Ты мое спасение, и ты моя погибель

«Одиночество все для меня» Снова эта дикая боль в груди... От ложных обещаний, вранья, времени, потери, любви... «Мой наркотик, и кома» Я стал зависим от тебя, ты стал моим спасением, ты же стал и моей гибелью. Ты был тем, кто вложил в меня жизнь, и тем, кто вновь отнял ее у меня, погрузив в пучину боли и тьмы. «Всегда было так... » Подарив мне надежду, ты стал тем, кто нужен был мне всегда. И с того самого момента я не мог существовать без тебя. «И всегда будет снова» Я знал, что нельзя было доверять. «Оно на повторе За руку с болью» Знал, что боль преследует меня по пятам. Она идет со мной рука об руку, и стоит на повторе, как аудиокассета. Вновь и вновь, всю мою жизнь. «Мой антипод для погибших любовью...» Моя смерть – мое спасение. – Ремус! На краю обрыва, над шумевшими волнами стоит истерзанная жизнью одинокая душа. Парень в расцвете сил, ставший блеклой тенью былого себя. Вновь потерявший дорогих ему людей. – Ремус! Не делай этого, слышишь?! Яркая девушка, стоящая достаточно близко чтобы слышать, но слишком далеко чтобы успеть. – Он бы не хотел этого! Ты должен жить ради него! – Откуда тебе знать, чего бы он хотел?! Может быть, он хочет чтобы я отправился к нему?! Откуда ты знаешь это, Тонкс?! Из опухших, раскрасневшихся глаз текут жгучие слезы горечи. Голос срывается на истерический крик, руки дрожат, в теле ощущается слабость, в голове туман. Будто все это происходит не с ним. – Я просто... Я был одинок всю жизнь. С тех самых пор, как... Как я потерял родителей. Я стал бояться людей. Я боялся сблизиться с ними, а потом вновь пройти через эту боль. Я-я стал возводить вокруг себя стены. Не позволял кому-либо касаться себя. Ведь никто не смог бы залечить мое раненное сердце... Каждый из них был бы ударом... Я был человеком без веры в других. Но он... – из глаз льются нескончаемые слезы. – Он подарил мне надежду. Веру в счастливый конец. А я отдал ему свое сердце... Я надеялся, так глупо надеялся, что это может стать нашей историей. А потом тот случай... Это произошло из-за меня. Если бы не я, Сириус был бы жив... – Нет! Эта авария была случайностью! Ты ничего не мог поделать! – Если бы меня там не было, он смог бы уйти! Если бы ему не пришлось меня спасать, о-он не получил бы таких ранений. Он бы выжил, Тонкс... С каждой минутой ветер становился все сильнее, возвещая о скорой грозе. Волны бились о скалы, вызывая страх. – Оставь меня одного...Так мне легче. Прошу тебя, просто поверь... Парень начал отступать назад, идя спиной к обрыву. У подножия слышаться голоса. – Ремус! Стой! Джеймс и Лили... Тонкс подорвалась с места и бежит к нему. Не успеет... Последний шаг... И падает так медленно, будто секунды растянулись в вечность. Лица переполненные страхом и ужасом... А перед глазами серое небо... И ни звука. Одна лишь тишина. И лишь твой голос... Больше никакой боли. Никаких страданий. Ничего. Только снова мы с тобой * * * «...ем...» «...мус» «Лу...к» «. . .» «Ремус...» «Прошу тебя...» «Живи... прошу тебя, умоляю...» «Я люблю тебя, слышишь?» «Ради меня, прошу...» Влажно... На лицо что-то капает... Слезы? На губах чье-то дыхание. Тепло... И сжимают руку, крепко-крепко, словно боясь потерять. «Рем, прошу...» И голос, такой знакомый, родной... Вот только трудно вспомнить, чей же? «Ради твоего Бродяги...» Сириус?... С трудом подняв тяжёлые веки, он долго не может сфокусировать взгляд; наконец бесформенное пятно перед глазами собралось в фигуру. Сириус. Его Сириус. – П-Пэдс..? – голос тихий, тише шепота, почти не слышно. – Реми..? – открывает зажмуренные глаза, смотрит, будто сам не верит в то, что видит. А потом шепчет-шепчет-шепчет, целует все лицо, глаза, нос, щеки, губы, и слезы все текут не прекращаясь. –Боже-спасибо-спасибо-спасибо-Рем-ты-не-представляешь-как-я-скучал-как-боялся-что-ты-не-проснешься-Господи-как-же-я-тебя-люблю-не-могу-без-тебя-ты-мое-все-прошу-не-оставляй-меня-я-не-смогу-без-тебя... Он продолжал шептать, не останавливаясь, держа крепко, обнимая, целуя, показывая всю свою любовь. А Ремус лежал, не в силах поверить, что это реальность, не сон, что Сириус жив, что все хорошо и ему не придется жить без него. В глазах стоит влага, и слезы вновь текут, но только теперь от счастья. – Рем? Ремус? Луни, ты в порядке? Тебе больно? Мне позвать врача? – Бродяга, видя его слезы, начинает метаться по белой комнате, не зная, что делать. – Нет, я... С-Сириус, ты не представляешь к-как я счастлив, – голос, немного тихий и хрипловатый, но такой счастливый. – Как же я люблю тебя... Сириус смотрит непонимающе, но улыбается и подходит чтобы поцеловать в губы и ответить тем же: – Я тоже люблю тебя... Не могу жить без тебя. Ты - моя жизнь, мое все. И они сидят так некоторое время, обнимаясь, целуясь, и шепча друг другу признания в любви, пока не приходит Джеймс, уставший и взволнованный, чтобы забрать Сириуса, но видит Ремуса. Радуется, плачет и зовет Лили с Тонкс из коридора. И сидят все кучкой, обнимаясь, такие до невозможности счастливые, пока не приходят доктора. А после, когда им снова будет разрешено войти, они все расскажут. Расскажут и про аварию, в которой Ремус пострадал сильнее Сириуса, и про кому в несколько месяцев, и про неутешительный диагноз, и про отключение, если он не пойдет на поправку. Расскажут о том, как они все переживали, волновались, о том, как Сириус днями и ночами сидел в его палате, пока его не утаскивали силой, о том, как он винил во всем себя и клялся наложить на себя руки если Ремуса отключат. А Ремус расскажет о том, что видел он. О том, что в его сне все было наоборот, что пострадал Сириус, но пострадал смертельно. О своей депрессии, друзьях, одиночестве. О своих чувствах. Об обрыве. О своем прыжке. И они выслушали. Поддержали. А Сириус прижимал к себе, обнимая так сильно, будто боялся, что это не настоящее, пока Ремус плакал. Но Ремус не рассказал об одном. О своем желании. Просьбе. О слепой вере в Бога, которого он просил. И Ремус все надеялся, что это теперь точно не сон. Потому что если это будет так, то он не выдержит. Но это было реальностью. Той самой, с счастливым концом. Которая стала их историей вечности.