Сентябрьское

      Жёлтый потолок был неисправим. Даже в сентябрьскую морось оставался солнечным, не запуская в дом улицу. После лета, когда любая погода становилась здесь чем-то вроде очередного гостя, это казалось странным, почти неестественным. Так шёл переход в зиму. Кого-то он радовал, кого-то пугал, а кто-то и был этой самой зимой. Роли распределились идеально. Впрочем, неудивительно.       В доме их было восемь. Двое — кошки, двое — хозяева. Остальные четверо могли считать себя чем-то средним, то есть — вовсе чем угодно. Выгнав по осеннему обычаю погоду и некоторых гостей, жёлтый потолок не заскучал. Восьмерых было достаточно, особенно если те варили кофе по очереди и не стеснялись выставлять лишнюю кружку, из которой не пил никто. Которую залпом осушало само это место, ухитряясь не сделать ни глотка.       Двое кофе, конечно, не варили. Но, как и все кошачьи, ушли от него недалеко. Они считали себя хозяевами в большей степени, чем все остальные. В большей степени, чем жёлтый потолок, из любви к кофе и кошкам позволяющий им это ощущение.       …Четверо сидели на кухне. Одинаково уткнулись в какие-то бумаги с учебниками, неодинаково быстро записывая что-то. Неодинаково ловко пополняя обнаглевшую на вид гору черновиков, лежащую посреди стола. Понять, кто из них разрешил сейчас кофейному духу неограниченно летать и вмешиваться в работу каждого — не представлялось возможным. Пользуясь случаем, он вмешивался. Почуяв его, двое принимались что-то писать в разы быстрее, отвлекаясь, порой — одновременно, только на стакан с водой: пустой и оттого не менее освежающий. С тем же результатом стакан мог не стоять здесь… или быть полным.       Двое реагировали иначе. Одна, едва дух кофе задевал её, бросала ручку с учебником в дальний угол дивана и бралась за гитару. Иногда так и сидела, не начиная играть.       Четвёртая старалась не подавать виду. Кажется, ждала кофе больше других, а может — она и варила. Повздыхав, меланхолично цеплялась за уже готовые конспекты, в надежде скоро покончить с работой. Как и любые новички жёлтого потолка, она казалась немного призрачной и нездешней. Их, новичков, было двое. Остальные «призрачный» эфект замечали, пусть невнятно, и готовы были оспорить в любой момент…       Жёлтый потолок любил гостей, даже осенью. Хозяев любил круглый год, вне зависимости от кофе. Вне зависимости от сентября.       Вне зависимости от близкой грозы или затяжного дождя, четверо сидели здесь, с пледами и подушками.       Из кухни не выходили с самого утра и почти до заката. Делали задания, рисовали костры в тетрадях, а на шкафах — кофемолку и мак, разливали чай с гуашью по полу, забывали на плите зелья, на ящиках — белых крокодилов, выдающих себя за драконов, и драконов, похожих всё больше на крокодилов.       Теряли ручки, причём сначала по очереди, потом — все четверо одновременно. Писали сочинения, переписывая их по два раза не повторяющимися ни разу словами и с противоположными зачастую выводами.       Все варианты решали на каждого. Выбирали более правильный и не могли таковой найти. Переделывали.       На огороде вечерами они жгли все черновики в мангале. Черновиков было много. Темноты чуть меньше.       Солнце всегда было где-то рядом, даже в пасмурную погоду, даже поздно ночью. Вне зависимости от рассвета и самого себя. Жёлтый потолок любил солнечных зайцев и тонкие полоски лучей.       Двое из четверых могли водить с потолком долгие разговоры. Особенно ночью, когда зажигались свечи и засыпало всё остальное. Они ходили по тёмному дому, рассказывали друг другу странные сказки, открывали окна на кухонных ящиках и сбегали в четыре утра на промёрзшее крыльцо — к нарисованному маяку.       Другие двое в это время спали и ходили во снах туда же. От жёлтого потолка к маяку, от мороси к домашнему солнцу. Только тихо: без разговоров, шагов или звона колокольчиков. Без неизменного шороха бодрствующих.       Невозможное терялось, играло допоздна с тем же кофейным духом и терялось в нём рано или поздно. Жёлтый потолок любил всех, четверых — в частности.       Жёлтый потолок любил осень: эту — по-особенному. А ещё — тишину, шорохи шагов и карандашей, разговоры о дорогах, сами дороги и собственное неизменное спокойствие.       Снега ещё не было, но его уже ждали. Жёлтый потолок затихал, скрывался и продолжал греть.       Сентябрь шёл по чуду на шаг.