Поставь табу на моё имя

Тёмная ночь опустилась на город, но густые облака затянули небо, скрыв жёлтую луну и мириады звёзд от любопытных глаз жителей. Однако город всё также сиял. Необъятные билборды с рекламой разных ресторанов и магазинов на фоне общей темноты казались ещё более яркими. Стояла тишина, но движение машин не прекращалось даже в этот поздний час, когда свет в окнах небоскребов постепенно угасал. Рыжий парнишка в красных, запачканных пылью кроссовках с редкими пятнами крови, которые намертво въелись в материал, бежал сквозь тёмный переулок. Казалось, что он даже не бегал по земле, ведь лишь коснувшись асфальта, белая подошва тут же отрывалась от него и рваными движениями продолжала движение. Прохладный ветер бил ему в лицо, больно обжигая своей свежестью царапины на его теле, а он торопился. Юноша резко свернул на центральную улицу, что дополнительно освещалась ещё десятком уличных фонарей, и на лице стало отчётливо видно недавно поставленный багровый синяк, расположенный над острой скулой. Пробежав ещё пару метров в таком бешеном темпе, Чуя ощутил вкус железа, а значит рана на губе, которая еще едва затянулась, вновь кровоточит, но уже с новой силой. Парень не знал куда ему бежать. У него не было, ни цели, ни идеи, зато был страх… Огромный страх, который съедал его изнутри. Ему было без разницы куда идти, главное от кого. Накахара сбегал от очередной своей любви, которая обернулась кошмаром. Темноволосый мужчина лет сорока, с обворожительной внешность, загадочной улыбкой, глубокими черными глазами и замечательным вкусом в одежде, сначала казался идеалом, каких на свете больше нет, а затем… Сказка, в которую так искренне верил Чуя, заглядывая в глубокие глаза Мори, обернулась его самым страшным кошмаром. Какие-то хорошие воспоминания, наверное, были, но к ним всегда прилагались не менее запоминающиеся синяки, раны, порезы и ссадины, которые за несколько лет, словно бы стали неотъемлемой частью молодого человека. Каждый раз, когда Чуя делал что-то не так, брюнет приходил в бешенство и проливалась кровь. А паренёк лишь мог забиться в угол и тихо задыхаться от душащих его слёз. Он не смел говорить о своей боли и о желанной нормальной жизнь, ведь Огай Мори не то, чтобы бил его, а лишь сотню раз давал знак, что у счастья есть конец. Накахара же покорно терпел всё, придерживаясь фразы: «Бьёт, значит любит», но ждал возмездия. Юношу терзали черти, которых так искусно прятал Мори в своем тихом омуте, а значит и ему рано или поздно должно было перебить мышеловкой позвоночник. Но время шло и только сердце Чуи где-нибудь в углу доедали крысы. Рыжий дышал глубоко и часто, стараясь насытиться холодным воздухом во время побега, но он до сих пор ощущал аромат дорогого одеколона, который раньше приятно пах сочетанием мяты, ванили и бергамота, а сейчас напоминал натуральный формалин. Казалось, что каждая улица этого города, даже та на которой они ни разу не были, впитала его аромат. Парня неистово тошнило от одной этой мысли. Он пробежал мимо ночного клуба, где они впервые встретились, и на глаза навернулись горячие слёзы, которые стремительно стекая по лицу, на губах смешивались с кровью. В кармане кожаной куртки, принадлежавшей Огаю, завибрировал, разбитый об стену в порыве злости телефон. Стирая пораненной ладонью слёзы, Чуя с опаской взглянул на экран и увидел сообщение от него… Короткий истеричный крик души вырвался из его уст и он просто-напросто бросил свой телефон в относительно глубокую лужу, которая так и не просохла после недавнего дождя, что шёл в тот день, когда Мори в очередной раз разбил Чуе нос. Тихо всхлипывая, рыжий парень направился в метро. Он хотел просто прыгнуть в любой поезд и доехать до конечной, чтобы затеряться где-нибудь на окраине города и возможно умереть молодым от потери крови или чего-то подобного, а может от передозировки наркотиков, которые манили его каждый раз, когда любимый ломал ему кости. Резким рывком Накахара забежал в первый попавшийся вагон и после характерного оповещения за ним сразу же захлопнулась дверь. Бросив на пол небольшой портфель с вещами, которые удалось забрать с собой, Чуя посмотрел в окно. По ту сторону стекла мелькали немногочисленные люди, а затем они пропали и смотреть оставалось только на каменные стены, усыпанные редкими трещинами. Парень чувствовал, как оставляет свою нынешнюю жизнь с уже ненавистной любовью позади и едет в светлое будущее, искать своё «Великое счастье». Навязчивая мысль возникла у него в голове и он в момент осознал, где стоит искать свою радость. Накахара направлялся к своему лучшему другу Дазаю, который рад его видеть в любое время, в любом виде и любит просто за то, что рыжик существует. Шатен поймет ситуацию и с радостью приютит парня у себя, а главное ни за что не поднимет на него руку. Осталось лишь добраться до своего великого счастья по имени Осаму Дазай, который вечно пахнет мятными сигаретами, живёт на окраине города и бесконечно любит Чую…