Вряд ли со мной можно стать счастливым...

Свечи зажигаются одна за одной. Они повсюду: на полу, на стенах в древних подсвечниках, в воздухе. Тихие шлепки босых ног приближаются, а огонь появляется на фитилях. Он идёт. Тёмная фигура идёт по залу, не задевая ни одной свечки. На каменном полу уже есть тропка. Этот ангел ходит всегда по одной дороге и не может подняться под высокий потолок. Из его лопаток торчат кровавые обрубки. Они не заживут никогда – это его наказание. Падший ангел, который не был виноват и не потерял своей сущности. Он не ангел, но и не демон. Он – ничто. Братья отвернулись от него, а дьявол не захотел принять. А всё из-за чего? Почему это прекрасное черноволосое создание сейчас садится на пол посреди зала и смотрит в потолок? Почему он одинок? Это знает лишь Бог. Ангел влюбился. А в кого? В демона. Ему было одиноко, и он встретил нечистого. Волосы цвета тёмного пепла и фиолетовые глаза пленили сердце ангела. Демон причинял ему боль, но они были так похожи, что просто не могли расстаться друг с другом. Другим ангелам это не нравилось, и они рассказали об этом Богу. Тот любил этого ангела, но сопротивляться своим детям не мог, поэтому он обрубил ему крылья и посадил в большой зал с каморкой. В каморке падший ангел спал, а в зале смотрел на пламя свечей, которое было похоже на свет, лившийся от его братьев. Дазай смотрит на свечи и не понимает, сколько он здесь уже находится. Час, два, неделю, месяц, год – неважно. Он будет уходить и приходить сюда, чтобы смотреть на пламя свечей, которое похоже на сияние его братьев. Иногда он притрагивается пальцами к огню, получая новые ожоги. Он глуп? Возможно, но его сердце разрывается от тоски. Обрубите влюблённому его крылья, заприте его, и он начнёт сходить с ума и умирать. Под прекрасными глазами Осаму появились синяки. Он не спал и не питался. Его обожженные до локтей руки скрывали длинные лохматые рукава. Всё его тело было в ожогах, но руки были чуть ли не обуглены. Только то, что он ангел, спасало его. Иногда он поджигал свою голову, пытаясь забыть то, что он оставил Небеса. Ангел кричал, хватался за горящие волосы, плакал, но образ не выходил из его головы. Сегодня он снова поджёг свою голову. Может, Бог всё это видел и пожалел своё дитя. Господь отправил к нему демона. Того, кто забрал сердце Божьего создания и медленно пожирал его. Конечно, эта встреча не принесёт ничего хорошего в дальнейшем, но Богу было невыносимо смотреть на бинты, вновь и вновь покрывающие тело его дитя. От шеи до кистей и лодыжек. Сжигает сам себя, не понимая этого, и душит, пытаясь прекратить мучения. Дазай как зверь в клетке. Бьётся об стены, роняет свечи, поджигает своё тело, сжимает пальцы на шее и ищет покоя. Его кроваво-карие глаза ожесточаются с каждым днём, но всё же он далёк до беса. Фёдор встречает его в приступе бешенства: Осаму сидит на коленях на полу, опёршись на руки, и исподлобья смотрит в аметистовые глаза, тяжело дыша. Его каштановые волосы встрёпаны, бинты растрёпаны, а на щеке новый ожог. Пальцы судорожно сжимаются, и он тянет руку к своему гостю. Достоевский усмехается и подходит к нему, опускаясь на корточки. - Ну здравствуй, ангелок, - ухмыляется демон и поднимает голову бывшего друга за подбородок. – Как же ты тут оказался? Дазай глотает воздух, впивается обожженными пальцами в плащ новоприбывшего и подтягивается на руках к нему. Прижимается к хрупкой чужой груди и чувствует сердцебиение. Чёрные тяжёлые крылья укрывают его, а чужие руки обнимают за плечи. Ангел всегда удивлялся, как тощий демон мог таскать за собой такие тяжёлые крылья. Но Фёдор всегда был загадкой. Демон, поклонявшийся Богу. Осаму смотрит в пустые глаза и слабо улыбается. - Он послал тебя ко мне… Я теперь смогу… быть счастливым?.. – Сколько надежды в карих глазах! Достоевский улыбается и сжимает свежие ожоги на кистях ангела. - Вряд ли со мной можно стать счастливым, - шепчет демон и сдирает повреждённую кожу, ещё больше уродуя ангельские руки.