Я доверилась той, кому верить было нельзя
Атанасия чувствует разочарование. В себе. Она не смогла распознать человека, который несмотря на всю свою кажущуюся доброту, будет выборочно смотреть на несправедливость, которая будет происходить вокруг нее. Принцесса сжимает зубы от того, что не смогла распознать за сладкой улыбкой и тихим голосом, человека, который искусно привлекает людей на свою сторону, ослепляет какой-то фальшью, строя хорошую девочку, а за спиной позволяя своим родственникам творить все, что им вздумается.Я поняла тогда, когда уже ничего не смогу исправить
50 минут Но, что было самым болезненным в этой жизни? Атанасия закусывает губу до крови, пытаясь подавить дрожь во всем теле. Этот человек не дал ей имя, но ненавидел ее из-за него. У этого человека было свое длинное имя, которое она всегда пыталась заменить на одно простое слово.Отец
Он был ее единственным родным человеком в этом мире. Просто, оставил ее в другом дворце без какого-либо внимания.Но ведь тогда он меня не убил, верно?
Именно так Атанасия оправдывала своего отца и его к ней отношение. Вообще, она мало что знала о нем, самые более-менее близкие о нем рассказы могла дать Лили, но что она могла много о нем сказать? Тогда, когда ей было 9 лет, юная принцесса была очарована встреченным ею человеком. Он был похож на нее и не похож одновременно. Тот один единственный взгляд, который Клод тогда бросил на нее запал в душу настолько, что она могла его ясно воспроизвести его с закрытыми глазами. А после того, как появилась Дженет, казалось, что пропасть между отцом и дочерью может сократиться. К сожалению, так думала только наивная принцесса.За что ты так со мной?
Этот вопрос сводил с ума долгими ночами, душил в самые холодные дни, когда служанки жалели дров в камине, висел над головой всякий раз, когда она думала, что почти счастлива.За что ты так со мной?
Фраза, которая была острой занозой, которая была в сердце, не исчезала, только кровоточила. Атанасия хотела, чтобы ее переполнил яд безграничной ненависти или сковало полным равнодушием к отцу, к самой идеи счастливой семьи. Не вышло. Не получилось. Она валялась у него в ногах, хватаясь за штанины, словно за последнюю соломинку, которая только была в ее жизни на тот момент. Такая жалкая, такая дура. А теперь он решил убить ее. Атанасия обнимает себя за плечи, крепко сжимая глаза, что щиплет от слез. Едкие чувства, в которых смешаны и любовь, и ненависть, и горькая обида, что жила рука об руку с ней с самого рождения.И все же я не смогу убить тебя, даже если мне вложат в руки острый кинжал.
Смотря на далекие стрелки часов, девушка чувствует тяжесть на сердце, кажется, что грудную клетку вот-вот разорвет, дышать почти нечем, что перед глазами мигают черные пятна. Ногти впиваются в ладони до боли, до онемения. Атанасия задыхается из-за тихих рыданий. 30 минут Атанасия Знакомый голос… Лукас! Принцесса резко поднимает голову отчего пространство перед ней становится слегка нечетким, но моргнув пару раз, она видит перед собой силуэт юноши, с легкой ухмылкой. Атанасия тянется к нему рукой, желая ухватиться за его одежду. Последняя надежда. Ладонь рассекает воздух, разбивая тем самым фигуру колдуна, которая казалась такой настоящей. Сладкое видение, которое несло в себе столько чувств, осталось только серыми холодными стенами и пылью в воздухе. Принцесса падает на каменный пол, разбивая свои колени. Принцесса обнимает себя руками и беззвучно шепчет: «Лукас» Лукас появился без предупреждения, когда она сидела в кресле в темной комнате, освещаемой только одной настольной лампой. Атанасия настолько была поглощена книгой, что ничего вокруг не замечала. Для Лукаса в этот момент девушка была такой домашней, такой теплой. Мягкий свет, касающийся ее лица, едва заметная улыбка, волосы свободные от какой-либо прически. Она была олицетворением всего простого и прекрасного, что только можно увидеть. Колдун хотел, чтобы она признала его. - Атанасия, - тихий голос прозвучал в тишине, от чего девушка вздрогнула и резко подняла голову. - Лукас! Напугал, - на ее губах вновь появилась улыбка, - ты довольно поздно, я уже думала, что ты не придешь сегодня. Девушка внимательно смотрела на колдуна, пытаясь найти ответную реакцию, но он стоял не шелохнувшись, а его глаза не отрывались от нее. Не то, чтобы это было неуютно, скорее это было странно. - Лукаас, отомри, - Атанасия отложив книгу, поднялась с места, чтобы растормошить парня, - ты съел что-то не то? - когда она уже почти дотронулась до него, ее рука была перехвачена. Теперь он держал уже обе ее руки, но все так же молчал, не отрывая взгляда. Девушка только и могла, что ответить на его действия таким же взглядом. Это была тишина, которая уничтожала абсолютно все, стирала лишнее, должны были остаться только они вдвоем. В такую минуту происходит молчаливое согласие с самим собой, что ты любишь человека, что стоит напротив тебя. Ты не отрицаешь этого, однако, произнести в слух, просто не хватит сил. Кажется, будто насколько еще должен быть удачным момент, чтобы наконец-то быть честным с другим человеком? Атанасия не боится ошибиться, она просто… Просто, боится, что в конечном итоге, ее отбросят в сторону, оставят в углу, как старую и неинтересную игрушку так как на смену появится что-то яркое, новое и более запоминающиеся. Люди порой часто живут, как куклы, которые с возрастом надоедают. Лукас прожил долгую жизнь, нет гарантии, что она не станет такой же, как другие, потерявшейся в его годах личности. Из не самых оптимистичных мыслей ее выдергивает его голос. Он кажется несколько хриплым, с какой-то ноткой неуверенности. - Принцесса, - совсем неофициально, не по титулу, а с нежностью, как прозвище, которое дают действительно очень ценному человеку. Его губы касаются ее ладони, от чего у нее перехватывает дыхание, совершенно не позволяя ей сказать хоть что-то в ответ. - Обещай мне, что сейчас будешь слушать меня внимательно, обещай мне, что не будешь отводить от меня взгляда, просто... - Я обещаю, — это странное чувство, говорящие что вот-вот может что-то произойти, но что именно не ясно, но так желанно в своей таинственности. Он не хочет больше медлить, потому что это трудно, потому что это больно, потому что он ждал ее слишком долго, чтобы оттягивать этот момент. Лукасу кажется, что удары его сердца может услышать каждый, кто войдет сейчас в комнату, а единственной связью с реальностью являются холодные ладони Атанасии, которые он бережно держит. Но ему нужно говорить, он не может молчать, проглатывая чувства и держа все в себе. - Мы знакомы с тобой не так долго, как бы мне хотелось, но даже этого времени мне хватило чтобы, - это так неестественно, так чуждо, что кажется невозможным. Слушай и услышь - Ты уже знаешь, как долго я живу, это действительно очень долго… За это время я видел все, что происходило с людьми. То, как чернеют человеческие сердца, когда человек, который всегда был честным в своих поступках, в итоге, отпускает все свои жизненные идеалы, высвобождая всех внутренних демонов. Ложь, которая окутывала всех без разбора. Все изъяны, которые могут быть у человека, я слышал и наблюдал. Но также я видел любовь. Смотрел, как родственные души находят друг друга, как образовываются семьи. Я видел, как люди действительно могут быть счастливы. От этого я был несчастен. Атанасия ловила каждое слово, что он ей говорил. Это были слова от всего сердца, а в его глазах, казалось бы, таилась усталость. Усталость от того, что он мог только наблюдать, что история проходила мимо, совершенно его не касаясь, что чувства, таившиеся где-то глубоко внутри него, не могли быть выражены. Не участник, только зритель. И эта роль вымотала его. - Я был неустойчив в своих чувствах. Нет, не так. Я… я… Это не просто. Лукас тяжело выдыхает, собирая мысли, которые пытаются разбежаться в панике. Ему не страшно. Да, кого он обманывает? Ему страшно. Он ворвался в спокойную и тихую жизнь Атанасии, как нечто инородное. Не важно сколько в ней грусти или одиночества было, важно то, что ее обычный уклад нарушен, он вполне может быть нежеланным гостем или тем, кого принимают, но не подпускают близко. Будь той, кто примет Но Лукас не может больше сказать и слова, потому что каким-то образом сейчас Атанасия обнимает его, крепко, без шанса на свободу. Атанасия чувствует, как колдуну сложно говорить, всегда язвительный на язык человек, вдруг боится ошибиться в словах? Она не может этого вынести. Ей кажется, что она понимает, что он хочет ей сказать, но также не может вымолвить и слова. В ней таится тихая мольба, что это действие им будет понято. Лукас обнимает ее так же крепко, если не прав, то это будет награда за попытку, если прав, то это просто действие, которое совершают люди, которые любят друг друга. - Ты поняла, что именно я хотел сказать? – он говорит с придыханием, - ты чувствуешь тоже, что и я? – хочет поймать каждое ее слово, чтобы никогда не потерять. - Да, Лукас, я чувствую тоже самое. Этот разговор, казалось бы, не нес в себе никакой конкретики, он скорее более далек от каких-то признаний, чем что – либо другое, но… Но он сработал. Возможно, это значит быть связанными? Возможность понять чувства другого тогда, когда сказать о них сложнее всего. Любовь? Слышится тихое слово в комнате. Да И такой же тихий ответ 14 минут Тихие шаги по каменному полу и скрежет открывающегося замка. - Ваше высочество, - этот мужчина говорил негромко, уважительным тоном, словно не эту девушку совсем скоро казнят за попытку убийства принцессы Дженет. Он поднимает девушку с холодного пола, чувствуя, насколько он легкая. Она уже не сопротивляется. Стражник одевает на ее руки кандалы, стараясь не смотреть ей в глаза, когда-то яркие топазы безнадежно потухли. Он тяжело вздыхает, - пойдемте, Ваше высочество. - Да, что ты с ней любезничаешь?! Потащил и ладно. Хорошо, что ты здесь не один, мысленно думает охранник. 10 минут Атанасия считает свои шаги. Каждую ступеньку, но игнорирует любой поворот, дверь или этаж. Сырой и спертый воздух, наконец-то заменяет легкая прохлада улицы, а с этим до Атанасии доходят крики толпы. Она останавливается на какие-то мгновения, смотря на яркое солнце и чистое небо. Ее волосы треплет ветер, а дышать кажется легче, если бы не другие люди, ей бы казалось, что все хорошо.Еще живая
- Ты, что встала?! – она слышит, как кто-то кричит на нее и с силой толкает вперед, Атанасия почти падает. Шаг. Шаг. Лукас всегда говорил: «Мы родственные души» Атанасия всегда ему верила. Однако, ее сердце сейчас болело из-за его слов. Сколько десятилетий он прожил в одиночестве, успев разочароваться во всех чувствах, которые люди обычно трепетно лелеют в своем сердце? Шаг. Шаг. Сколько людей он встретил, которые раздражали бы его одними невзначай брошенными фразами о родственных душах. Его извилистая, полная внезапных и крутых поворотов жизнь приносила ему, как радость, так и грусть, которую он не хотел никогда признавать. 2 минуты Ее одинокий взгляд скользит по беснующейся толпе, останавливаясь на не без эмоциональном лице отца. Атанасия уже не пытается на нем что-либо отыскать. Жесткая веревка – петля на ее тонкой шее. Затягивают туже с особым усердием.Прости Лукас, но мне придется тебя оставить...
1 секундаКуда уйдет моя душа?
Одинокая слеза скатывается по щеке, разбиваясь об бревенчатый пол. Хрупкое тело слегка покачивается на ветру под радостные возгласы толпы.