Кано

Кано в который раз сдул со лба непослушную прядь волос — вышло это устало и раздражённо, ведь, чем ближе они были к Листу, тем больше повышалась влажность климата, отчего итак волнистые волосы стали ещё более кудрявыми, и слегка влажные концы щекотали затылок. Кайто шёл рядом, временами поправляя лямку рюкзака, устало ссутулившись из-за неприятной давящей жары. Мальчишка был непривычно молчалив, отчего щебетанье птиц и шелестящий шум кроны деревьев казались неестественно громкими. Добирались они до Скрытого Листа почти месяц — было бы быстрее, если бы они не прерывались на задания в каждом населённом пункте и на отдых. Всё же Кайто уставал быстрее, не имея выносливости шиноби, как у Кано, и других возможностей, благодаря которым они могли бы быстро передвигаться. Мальчик широко зевнул, прикрыв рот, отчего на зажмуренных глазах выступили слёзы. Кано еле успел схватить его за рюкзак, прежде чем он свалился на пыльную дорогу, споткнувшись о камень. Кайто устало прижался к боку Кано, отчего тот застыл, всё ещё не привыкший к столь близкому контакту за эти годы его отсутствия. Невольно в памяти всплыл образ Фудо. Кано сглотнул и уже хотел было что-то сказать, чтобы прервать ненужную сейчас тишину, как мальчик поднял голову, упираясь острым подбородком под рёбра Кано, отчего тот поджал губы из-за неприятной, тупой боли, но не оттолкнул. Кайто страдальчески надломил брови, пристально посмотрел на него и горестно вздохнул. У Кано под сердцем что-то затянулось в тугой узел, когда он взглянул в детские глаза напротив. Он почувствовал себя мучителем, что загоняет ребёнка тяжёлыми тренировками. — Я устал, — Кайто шмыгнул носом, а на щеках появился лёгкий румянец. — Прости. — он смущённо отвёл взгляд. — Я ног своих уже не чувствую. Давай чуть-чуть постоим и снова пойдём. Пожалуйста. Кано вздохнул и поднял голову, смотря сквозь густые ветви деревьев. Он сощурился из-за яркого, хоть и непрямого света. Солнце было ещё даже не в зените, так что если они отдохнут в небольшой забегаловке, которая скоро должна встретиться им по пути, в Лист они прибудут ближе к вечеру. Приняв решение, Кано перевесил катану в красных ножнах со спины на бок, что обычно скрывал иллюзией, больше для того, чтобы самому забыть о ней, а рюкзак взял в руки. Кайто, что отошёл от него, удивлённо наблюдал за его действиями, а когда Кано предложил ему забраться на спину, от изумления приоткрыл рот. — Быстрее, — поторопил его Кано, когда заметил, что мальчик застыл и лишь смотрел на него, широко распахнув глаза. Тот, услышав голос, наконец отмер и всё же взобрался на чужую спину. Кано поудобней перехватил худые, скрещённые на его груди лодыжки. Он заметил, что мальчик был тоньше и меньше своих сверстников, поэтому пообещал, что при первой возможности купит что-то питательное и сытное. — Спасибо, — мальчик положил голову на плечо Кано, отчего его дыхание защекотало влажную от пота шею. Кано лишь неопределённо замычал в ответ. Это было непривычно, потому немного неприятно от контакта с другим человеком. Но всё же, только в последнюю очередь Кано бы оттолкнул мальчика, ведь помнил, как не хватало ему тёплых объятий брата во время войны и ледяного одиночества, от которого ему помог избавиться учитель. Как не хватало успокаивающих и поддерживающих прикосновений Фудо, когда воспоминания больнее всего напоминали о прошлом. В горле царапнуло зазубренными иголками, но он списал это на то, что в горле пересохло, а глаза, что неумолимо начало печь, — на яркое солнце. После той ночи в доме даймё, после того, как он убил десятки людей, Кано не часто вспоминал учителя, считая, что игнорирование душевной боли приведёт к её уничтожению и поможет забыться, но всё, к чему это привело, — это соглашение «работать» на Главного, потому что считал, что это отвлечёт от терзаний и угрызений совести. Кошмары преследовали его каждую ночь, а перчатки он снимал всё реже, пока и вовсе не прекратил. Ладони кроваво-красного цвета лишь при одном взгляде неизбежно напоминали тот злосчастный день, когда он узнал всю правду о смерти его брата. Винил ли он Фудо в смерти его семьи? Нет. Потому что знал, что тот выполнял приказ даймё и не имел права отказаться, тем более во время войны, когда это могли посчитать предательством. Даймё же он считал посредником, что была между Фудо и тем, кто отдал приказ и руководил этой миссией. Ведь, как он узнал позже, та женщина не имела достаточно высокий чин для подобного. Кайто, успевший заснуть под лёгкий шелест листвы и тёплыми порывами ветра, мерно сопел ему в шею, отчего печальные мысли отступили, а на сердце стало необычайно спокойно. Когда они дошли до закусочной, Кано, переборов себя, всё же разбудил Кайто. Солнце уже вовсю пекло, так что идея по дороге перекусить воспринималась, как спасение от жалящих тёмные макушки лучей. Кайто, не до конца проснувшись, сонно моргал, медленно перебирая ногами. Когда они зашли в закусочную, девушка, что положила голову на стойку и неторопливо обмахивалась бумажным веером, от неожиданности встрепенулась и резко подняла голову. Она была на пару лет старше самого Кано, что сначала немного удивило, но подумав, что это дочь хозяев, он всё же не стал на этом зацикливаться. В это время девушка засмущалась настолько, что красный румянец нездорово распространился по лицу. Отчего, Кано так и не понял. Кано выбрал столик подальше от стойки скорее по привычке, а не из-за того, что считал девушку опасной для них. Но всё же мысли, что их разговор, какой бы он ни был, могли подслушать, не давали покоя. Кайто выбрал онигири с рыбой и газировку (Кано никак не мог понять любовь мальчика к этому напитку), а сам он — холодный чай с мятой, ибо желание есть отбила липкая жара. Мальчик увлечённо запихивал в рот еду, толком не прожёвывая, крупными глотками выпивая напиток, что в какой-то момент она попала в нос, и Кайто завизжал от неприятного ощущения жжения. Кано ухмыльнулся, пытаясь сдержать смешок, считая, что этим сильно заденет гордость мальчика. Он прикрыл глаза, спокойно попивая чай, всё ещё ухмыляясь. — Ты смеёшься надо мной! — невнятно проговорил Кайто, потирая нос двумя пальцами, тем самым пытаясь избавиться от неприятного чувства. Его небесные глаза сверкали грозами. — Умей наслаждаться едой, — Кано не любил разговаривать во время приёма пищи, и Кайто знал это, ведь все те разы, когда он покупал тому еду, они молчали. Кано считал, что вкус еды раскрывается по-настоящему лишь в молчании, и разговоры только мешают сосредоточиться на ней. Кайто же всегда сметал свою порцию как можно быстрее. Кано догадывался о причине, что способствовала этому, поэтому старался привить правильное отношение к еде и доказать, что никто не посмеет помешать ему или же тем более отобрать его порцию. Кайто фыркнул, но ничего не сказал, лишь продолжил жевать еду, но в разы медленнее, делая мелкие глотки газировки. Кано, напротив, довольно допивал чай, ожидая, пока мальчик закончит, и незаметно оглядывал помещение. Посетителей не было, хотя обычно в такие забегаловки заходят путешественники, как и они. Жителям Листа не было смысла приходить, ведь и в самой деревне были заведения получше. — Это было вкусно, — Кайто довольно отодвинул от себя тарелку и откинулся на стул, с улыбкой прикрыв глаза. — Знаешь, — тот через некоторое время распахнул веки и посмотрел на Кано, — до сих пор не могу понять, как ты смог уговорить нашего директора, ведь она такая ще… щепе-тильная, вот, в таких делах. — Кано пожал плечами, не желая отвечать. Он сам не до конца понимал, почему не рассказал мальчику правду. Возможно, подумал, что Кайто испугается его способностей. — Но да ладно, — Кайто махнул рукой, показывая, что ему не так сильно интересно это знать. Кано не хотел признаваться себе, что дышать стало легче. — Что будем говорить Хокаге-сама? — Частичную правду, — лгать бессмысленно. Если он захочет узнать правду о них и в итоге поймёт, что его обманули, хуже будет только им. Кано сам до конца не знал, что их будет ждать при таком исходе событий. Подводить Кайто не хотелось. *** Ворота показались слишком неожиданно, хоть Кано и знал, что они в скором времени должны были добраться на них. Солнце уже клонилось к горизонту, озаряя всё красным заревом. В лесу, куда не проникал свет, было мрачно. Вовсю играли свои песни сверчки, а ночные птицы и животные просыпались. Кано неосознанно придвинулся к Кайто ближе. Он отметил, как на сторожевой башне зашевелились шиноби, увидев их, поэтому попытался расслабиться, чтобы не вызвать у тех подозрения, — это получилось с трудом, ибо мысли, что всё может кончиться плохо, не давали покоя. Кайто прижался к его боку, цепляясь за подол хаори, но упрямо шагал вперёд, стараясь подавить дрожь. Когда они подошли настолько близко, что ворота уже возвышались над их головами, на землю прямо перед ними спрыгнул один шиноби, хотя Кано знал, что их было двое. — Имя и цель посещения Скрытого Листа, — нейтральный тон, не показывающий своего напряжения из-за поздних посетителей, доказал Кано, что человек перед ним — профессионал в своём деле. — Кано и Кайто, — он лёгким движением головы показал на мальчика, что вовсю глазел на мужчину, ведь впервые увидел настоящего шиноби так близко. — Киёмори. — к счастью, Кайто, увлечённый разглядыванием, никак не отреагировал на фамилию, хотя Кано уверен, что тот услышал, и вопросы польются на него позже. — Проживание на территории. — Насчёт этого напрямую к Хокаге-сама. К сожалению, время приёма закончено. — Кано напрягся, когда рой мыслей затопил мозг о том, где им остановиться, и что делать дальше. Кайто сильно устал, и это было заметно, ведь как бы тот не старался это скрыть, он всего лишь маленький мальчик без должной подготовки, а спать в лесу было опасно. — Вы можете остановиться на горячих источниках, там сдают комнаты посуточно, а завтра с утра посетить резиденцию Хокаге-сама. — Кано сдержал вздох облегчения после слов мужчины, чувствуя, как напряжение в плечах и спине спадает. — Я вас провожу. Подтолкнув Кайто, они последовали за мужчиной. Ворота перед ними отворились, открывая вид на вытоптанную дорожку. Солнце уже успело скрыться, и на улице можно было насчитать от силы пару-тройку человек, которым, в свою очередь, совершенно не было до них дела. Проходя мимо кафе и баров, из окон которых лился желтоватый свет, и были слышны весёлый смех и гомон, Кано непроизвольно расслабился, в первый раз подумав за всё время путешествия о том, что всё налаживается для них. Постоялый двор был небольшим. Шиноби, что шёл впереди них и иногда оборачивался, чтобы убедиться, что они следуют за ним, проводил их до самой стойки. Кано понимал, что этот мужчина не доверяет им, и старался не раздражаться каждый раз, когда ловил взгляд тусклых карих глаз. После того, как им выдали ключи от небольшой комнатки, мужчина протянул им небольшой свёрток (Кано позже узнал, что это была упрощённая карта деревни) и предложил проводить завтра до резиденции. Против воли нахмурившись на излишнюю, по его мнению, доброту мужчины, он подавил в себе желание задать ему вопросы, видя, как у рядом стоящего Кайто слипаются глаза. Всё же согласившись на предложение, они попрощались, и Кано, придерживая мальчика за плечи, направился в выданную им комнату, куда их проводила женщина за ресепшеном. Комната и правда была небольшая, но светлая и убранная, с небольшим окошком на противоположной стене от входа. Кано не смел жаловаться, понимая, что это во много раз лучше, чем ночёвка в лесу или ещё где-то. Кайто успел снять только обувь, как сразу плюхнулся на одну из кроватей и не шевелился всё то время, пока Кано выкладывал вещи в комод, стоящий между ними. Ему нужно было чем-то заняться, хотя он понимал, что они, скорее всего, не задержатся здесь надолго. Разглядывание окрестностей из окна никак не могло успокоить напряжённые нервы. — Нужно сходить на горячие источники, — невнятно промямлил в подушку Кайто. Его руки лежали вдоль тела, а ступни свисали с кровати. Кано согласно промычал в ответ, не ожидавший, что у мальчика найдутся силы на что-то ещё, кроме как укрыться одеялом. Закончив складывать вещи, он принялся методично доставать принадлежности, тем самым успокаиваясь и абстрагируясь от тревожных мыслях по поводу завтрашнего дня и того, что всё может пойти крахом, если им не разрешат остаться здесь. Он уже представил, как Кайто огорчится, когда поймёт, что не сможет поступить в Академию шиноби. — Помоги встать, — раздался хриплый сонный голос, и рука Кайто слабо потянулась в его сторону. Кано тяжко вздохнул, переложил вещи в одну руку, а другой схватил мальчика за шкирку и стянул с постели, стараясь не сильно давить на горло. Кайто захрипел, но благодарно кивнул, когда встал на ноги. Неудивительно, что никого не было в такое позднее время на источниках. Они в молчании зашли в воду, немного отплыв чуть дальше, чтобы видеть вход. Кайто сонно хлопал глазами, молчаливо уставившись в воду. Кано видел весь мыслительный процесс в уставших, но светлых глазах мальчика. Он уставился на свои руки, стараясь не переусердствовать с иллюзией, скрывающей их настоящий цвет, ведь даже Кайто, не подготовленный для распознания иллюзий, может что-то заподозрить, когда он каждый раз будет рассеивать внимание. Он подавил желание горестно вздохнуть, в очередной раз пожалев, что собственное гендзюцу не может действовать на него. Сколько бы он не старался, руки для него всегда были неестественного для них цвета. — Киёмори, — от неожиданности Кано чуть вздрогнул. Он надеялся, что Кайто не заметил этого. — Это твоя фамилия? — мальчик заинтересованно повернул голову в его сторону и уставился, ожидая ответа. Белки глаз нездорово поблёскивали в тусклом освещении, а радужка казалось прозрачнее самой воды. — Нет, — покачав головой, он отвернулся и посмотрел на стену напротив них, лишь бы вновь не опускать взгляд на руки. — Это фамилия моего учителя, — со стороны Кайто раздался вздох, то ли удивлённый, то ли грустный, но Кано не повернулся, не желая видеть в глазах мальчика жалость к нему. — У меня вот нет фамилии, — мальчик вновь вздохнул, поджимая губы. Щёки раскраснелись от жары, и Кано пришло в голову, что мальчик непременно заплачет, но тот лишь упрямо поджал губы, покусывая их. — В детском доме не дают фамилии, чтобы не было лишней мороки с документами при усыновлении. Дети иногда сами могут придумать их, чтобы… не потеряться. Имена могут повторяться, — Кайто шмыгнул носом, потёр его и продолжил говорить. — Я не хотел себе фамилию, если вдруг мои родители вернутся за мной, — челюсти Кано непроизвольно сжались. Ему потребовалось много усилий, чтобы никак не измениться в лице, сдерживая эмоции ещё в самом сердце, что бешено забилось, услышав последние слова мальчика. Кано отгонял мысль о том, что мальчик может заметить, как сильно стучит его сердце, лишь взглянув на его грудную клетку, и понять, что он знает историю того, как тот попал в приют, в отличие от него. Он почувствовал себя отвратительным лжецом. — Возможно, у них случилось что-то серьёзное, поэтому… они… — тот шмыгнул ещё раз, но уже гораздо громче, и Кано понял, что тот держится из последних сил, чтобы не заплакать. В груди всё разрывалось от нарастающего жара и трещало по швам, когда мальчик прикрыл лицо руками. Тряпочка на его голове соскользнула вниз с небольшим всплеском, нарушая тишину, но никто не обратил на неё внимания. Слыша тихие всхлипы, Кано растерялся, не зная, что и делать в таких ситуациях. Каждый раз, когда ему было больно не только физически, но и душевно, он был один. Отец никогда не обращал на это внимания, считая слёзы проявлением слабости. Кано был достоин лишь порицания с его стороны. При брате он всегда старался сдерживаться, исключением лишь был тот день, когда его выпороли. Фудо же… Кано стиснул зубы, отгоняя непрошеные воспоминания, понимая, что не ему сейчас нужна поддержка, а мальчику, что с детства не знал прикосновения тёплых рук матери. Кровавые пальцы медленно опустились на каштановую макушку и слегка потрепали по влажным волосам. — Фамилия будет нашей, — мальчик вздрогнул и посмотрел на него сквозь пальцы; глаза покраснели, а радужка приобрела насыщенный тёмно-голубой цвет. — Если хочешь, конечно, — Кано отвёл глаза, со стыдом признавая, что взгляд мальчика он вытерпеть не может. Не после того, как скрыл от него правду. — Да, — хриплым, еле слышным голосом, произнёс мальчик. Прокашлявшись, он повторил, — Хочу, — в подтверждение слов он кивнул пару раз. Потрепав его по голове, Кано убрал руку, что так неестественно смотрелась на светлых волосах, и вылез из воды, ничего больше не сказав, зная, что Кайто последует за ним. Уже лёжа в постели, голова немного кружилась от жары, что казалось, будто потолок или же кровать вращались. Кано пытался заснуть, хоть и понимал, что это дастся с трудом. В комнату проникал лунный свет, на кровать напротив падали решётчатые тени. Он покрепче зажмурил глаза и постарался отогнать мысли, вновь жужжащие как надоедливые комары в летнюю ночь. — Кано, — раздался тихий шёпот со стороны кровати Кайто. — Кано, — уже чуть громче позвал мальчик. — Кано! — не выдержав, он промычал в ответ, давая понять, что слушает. — Спишь? — он резко распахнул глаза, уставившись на голову мальчика, торчащую из-под одеяла. Он не смог подавить глубокий вздох, пытаясь успокоиться. — Пойдём завтра в раменную? Я увидел её по дороге сюда. Кажется, Иче-Ичираку Рамен называлась. Кано повернулся на другой бок, повыше натянул одеяло и уставился в стену, прежде чем закрыл глаза. — Спи, — коротко ответил он, немного раздражённый, но вскоре голова опустела, а сердце забилось медленней. Завтра после Хокаге они зайдут в Ичираку.