «его»? — Лоуренс приподнял бровь, но руки из карманов достал, готовый прийти на помощь даме в беде. Алекс быстро переминался с ноги на ногу, словно боялся стряхивать с себя... что-то. Джон взял его за плечо и шикнул: — Да не дёргайся ты! Кто уже на тебя напал? — Да я откуда знаю! Жук какой-то! Причём огромный! Сними его! Быстрее! Пожалуйста! — Алекс перестал прыгать, но продолжил покачиваться в разные стороны. — Где? — Джон обвёл его взглядом. — Да в волосах! Снимай уже! Я его боюсь! — Гамильтон обеими руками указал туда, где затаилось злобное насекомое. В этот же момент жук, до этого молчавший, видимо, попытался взлететь, потому что глухо загудел. Алекс тоже начал издавать звуки, но они на жужжание мало походили; скорее, это был плач напуганного той-терьера. 　Лоуренс сощурился, чтобы лучше видеть несчастное животное, и стал осторожно перебирать тёмные пряди волос. И правда, жук: Джон помог ему выпутаться, не повреждая лапки, и прикрыл его ладонью. — Всё, гуляй, — он потрепал переставшего голосить Гамильтона по голове и обратил всё своё внимание на насекомое. Алекс тоже им заинтересовался. Правда, взгляд его был не любознательным, а обиженным и жаждущим мести. 　Джон раскрыл ладонь. Под солнечными лучами жук слабо поблёскивал ребристой спинкой, замерев на середине ладони. На их родине таких не водится, но зато здесь этого добра предостаточно. Лоуренс скосил глаза на выглядывающего из-за его плеча Гамильтона, который не решался подойти к насекомому ближе. — Майский жук. Он безобидный, не бойся, — Джон приподнял мизинец, и жук зашевелился. Гамильтон поёжился. — Ага, безобидный! Посмотри на его рога! И ты вообще слышал, как он жужжит? И зачем он за мной летает? Безмозглые твои жуки, — Алекс снял с запястья резинку и завязал хвостик. 　Лоуренс усмехнулся: — Это не рога, а усы. И они не мои, — он осторожно дотронулся до крылышек, и жук, расшевелившись, загудел и взлетел, направляясь обратно к деревьям. Джон и Алекс проводили его взглядом. 　Лоуренс оглянулся. Жильбер и Маллиган исчезли, но Лоуренс знал, куда они могли направиться, так что решил не заморачиваться и нагнать их чуть позже. Да и, в конце концов, хоть они и в гостях, он ведь помнит адрес квартиры француза. — Значит, декана в рефератах оскорблять мы не боимся, а от жучка в волосах трясёмся, как йорк Лафайета? — всё-таки фыркнул Лоуренс. Гамильтон тут же обиженно возмутился, начиная гневную речь о том, как всё в этом мире неправильно и как бессмысленны его законы и создания, в том числе и злосчастные жуки, но Джон прервал его, обнимая за плечи и беззвучно целуя в макушку. — Хочешь, ещё пирожное тебе купим? 　Алекс сердито пробормотал что-то неразборчивое. — А эклер? 　Гамильтон неторопливо обнял его в ответ. — Хочу. 　Джон провёл ладонью по волосам Алекса и улыбнулся. Подул тёплый весенний ветер. Какая замечательная погода…