Джеймс Поттер, ты придурок

      — Сириус, прекрати пялиться на Ремуса и сосредоточься наконец на Трансфигурации, — прямо в самое ухо шипел Джеймс, пока профессор МакГонагалл отвернулась к доске, — Если наш факультет лишится хотя бы одного балла из-за тебя, Лили нас убьёт и Ремус, кстати, тоже.       — Отстань, Сохатый, — махнул рукой Блэк, даже не посмотрев в его сторону, — Ты только посмотри, как эта Адамсон тянет свои мерзкие ручищи к Ремусу, — шипел Сириус в пустоту, не обращая внимание ни на приближающуюся МакГонагалл, ни на грозный взгляд Лили Эванс.       — Сириус, — предупреждающе прошипел Поттер, пихая его локтем в бок и снова получая ноль внимания.       — Сириус Блэк, — раздался грозный голос прямо возле Бродяги, и тот наконец соизволил оторвать свой взгляд от Люпина, который, кстати говоря, теперь нервно косился в их сторону.       — Да отвали ты от меня со своей Трансфигурацией, — вякнул Блэк Поттеру, разворачиваясь всем телом к нему и застывая в замешательстве. Его друг весь съёжился и смотрел куда-то за его спину, пытаясь то ли не засмеяться, то ли не закричать.       В голове начало проясняться, Ремус Люпин (который явно пытался передать Сириусу по воздуху, что Блэк придурок) начал отступать на второй план, а мысли о побеге на первый. Медленно развернувшись в другую сторону и поймав возмущённый взгляд Ремуса, Сириус сначала увидел очки, потом грозно сведённые брови, а затем уже всю МакГонагалл, которая была явно не в самом лучшем расположении духа.       — Сириус Блэк, — сказала профессор спокойно, — Минус тридцать баллов с Гриффиндора, — с разных сторон послышались возмущённые возгласы, и Блэку на миг показалось, что Лили попыталась запустить в него чем-то, но, к счастью, передумала, — Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне и такими словами? Отработка у Филча, три недели, — и МакГонагалл, так же спокойно удалилась на своё место.       — Ну, всё. Лили и Ремус нас убьют, — обречённо прошептал Джеймс, — Ты только посмотри, как они смотрят на нас, — мрачно зыркнув сначала на Эванс, потом на Ремуса, Сириус снова повернулся к Джеймсу и морально стал готовиться к лекции на тему «Почему нельзя посылать учителей», — Когда же ты, наконец, признаешься ему? Мне надоело терять по тридцать баллов каждый день из-за того, что ты не можешь прекратить пялиться на своего Ремуса.       Ещё раз мрачно зыркнув на Лунатика и зависнув на минуту, разглядывая его волосы, спину и руки, а потом получив ещё один тычок в бок от Сохатого, Сириус принялся записывать всё, что вещала МакГонагалл, ну, или почти всё. ***       Сириус Блэк сидел на диване в Гриффиндорской гостиной и пытался не заплакать от отчаяния. По обе стороны от него сидели возмущённая Лили Эванс и не менее возмущённый Ремус Люпин. Уже битый час они пытались объяснить ему, что он должен сосредоточиться на учёбе и не разбрасываться баллами факультета.       — Ты должен сходить в библиотеку и подтянуть Трансфигурацию, — в правом ухе звучал голос Ремуса Люпина.       — Ты не должен отвлекаться на уроках и терять наши баллы, — в левом ухе жужжал голос Лили Эванс.       Ему это уже начало надоедать на пятой минуте, поэтому он сидел, смотря в одну точку, и слушал голос Лунатика, не особо вникая в его слова.       Когда на пороге гостиной появился завхоз вместе со своей драной кошкой, Бродяга счастливо улыбнулся и, быстро спрыгнув с дивана, направился к Филчу и его мерзким швабрам.       Ещё никогда он не был так рад отработке, как в этот момент. Чуть ли не вприпрыжку, Бродяга скакал рядом с завхозом и счастливо ему улыбался, заставляя Филча думать, что сегодня что-то произойдёт и это «что-то» будет очень ужасным, раз сам Сириус Блэк радуется отработке. Оставив Бродягу возле кабинета Зелий и всучив ему ведро со шваброй, Филч удалился, напоследок нервно зыркнув на всё ещё счастливого парня.       — Так-с, сейчас мы всё помоем, — пропел Сириус и схватил швабру, расплескав почти всю воду.       Когда спустя два часа в кабинете Зелий был вымыт пол и разбито несколько склянок с варевом Слизнорта, Блэк со спокойнейшей душой отправился обратно к своему Лунатику и его приятному голосу.       Шагая по коридорам Хогвартса и размышляя о том, как весь вечер будет рассматривать своего Лунатика, пока тот не замечает этого, Блэк совсем упустил момент, когда из-за угла вырулила пустота и пихнула его в какой-то чулан, а потом захлопнула дверь перед самым его носом и заговорила голосом Джеймса Поттера:       — Пока вы не поговорите, дверь не откроется. Мне надоело терять баллы факультета, а потом выслушивать от Лили, что все мои друзья недоумки, поэтому приятного вечера.       — Поттер, открой, — растерянно заорал Сириус, не видя человека сидевшего в конце этого же чулана, и дёрнул ручку двери, но та не поддалась.       — Сириус, перестань. Она не откроется, я пытался, — устало произнёс чей-то голос позади Блэка.       — Мать моя женщина, — испуганно вякнул Бродяга и повернулся на голос. В тёмном углу сидел Ремус и нервно дёргал себя за рукава своего свитера, который так нравился Сириусу, — Что ты тут делаешь?       — Тебя жду. Джеймс запихнул меня сюда минут двадцать назад и приказал ждать тебя, а потом захлопнул дверь, — Люпину явно не нравилась вся эта ситуация, впрочем как и Сириусу.       — Джеймс Поттер, ты придурок, — раздражённо проговорил Бродяга, усевшись напротив Лунатика, и стал рассматривать его. Светлые волосы были непривычно растрёпанны, янтарные глаза ярко сияли в свете небольшой лампы, стоявшей на одной из полок чулана, а руки то и дело трепали свитер, который был на два размера больше обычной одежды Ремуса, — Что будем делать? — раздался в тишине голос Сириуса.       — Эм, думаю, говорить. Джеймс сказал, что дверь не откроется, пока мы не поговорим, — Луни грустно вздохнул и выжидающе уставился на Сириуса, тот в свою очередь, думал, как изощрённее отомстить Поттеру за его выходку.       — Как тебе сегодняшний обед? Не кажется, что мясо было суховато? — брякнул Бродяга, в то время, как в его голове уже было составлено три плана, каждый из которых заканчивался фингалом под глазом Поттера.       — Сириус, я сомневаюсь, что Джеймс имел в виду это. Для того, чтобы мы просто поговорили не нужно было бы нас запихивать в этот чулан. Мне кажется, что мы должны в чём-то признаться друг другу, и дверь откроется. Поэтому ты будешь первым, — сказал Ремус, подтянув колени к груди и положив на них свою голову, заставив Сириуса чуть ли не захныкать от умиления этой картины.       Это желание длилось недолго, ровно до того момента, когда Сириус, наконец, понял, что сказал Люпин.       — Стоп, это ещё почему я первый? — возмутился Блэк.       «Видимо сегодня не мой день» — подумал Бродяга, подавившись воздухом, когда Лунатик невозмутимо заявил:       — А потому что ты старше меня, — и ведь не поспоришь, хотя…       — А младшим надо уступать, — нашёлся Сириус, и тогда настал черёд Ремуса давиться воздухом.       — Тогда я просто не хочу быть первым, — сказал Люпин и обворожительно улыбнулся, ловя недовольный взгляд Блэка.       — Я тоже не хочу быть первым, — заявил Сириус и совершенно по детски надул губы.       — Прекрасно.       — Восхитительно.       — Сириус.       — Молчу.       Впрочем, молчание не длилось слишком долго (Сириус же вообще никогда не умел долго молчать при Люпине). Когда рукава свитера Луни были растянуты настолько, насколько позволяла ткань, а мозги Сириуса не выдавали ничего кроме «Хрен тебе, разбирайся сам», Бродяга соскочил со своего места на полу и подошёл к двери, проверяя не открылась ли та за недолгих двадцать минут, но та даже не думала выпускать их наружу. Когда злосчастная дверь была обругана всеми ругательствами, Сириус тяжко вздохнул и развернулся обратно к Ремусу. Хотелось есть и в туалет, значит придётся как-то выбираться. Ещё раз тяжко вздохнув и получив подозрительный взгляд Лунатика, Бродяга быстро выпалил, чтобы не передумать:       — Ятебялюблю.       — Чего? — Ремус от удивления даже подпрыгнул.       — Люблю тебя, Реми. Давно, — повторил Сириус и нервно покосился на Люпина.       Тот всё также сидел на полу, недоверчиво смотря на Бродягу и думая, не очередная ли это шутка Мародёров. Но в этот раз всё было серьёзно, потому что Сириус, ожидая реакции Луни, искусал все губы до крови. Наконец, поднявшись с пола, Ремус медленно, словно всё ещё не веря в происходящее, подошёл к удивлённому Бродяге вплотную и прошептал в самое ухо:       — Если это твоя очередная шутка, я придушу тебя, — а затем аккуратно заправил выбившуюся прядь волос за ухо, заставляя сердце биться в тысячу раз быстрее, и нежно коснулся его губ своими.       Ничего не понимающий Сириус, мозги которого всё же решили принять участие в этой ситуации и сейчас кричали «Он нас целует, не смей всё испортить, дебил», мягко отстранил Лунатика от себя и, заглянув в любимые глаза парня, спросил:       — Что ты делаешь? Ты… ты тоже…       — Да, Сириус. Я тоже люблю тебя, — и снова нежно поцеловал его, заставляя мир взорваться от счастья.       И где-то, за только что открывшейся дверью чулана, в Гриффиндорской гостиной, Джеймс Поттер и Лили Эванс счастливо улыбались, смотря в карту Мародёров, на которой точки Сириус Блэк и Ремус Люпин слились воедино.       — Ну, вот теперь мы точно перестанем постоянно терять баллы из-за этой парочки.