Дракон и солнце 3. Луна, звезда

Джон пропутешествовал обратно с юга на север через весь остров. По пути он останавливался в одном из курганов на ночевку, но, увы, так и не сумел дотянуться ни до Сераны, ни до Партурнакса. Может, однажды, вздохнул он поутру и потопал вперед, чтобы к обеду добраться до деревни скаалов. В прошлый (будущий?) раз он ее не слишком хорошо разглядел, больше занятый препирательствами со Сторном, а чуть позже - издыханием на морском берегу. Впрочем, по общему впечатлению перемен было немного: все те же добротные срубы, все те же меховые наряды и бодрый румянец. Помахав одной из женщин неподалеку, он с тщательно скрытым ехидством провозгласил: - Мир вам, мудрое племя скаалов! По рассказам Сераны именно так к ним обращался Алдуин. - И тебе поздорову, незнакомец, - довольно заулыбалась женщина. - На имперский форт напали оборотни, - он решил перейти прямо к делу. - Я пришел к вам посоветоваться. - Иди в большой зал, - махнула она рукой себе за спину. - Поговори с Тарстеном Клыком Сердца. Он наш вождь. Тарстен выслушал историю о нападении, получил в руки череп и разворчался: - Эти имперцы совсем не умеют оставлять вещи там, где им место. - Я им так и сказал, - пожал плечами Джон. - Радостно слышать. Ты, похоже, не такой пустоголовый, как прочие из форта, и все же именно тебе придется принять ношу их искупления. Джон насупился. - Я не признаю принцип коллективной ответственности, - сообщил он и подумал, что не слишком хочет убивать Тарстена. Но если придется... - Не знаю, о чем ты толкуешь, - Клык Сердца прежде явно не слыхал таких ученых слов. - Но я знаю, - продолжил он, наставительно воздев палец, - что земля должна быть едина. Глупые люди из форта, они роют и копают, и разрушают, ничего не давая взамен. Ты должен загладить их вину и восстановить равновесие. У Джона зашевелилось смутное подозрение. Неужели опять заставят обходить Камни? А у него больше нет под рукой дракона, чтобы сделать это за полчаса. И как быть с Криками, он же не может так глупо раскрыть себя... - Поговори с нашим шаманом, - повелел Тарстен и Джону пришлось смириться. Может, шаман что-нибудь скажет? А может, как и в прошлый раз, шаман поймет, кто он и что он, и Джону придется его убить. Вот ведь... Боги, лишь бы это не оказался долгожитель Сторн, было бы совсем уж неудачно. - Как шамана-то зовут? - спросил он напоследок. - Корст Ветроглазый. Отлично, повеселел Джон. Не Сторн. Уже легче... * * * Отыскав хату шамана, он вошел внутрь и запнулся на пороге, увидев мужчину, до удивления похожего на него. Шаман был старше, выше, светлее волосами, но лицо... И что теперь будет? Корст тоже разглядывал его с долей недоумения, а потом высказался: - Возможно, в тебе есть кровь скаалов, гость. Уж не пошел ли твой род от одного из изгнанников? Вообще-то пошел, подумал Джон, вспоминая, как Эйгона и его сестер изгнала из Валирии огненная буря. Но вслух - уж врать так врать! - сказал: - Я из Хай Рока. А там и Скайрим недалеко... - Любопытно, - оживился Корст. - Я чувствую в тебе волка. Это совсем не по укладу, но попробуй-ка призвать Каэнлорна. Опять кого-то призывать, запереживал Джон. Вечно всем надо, чтобы он кого-то призвал... - Это кто-то из Обливиона? - с опаской спросил он. Шаман оскорбленно выпрямился. - Нам противны даэдра. И особенно старый Херма-Мора с его поползновениями. Каэнлорны - это священные духи волков, которых мы чтим. Ну вот точно ты семя изгнанника, бестолочь. А теперь я чувствую себя, словно вернулся в родной Хротгар, с умилением подумал Джон. - Стало быть, волки, - сказал он. - Можно попробовать. Некоторое время потребовалось на то, чтобы научить его особому заклинанию, которое главным образом состояло из мысленного воя на воображаемые луны, и наконец Джон решился попробовать, надеясь, что из воздуха не явится Призрак. Волк был белый, но с темноватой мордой. Очень симпатичный волк. - Каэнлорн тебя признал, - обрадовался шаман. - Тем правильнее будет возложить Ритуал Даров именно на тебя. Пфф, мысленно зафырчал Джон, как рассерженная кошка. Всё переиначивают для своей пользы. Ушлые скаалы... - Камни? - обреченно спросил он. - Тебе все же что-то рассказывали, - просиял Корст и пустился в разъяснения: - Ритуал Даров повторяет подвиг Аэвара Каменного Певца. Вот тебе свиток с повестью и карта, чтобы ты не путался. Джон поник, осознавая, что беготни по острову уже не избежать. - Я вообще-то пришел узнать об оборотнях, - сказал он, привычно гладя мохнатую холку зверюги, радостно ухмылявшейся рядом. - Они напали на форт и украли капитана. - Оборотни, - помрачнел шаман. - В последнее время их стало чересчур много. Но пока что я не могу тебе помочь. Равновесие нарушено, и без Единения земли мои силы невелики. - Ладно, раньше начну, раньше закончу, - вздохнул Джон. - Какой первый Камень? - Камень Воды, - недовольно глянул на него шаман. - Ты бы хоть повесть прочел. И куда катимся... Иди от деревни на запад до самого ледника Мортраг, а дальше на юг по побережью. Так хоть не заблудишься. * * * Сунув нос в повесть, Джон впал в отчаяние. Каэнлорн сидел рядом и утешительно терся об него мохнатой мордой, но это мало помогало. Сказ об Аэваре был прост, как сапог, и бескомпромиссен, как удар в нос. Начинался он так: скаалы, живя в юном мире среди баланса и благоденствия, стали жирными и ленивыми, и тогда пришел Враг. Врага знали под многими именами, в том числе и как Тартаага, Пожирателя Мира... Тут Джон обиделся за Алдуина, которого опять оплевали и скорее всего с кем-то спутали. В тот раз Враг пришел под личиной Жадины. Он похитил у скаалов дары Создателя, и теперь солнце их не грело, деревья не приносили плодов и жизнь в целом стала мало похожа на жизнь. Но ни шаман, ни старейшина, ни главный воин не шли разыскивать дары, утверждая, что нужны племени. Вызвался юный Аэвар, не воин и не шаман. Он сказал, что племя не сильно пострадает, если его не станет, и отправился в путь... И там ему пришлось плыть. Джон опустил повесть на колени и пригорюнился. От Камня Воды нужно пройти к морю - и плыть! Нырять! Он больше не вампир. В такой холодной воде он утонет быстро и безвозвратно... и что теперь делать? Наверняка есть зелья, способные защитить от холода, но он не умел их готовить. Возможно, существуют артефакты - кольца, амулеты, - но их у него тоже нет. Есть красные ягодки, но их явно будет недостаточно... И все же тошнотворное чувство неправильности не появлялось, а значит, он на той дороге, на которой должен быть. Значит, Единение должно случиться; именно так скаалы смогут выжить для будущего, в котором он снова к ним придет. Джон сунул нос в повесть, надеясь найти там подсказку, но свиток был категоричен: он должен идти к морю, найти на островке Пловца - черного хоркера - и плыть следом, и нырять в глубину, чтобы добыть Дар Живой Воды. Каэнлорн снова толкнул его веселой мордой в плечо, отскочил и стал валяться в снегу кверху брюхом, скаля белые зубы. Джон посмотрел на него, вспомнил, что он король и не должен все на свете делать сам, и осторожно запустил варговское щупальце волку в голову. Теперь он видел себя со стороны, сидящим на поваленном стволе, с повестью на коленях и белыми, как у Брана, глазами. Волки умеют плавать, думал он. А волшебные волки, наверное, совсем не боятся холода... Выскользнув из чужой головы, он благодарно потрепал Каэнлорна по густому загривку, и они пошли дальше к леднику. На полпути волк исчез, видимо, подустав сопровождать нового знакомца. Джон не слишком обеспокоился - Призрак тоже уставал, но потом появлялся снова. Когда будет нужно, достаточно лишь позвать. Но все же интересно, задумался он, почему Каэнлорн его признал? Сам-то Джон знал наверняка, что пошел вовсе не от скаалов, но как-никак волчья кровь в нем есть. Или, возможно, остров принял его после того, как он помог волчице... И он снова глупо разулыбался, вспоминая драматичное похищение зайца. Миновав странный ледяной дворец, он стал приближаться к леднику, смутно припоминая, что в этих краях были руины со словом Гол и охранял их очарованный Мираком Фовенсил. Но сейчас руин было не видать. Вместо них над снегом вставала ледяная стена, и Джон понял, что это и есть Мортраг, и руины похоронены где-то в его недрах. Он подошел к стене и уставился на свое мутное отражение. Его пронзило странное чувство, что в этот момент два мира пересеклись, слились в одно целое, словно огромная игла сшила два лоскута воедино. В это мгновение и здесь и там он стоит перед ледяной стеной, и ему казалось, что он почти что видит голубые искры глаз в глубине Мортрага. Джон отшатнулся, не желая искушать судьбу. Мало ли... Как там Харкон говорил? "Ледяные колдуны, несущие зиму и способные убивать драконов... только этого нам тут не хватало!" Папуля прав. Нирну такое ни к чему, согласился Джон и поспешил прочь от стены, пока следом за ним в этот мир не переползла белая чума Ходоков. * * * Вспомнив свой давний северный опыт и уютно переночевав в снежной норе, Джон отправился вдоль побережья и наконец-то пришел к Камню Воды. Каэнлорн явился на зов и радостью бултыхнулся в воду - волк явно не испытывал никаких неудобств, связанных с ужасающим холодом, убивавшим всех, кто худее хоркера. Толстый черный Пловец, родня тюленям, бодро позвал вперед, и Джон, уютно пристроившийся в голове волка, последовал за ним. Неутомимый Каэнлорн греб вперед своими мощными лапами (лапищами!), а потом нырнул в холодную глубь, устремляясь к Дару Живой Воды. Чудесный волк видел его искру на дне так же ясно, как Джон видел солнце в небе. Хотя строго говоря, как раз сейчас, пребывая в волке, он никакого солнца не видел и только надеялся, что его брошенное тело не пожрут там, на берегу, волки настоящие. Довольный Каэнлорн вернулся со склянкой в пасти и сложил ее к ногам беспамятного тела, после чего Джон наконец вернулся в себя и вылил живую воду на Камень, чувствуя себя сумасшедшим садовником, который пытается растить каменное дерево. Камень оделся волшебными пузырьками, и первый Дар был возвращен. Славно. Осталось еще пять... Если бы Джону пришлось снова рассказывать Мирисе о скаалах, сейчас он непременно добавил бы, что они очень любят отправлять гостей в обход их драгоценных Камней. Ее счастье, что она до них не дошла - вряд ли ее, как самого Джона, признал бы Каэнлорн. Ну, хоть "Гол!" кричать не пришлось, и то хорошо. Следующим на очереди был Камень Земли, а это означало, что Джон сможет завернуть в Воронью Скалу и порадоваться шахтерскому гостеприимству. Сами на ужин приглашали, теперь не отопрутся. Утомившись шагать, он высмотрел медведя и стал подбираться к нему с нетривиальными намерениями. Ему пришлось долго улещивать и приваживать капризного мишку, но оно того стоило. Рассевшись на толстой спине, он рысцой потрусил вперед, от уха до уха ухмыляясь собственной наглости. Каэнлорн весело бежал рядом и, судя по всему, был не последней причиной, почему медведь поддался на варговские чары. Джон подумал, что еще немного - и он, как одичалый Варамир, сможет назвать себя Шестишкурым. Отпустив медведя задолго до прибытия в Воронью Скалу, он отправился к Камню Земли и выяснил, что теперь ему придется искать Пещеры Скрытой Музыки и учить Песнь Земли. Поставив у Камня пометку, чтобы было проще возвращаться, Джон отправился в Воронью Скалу и напросился на ужин, с удовольствием замечая, что за несколько дней они уже успели возвести тут какие-то временные постройки. Переночевав у шахтеров, он отыскал поутру Пещеры и влез внутрь, где ему сперва пришлось поубивать порядочное количество драугров, а потом слушать и повторять ерунду за странными пыхтящими сталагмитами, дудевшими как огромный и неблагозвучный рог. Ну, хоть музыка несложная, вздохнул не наученный петь Довакин. А откуда ему было научиться петь, когда под проклинающим взглядом Кейтилин Старк зачастую и слово-то сказать было боязно. Большую часть жизни он скользил по Винтерфеллу, как нежеланная тень, а потом отправился на Стену, где было совсем уж не до песен. Хотя Пип иногда пел... а Игритт его убила. Где-то в глубине души Джон ее так за это и не простил. Что ж... По мудрому наблюдению Дени драконы злопамятны. И память у них долгая. Вернувшись к Камню, он, страдая, спел ему как умел, и тот откликнулся, продудев все ту же немудрящую песенку, а потом облекся зелеными искрами. Вот народ-то в Вороньей Скале удивится, подумал Джон и влез в повесть, ища, что дальше по списку. Камень Зверя, да это же возле Тирска, возмутился он, узнав, что Аэвара Каменного Певца (теперь понятно) носило по Солстхейму, как пьяного. Камень Дерева гораздо ближе, и какая разница, в каком порядке возвращать дары? Косадес дал ему неделю на прогулки и скоро начнет искать с фонарями, тут не до буквальности. Забравшись на пригорок, на котором возвышался Камень Дерева, Джон потоптался по жилистой северной травке и подумал, что где-то в глубине, под его сапогами, спрятан, похоронен в веках храм Мирака. Там, в толще земли, коптят вечные факелы, бродит нежить и статуи злобных каменных рыб разевают редкозубые пасти, вознося молитвы Херма-Море. Там все еще висит распятым на цепях скелет дракона... - Однажды я до тебя доберусь, изменник, - прошипел Джон, зная, что Мирак вряд ли его услышит. Хотя кто знает... Задание, связанное с Даром Деревьев, оказалось несложным. Буквально в двух шагах паслось синее существо, очень похожее на то, что когда-то пыталось не по-рыцарски ударить Джона копьем в спину. Вокруг существа скучали очарованные охранники-спригганы. У существа были припрятаны священные семена Первого Дерева, и Довакин, не мучаясь моралью, просто подстрелил синеухого. Спригганы разбрелись, Джон добыл семена, вернулся к Камню и пошел сажать их тут же на пригорке. В этот момент он и впрямь мог бы почувствовать себя садовником, но чувствовал себя скорее несчастным идиотом, который занимается не своим делом. Однако Дар был возвращен, Камень Дерева пустил в воздух пушинки, словно одуванчик, а Джон задумался, куда ему податься теперь. Если следовать повести, то следующим должен быть Камень Солнца далеко на юго-восточной оконечности острова. Джон уже нарушил последовательность, но Камень Дерева, кажется, не возражал - вон как пушится. Впрочем, все остальные Камни лежали севернее, ближе к деревне, так что Солнце было выбором не только соответствующим повести, но и самым логичным. Поставив метку около Камня, он снова отправился на поиски медведя и уже скоро ехал рысью с ветерком, словно на резвой, но слишком толстой и скользкой лошади. Медвежья шкура так и ходила под ним ходуном. Когда они пересекли реку, Джон отпустил уставшего мишку и забился в очередной курган, чтобы переночевать. Видимо, топтания вокруг храма Мирака не прошли незамеченными, поскольку в его сон заявился аж сам Херма-Мора. - Здравствуй, Довакин, - лениво забухтел он, поводя щупальцами и моргая тысячей глаз. - Дрем Йоль Лок, - брякнул Джон, не подумав. - Невежливо так говорить, - флегматично упрекнул его Принц Даэдра, а потом тряхнул щупальцем, - но я не обижаюсь. Вот, возьми книжечку... Джон уставился на яркий томик с картинкой и оторопел. Опять, опять эта книжка! Да что же в ней такого-то!.. - Зачем ты пришел? - спросил Джон. - Прибрать к рукам еще одного Довакина? - Ты здесь лишь наполовину, вертлявый Змей. И души поглощать не можешь. А мне от тебя надо лишь одно... - Херма-Мора подлетел совсем близко, забирая Джона в холодные, цепкие щупальца. - Не забудь сказать им. - Что сказать? - вымолвил тот, обмирая в жуткой хватке. - Кому? - Сам знаешь, - глянула ему в глаза тьма. * * * Джон проснулся и увидел, что сон оказался не просто сном и его действительно навестили. Томик лежал на полу, пугающе яркий и чужеродный, а внутри были все те же ровные мелкие строчки. Видимо, Замок Фенрика Принцам Даэдра не помеха. Особенно когда им хочется срочно допечь Довакина. Или, скажем, предложить щупальце дружбы. Джон хотел было спрятать книжку, чтобы не соблазняться сейчас чтением - он хорошо помнил, как не мог оторвать Серану от очередной главы, - но потом стал придирчиво осматривать томик. Драконы предупреждали его не прятать под крылышко воду Апокрифа... что, если коварный Херма-Мора нарочно намочил эту и без того сомнительную книжонку? Хотя нет, он ведь чего-то от него, Джона, хочет. Чтобы он что-то сказал... Но кому? И что? Ладно, потом догадаюсь, решил он и стал собираться к Камню Солнца. Камень возвышался на горушке, с которой было видно море и далекий Вварденфелл. Оглядевшись по сторонам, Джон вспомнил, как это будет выглядеть, когда Нелот разведет здесь повсюду свои замечательные грибы. Нелот! Джона снова окатило паникой. Нельзя с ним встречаться, ни за что, никогда. Хорошо, что хоть сейчас его здесь нет. Впрочем, телваннский маг переместился сюда после извержения Красной Горы, а оно еще не случилось. И хорошо бы, чтобы такого не случалось все то время, пока Джон здесь... Камень Солнца повелел освободить украденное солнце из Залов Полумрака, и призванный Каэнлорн бодро повел своего нового друга к этим самым Залам, скрытым в пещерах неподалеку. Совсем как Призрак, умилялся Джон, интересно, а почту он носить может?.. Нет, нельзя. Белый почтовый волк - это слишком уж приметно. Люди такого не забывают. В Залах Полумрака был вовсе не полумрак. Там не было видно вообще ничего, и Джон задействовал все свои невеликие магические умения, чтобы применить науку Ажиры, спасительное ночное зрение. Тьма прояснилась, и оказалось, что Залы - на деле ледяные туннели - кишмя кишат драуграми. Сейчас будут кишеть немного меньше, усмехнулся Джон, цитируя незабвенного Папулю. Он пошел по туннелям, радуясь чудесному луку и раздавая каждому встречному драугру по стреле-другой. Процесс настолько его увлек, что он пропустил тот момент, когда лук начал мерцать и пропал, оставив Джона нос к носу с недобитком. Драугр вдумчиво глянул в глаза своей жертве и съездил не успевшему раскрыть рот Довакину по уху. Джон упал, возмутился, выхватил зачарованный нож из-за голенища и прикончил-таки вредную тварь. Потоки души - или что от нее оставалось у нежити - улетели к нему в рюкзак, и звезда Азуры, которую он не рисковал убрать под крылышко, издала тоненькое "динь". Джон полез в рюкзак, достал сокровище и проверил его Прелестью. Звезда Азуры (драугр), сообщило кольцо. Можно что-нибудь зачаровать, лихорадочно думал он. Постоянное зачарование, говорила Гальбедир... например, на ночное зрение... Из туннеля опять что-то полезло и он нехотя отвлекся от артефакта. - Ри Вааз! - рявкнул он, сидя на полу и даже не разбираясь, что за тварь к нему пожаловала. Тварь оказалась упорной и живучей и рявкнуть пришлось еще аж дважды. Осмотрев огромную синюю тушу в шипах и бивнях, он повел кольцом и прочел: грахл. Так вот они какие... Даже у мертвого грахла глаза продолжали гореть красным пламенем, будто у вампира, пусть и не волкихарского рода. Вспомнив историю Аэвара, Джон выдернул этот кипящий глаз, болезненно гревший ладонь, и понес вперед, ища украденное солнце. В конце туннеля брезжил слабый тусклый свет. Добравшись до него, Джон уткнулся носом в очередную ледяную стену, за которой плавало грустное холодное солнышко. С огромным чувством удовлетворения он впечатал глаз грахла в эту преграду и увидел, как по ней начинают бежать трещины и солнце яростно разгорается, наливаясь теплом. Стена взорвалась, брызнув осколками, и свет, выплеснувшийся в туннель, опрокинул Джона на спину. Он ударился об лед, но почти не почувствовал этого, радуясь теплу, прокатившемуся по нему на пути к свободе. Такие квесты мне нравятся, подумал он, приподнимаясь на локте и оборачиваясь вслед солнышку. Словно освободил очередного дракона... Залы осветились. Теперь шагать обратно было куда приятнее и проще, и вскоре он выбрался наружу и вернулся к Камню. Тот засиял искрами, заиграл солнечными зайчиками, а Джон, немного на это полюбовавшись, перенесся обратно к храму Мирака. Камень Зверя его уже совсем заждался... * * * Заглянув в Тирск, Джон, веселый и пьяный, пошел к искомому Камню, а оттуда - вкруг озера, искать и спасать от врагов Доброго Зверя. Зверь оказался белым медведем, окруженным толпой все тех же синих дикарей. Бок о бок с медведем и Каэнлорном Джон быстро расправился с мелкими неприятелями, гоня от себя мысль, что в чем-то они все-таки симпатичные и их жалко. Рьеклинги, вот как они зовутся, выяснил он, поведя кольцом над трупами. Медведь был ранен, и Джону пришлось повозиться, извлекая из него стрелу. Вспомнив опыт с волчицей, он как следует подлечил мишку и они вместе отправились обратно к Камню. Медведь улыбался - дивное и дикое зрелище. Оставив нового знакомца у засветившегося Камня - медведю там явно нравилось, - он снова заглянул в Тирск и предупредил, чтобы Доброго Зверя не трогали и не обижали. Медовый клан торжественно поднял кружки, не менее торжественно поклялся и на радостях снова его напоил. А будь тут до сих пор Эрих Недостойный, подумал Джон, фыркая медовой пеной, наверняка бы побежал убивать медведя просто из вредности. Хорошо, что я его пришиб. Отоспавшись в уютной комнатке на мягких шкурах, он вышел в путь к последнему Камню, надеясь, что после этого скаалы наконец-то уймутся и расскажут ему об оборотнях. Он прогулялся до могилы Гленсхула, как от него требовали Камень и повесть, и выпустил ветер из Мешка Жадины, вспомнив при этом слова Арнгейра: "Поймай ветер в кувшин - останется ли он после этого ветром?" А вдруг Жадина и в самом деле имел отношение к Алдуину... Стань скаал жирным и ленивым - останется ли он после этого скаалом? Правильно Алдуин у них дары отобрал, люди не должны расслабляться. И было бы совсем уж славно, если бы они избавились от ужасной привычки чуть что отправлять его, Джона, в обход Камней. Завершив Ритуал Даров, он гордо вернулся в деревню в сопровождении Каэнлорна, был одарен реликвией скаалов - булавой Аэвара, которую тут же задумал продать скампу (пятьдесят тысяч на дороге не валяются), после чего Тарстен навесил на него новое задание - расследовать преступление. - Какое еще... - заныл Джон. - Мне бы про оборотней узнать. - Я верю, что твое сердце может быть со скаалами, - Клык Сердца покосился на Каэнлорна, - но надобно испытать твой разум. - У меня прекрасный разум, - заворчал Джон и подумал: какие вы вредные. Вот теперь я точно продам вашу булаву. Вслух же он спросил: - Что именно случилось? - Ригмор Полурукий обвиняет Энгара Ледяную Гриву в краже мехов. Меха действительно были найдены в доме Ледяной Гривы. Это серьезное преступление и карается либо изгнанием, либо жертвоприношением волкам. Энгар выбрал волков, но требует расследования - Кража мехов - изгнанием? - опешил Джон. - Жертвопри... Полурукий?! - Ты как себя чувствуешь, друг скаалов? - присмотрелся к нему Тарстен. - Может, тебе передохнуть, поспать? Вы, южане, хлипкие. - Пойду с шаманом поговорю, - нахмурился Джон и вышел из большого зала, таща на плече тяжеленный подарочек. У шамана он свалил булаву в угол со словами: "Можно, я ее пока тут оставлю?" и стал расспрашивать о преступлении. Корст описал Ригмора как человека умного и хитрого, а Энгара - как славного и честного воина и охотника, а потом посоветовал поговорить с Ризи, женой Энгара. - Жертвоприношение волкам, - неверяще промолвил Джон, потрепав внимавшего Каэнлорна по загривку. - Через волков душа очищается и становится готова к новому воплощению, - сурово объяснил шаман, и Джон тут же вспомнил Арью, воссоединившуюся с Нимерией. - Изгнание же... участь страшная и позорная. Поговори с Ризи, друг. С Энгаром и Ригмором тоже. Энгар и в самом деле оказался прямым и честным парнем, но Ригмор произвел на Джона совсем не то впечатление, что некогда другой Полурукий, Куорен. А ведь Куорена ему пришлось убить, чтобы втереться в доверие к одичалым. Теперь история повторялась и он подозревал, что именно Ригмор, а не Энгар отправится к волкам. Полурукий явно лгал. На всякий случай Джон поинтересовался у него, как он смотрит на изгнание и священную казнь. Энгар выбрал волков, но Ригмор сказал, что такая казнь - варварский обычай, и изгнание предпочтительнее. - Зачем умирать, когда можно жить? - спросил он. Я это учту, подумал Джон. Посетив Ризи, он сразу же понял, что она, как и Ригмор, лжет, а потом и вовсе вынудил ее признаться в измене и принести письмо, в котором Полурукий всячески пытался увести ее от мужа. - Останови все это, - попросила она. - Мой муж хороший человек и не заслужил такой судьбы. - Он скорее не заслужил такой жены, - глянул на нее Джон. - Ты знала, но молчала, когда его обвиняли. Тебя стоило бы изгнать вместе с Полуруким. - Нет!.. - ужаснулась Ризи. Каэнлорн зарычал на нее совсем как Призрак, и Джон усмехнулся: - Духи того и гляди от тебя откажутся. И ушел, оставив предательницу-жену маяться от страха за свою судьбу. Он жалел лишь о том, что с ним нет Нуминекса: вот уж кто не дал бы этой Ризи проходу! А то все бедняжку Дени изводит, и это прямо рядом с ним, Джоном Старком, убивцем и двоеженцем... Тарстен прочел письмо, кивнул и отправил Джона к Ригмору. - Ты сумел во всем разобраться, - сказал он. - Тебе и завершать это дело. Полурукий даже не пытался отпираться. Когда Джон привел его к Тарстену и огласил приговор - изгнание, - Ригмор лишь посмотрел на свою изувеченную руку. И он, и Тарстен, и сам Джон понимали, что калеке не выжить в снегах. Я убил одного Полурукого, подумал Джон, но не убью второго. За меня это сделает природа. Я не скормил бы Призраку такую пакость, как Ригмор, и Каэнлорну тоже не скормлю. - Ты сделал жестокий выбор, - сказал ему Тарстен, - но, вероятно, мудрый. Возможно, ты тоже похож на волков, которых мы чтим. И внимательно посмотрел на Каэнлорна. Джон наклонился и потрепал довольного волка по уху. Когда он вышел из большого зала, его уже поджидал Корст. - Что еще? - утомленно спросил Джон. - Разве я недостаточно почтил ваши традиции? - Достаточно, - согласился тот. - Но тут дело в ином. Все недавние беды складываются в нечто единое, и я боюсь, друг мой, что начинает сбываться пророчество Кровавой Луны, а ты можешь быть его частью. Я всегда часть пророчества, подумал Джон. С самого рождения. - Идем со мной к озеру Фьялдинг и ты все увидишь сам, - поманил его шаман, и они отправились вниз по холму. Над озером вставал столб огня. - Огонь из воды, огонь изо льда, - промолвил Корст. - Это очень странно. Тарстен уверен, что это дело рук Аэслипа, древнего драугра, живущего в пещерах под озером, но и пророчество говорит об огне из стеклянного глаза... Все-таки придется нырять, понял Джон и насел на шамана с требованием обеспечить ему защиту от холода. * * * Добравшись до пещер под водой, он долго стоял у входа и размышлял, почему вода не попадает внутрь. Наверное, старая рухлядь, рекомая Аэслипом, что-нибудь тут наколдовала, подумал он в конце концов и пошел вперед: перебил в ледяных коридорах порядочно драугров и ужасных костяных волков, потом спустился еще ниже, в пещеры под пещерами, и там наконец обнаружил Аэслипа, который даже не думал прятаться. - Пришел, чтобы убить меня? - скрипуче поинтересовалась ветхая развалина. - А здесь есть более важные дела? - для порядка спросил Джон и тут же услышал, что да, есть. Оказалось, что в давние времена Аэслип был скаалом, но погряз в темной магии и был изгнан. Найдя эти пещеры, он обнаружил, что глубоко в недрах устроила себе логово группа инеевых даэдра, которые собирались уничтожить все живое на острове. Джон понял, что эта история ему определенно что-то напоминает, и стал слушать с еще большим интересом. - Я возвел барьер, который не пропускает их наружу, - повествовал драугр. - Но я старел, мои силы утекали, а бывшие соплеменники не желали меня слышать. Я обратился к своим познаниям и стал тем, кого ты сейчас видишь - драугром, пожирателем плоти. - А даэдра? Разве их нельзя уничтожить? - спросил Джон. - Можно, - усмехнулся Аэслип. - Но на их место приходят новые. Я больше не могу сражаться. Я стар даже для нежити и недолго протяну. Я отправил послание и призвал друга, но он все еще не пришел. Может быть, он уже мертв. Но даже если он получил мою весть, он уже не успеет... И все же я рад. Перед самым концом боги наконец-то оказались милостивы и прислали мне в помощь дракона. Джон отшатнулся. - Мне придется убить тебя, - сказал он. - Никто не должен знать. - Не трудись. Скоро я умру сам, Драконорожденный. Но сперва я уберу барьер и мы очистим нутро Солстхейма от ледяных тварей. Твоих сил должно хватить, чтобы уничтожить их портал. Моих не хватило... Как поистине трагично, думал Джон, идя по туннелям и вычищая из всех углов инеевых атронахов, пока Аэслип с трудом ковылял следом. Что за грустная судьба - нести свой дозор веками, в полном одиночестве... Они пришли в конец туннеля, напомнивший Джону Залы Полумрака. Но здесь в ледяной стене не томилось грустное солнышко - вместо него вихрился сизый портал. Наверное, он очень древний, подумал Джон. Древнее Аэслипа и, возможно, древнее барьера, который сдерживает Обливион. Маленькая точка, игольный прокол в защите, крохотная брешь в плотине... Он набрал в грудь побольше воздуха, стылого и мертвого, вспомнил Скайрим под крылом, вспомнил лицо Дени и сплетенные ручки детей - и снова, как в Залах Полумрака, отпустил солнце на волю: - Йоль Тор Шул! Портал померк, пошел клоками. Крик прозвучал снова, а затем еще раз, и наконец от сизой воронки не осталось и следа. Лишь стена плакала растаявшим льдом, чертя кривые следы в саже и копоти. - Все позади, - заскрипел Аэслип, и Джон обернулся. - Все позади, и я тоже... Возьми в дар, Драконорожденный, - поднял он трясущуюся сохлую руку с чем-то маленьким. - И пусть тебе хватит воли продолжать свой собственный путь... Не успел Джон встречно протянуть руку, как Аэслип рухнул навзничь и по льду покатилось гладкое кольцо. Древний драугр лежал у него под ногами, тощий, как кость, с обмороженной дочерна кожей, полностью и окончательно мертвый. - Теперь твой дозор окончен, - промолвил Джон. Он хотел дать Аэслипу огненное погребение прямо там, в ледяных пещерах, но потом решил, что тот должен хоть после второй своей смерти оказаться под звездами родного Солстхейма, который так долго хранил, не ожидая даже благодарности. Подобрав кольцо, он поднял легкое, сухое тело на руки и сотворил заклинание возврата, вернувшее его обратно на берег к Корсту. Глубокой ночью костер догорел и они молча вернулись в деревню.