Дракон и солнце 3. Луна, звезда

Дени вошла в спальню и увидела, что Джон стоит у окна - в каждой руке по ребенку. Дети сладко дремали, прислонившись к папиной груди, и безнаказанно пускали слюни на папин же камзол. - Наслаждаешься семейной жизнью? - улыбнулась она, глядя, как Джон, потерявшись в мыслях, тихо покачивает младенцев. Он повернулся к ней, выглядывая из детей, как из букета цветов. - Я говорил с Браном, - сказал он, и свет солнца в окне сразу показался Дени чуть глуше и бесцветнее. Разговоры с младшим Старком, как правило, не приносили особой радости, а то и вовсе пророчили несладкое будущее. Она терпеливо ждала продолжения. - Я все спрашивал его, - снова заговорил Джон, - как восстановить Стену. Как возродить ее магию. И он наконец-то ответил. Может, память Хоара что-то для него прояснила... - Определенно мне это не понравится, - пробормотала она, впитывая глазами весь его облик. Джон стоял в теплом солнечном луче с двумя увесистыми сонными птенчиками в руках - сейчас с него можно было бы писать картину, но, как и все прекрасное, это не могло длиться вечно. Ведь Бран, этот ужасный Бран, опять соизволил что-то сказать, и вскоре вся их жизнь полетит кувырком. - На Стене всегда должен быть Старк, - произнес Джон, и сердце Дени облил мертвый холод. Вот оно. Это все-таки происходит. А теперь он скажет, что это его долг, и он всегда, и никогда, и вообще... - Вот уж не думал, - с отстраненной, какой-то чужой усмешкой продолжал муж, - что однажды мой братишка станет лордом-командующим. Дени посмотрела на него широко распахнутыми глазами, а потом промолвила, на нетвердых ногах пробираясь к кровати: - Мне нужно присесть. * * * На Стене всегда должен быть Старк. Когда Джон услышал эти слова от самого Брана, его захлестнуло чувство неизбежности. От судьбы не спастись, и некоторые обеты живут долго - куда дольше, чем хотелось бы. И пусть он - сплошной позор, нарушивший все свои клятвы, похоже, что жизнь твердо вознамерилась вернуть его на положенное место. Но он ведь и так это знал, понял в тот самый миг, когда увидел в толще льда голубые глаза Иного. - Что ж, - произнес он, - значит, Стена. Уж не с этим ли связано видение драконов, задумался он. Он бьет клинком в ледяную стену - может, это та самая Стена... его Стена?.. Бран бесстрастно смотрел на него, поглаживая ворона на плече. - Старк, - проскрежетала птица и ласково потерлась клювом о щеку Брана. Джон встрепенулся и уставился на брата, вдруг осознавая очевидное. - Ты тут не единственный Старк, - хмыкнул провидец. - Но ты хромаешь на обе ноги!.. - А мейстер Эймон был слеп. Джон вспомнил выбеленного жизнью и зимой старика - незрячего, проводившего свои дни среди книг и писем, которые читали ему другие. В своей жизни Джон не встречал никого умнее и мудрее него - если, конечно, не считать драконов... и, увы, лорда Харкона. - Вороны живут долго, - повторил Бран уже сказанные однажды слова. - А некоторые - намного дольше прочих. Ни при твоей жизни, ни при жизни твоих правнуков у Ночного Дозора не будет другого лорда-командующего. - У меня будут правнуки? - обрадовался Джон. - Да, - ответил Бран и добавил: - Если. - Если что? - Не знаю. Джон уже давненько не слышал ничего столь же тревожного, как эти два коротких слова. Если Бран чего-то не знает, вполне вероятно, что оно берет свои истоки в Обливионе. А Обливион... Джон помотал головой, избавляясь от ненужных тревог. Обливион ему неподвластен. Пусть все идет как идет. - Не так уж я и хромаю, - высокомерно добавил Бран. - У меня теперь всего один костыль. * * * - Бран, - промолвила Дени, пытаясь переварить новости. - Кто бы мог подумать. - Уж точно не я, - неверяще засмеялся Джон. - А ведь его назвали не только в честь дяди, но и Брандона Строителя. Странные петли плетет судьба. От его смеха дети проснулись и дружно потянулись к интересным и непонятным кудряшкам. - Ай, - скривился Джон, когда малышка Дейна от души дернула его за волосы. - У нашей доченьки королевская хватка, - загордилась Дени. - Мы тебя не отпустим, так и знай. Он улыбнулся, стараясь запрятать свои сомнения поглубже. Если, сказал Бран. Если... * * * Из Королевской Гавани пришли волнующие новости. Красный Замок все-таки решил оставить за собой последнее слово и рухнул окончательно, исчезая с лица земли в клубах дыма и зеленых сполохах. Из-за печального состояния и неисчерпаемого запаса закладок с Диким Огнем великое строение не рисковали использовать, но все же несколько людей погибли при обрушении. Теперь Дени и Джон, прибывшие на место катастрофы, ходили вокруг горы битых камней, и пытались понять, как они к этому относятся. - Если честно, - наконец сказала Дени, - давно хотела это сделать. А тут оно вроде как само... Одавинг скребанул лапой по завалу и алчно предложил: - А давайте тут пороемся. Всю следующую неделю Гавань сотрясали крики: "Голз!" Камни убирались в стороны, складываясь в горы по краям, фундамент все больше обнажался, и становилось видно, что подземелья уходят гораздо глубже, чем кто-либо себе представлял. - Может, там есть сокровища, - суетился на краю провала Нуминекс, которого Джон упорно не желал пускать в опасное место. - Там черепа драконов, - расстроила его Дейенерис. - Балерион, Вхагар, Мераксес... и многие другие. - Они пустые, - помотал головой Салокнир. - Здешние драконы не такие, как мы. - В чем-то это даже к лучшему, - сказал Джон, которому вопрос костей не давал покоя еще со времени первого прибытия из Скайрима. Один такой череп поменьше он даже утащил из подземелья и приволок к Одавингу и Салокниру для проверки. Ведь тело Рейгаля все еще лежало где-то на дне моря... И до сих пор лежит, подумал он. Но это просто кости. Они все рылись и рылись в недрах фундамента, находя то замурованные скелеты, то чьи-то драгоценные заначки - тут десять тысяч, там двадцать, вот и нахапали, хозяйственно радовалась Дени, - и в конце концов докопались до самых глубоких уровней, затопленных морской водой. Вода так и манила к себе. - Очень это странно, - задумчиво протянула Дени, водя рукой в воде. - Превесьма. Так и тянет нырнуть... Нуминекс завертел хвостом и скакнул к краю, заглядывая вглубь. - Куда? - спохватился Джон. - Мы не знаем, что там! - И не узнаем, если будем тут сидеть, - заявил дракончик с подростковой непокорностью. - Где твой авантюрный дух? И бултыхнулся в воду, прижав крылья к узким бокам. - Да чтоб тебя, - выругался Старк и бухнулся следом, даже не скинув сапоги. Дени только вздохнула, смахивая с одежды брызги. А ведь все, все говорили, что ей суждена судьба отца. Шептались по углам, плели заговоры и утверждали, что она свихнулась. Но в этой семье, подумала она, самодовольно охорашиваясь, она определенно самая вменяемая... Джон вынырнул, отфыркиваясь и отплевываясь, и выпихнул на поверхность истошно кашляющего дракончика. - Сиди тут, чудо, - прорычал он и нырнул обратно. Нуминекс, плеща крылышками по воде, подгреб к Дени и она втянула его к себе на колени. - Кажется, я еще не совсем вырос, - самокритично заявил он, встряхиваясь и осыпая ее брызгами с ног до головы. - Что там? - спросила она, устраивая его поудобнее. - Яйцо, - буднично сообщила мелочь, словно не понимая, насколько невероятно звучало это короткое слово. Спихнув с себя дракончика, она на четвереньках метнулась к краю, отчаянно вглядываясь в темную воду. И в самом деле, разве стал бы Джон бултыхаться там из-за чего-то незначительного? Драконьи яйца тяжелы как камни, тверды как сталь, почти вечны. Сколько оно хранилось там? Откуда взялось? И, самое главное, как любезный муж собирается с ним всплывать?.. Джон вынырнул снова, отчаянно хватая ртом воздух, и откинул с лица мокрые волосы. - Достал, - радостно сообщил он. - И где, где оно? - нетерпеливо заторопила его Дейенерис. - За пазухой, - обиженно ответил он, подгребая к краю. - Оно же неподъемное. Я еле выплыл, спасибо, что волнуешься. Всю дорогу из подземелий на свет Джон ревниво придерживал руками надутое пузо камзола и только наверху наконец-то предъявил находку. Яйцо оказалось зеленым в золотых разводах. Ряд за рядом его покрывали блестящие чешуйки, прочные и изящные, и ни одна из них не была сколота. - Оно живое? - с надеждой спросил Джон. Драконы, склонившие огромные головы к нежданному сокровищу, уверенно подтвердили: - Живое. - За это и замка не жалко, - выдохнула Дени, с нежностью касаясь сверкавшей на солнце глубокой зелени. * * * Следующие несколько дней все вертелось вокруг яйца. Яйцо было везде, оно было всюду, и главным вопросом было то, как его высидеть. Дрогон на этот счет ничего полезного сказать, увы, не мог - разве что, невинно глядя в небо, предложил наконец-то прибить Джона и торжественно спалить его на погребальном костре со всеми почестями. За это Пожиратель Мира огреб от мамы по рогам, а вопрос так и остался без ответа. Джон, знать не знавший о таких предложениях, ел с яйцом, пил с яйцом, гулял с ним по окрестностям, вызывая гнев и ревность Нуминекса, а потом утащил находку в постель, из которой Дени его немедленно вышвырнула, предложив не сходить с ума. Яйцо, к слову сказать, она не отдала и так с ним и заснула, пока Джон обижался и жаловался на жену сочувственно внимавшим волкам. Ночевать ему пришлось в комнате, которая прежде принадлежала Сансе. Вокруг громоздилось сплошное рукоделие, и иголка в волосах отнюдь не улучшила его настроения. Напряженности добавляли и постоянные споры о том, чей будет дракон и как его назвать. Яйцо изумрудно блестело, играло золотом и словно насмехалось над ними, одним своим существованием внося разлад в семью. Древние же драконы ни капли не помогали и только покатывались со смеху. Словом, обстановка накалилась до предела, когда Дени наконец-то додумалась положить яйцо в люльку детям, и маленькая Дейна тут же вцепилась в него обеими ручками. - Так вот чей дракон, - улыбнулся Джон. - Кажется, меня отпустило. - Я только что вспомнила, как я тебя люблю, - вздохнула Дени, уютно приваливаясь к нему. - А то в последнее время ты был такой противный. Совсем ума решился с этим яйцом. - Не я таскал его с собой в купальню. - Ты ему читал! - А ты пела. - Ты бы тоже пел, да не умеешь. - Это правда, - нехотя признал он, и Дени засмеялась, чувствуя, что ее тоже, кажется, отпустило. Джон притянул ее к себе и молча смотрел, как дочь сопит, уткнувшись крохотным лобиком в чешуйки. На контрасте с изумрудными переливами пухлые детские пальцы казались еще более розовыми, чем обычно. Глядя на эту беззащитную маленькую ручку, Джон все думал-думал, а потом выдал: - Не знаю, как там живется простым людям... и знать не хочу. Но я не могу позволить Ходокам уничтожить наш мир. Наш с тобой. Нашу семью. Наших детей и драконов. То, что мое, я не отдам никому. - Да ты превратился в законченного собственника, - поддразнила его жена. - А кому от этого плохо, - не смутился он. * * * Торжественный переезд Брана в Черный Замок - точнее, в те руины, что от него остались, - как обычно, сопровождался сплошным жульничеством. Джон, Одавинг и Салокнир извлекли из-под крылышка лошадей, основательные запасы провизии и несколько десятков северян, вызвавшихся быть первыми добровольцами в славном деле возрождения Дозора. Половина этих северян были Дозорными и прежде, и теперь, вернувшись домой, смотрели на Стену со странным чувством успокоения. Так же на свет явились неразлучные волки и толстый Сэм, несчастный и с длинным списком. - Я, конечно, всегда готов вспомнить обет, - пыхтел он, - и верно служить, как клялся... Джон окинул его взглядом, далеким от снисходительного, и подумал, что искренности в этих словах маловато. Впрочем, кому какое дело. - Никто от тебя этого не требует, - успокоил он толстяка. - Просто проследи за тем, чтобы библиотека и архив документов были в полном комплекте... А кстати, - вспомнил он, - найди мне книгу Хмурого Камня Йа Ви. Не уверен, что она есть у мейстеров, но ты поищи. И не только в Цитадели. - Никогда про нее не слышал, - задумался Сэм. - Не сомневаюсь. Она про Асшай. - Я ведь уже присылал тебе сочине... - Да, знаю, - перебил его Джон. - Для твоего сведения - я его не верну. Считай это платой за то, что и тебя я в Дозор не верну. - Ты изменился, - обиделся Сэм. - Вы изменились, ваша милость, - ровным голосом поправил его Джон, глядя в темный угол двора и вспоминая о том, как Тарли прибежал к нему в крипту склонять к измене и предательству. Ты - король, истинный король Семи Королевств, сказал тогда наследник Рогова Холма, который до того не потрудился хотя бы прийти и поздороваться. Простое приветствие, простой разговор двух друзей, которые давно не виделись... Здравствуй, Джон, неужели правда, что тебя убили наши братья? Как я рад, что ты снова жив!.. Но, видимо, тогда Сэм посчитал, что такие церемонии настоящим друзьям ни к чему. - Прости... те... ваша милость, - стушевался тот. - Просто... я не думал, что еще хоть раз здесь окажусь, - и он с трудно скрываемой ненавистью глянул на Стену, дышавшую на них холодом. - Я не потащил тебя со свадьбы в сердце Зимы, - хмыкнул Джон. - Будь благодарен хотя бы за это. И не смотри на нее так. Однажды она может оказаться тем единственным, что будет отделять тебя от очень неприятной смерти. - С каких пор ты начал меня ненавидеть? - всплеснул списком Сэм, уязвленный всем этим колючим разговором настолько, что опять забыл, как положено обращаться к вышестоящим. - Ненавидеть? Тебя? - удивился Джон. - Экий ты фантазер, друг мой. Ступай, займись делами. Их у нас много. Тяжело переваливаясь, толстяк поплелся к бывшим покоям мейстера, а Джон смотрел ему вслед, внутренне улыбаясь от мысли, что Сэмвелл Тарли посчитал себя достойным ненависти. Жизнь слишком коротка и хлопотна, чтобы тратить ее на чужие обиды, думал он. Он больше не неприкаянный сиротка, который мечтает быть полезным и тем самым оправдать свое существование. Он уже не герой, который рискнет всем, чтобы защитить первого встречного, и не милосердец, который простит и поймет грешных людей, какую бы пакость они ни сотворили. Он король. А у королей никогда не кончаются дела и обязанности, и пора бы к ним вернуться... За спиной послышались неровные шаги, и Джон обернулся, уже зная, что увидит Брана. Теперь тот и в самом деле щеголял с одним костылем, а привезен сюда был на спине дракона - ибо оказалось, что Трехглазых Воронов, как и обычных, прятать нельзя. Устав от того, что драконы вечно сообщают о таких вещах, когда он уже почти сделал глупость, Джон потребовал у них подробный список того, что не следует прятать под крылышко. Те капризно поломались, а потом перечислили то, что он и так знал: Свитки, вороны и драконы, если они не дали на то согласия. - А почему вы никогда не прятали меня? - поинтересовался он. - Так ты же у нас проблемный, - напомнил Салокнир. - То с Кель повсюду ходишь, то привязан к Тид-Аран. И не забывай, ты тоже дракон, да еще и придурковатый. Можешь вывалиться просто по глупости, а никому тут не нужна дыра в боку. - Конечно, есть и многое другое, что нельзя прятать, - призадумался Одавинг, пока Старк демонстративно дулся, обижаясь на правдоруба. - Принцы Даэдра, вода из моря вероятностей... - Не могу представить, чтобы я захотел такое прятать, - заморгал Джон. - Да чего только в жизни не бывает, - философски молвил Одавинг, а язва Салокнир засмеялся: - Особенно в твоей. Бран подошел к нему и остановился, окруженный довольными волками. - Мы хотим прогуляться в лес за Стену, - сообщил он, и Арья присовокупила к этому заявлению радостный тявк. - Прости за вопрос, но ты туда дойти-то сможешь? - нахмурился Джон. - Вполне. - И все-таки. Лес сейчас проходимый, но под Стеной всегда лежит снег. Можем тебе лошадь поседлать... Или, - оживился Старк, - прикажу запрячь Сэма в саночки. - Не надо. Все равно он никогда не сравнится с Ходором, - сказал Бран с ноткой ностальгии и потянул носом холодный воздух. - Чардрева поют... - Он с усмешкой глянул на Джона: - Пока тебя не было, Дейенерис все косилась на меня и спрашивала, не таю ли я желания вернуться на престол. - Она шутила, - хмыкнул Джон. - Она да. Но другие... На юге уже давно истребили чардрева. Я был там почти слеп. Бесполезный король-калека. А люди верили, что я всеведущ. Смешно. - И все же ты отправил меня на Стену, - сказал Джон. - Я не был благодарен тогда, но я благодарен теперь. - Знаю, - кивнул провидец, поглаживая ворона, топорщившего перья у него на плече. - Как там Херма-Мора? - спросил Джон, которого предыдущий разговор о книгах и Асшае навел на тревожные мысли. - Не беспокоит? - Нет. Его вполне устроил сборник песен о Флориане и Жонквиль. Джон засмеялся, а потом посмурнел, вспомнив свои опасения. - И все-таки... если он нашел сюда лазейку, то могут найти и другие. Ты говорил, что Старые Боги их не пропустят, но... - На всех уровнях бытия идет война, - пожал плечом Бран. - Она никогда не кончается и лишь меняет облик. Не беспокойся о том, на что не можешь повлиять. * * * Поздним вечером, когда все намеченные на день дела были закончены, Джон, устав руководить, уединился в покоях лорда-командующего. Некогда здесь царил Старый Медведь, а потом и он сам - так недолго и, увы, так бестолково. Он откинулся на спинку жесткого кресла и посмотрел на бумаги, покрывавшие стол, словно их отсюда и не вывозили. Скоро за этим столом придется сидеть Брану. Хотя кто знает? Сегодня братишка уковылял в лес в компании волков и Одавинга, да так и не вернулся - видать, был не в силах расстаться со своими любимым чардревами. Возможно, этот стол никогда не познакомится с новым лордом-командующим. Джон как раз размышлял, кого отправить за Браном в эту глухую темень (поисковый отряд или одного дракона?), когда заявился Хоар и скрипуче сообщил: "Старк. Хорошо." Вот и славно, вздохнул Джон. Похоже, провидец, заглянув в будущее, понял, что скоро его начнут искать с фонарями, и решил для порядка отметиться. Приятно знать, что у братца есть понимание бытовой ответственности. Джон скормил прожорливой птице сухарь и с радостью выставил его за окно. Уселся обратно за стол, сладко потянулся, хрустя позвонками, - и насмешливо фыркнул, вспомнив, как озадачил Сэма поисками книги, которой, возможно, и в природе-то нет, поскольку Херма-Мора уволок единственный экземпляр... Читать книги в Апокрифе было почти невозможно, но вдруг это как раз тот редкий случай, когда книгу действительно стоит прочесть? И к тому же, признавал Джон, ему просто захотелось нагрузить Тарли невыполнимым делом. Говоря по правде, тот его раздражал. Джон больше не хотел себе врать, оглядываться на былую дружбу и старые добрые времена, ведь для самого Сэма, как оказалось, все это не имело никакого значения. Тарли предал его, предал Дени, а посему Сэм ему больше не мил и точка. Так что пусть запомнит, как обращаться к королю, и поищет эту несчастную книгу. Ему вспомнился цветной томик, который с таким увлечением читала Серана. Что-то про мальчика с белой совой... А у нас тут мальчик с черным вороном, которого никак не вытащить из леса, подумал Джон, пытаясь сосредоточиться на настоящем, но перед глазами все возникало лицо Сераны, которая торопливо пробиралась сквозь страницы, взволнованно глотая строчку за строчкой. Там, в кургане, прямо у него на глазах волшебная девушка читала книгу, пришедшую из мира, чуждого даже Нирну, и это казалось тогда таким обыденным и нормальным. Сейчас при попытке осознать, что это и в самом деле происходило, у него начинала кружиться голова. Серана была рядом, она смеялась, шутила, дулась, раз за разом спасала его из всяческих безобразий, а теперь он здесь и больше никогда ее не увидит. Он не видит ее даже во сне. В его сны приходила только Хладная Гавань, только яма, унизанная ржавыми иглами, и когда он просыпался, его била дрожь при мысли, что на самом деле он все еще там и нынешняя жизнь ему лишь мерещится. Это случалось не так уж часто, но достаточно часто, чтобы он начал бояться приближения ночи. Иногда он задавался вопросом, а что же снилось Харкону все те тысячи лет, что прожил древний вампир. Зима в Атморе, снежная тюрьма, его мертвые дети? Или ритуал, тысяча убитых, собственная кровавая смерть?.. Если бы мне снилась Серана, думал Джон, ах, если бы... Он сцепил пальцы, злясь на себя прежнего, не умевшего ценить то, что подарила судьба. Ему казалось, что еще немного - и в дверях как живая снова встанет Красная жрица и молвит с этой своей загадочной древней улыбкой: "Ничего ты не знаешь, Джон Сноу." Но Джон Сноу мертв, Мелисандра, думал он. Есть Джон Старк - и у него есть семья, любовь и дети, есть долг перед Семью Королевствами и Севером, есть будущее, которого не было и не могло быть у Джона Сноу... Вот только у Джона Сноу была Серана, а у Джона Старка ее никогда не будет, вздохнул он и безнадежно уронил голову на руки поверх бумаг. Дени получила возможность отпустить Дрого, закрыть рану, но ему такого шанса не дали - оторвали по живому и оставили вечно вспоминать. Наверное, нельзя получить все сразу, вздохнул он, вылезая из-за стола и бухаясь на твердую холодную постель. После этого длинного дня у него не хватало сил даже скинуть сапоги. Лежа поперек кровати, он потянул на себя тяжелое покрывало, отсыревшее за месяцы заброшенности, и провалился в сон, надеясь, что Старые Боги избавят его от жуткой ямы хотя бы в эту ночь. Но то ли боги были чем-то недовольны, то ли память иного мира оказалась им неподвластна, но яма вернулась и иглы привычно пронзили его насквозь, не давая встать с колен. Единственным отличием от прежних снов было полное отсутстствие света. Ни лучика, ни мутного проблеска в высоте - непроницаемая темнота покрывала его глаза, и, может, именно потому он впервые сумел осознать, что это сон. В Хладной Гавани далекий свет обещал надежду, возможность спасения - простой способ довести до отчаяния, ведь спасения оттуда не было. Здесь же царила абсолютная тьма - и эта тьма говорила о том, что он потерялся. Заплутал в собственных страхах, в тоске по утраченному, в ужасе перед будущим, которое неизбежно придет, сияя своими ледяными глазами. - Всегда приятно влезть к тебе в голову, Довакин, - раздался знакомый голос. - Хотя, полагаю, в это чудное местечко ты совсем уж никого не пускаешь. Джон дернулся и заморгал, бесполезно вглядываясь в мрак ямы. В нем начал подниматься черный ужас, по беспросветности сравнимый с темнотой вокруг. - Это сон, - прохрипел он, в который раз пытаясь освободиться. - Тебя здесь нет... - Так и тебя здесь нет. А я - просто маленькая заноза, от которой ты не можешь избавиться, - продолжал голос, ударяясь о стены и странно искажаясь. Джон слепо поднял левую руку - свободную, не пришпиленную к боку, - и в отчаянии повел ею по сторонам, словно пытаясь схватить собеседника и насадить на шипы рядышком. - Убирайся, - простонал он безнадежно. - Сколько враждебности. А ведь так весело время проводили... А знаешь, - продолжал голос, еще больше меняясь, - если тебя так привлекают острые штуки, то в твоей голове есть место и получше. Пойдем туда, мне там нравится. Шеогорат, наконец-то догадался Джон, когда иглы исчезли и он брякнулся на каменный, устланный снегом и пеплом пол. Подняв голову, он увидел ожидаемое и неизбежное зрелище - Безумного Бога на Железном троне. - Чудное креслице, - Шеогорат любовно погладил торчащее лезвие. - Произведение искусства! Сколько в нем боли и гнева, страсти и надежд, сколько безумия... а вы взяли и расплавили такую красоту. Наконец-то обретя подобие душевного равновесия, Джон поднялся на ноги и пошел к трону. Вокруг тихо падал снег. - Мы его расплавили, - сообщил он, - потому что он абсолютно бесполезен. С него неудобно стирать пыль и ему не нашлось места в драконьем хозяйстве. - Рад, что ты научился брать себя в руки, - Шеогорат знакомым манером, совсем по-харконовски, задрал бровь. - Умение, которое тебе еще не раз пригодится. Он снова погладил подлокотник и наигранно вздохнул: - Жаль, очень жаль... Такой был артефакт, уникальная точка доступа! А теперь единственный Железный трон, который я могу занять, остался в твоей голове. Что ж, надеюсь, ты счастлив, истребитель креслиц, - и Шеогорат обиженно уставился на него своими бельмами. - Я не счастлив, - ответил Джон. - Мне только что снилась яма, я скучаю по Серане, во льдах спят Ходоки, а ты все никак не хочешь оставить меня в покое. - Да как же мне оставить тебя в покое? - закудахтал тот, откровенно потешаясь. - Я ведь обожаю наблюдать, как ты мучаешься! Оставить в покое, нет, даже не проси, - он вскочил с трона и разом оказался возле Джона, приятельски обняв того рукой за плечи. Все тело немедленно прошило жгучей болью, и Джон еле сдержался, чтобы не взвыть. Драконья кровь явно не дружит с Обливионом... - Я вот тут подумал, - Шеогорат, все еще не отпуская его, взмахнул свободной рукой, - ты же ни разу на нем не сидел. Сейчас мы это исправим... И без дальнейших проволочек Безумный Бог швырнул его вперед. Джон с размаху упал на трон, порезался о лезвие и зло зашипел, нянча руку. - Ничего особенного, - заявил он наконец, оглядывая торчащие со всех сторон клинки. - На спине дракона куда лучше. - Избалованный ты, я смотрю, - ощерился Шеогорат, подошел и наклонился к нему, уткнув ладонь в грудину. Джон почувствовал, как рубец, оставшийся на груди после удара Арьи, начинает печь огнем. - У меня есть для тебя предложение, Довакин. - Отпусти, - упрямо завозился Старк, но ладонь надавила сильнее, прижимая его спиной к вееру древних мечей. - Уверен, что даже такое глупое и наивное существо, как ты, - продолжал Энн Мари, не отводя от него пустых белых глаз, - сумеет оценить его по достоинству. Джон беспокойно покосился на клинки, которые начали извиваться стальными змеями. Их острия поворачивались в его сторону, словно безглазые головы, лезвия скрежетали, оставляя друг на друге зазубрины. - Что за предложение? - спросил он, мечтая поскорее проснуться. Но что толку просыпаться? Если Шеогорат повадился гулять в его голове, он придет и в следующую ночь и во все грядущие. - Очень славное предложение, - обрадовался Безумный Бог, расцветая в ужасной улыбке. - Ответ на все твои молитвы. Сможешь разом решить задачи, что не дают тебе жить. Если, сказал Бран. Вот оно, это если... - Тебе-то это зачем? Ты же любишь смотреть, как я мучаюсь, - фыркнул Джон. - Люблю, - развеселился Шеогорат еще больше. - Потому и предлагаю. - А если я откажусь? - для порядка спросил Старк, пытаясь встать с трона, но тяжелая рука его не отпускала. - Тогда, - задумчиво присмотрелся к нему Энн Мари, и клинки снова начали извиваться, заглядывая Джону в лицо, - я подарю тебя Молаг Балу. А то он что-то дуется на меня в последнее время... - Это нечестно, - разозлился Джон. Шеогорат покатился со смеху. Энн Мари так хохотал, что даже отпустил свою добычу, и Джон наконец-то смог отлепить спину от мечей. - А ваш Иной играет честно? - спросил наконец Безумный Бог, когда устал веселиться. - Была у меня в хозяйстве пара вещиц, что могли бы тебе помочь. Их, правда, Магнус одолжил, да так и потерял, распустеха. И попали мои бедные сокровища к существам с интеллектом кагути... один захотел стать новым Магнусом, а другой возомнил, что он - это я. Нет, ну ты только представь! - и Безумный Бог опять бессильно расхихикался. - Не могу, - честно ответил Джон. - Я вообще не понимаю, о чем ты. - И не надо. Так даже веселее. Джон вздохнул и уже по доброй воле откинулся на холодную спинку трона. - Что я должен сделать? - Развлечь меня, - был короткий ответ. Шеогорат стоял напротив, боком к трону, и Джону показалось, что Безумный Бог замер во времени. Энн Мари повернул голову и посмотрел на него с усмешкой: - Устрой представление, да позабористее. - Танцую я так себе, - предупредил Старк. - А петь совсем не умею. - Танцуешь ты прекрасно, - усмехнулся Шеогорат. - Ты просто не видел себя со стороны... Что ж, судя по твоему растерянному виду, придется все-таки дать пару подсказок. Джон молча ждал. - Время относительно, - изрек Безумный Бог. - Пространство относительно. - И даже само действие относительно, - повторил Джон слова Партурнакса. Увы, он до сих пор не понимал, что они значат. - Ты ж моя умница, - ощерился Шеогорат. - Уверен, ты уже слышал слово "облечение". - Ты же знаешь, что слышал! - возмутился Джон. Рубец на груди все еще пекло после прикосновения божественной руки. - Чудно, чудно, - потер ладошки Энн Мари. - Итак, подсказки. Внемли! Будущее неприкосновенно. А ты - тайна, которой не спастись через смерть. - Э-э... - призадумался Джон. Упиваясь его растерянностью, Шеогорат снова счастливо заквохтал, нарушая снежный покой тронного зала своим куриным смехом. - А если я все-таки откажусь? - в отчаянии спросил Джон, стискивая подлокотники Железного трона. - Тогда, - ласково заверил его бог, - я возьму тебя за ручку и отведу к Молаг Балу. Ему будешь демонстрировать свой козий характер. Тебе предлагают избавление от всех бед, а ты упрямишься. Испортил тебя Партурнакс, избаловал. - Согласен на все, - Джон тут же пошел на попятный. - Тогда держи, - и Энн Мари кинул ему что-то маленькое. Джон не задумываясь поймал и только потом увидел, что это кольцо. Серебристое, с темным вытянутым камнем, оно холодно блестело на черной коже перчатки, и вспыхивали в глубине камня нездешние искры - то зеленые, то фиолетовые. - Это моя печать, - промолвил Шеогорат. - Когда будешь готов, ступай к сердцу и надень его, - повелел он и зловеще добавил: - Но не тяни слишком долго, а то я расстроюсь. Расстраивать Безумного Бога в планы Джона не входило. Разве что скреблась в голове маленькая, робкая мысль, что все это лишь сон... А вдруг не просто сон? А как же Дени? И дети? И всё, и все... - Надолго я... - начал он, но Шеогорат не дал ему договорить. - Время относительно, и годы умещаются в один миг. У тебя его будет сколько угодно. А потом его будет лишь столько, сколько у тебя найдется сил. - Я по-прежнему ничего не понимаю, - проворчал Джон, сжимая кольцо в ладони, - но чувствую, что выбора мне не оставили. - Почему же, оставили. Просто он тебе не нравится. * * * Джон проснулся в рассветной полутьме, дрожа от холода. Покрывало сползло с него, голова раскалывалась от боли, и ему казалось, что он не спал вовсе, а вместо этого всю ночь разбирал чьи-то каракули. Или вышивал алтарный покров при лучине. В ладонь больно вмялся маленький твердый предмет. Джон сжал пальцы еще крепче, желая оттянуть момент, когда ему все-таки придется посмотреть на печать Безумного Бога и признать, что он и впрямь согласился на предложение Энн Мари. Он встал с кровати и с трудом разогнул суставы, задубевшие от тяжелого сна. В окошко пробивался робкий серый свет, привычный и понятный, совсем не похожий на цветные искры в темном камне печати. Не тяни слишком долго, предупредил его Шеогорат. На мгновение Джон подумал о том, чтобы хоть на день вернуться в Винтерфелл, но потом отказался от этой мысли. Он не может рассказать об этом Дени. Даже Нуминексу, наверное, не может. И Призраку... Кто знает, что случится около сердца Зимы? Куда он попадет, надев кольцо? Джон знал, что такое облечение, вот только Безумный Бог забыл уточнить, в кого ему предстоит облечься. Он снял со стены Длинный Коготь и стал затягивать пояс. Придирчиво осмотрел теплые зимние сапоги, натянул перчатки на меху и, взяв с сундука тяжелый плащ с капюшоном, вышел из покоев лорда-командующего, тихо затворив за собой дверь. Вот и все сборы, а впереди - неведомо что... Ему казалось, что вся его жизнь осталась за этой грубой темной дверью. В этом новом и нежданном безобразии его утешало лишь одно. Он не может долго находиться возле сердца, а значит, облечение не должно занять много времени. Вряд ли Шеогорат отправил его на смерть - смотреть, как кто-то уныло замерзает, не слишком интересно. Годы умещаются в один миг, сказал Энн Мари, а это означает, что он уйдет и вернется почти сразу же... Или же он просто ничего не понимает и Безумный Бог действительно отправил его на смерть. Но даже так лучше, чем попасть к Молаг Балу... хотя... А действительно ли Шеогорат способен отправить его к Молаг Балу? Или просто запугивал?.. Джон несчастно хмыкнул. Он прекрасно понимал, что подождать и проверить не отважится, а стало быть, и рассуждать тут не о чем. Салокнир уже поджидал его в пустом сумеречном дворе. - Что-то происходит, - прошипел ящер, недовольно, по-кошачьи, повиливая концом хвоста. - Расскажи. - Я должен попасть к сердцу Зимы, - полушепотом сказал Джон. - Я не могу объяснить. - Не можешь или не хочешь? - И то и другое... - Что-то происходит, - повторил Салокнир, хищно изгибая шею, словно готовясь к невидимой атаке. - Оно может убить тебя, может убить нас всех. Ты хоть понимаешь, что творишь? - Нет, - признался Джон. - Но у меня нет выбора. - Врешь, - уставился на него дракон. - Хорошо, есть, - сознался Джон. - Либо страшное и неведомое, либо Молаг Бал. Давай хотя бы улетим туда, где нас не подслушают. Салокнир недовольно кивнул, и вскоре они взлетели над Стеной. Джон увидел, как вдалеке от кромки леса поднимается в воздух крохотный Одавинг. Внизу ползли к воротам три точки - Бран и оба волка. Прости, Призрак, мысленно взмолился Джон. Я не возьму тебя с собой... но я постараюсь вернуться, обещаю. Они прилетели на какую-то непримечательную полянку в лесу, где их могли подслушать разве что белки - и Старые Боги. Лик на белой коре чардрева гневно смотрел на человека, притащившего в родной уязвимый мир осколок Обливиона. - Говори, - потребовал Салконир. - Шеогорат потребовал, чтобы я его повеселил, - несчастно сказал Джон. - Я должен снова пройти облечение. - Облечение кем? - Не знаю. Он сказал, что будущее неприкосновенно, и еще что-то про Магнуса... Кто такой Магнус? - Архитектор Нирна, - махнул хвостом Салокнир. - Будущее неприкосновенно... Теперь понятно. В очень рискованную игру ты влез, Довакин. - Я ничего не понимаю, - Джон сел на поваленный ствол дерева, съежился и опустил голову в ладони. - Он хочет отправить тебя в прошлое, - пояснил Одавинг. - Впрочем, это-то понятно, сложно пройти облечение в будущем. Но в этом прошлом ты должен избегать поступков, которые изменят будущее. - Наши действия всегда определяют будущее, - выпрямился Джон. - Мне что, ничего не делать? - Ты не должен менять будущее, которое для нас уже в прошлом. Все, что случилось в Скайриме, должно остаться неизменным. Иначе... я даже не рискну представить, что может произойти. Да... - скорбно протянул он. - И дошло же до такого. - Может, прямо тут его прибьем? - задумался Салокнир, оценивающе глядя на Джона. Тот уставился на вредного ящера и сказал в ответ: - Тогда с Дени и Нуминексом будете объясняться сами. И с Дрогоном. Драконы все еще не выглядели убежденными. Джон подумал и выкинул главный козырь: - И с Партурнаксом. - Веский аргумент, - добродушно кивнул Одавинг. - Раз Партурнакс вернул тебя сюда, а не оставил умирать в Тид-Аран, значит, верит в твой успех. Может, вы там даже встречались. - В прошлом? - призадумался Джон. - Почему нет? - И он мне потом ничего не сказал?! - Ты будто не знаешь Партурнакса, - рассмеялся Салокнир, но тут же снова помрачнел: - Это по-прежнему опасно, Довакин. Начав облечение, ты поставишь под угрозу оба мира. - Это ровно то, что могло бы развлечь Шеогората, - хмыкнул Одавинг. - И то правда, - согласился Салокнир. - А что он еще сказал? - Что у меня козий характер, - припомнил Джон и удивленно посмотрел на драконов, когда те искренне расхохотались на два голоса. - И что смерть меня не спасет... или как-то так. - Про характер мы промолчим, - мило улыбнулся Одавинг, - а остальное вполне понятно. Если ты умрешь там, то не вернешься. Ты просто умрешь. - И что тогда будет? - Примерно то же, что было бы, зарой мы тебя на этой полянке. С той лишь разницей, что нам не придется ни с кем объясняться, - сказал Салокнир и подозрительно призадумался. - А знаешь что? - оживился Одавинг. - Облекайся, развлекайся, весели старого мошенника - и постарайся не помереть. И все будет хорошо. - Вам уже не терпится от меня избавиться, - расстроился Джон. - Ладно, летим, что время зря тянуть. * * * За прошедшее время у твердыни Ночи теплее не стало. Страдая от холода, Джон поплотнее закутался в плащ и повернулся к драконам. - До встречи, - сказал он. - Мы верим в тебя, малыш, - кивнул Одавинг. - И ты верь в себя, - напутствовал его Салокнир. - Скоро увидимся. - Очень скоро, - проворчал Джон, гадая, сколько времени займет этот безумный квест. И он похрупал по белоснежному насту вперед к сосулькам, чувствуя, как в спину ему упираются два одинаково тревожных взгляда. Бедные драконы, подумал он. Вот уже который раз их судьба зависит от хрупкой пылинки по имени Джон. Я вернусь, пообещал он мысленно, понимая, что драконы волновались не только за себя, Нирн или даже Вестерос. За него они тоже боялись и искренне желали ему успеха. А ведь успех возможен, вдруг подумал он. Ответ на все твои молитвы, сказал Шеогорат, решение всех задач, что не дают жить. С чего Джон взял, что облечение непременно должно кончиться плохо? Успех возможен. И тогда... Стена приблизилась и голубые глаза с ненавистью глянули на него сквозь лед, словно знали, зачем он пришел. Он усмехнулся им в ответ, снял с левой руки перчатку и надел кольцо.