куртка

— Вот это ты нассал. — Прям нассал? — Да пиздец, — Марат смеется, гордо через линзы очков смотрит на Илюху, который раз за разом по тексту глазами бегал с некоторым задором: вот он я, молодец какой, а остальные пусть хуй сосут, если не нравится. Марат смеется, гордо через линзы очков смотрит на Илюху и тянется рукой к тому, чтобы волосы потрепать и без того лохматые. И не скажешь ведь, что барбер — с таким гнездом еще попробуй куда-то выйти. Но Бурков, кажется, забил на это большой болт. Газманов, впрочем, лишь с хитринкой щерится на подобное, считая такую прихоть некоторым шармом. Новый альбом, конечно, пиздато. Но не тогда, когда некоторые моменты идут через пизду и Илья, пусть не признавая того до конца, но о чем-то все равно переживает: Марат ценит, что тот при любой хуйне собой оставался и смеялся также громко над всякими объебосами, но вместе с тем Сококебабс прекрасно понимал — отметить надо релиз и помочь забить на некоторую назойливую парашу, на которую лично Газманову плевать с высокой колокольни. Нравится — слушай, а не пиши как клоун под каждым постом «поясни за плагиат». — Погнали в бар, — Илья исподлобья смотрит; смотрит опасно, словно в клипе очередном снимается, и наклоняется ближе, заглядывая в большие глаза своего друга, — Я под вискарем еще и не такое спиздить смогу, вот увидишь, — И Газманов, как приличный и добропорядочный гражданин своей страны, соглашается. Куда ему, собственно, деваться? Дорога до бара короткая, ближайший находился буквально через дорогу; столик находится еще быстрее, а бутылка виски берется с широкого кошелька Марата — в гости тот не зря приехал, а чтобы радовать татарок, но, раз тех вокруг не было, подойдет один дрищавый парень с заразительной улыбкой, которая располагает с первых же минут. То ли магия Буркова, то ли природное обаяние — хуй разберешь, но Марат купился когда-то тоже. И до сих пор, к слову, о том не пожалел. — За новый альбом, — Тост единственный на весь вечер, потому что пить им, собственно, больше и не за что: хуи по утрам стоят как каменные, денежки на счет капают постоянно, а директ ломится от нагих женских-и-не-только прелестей. Ляпота, одним словом, красота. Но Илья разъебался со всей этой ситуации, Илья хочет харкнуть в лицо всем хейтерам и сказать, что он будет пиздить столько, сколько хочет. И у кого хочет. Это так, примечание для всяких там обиженок, которые начинают визжать с малейшей хуйни. Не по-пацански это, совсем не так. По-пацански же вылакать бутылку коньяка на двоих, по-пацански песни петь собственные и смеяться до коликов в животе, до сползания под стол, но то не просто так: Илья, хватаясь за предплечье чужое, к себе внимание привлекает Марата и прижимает указательный палец к губам, мол, замолчи и не мешай. Газманов кивает, бьется макушкой о стол и надеется, что к тому никто не клеил жвачек, а затем они выбираются вдвоем не самым грациозным способом, но на стулья садятся вполне себе ровно — никто заново встретиться с полом не захотел. Не захотел и Бурков почему-то дальше сидеть в баре, из-за чего вытаскивает на улицу старательно Марата, типа, гулять пошли по набережной на пьяные головы — так интереснее всегда. Только повод вылазки другой, которым Илья делится сразу же, стоит дорогу обратно перейти: — Сказал же, что еще спиздить что-то смогу, — Из кармана куртки ловким движением руки на свет появляется стеклянная пепельница, а после нее и стакан для виски, с которого Дитятко Рейв и пил весь вечер, — И это не конец! — Смех звучит довольно, искреннее. Марат смотрит сначала так, словно лимона заново въебал, а затем заражается настроением парня рядом и смеется тоже. Ну, раз тара одна была, то можно было и еще чем-то догнаться. Зря они, что ли, отмечать важное событие нацелились? Не зря, потому что в ближайшем магазине покупаются еще две бутылки горячительного; не зря, потому что истории всплывают старые, забытые, прерываемые смехом до слез и громкими хлопками по плечу в знак поддержки; не зря, потому что они в слюни и Газманов искренне считает себя трезвее Ильи, из-за чего ключи от квартиры настойчиво забирает и пытается вставить те в замок, но вмазан парень сейчас настолько, что смех перерастает в хныканье, когда лицо татарское прижимается к холодному железу двери для передышки; не зря, потому что Бурков, стоящий рядом, гасится с этого вида пополам, мешает хилым попыткам и снимает на память, ведь это — их история, которую повторить разве что в следующую не скорую встречу получится. Домой, к счастью, попадают. Марат первым заваливается, снимает кроссы, наступая на пятки нетерпеливо, и куртку небрежно бросает куда-то в сторону вешалки, старясь как можно скорее добраться до ванной — мочевой пузырь, знаете ли, дело очень пикантное. Илья же не спешит, спокойно к стене прижимается и рукой шарит по той, пытаясь выключатель найти. Со второй попытки выходит коридор светом озарить, с третьей дверь закрыть за собой, а с четвертой Бурков заинтересованно у сиротливо брошенной вещи останавливается: наклоняется, пальцами цепляет бережно и вперед лицом поддается, чтобы значок заценить и в целом вещицу, которая по душе приходится, которая и на нем сидит просто отлично — Марат ссыт слишком долго, а у Илюшки ручки рабочего характера, из-за чего предмет гардероба на свои плечи острые натягивает в два счета. И любуется собой в зеркале, смеется пьяно и верится, рассматривая каждый ракурс, выдыхая после нежное, лилейное: — Пиздатая. Марат на то внимания не обратит, потому что в слюни. Марат забудет об этом, потому что с утра встать надо хотя бы до двенадцати утра и ехать по делам, а на улице от чего-то наступает реальное лето. Марат уезжает и смеется, когда ему в дорогу дают пепельницу и стакан под вискарь. Марат пишет короткое, но емкое: «привет, ты че ахуел?», когда видит Илью на дне рождения Эльдара в собственной куртке. Илья отвечает почти мгновенно: «я же сказал, что еще многое спиздить могу)». Газманов буквально чувствует улыбку в каждой букве и смех при отправлении сообщения; Бурков прекрасно знает, что у Сококебабса он спиздил далеко не куртку. Впрочем, об этом они поговорят в их следующую личную встречу.