Королевская ночь

За два дня ребята отмыли весь отряд, и единственной хорошей новостью было то, что Кое разрешила им не убираться в отряде до конца смены, но проблемой являлась обязательная уборка в столовой. Всё это время у Дазая был недостаток никотина, ведь он не трогал сигареты с приезда в лагерь, ведь если его засекут, то сразу же расскажут родителям, а этого он не хотел. Сигареты у него лежали в шкафу за одеждой, завёрнутые в одну из футболок, чтобы при обходе их не нашли. Дазай был очень насторожен, ведь Фёдора уже засекли, и последний получил по голове за это, и выслушивал огромную лекцию, насколько курение плохо и вредит здоровью. Достоевского предупреждение не остановило и он стал просить у шатена, но за это парень должен был отдавать либо запрещенку, либо новые бинты с лезвиями. Да, шатен резался и ему нужно было менять бинты каждый день. Видя куски ткани, все вокруг задавались лишь одним вопросом :"Зачем ему бинты?". Но никто не осмеливался спросить у него, кроме Чуи. А когда спрашивал Рыжик, уже какой раз подряд шатен отмахивался или говорил, что бинты нужны для того, чтобы закрывать старые попытки окончания жизни. Осаму не хотел никого пугать, а Рыжий пока не решался копать ещё глубже, боясь, что после этого парень не будет с ним даже общаться. Чуя знал, что когда он засыпает, или заканчивается обход, шатен либо уходит в туалет, либо остаётся в комнате и перебинтовывает свои руки, шею, и наносит новые порезы. Накахара уже 7 лет знаком с Дазаем. За это время они постоянно грызлись, и только в 6 классе они перестали без причины раздражаться от одного взгляда друг на друга, начали либо игнорировать присутствие второго, либо более-менее нормально общаться. Но только в этом году Чуя узнал, что Шатен режет себя и курит. Он всегда был уверен в том, что Осаму самоубийца. И всегда так получалось, что Рыжий его спасал: отговаривал, или звал помощь так быстро, как только мог. Чуя знал, что Дазай боится боли, и из-за этого рыжий никогда не боялся, что шатен может взять в руки лезвие. Но Накахара не ожидал, что когда-нибудь ему придётся усомниться в уверенности, ведь Осаму уже не первый месяц не оправдывал свою 'боязнь'. Но вот в чем Чуя был уверен, так в том, что Дазай курит. Это стало для него неожиданностью, но узнав причину, он перестал докапываться. Осаму пытался отвлечься от смерти близкого друга - Одасаку. По сведениям Чуи, Дазай поначалу курил очень редко, только после печальных событий, как например День Рождения Оды. Как и в прошлые разы Шатен остался дома, написав перед этим Рыжику о произошедшем, и притворился больным, чтобы родители оставляли его дома. Получив долгожданную тишину, Осаму целый день курил и вспоминал счастливые моменты из своей жизни. Хоть Дазай и рассказал Чуе правду, но она была не полноценной. В тот день Осаму продолжил саморазрушение, и понял, что ему понравилось. Ведь с болящими и ноющими порезами, Дазай переставал чувствовать свою опустошенность в душе. Он понимал, что не к чему хорошему это не приведёт, но иного, такого же качественного утешения, Осаму не знал. Постепенно погружаясь в ощущения от новой боли, он не замечал, как стал увязать в этом болоте из смешанных чувств. Родители постоянно пропадают на работе, и по возвращению, почти не обращают на него внимания, они не замечают его порезов, странного запаха и его извечные мешки под глазами. Даже после тяжелой работы они не интересовались сыном, пропуская его истории мимо ушей, не замечая достижений сына и пытаясь просто отдохнуть. Взрослые не видели его порезов, даже если бинты не полностью их скрывали. Правда, однажды Мать все же спросила у сына, зачем же ему бинты, но Осаму, с фирменной фальшивой улыбкой, ответил, что он очень часто получает раны и ссадины вследствие своей неуклюжести, а ещё это его стиль. После такого, вполне логичного, объяснения, Мать Дазая успокоилась, и все её вопросы отпали. Родители же Накахары, не замечали ни запаха дыма, ни коробочек от сигарет. Всё же с Матерью отношения у Накахары были просто отличные. Она выделялась понимание к происходящему, и всегда поддерживала сына, спрашивала его мнение и взаимодействовала с Чуей дома. С отцом Мать Рыжика развелась, когда парню было всего восемь, и после этого он быстро повзрослел. Спустя некоторое время Чуя решил смотреть только в будущее и всегда помогать Матери и Дазаю. С Осаму парень познакомился потому, что их распределили в один класс. Тогда Рыжий сразу не возлюбил Шатена за его фальшивую улыбку, которую Дазай всегда держал на лице. И только Накахара видел, что это игра . А ведь Рыжий до сих пор не любит эту фальшивую замену, но когда он видит искреннюю улыбку парня, которая предназначена только ему, Сердце начинает биться сильнее, и становится теплее на душе у Накахары. Раньше ребятам приходилась вести себя как лучшие друзья потому, что их родители хорошо общались и они часто гуляли семьями и гостили друг у друга. Обычно в такие моменты мальчики просто не общались и ходили по пятам за родителями. Но Родителям постепенно надоедало постоянное присутствие создателей шума, и тогда они оставляли ребят в детской комнате одних. Когда такое случалось, Осаму и Чуя просто играли сами по себе, но постепенно им становилось скучно, затем они начинали разговаривать и играть как и вправду лучшие друзья. Так они и жили до 6 класса, но именно в этот год погиб Ода на глазах у Дазая. На Шатена это очень сильно повлияло. Но Осаму никому не говорил про Одосаку, никому, кроме Чуи. Почему-то Дазай доверял только ему, хотя они почти и не общаются, но парень всё же написал ему в тот день и попросил придти к нему, ведь они живут рядом. Чуе не составило труда придти к нему, выслушать и поддержать. После этого они стали чуть ближе, хотя всё равно иногда грызлись как собаки. Вернёмся к настоящему времени. Сегодня как раз сейчас день рождения Оды, Дазай сново сидит на кровати и водит по руке лезвиями, вспоминая счастливые воспоминания с Одой. После отбоя прошло уже пять часов, все спят, вожатые уже сделали обход и ушли на отдых, а Шатен не спит почти неделю, его мешки под глазами уже не скрыть ничем, но никто не обращает на них своё внимание. Кроме Накахары, ведь он всегда обращает внимание на мелкие детали, и парень знает, что пока он спит, сосед берёт лезвие в руки, а потом снова и снова перебинтовывает конечности. Он знает, что уже утром он проснётся и вспомнит, что сегодня день рождения Оды, знает, что этой ночью Шатену будет плохо, знает, что на утро Осаму снова нанесет на лицо свою фирменную улыбку, знает, что парень будет целый день ходить с маской радости, но внутри будет много боли и страдания. Эти мысли не давали покоя Рыжику, ведь Чуя пытается уже заснуть несколько часов, но у него это не получалось. И все же сон взял своё и Накахара погрузился в объятия отдыха. Через какое-то время Рыжий встрепенулся, услышав, тихие всхлипы и шорохи, но из-за за того, что он ещё не до конца проснулся, Чуя не обратил на это своё внимание и решил, что только одно может ему помочь. Тогда, постепенно поворачиваясь на другой бок, Накахара сел на кровать и, открыв ящик, начал искать снотворное, чтобы быстрее заснуть. Как только он нашёл таблетки, Рыжий выпрямился и, взяв бутылку воды, хотел уже положить таблетку в рот и запить, как парень очухался от оков сна и понял, что всхлипы и шорохи создавал Дазай. Пока рыжий спал, Шатен сидел на кровати, слушая плейлист любимых песен Оды. Взглянув в окно, Осаму увидел полную луну и вдруг, слезы стали сами катиться по щекам. Тогда, держа лезвия в руке он стал водить по запястью. Парень не давил на металл, но оно было очень острое, и только коснувшись руки, на коже осталась маленькая ранка. Вдруг Чуя начал понимать происходящее в комнате и решил понаблюдать за Осаму, но Шатен сразу заметил взгляд и быстро, вытирая слёзы, пытался выглядеть как всегда, молниеносно убирая лезвие под подушку, и, наматывая обратно бинты на кровоточащую руку, пытался скрыть запястье. Когда Рыжий увидел металлический блеск, он подскочил с места и, преодолев расстояние, парень с ошарашенными глазами сел на корточки перед Дазаем, кладя руки ему на кровать, и, смотря ему прямо в глаза цвета дорогого и настоявшегося коньяка, замечая, как Осаму сдерживает слёзы, у Накахары сердце разбивалось. —Ты чего, Рыжечек?— смотря в ответ в глаза цвета Атлантического океана* и видя в них страх и переживание, спросил шатен. Рыжий просто смотрел на Дазая, понимая, что сейчас он скорее всего делал. И через какое-то время парень всё же решил перевести свой взгляд на руки шатена, опуская глаза на руки шатена, он увидел, что Осаму быстро одёрнул правый рукав и убрал руку, изображая простую опору на руку. Но его выдало тихое шипение от боли. —Дай руку, —смотря на запястье в бинтах с кровью, Рыжий протянул руку к Дазаю, сказал требовательным шёпотом Накахара. Осаму просто промолчал и включил дурочка. Он смотрел на Чую с непониманием. —Не включай режим придурка,—уже смотря в глаза Дазая, на немного повышенном тоне, говорил Рыжий, уже садясь на кровать около шатена. Осаму молча подал руку, опуская взгляд на пол. Запястье было всё в порезах и крови. Ещё на руке были бинты, которые не держались вообще, потому что Шатен не успел правильно забинтовать руку. —Блин, —шёпотом сказал Чуя, разворачивая ткань и смотря на новые раны, —ну и зачем так много? И зачем так сильно было давить?!—поднимая глаза на шатен, спросил Чуя. Парень просто молчал и всё так же смотрел в пол. Тогда Рыжий аккуратно опустил руку шатена и, подойдя к его тумбочке, достал оттуда новые бинты, спирт с ватой, и вернувшись назад, парень развязал до конца ткань, осмотрев всю руку, рыжий налил спирт на вату и начал аккуратно протирать порезы, а Дазай сидел и шипел. —Ай, будь чуть аккуратнее, —прошипел парень, смотря как Накахара обводит все порезы. —Я и так Очень аккуратный, —проводя ваткой по порезам, проворчал Рыжик, —это вообще твоя вина. Вот зачем ты опять режешься? —не отводя взгляд от порезов говорил шёпотом Чуя, а Дазай снова молчал и, смотря на пол, думал насколько много проблем он причиняет людям, которые ему дороги. Чуя уже закончил со спиртом и переключился на бинты. Накахара очень старался, но у Рыжего не получалось правильно завязывать бинты и шатен решил помочь, — давай я, —поворачивая голову на рыжего, говорил шатен. И Чуя молча отдал бинты и смотрел как Осаму аккуратно закручивал их на своей руке. И когда Шатен начал доходить до запястья, рыжий забрал бинты и сам, до конца забинтовал руку почти правильно. После этого Чуя убрал обратно спирт и оставшиеся бинты. Вернувшись обратно Накахара просто смотрел на Шатена, который сидел с мокрыми глазами что блестели из-за света луны, так они просидели какое-то время и Чуя увидел как по щекам Дазая снова текут горячие слёзы. Тогда Чуя встал в ступор, не понимая, что ему сейчас делать, задавая себе вопросы: "Как можно успокоить человека?". И рыжий всё же решил просто обнять его. Шатен тоже был ошарашен, не понимая, зачем его обнимают. Но когда рыжий начал гладить его по голове и шептать, что всё будет хорошо, что Накахара рядом и он поддержит, по щекам Дазая слёзы потекли ещё быстрее, обжигая щёки. Тогда Осаму обнял Чую в ответ. —Чуя, как ты меня ещё терпишь?—решил спросить через слёзы Шатен. —Эх, ну просто, а то кто тебя поддержит в такие моменты, —гладя по голове Осаму, говорил шёпотом Чуя. —Ну это да, —обнимая ещё сильнее Рыжего, шептал Шатен. Так они и просидели ещё какое-то время, и Накахара начал дремать в объятьях у Осаму, ведь недостаток сна сказывался на нем сильнее, чем на его соседу по комнате. Тогда Дазай решил перенести рыжего на его кровать, и когда шатен поднял рыжего, парень проснулся. —Эй, ты чего? —Ну ты уже почти спишь. Давай я тебя перенесу на твою кровать?—уже спокойно, но всё равно с дрожью в голосе говорил Шатен. —Нет, —обвивая руками и ногами Осаму, сонно проговорил Накахара, —я без тебя не засну уже. —Я тоже уже без тебя не засну, —обнимая в ответ проговорил Дазай. После этого разговора они улеглись на кровать Шатена в обнимку и стали разговаривать о родителях, о жизни и просто о чём угодно. И пока Чуя и Осаму болтали, они рассматривали друг друга, а Чуя гладил тёмно-коричневые шелковистые волосы, перебирая их в руках. Он рассматривал черты лица шатена, рассматривал его коньячно-красные глаза, его розово-красные губы, которые Дазай постоянно кусал. Чуе нравилось рассматривать шею Шатена, которая забинтована свежими, белыми бинтами. Накахара уже привык к ненавязчивому запаху бинтов, кофе и лёгкому аромату сигарет, который был уже привязан к Осаму, как наступившая ночь. Но Чуе нравится этот аромат, и он хотел бы всегда вдыхать его. Дазай тоже перебирал в руках мягкие, немного кудрявые огненно-рыжие пряди волос. Он снова рассматривал его иссиня-голубые глаза цвета неба, которые под светом луны становились темнее моря. Осаму тоже очень любил запах Чуи, который был привязан к нему. Это был аромат яблока с корицей, исходящий от рыжих локонов, запах сладких духов и тонкий запах сигарет. Дазай очень любил этот запах, и был готов провести вечность, окутаевымый им. Так они разговаривали ещё до самого утра. Всё это время Дазай искренне улыбался Чуе и не вспоминал об Одасаку. Несколько раз шатен шутил о том, что самоубийство в лагере будет хорошей идей, но за эти шутки он получал по голове от Накахары. Несколько раз Дазай заплетал косички и хвостики из огненных локонов Чуи, ведь ему нравилось, когда в его локоны проникали длинные пальцы шатена. Накахара тоже заплетал Дазаю коричневые волосы, а второму нравилось, как аккуратно первый гладил его по голове, и как он просто прикасался к его волосам. Когда они лежали вместе, Рыжий случайно проник рукой под подушку и порезался об лезвие под ней, —ай, —быстро выдернув руку из под подушки и немного вскрикнув парень привстал, а следом приподнялся и Шатен. Чуя повернув руку лицевой стороной к себе, осмотрел на не очень большую ранку. Накахара глупо уставился на порез, не совсем понимая о состоянии своего пальца. Но сначала и Шатен тоже не понимал, что с Чуей, но проследив за взглядом, он взял его руку и посмотрел на неё. Осаму понял, что произошло, и быстро вскочив с кровати и достав спирт, вату и бинты, он вернулся и снова, взяв его руку, Столб начал вытирать кровь и промачивать ранку спиртом, —ай, хеей, —прошипел Накахара. —Терпи, —дуя на рану проговорил Дазай. После этого он перебинтовал ладонь и, убрав всё в тумбу, вернулся к кровати. Находясь в полной уверенности, в безопасности Чуи, Дазай снова обнял его, и улоил на кровать и спросил, немного с беспокойство, —не болит?—беря в руку забинтованную ручку рыжего прошептал Шатен. —Чу-чуть, —спокойно прошептал Чуя. - Тогда давай спать, —прошептал Осаму, а Чуя молча обвил руками шатена, уложив свою голову ему на грудь, парень сразу задремал, а Осаму обвив Рыжего руками в ответ, устроился как можно комфортные. Так они и заснули.