Halloween? Why not?

За окном моросило ещё с тех пор, как на часах было полчетвёртого. Достоевскому, откровенно говоря, не очень то был важен здоровый образ жизни, ведь "зачем ложиться спать в какое-то определённое время каждый день, если ты заснёшь, когда организм сам отключится?". Пожалуй, участь лидера организации всегда должна быть такой: ведь ты взял на себя ответственность за жизни своих подчинённых, и, если просчитаться в какой-то мелочи, то вас могут раскрыть, и тогда найти всех крыс не составит особого труда. Именно по этой причине Фёдор накрепко отказался от здорового образа жизни, положив болт на свой сон, и из-за этого периодически засыпая за столом, подложив руки под голову и случайно зажимая какую-то клавишу на клавиатуре. Наутро приходилось быстро исправлять это, попутно ругаясь на самого себя за свою неаккуратность. Фёдор так же забил на витамин D и на банальное "подышать свежим воздухом", всё время проводя в своём кабинете. Он уже и сам, если честно, забыл, когда в последний раз открывал занавески и смотрел на солнечный свет. Каждый день тянулся длинной тягучей жвачкой, которая никогда не смогла бы порваться, не появись в логове крыс ещё одного исполнителя "Смерти небожителей". Как его к ним занесло? На это никто ответить не мог, ну, кроме Фёдора, конечно. Он до сих пор помнит тот день, когда к нему на почту, как бы это «оригинально» не звучало, пришло сообщение от его босса, в котором говорилось, чтобы один из пяти членов их организации временно перекантовался у крыс. Достоевский всем сердцем надеялся, что это будет кто-то другой, а не тот, о ком он сразу же подумал, но раскрыв файл, в котором была изложена информация об исполнителе с прилагающейся к документу фотографией, он печально вздохнул, ведь уже имел честь знать этого человека, и даже находиться с ним рядом. В памяти сразу же всплыл день, когда 5-ти членам нужно было собраться вместе для обсуждения общего плана с главой. На тот момент, Достоевский уже знал всё о своих братьях по делу, но впервые встречался с ними в живую. Последним к месту встречи явился Николай Гоголь, и как в последствии его окрестил Фёдор "Клоуном", потому что, какой здравомыслящий человек в свои 26 придёт в клоунском костюме, феерично распахнув дверь ногой с возгласом "Здаров, бандиты!"? Ещё на тот момент Достоевскому показалось, что этот человек может стать проблемой в их организации, и если не помешает, то навредит той или иной операции точно. Ещё никогда настолько часто, как в тот день у Фёдора не дёргался глаз, ведь стоило получить от босса указание о том, что их вылет в Японию будет через 4 дня, как Достоевского уже окрестили Дос-куном. Ну, как говорится "око за око, зуб за зуб, кличка за кличку". А потом, ещё и начали всячески пытаться заговорить с ним, нет, ну что за наглость!? Человек двое суток не спал, а ему хотят фокусы показывать! И был бы Гоголь из тех людей, которые понимают с первого слова, но увы, к величайшему разочарованию Фёдора, он оказался не из таких. Дошло до того, что, когда все уже начали расходиться, Николай увязался за ним. И чем же его заинтересовала тёмная тучка, вечно сидящая в четырёх стенах, не понятно, это знал лишь сам Гоголь. У главы крыс уже глаза слипались, но он продолжал идти до своего временного убежища, еле переставляя ноги, изредка шаркая подошвами сапогов по лужам с недавно прошедшим Петербургским дождём. Болтовня на совершенно разные темы и по причине и без, уже успела поднадоесть, да и голова болеть начинала то ли от неё, то ли от погоды. Не выдержав и зевнув, прикрывая рот ладонью, Фёдор смахнул слёзы, скопившиеся в уголках глаз и потёр шею. "Дос-кун, ты меня не слушаешь!" - капризно, словно маленький ребёнок сказал Николай, надув щёки и скрестив руки на груди. В ответ же Фёдор, как подобает уставшему человеку, промолчал, продолжая идти, прикрыв глаза. На мгновение ему показалось, что земля под ногами растворилась, но он сослался на излишнюю усталость, хотя нет, земля и правда пропала. "Что?" - подумал Фёдор на мгновение оказавшись в чьих-то руках, а ещё через мгновение на пороге своего логова. Вновь очутившись на земле, уже твёрдо и полностью опираясь обеими ногами на бетонную ступень, Достоевский развернулся и вопросительно посмотрел на Гоголя, слегка изогнув левую бровь, будто спрашивая "какого чёрта?". Но получив в ответ лишь что-то: "Я подумал, что ты слишком устал и решил, что так будет быстрее", лишь потёр переносицу, до сих пор отказываясь верить в то, что перед ним стоит взрослый человек, а не маленький ребёнок, который, уходя, на прощание помахал рукой с глуповатой улыбкой и врезался в фонарный столб. Фёдор ещё некоторое время простоял с слегка приоткрытым ртом и хмурясь, наблюдая, как его новоиспечённый друг (друг ведь?) подпрыгивает на одной ноге, придерживая ушибленную обеими руками и крича на столб : "Ах ти, зараза, така а! Що б тобі грець, сволота! Бляднота пізділіщная! Піздомотіна хуістая! Щоб ти про стілець вдарився, воша отшмаренная! Тьху на тебе, тьху!". Затем, проморгавшись, поспешил поскорее зайти в дом, если его так можно было назвать, не желая получить разряд тока от того, что тут устраивают кулачные бои с проводниками электричества. Наутро, Фёдор, спустившись за пачкой печенья, чтобы хоть чем-то набить желудок, услышал краем уха, что Иван недоумевает, куда мог пропасть фонарный столб. Достоевский на это лишь покачал головой, поднимаясь по лестнице на второй этаж, и про себя второй раз окрестил Николая "Клоуном". Следующая их встреча нисколько не уступала своим впечатлением предыдущей. Получив распоряжение от главы, в котором говорилось, что следующее задание Фёдора будет совместным, Достоевский слегка поморщился, ведь предпочитал работать в одиночку, да и новый временный компаньон его не устраивал. Конечно, оно было весьма простым: Достоевский, замаскировавшись, проникнет в комнату с архивами с помощью способности Гоголя, возьмёт необходимые бумаги и так же незаметно покинет здание. Вроде бы, план простой, но в то же время и сложный, ведь это не просто здание какой-то корпорации, а Министерство внутренних дел. И как уже можно было догадаться, план пошёл слегка не так, как планировался изначально. Достав документы, Достоевский уже направлялся к условному месту, где его по плану должен был перенести Николай, однако, его там не оказалось, и спустя минуту, и две, и пять... Фёдор уже начал сомневаться в том, что у него получится покинуть здание и мысленно уже перебирал всевозможные лазейки с чёрными ходами, восстанавливая в памяти план здания. Однако, его размышления продлились недолго, ведь его отвлекла от них из неоткуда взявшаяся голова Гоголя, свисающая прямо перед его носом вверх тормашками из пустоты. Глаз снова начал дёргаться, глядя на глуповатую улыбку, а Фёдор был готов сорваться и придушить его, но сдержался. Через мгновение, по всей видимости, не удержав равновесие на той стороне, Гоголь упал на пол, ну а Достоевскому же ничего не оставалось, кроме как потереть переносицу и вздохнуть, окончательно переставая верить, что его напарник умеет хоть к чему-то относиться серьёзно. На вопрос, "почему он так долго?", в ответ было: "я увидел птичек и не заметил, как отвлёкся, совсем забыв, что ты меня ждёшь...". Мысленно, Фёдор уже десятый раз душил Николая документами в руках, однако, продолжал сохранять каменное лицо. И если казалось, что хуже уже быть не может, то нет, оказывается может, ведь, совместное задание с Гоголем не оно, не пойди план по кхем, одному месту. Уже слегка расслабившись от осознания того, что план на половину выполнен, Фёдор переместился с Николаем в предположительное место их дальнейшего отступления, но что-то пошло не так, потому что, в следующую секунду, они оказались в зале, полным работников. Конечно, это было просто фиаско, у некоторых даже челюсть отвисла от непонимания того, что происходит. А двое поспешили поскорее удалиться из этого места, и уже на крыше, Фёдор, всё же не выдержавший и душивший Гоголя бумагами под звуки сирены, сохраняя спокойствие на лице, которое нарушал лишь дёргающийся глаз, бесповоротно решил для себя, что больше ни ногой на задания с ним не сунется. И подобных случаев было довольно таки много, и если начать перечислять их все, пусть, даже, и не в полных подробностях, на это уйдёт день точно. Но вернёмся, пожалуй, к Фёдору, который, получив указания от своего босса о новом сожителе, уже готовился распрощаться со своей некогда спокойной жизнью. Откинувшись на спинку стула и закрыв уставшие глаза сквозь лёгкую боль от напряжения, Достоевский решил, что следить за этим недоразумением будет Иван, и следить так, чтобы Гоголь не то что, ни ногой к нему в кабинет не сунулся, а, даже, не думал к нему приближаться, сохраняя дистанцию в два метра. На следующий день, где-то в половине дня, Фёдор точно не знал, потеряв счёт времени, тишину развеяло копошение и громкий голос на первом этаже, обладателем которого являлся новый сожитель. Ещё вечером прошлого дня, сообщив своим подчинённым о приказе свыше, Достоевский поручил Гончарову встретить Николая, показать и рассказать ему всё что нужно и запретить нарушать покой главы крыс. В скором времени шум прекратился, а Фёдор, облегчённо вздохнув, продолжил свою работу, про себя отметив, что надо хотя бы поприветствовать гостя, но чуть позже. Ближе к вечеру, Достоевский решил вылезти из своей "пещеры", чтобы прогуляться до кухни за печеньем, в надежде, что не так скоро пересечётся с Николаем. Но, по всей видимости, судьба решила сегодня над ним посмеяться, словно говоря: "сегодня не твой день", потому что, Достоевского начавшего спускаться по лестнице, посетило не хорошее предчувствие. И как впоследствии оказалось, не зря, ведь, стоило ему ступить на территорию кухни, как ему в лицо прилетел пушистый белый кролик, от которого, не удержав равновесия, Фёдор упал на пол, благо, там был постелен ковёр, а то, без ушибов бы не обошлось. Стараясь побыстрее переварить всё то, что сейчас произошло под крики извинений, Достоевский, снял с себя напуганное животное, которое не меньше него ничего не понимало, он посмотрел на источник шума, коим естественно был новый сожитель, державший в руке цилиндр, а другой активно махая из стороны в сторону, явно не понимая, что делать в этой ситуации. Вздохнув, Фёдор посмотрел на бедно животное, и встав, отдал его Гончарову, который в это время заваривал чай, но, перепугавшись за господина слегка пролил кипяток на стол. Даже не горя малейшим желанием поинтересоваться тем, что сейчас произошло, Фёдор лишь подошёл к полке, и взяв с неё пачку печенья, зашаркал тапочками, продвигаясь к лестнице. В данный момент ему сопутствовала лишь тишина, чему он предельно был рад, поднимаясь по ступенькам, лениво переставляя ноги, не обращая внимания на то что ему в спину направлен любопытный взгляд, но, дойдя до поворота, он развернулся, смотря вниз и видя, как за угол быстро прячется голова, и длинная коса скрывается за ней следом. Дойдя до кабинета и плюхнувшись в кресло, единственное, что он смог сказать, было: "Господи, дай мне сил!". И вот сейчас, оставив все нахлынувшие воспоминания в поставленной секунду назад точке, он откинулся на спинку стула, положив руку на голову, прикрывая ею глаза. Во всей кромешной тишине было слышно лишь, как дождь приглушенно тарабанил по стеклу. Фёдор резко разомкнул глаза от громкого звука, напоминающего взрыв. Естественно первой мыслью было, что на его организацию вышли либо полиция, либо кто-то похлеще, поэтому он моментально перенёс все необходимые файлы на флешку и положил в карман. В их убежище было много потайных ходов на случай внезапного отступления, поэтому он не беспокоился насчёт спасения своих людей. Однако, Достоевский решил проверить источник звука, быть может он зря волнуется. Поэтому он тихо встал из-за стола, достал из шкафа топор и отварил дверь. С очередным ударом грома и вспышкой молнии свет мгновенно потух, а Фёдор лишь тягостно вздохнул, предвкушая весьма "увлекательный" спуск по лестнице в темноте. Половицы противно поскрипывали от каждого шага, ровное дыхание становилось всё сбивчивее. Окончательно спустившись с лестницы, Достоевский покрепче сжал рукоять и резко "выпрыгнул" из-за угла. В этот момент сверкнула молния, и стоявший напротив него Иван, по всей видимости не ожидавший подобного, сначала побледнел, а потом начал медленно падать, благо новый сожитель успел подхватить его, откинув кусок дымящегося железа, который совсем недавно был тостером, в сторону. - Я лучше промолчу. - сказал Достоевский, не то негодующим, не то сожалеющим голосом, глядя на бесчувственное тело и без того обычно бледного члена организации, явно ощущая долю вины. - Дос-кун, ты меня тоже напугал! - попытался заговорить с уже развернувшимся к нему спиной Фёдором Гоголь. - По тебе не особо видно. И да, должен будешь новый тостер. - ответил он, шаркая по полу, положив топор на плечо. - Это вышло совершенно случайно! - попытался оправдаться Николай спустя секунду молчания. - Случайности не случайны. - ответил Достоевский, развернувшись к нему боком. - Ну решил я пожарить яичницу в тостере, да, соглашусь, идея не очень, но чистых сковородок не было! - начал Гоголь, укладывая Ивана на диван. - Стоп что... яичницу в тостере... придурок...- заключил Достоевский. - Я не придурок, а тестировщик! - сказал беловолосый, пронзив воздух указательным пальцем. - Нет, именно придурок. Нельзя было помыть сковороду и нормально пожарить яйцо? - теперь уже полностью развернувшись, спросил Достоевский, явно выходя из себя. - Можно конечно, но я не хотел ждать, да и...так, спокойней! - запаниковал парень, увидя как в ещё не совсем кромешной тьме блеснуло лезвие топора, явно поменявшего своё место положение. - Что ты, я спокоен, просто подумал, что получился бы весьма неплохой отчёт о том, как один из эсперов совершенно случайно получил ранение от топора, прилетевшего ему между глаз. - спокойным тоном ответил Фёдор, сделав шаг вперед. - Ладно-ладно! Я куплю новый тостер, и зарекаюсь отнюдь больше никогда не экспериментировать на кухне! - инстинктивно попятился Николай, после чего исчез вовсе, скрываясь за полами плаща. Достоевский изнуренно вздохнул, посмотрел на бедного Гончарова и отправился восвояси, отметив мысль об убийстве надоедливого речевого аппарата весьма неплохой, вот только жаль, что правила организации запрещают вести междоусобицы. Вернувшись к себе в комнату, Достоевский вспомнил о том, что пробки вырубило. Поэтому он подошел к старой хлипкой тумбочке, которая наверное стояла здесь ещё с восьмидесятых. Открыв скрипучую дверцу, перед его глазами предстало небольшое пространство, сплошь заполненное тонкими нитями и бегающими по ним паучками. Фёдор поморщился и достал покрытый пылью ноутбук, который, казалось, стал пушистым. Сдув с него серые комочки, он включил его. Слава Богу, что он всё ещё был исправен. Обычно Достоевский работал за компьютером, но раньше, ещё в свои студенческие годы он никогда не расставался с ним. В его голову снова ударили воспоминания, в которые он погрузился, глядя на рабочий стол, усеянный папками с файлами. Он помнил каждую свою работу, каждую строчку, прописанную в коде, помнил то, как ему на почту пришло то самое роковое сообщение с приглашением, помнил то, как писал отчет о первой проделанной работе, после которой уже бесповоротно изменилась его жизнь... Переместив все файлы с флешки на компьютер, он продолжил свою рутинную работу. К слову, продлилась она не долго. - Дос-кун, а ты же сейчас занят, да? - заговорил знакомый голос. - Да. - сухо ответил Фёдор. - Слушай, а ты ведь знаешь, что сегодня за день? - спросил Гоголь, подходя к столу, за которым во всю кипела работа. - День горелых тостеров? - саркастически спросил Достоевский. - Нет же! Сегодня день всех святых. - В России этот праздник не отмечают, поэтому даже не надейся.- отрезал Фёдор. - Но мы же в Японии, а не в России! Почему бы не отпраздновать... - То что у тебя одного нет никаких занятий ещё ни о чем не говорит. - Ну пожалуйста, хотя бы один раз в жизни! - взмолился парень. - Нет. Я же тебе уже сказал. - А что если мы поспорим? - предложил Николай с азартом в глазах. - Поспорим? - переспросил Фёдор, повернул голову в сторону белого недоразумения. - Да! Давай посмотрим ужастик. Если ты испугаешься, то мы будем праздновать Хеллоуин, если же нет, то я обещаю, что не буду мешать тебе всю оставшуюся неделю. - Не будешь даже появляться в моём поле зрения? - заинтересованно уточнил Достоевский. -...да. - неохотно выдавал из себя Гоголь. - Что ж, отлично, какой фильм ты хотел бы посмотреть? - согласился черноволосый, поразмыслив, что целая неделя спокойствия звучит весьма неплохо. - Я и не думал, что ты так быстро согласишься! Что ж... как насчёт детективного ужастика? - предложил парень, уже заграбаставший в свои руки единственную работающую электронику во всём доме. - Мне всё равно, выбирай на свой вкус. Хотя, я думаю ты выберешь фильм с расчлененкой, тебе не привыкать. - Ну как же так, Дос-кун? Разве тебе никогда не хотелось посмотреть какой-нибудь фильм? - У меня не так много свободного времени, как у тебя. По-моему я фильмы в данном жанре ни разу и не смотрел. - Что!? Тогда я подойду к выбору фильма основательно. Всё-таки это же самый первый ужастик, как никак. - Угу. - кивнул без интереса Фёдор. Спустя некоторое время поиска и сложнейшего выбора, Гоголь остановился на каком-то фильме, где учёные проводили опыты над людьми и превращали их в мутантов. Фёдор даже немного удивился, ведь предполагал, что фильм будет про психа-маньяка, который будет убивать по очереди людей, НО НЕ стал заморачиваться по этому поводу. - Так, пока не включай, я сбегаю быстро за попкорном и вернусь. Одна нога здесь, другая там. - прокричал Николай, испаряясь из комнаты. - Пф, как же это прозвучало в буквальном смысле. - с иронизировал Достоевский, укутываясь в тёплый плед и поудобнее устраиваясь на диване, глядя торчащую пятку в воздухе. Он уже чуть ли не начал дремать, как ему в руки упала миска, доверху наполненная попкорном. Пара штучек даже выпали. Сразу после этого сверху свалился Николай, придерживая такую же миску, из которой естественно так же высыпался попкорн. - И так, начинаем! - радостно сказал он, нажав на пробел. Видео было включено и уже во всю начали показывать авторов и главных актёров. Фёдору было фиолетово. Его совсем не интересовало то, что происходило на экране. Но он должен был смотреть, потому что главным призом, который он получит в этом споре была целая неделя тишины и покоя. Естественно он решил не терять эту прекрасную возможность, поэтому ему сейчас приходится смотреть на то, как кому-то вводят какую-то жидкость с белок глаза. Это даже скорее не страшно, а мерзко. Он покосился на своего соседа по дивану и с удивлением обнаружил, что того фильм действительно заинтересовал, ведь он даже перестал жевать попкорн, пристально глядя на экран. Неужели ему действительно нравится подобное? Однако, во время очередного скримера Фёдор начал думать несколько иначе, ведь Николай еле заметно дёрнул плечом. "Ого, похоже, его это действительно пугает..." - подумал Фёдор, положив жареную кукурузину себе в рот. Примерно на половине фильма он почувствовал сквозь ткань пледа, как к нему начинают прижиматься. Он снова окинул взглядом своего соседа и понял, что тот по всей программе оценил фильм. Он решил "подбодрить" его, неуверенно приобняв того правой рукой. В ответ на этот жест его одарили лёгким испугом и просьбой больше резко так не пугать. А Фёдор ведь и не пугал же... Фильм оказался достаточно долгим, что заставляло Достоевского периодически зевать. И вот в один прекрасный момент, когда затаилась тишина и уже с минуты на минуту должен был появиться скример, Фёдор услышал громкое: "Бу!", кричащее в его ухо. Естественно он моментально среагировал, схватив почти пустую миску и незамедлительно кинув её в источник звука. - Ай, Федь, ты чего? - спросил Гоголь, которая ушибленные лоб. - Ты... зачем ты это сделал? - негодовал Достоевский. - Ты так скучно сидел и смотрел весь фильм, даже ни капельки не испугавшись, что я решил развеять эту атмосферу. - Поэтому ты решил сделать так, чтобы у меня случился сердечный приступ? - Ну нет же, я просто решил напугать тебя, так всё делают во время просмотра ужастиков, ты не знал? - выкрутился Гоголь. - Нет, откуда мне это знать. - Вот видишь, ты многое сегодня узнал благодаря мне. - горделиво сказал Николай, вскинув подбородок. - но ладно, давай продолжим просмотр. Спустя минут 20 Федора начало клонить в сон. Вообще, он понял, что не жалует данный жанр. Однако, когда на экране стали показывать гипноз человека, он заметил, что Гоголь немного от него отодвинулся. А когда была сказала фраза "потерять сознание", его компаньон тут же свалился с дивана на пол. - Ага, очень смешно. - сказал Фёдор, поправляя плед. - будешь долго лежать на полу - заболеешь. Однако, даже спустя пару минут тело никак не пошевелилось. - Да ладно...- пробормотал Фёдор, спустившись с дивана и сев на корточки. - эй, на тебя не мог подействовать этот транс, это лишь бред режиссёра. - он попытался привести его в чувство, похлопав по щекам, однако это никак не помогло. И только Фёдор задался вопросом: "а как же тогда вернуть его в нормальное состояние?", как на услышал из динамиков, что единственным способом вывести человека из данного положения - будет наполнить его лёгкие большим количеством воздуха. Достоевский скептически посмотрел на экран, потом на Гоголя, после чего поднялся и подошел к шкафу. Отворив дверцу, он не успел увернуться от огромного количества барахла, которое в мгновение ока высыпалось прямо на него. Разгребая кучу и попутно бормоча себе под нос проклятия, он выудил насос для плавательного круга. Из-за того, что Фёдор страдал синдромом "вечно сидящий дома человек", его было ну просто невозможно вытащить на улицу. Однако, этим летом это кое-кому удалось, и при чём не просто на улицу, а на пляж. Но так как Достоевский не умел плавать из-за отсутствия опыта, ему были куплены круг и насос, дабы он ненароком не утонул. Тогда Фёдор даже представить себе не мог, где ему пригодится насос, но сейчас он прекрасно знал его предназначение, ибо оно наконец настало. Он подошёл к лежащему на спине человеку, который, казалось не дышит, и засунул ему в рот кончик шланга, после чего начал "откачивать" загипнотизированного. К слову, тот буквально спустя пару нажатий на насос вскочил с пола, резко распахнув глаза. - О, ну надо же, это действительно сработало. - сказал, не ожидавший такого результата, Фёдор. - Дос-кун, так не честно!! - начал возмущаться Гоголь, вытащил шланг изо рта. - Что? В смысле не честно? - Ты должен был сам меня откачивать. - Ну так я и откачивал. - Да не так же! - надулся Николай. - А как? - всё ещё не понимая спрашивал Фёдор. - Вот так. - сказал Гоголь, после чего резко приблизился к Фёдору и впился в его губы. Фёдор ошарашенно смотрел в глаза Гоголя, после чего почувствовал, что его лёгкие наполняются воздухом. Спустя мгновение светловолосый отстранился от него. - Чт..что ты сейчас сделал? - пробормотал Фёдор, касаясь подушечками пальцев своих обветренных губ. - Показал как ты должен был поступить, а не искать насос, а потом откачивал им меня. - аргументировал свои действия Гоголь. - Ты..ты болен, Коля. У тебя походу температура. - сказал Достоевский, приложив руку ко лбу того, отодвинув чёлку. - Да нет же, я абсолютно здоров. - ответил Николай, улыбнувшись. - Не, не, не, не, не, ты точно болен, ибо на кой чёрт ты полез целоваться? - Так я и не целовался. Я показал как надо делать искусственное дыхание. А ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? - спросил он, коварно прищурив глаза. - Что..? - тихо спросил Достоевский. - Федь, а ты покраснел. Да ладно, шучу я, шучу. Что ты так сразу перепугался? - Я не.. - О, кстати, ты ведь испугался! Выходит, что я выиграл! Ура!! Да здравствует день всех святых! - Гоголь подскочил с пола и радостный выбежал из комнаты, оставляя бедного Достоевского с краснеющими щеками сидеть на полу и ломать голову над тем, что же это только что было.