Если я забуду завтра, кто я, ты расскажешь мне? Расскажешь, что значит быть мной? Расскажешь о вещах, что я не замечаю?
_________________________
Брюс сидел, держа в руках толстый кусок марли. Кровь давно высохла, стала коричневатой и шелушащейся. Альфред ещё не вернулся в Бэтпещеру. Он пошёл за Диком, когда тот убежал наверх по каменным ступеням. Брюс думал, будет ли дворецкий всё ещё там, когда он поднимется. Глаза горели от слёз, которые Брюс не хотел выпускать. Дик успокоится. Он скоро вернётся. Это… Нет, так лучше. Ему лучше держаться подальше от всего этого. Его скула болела. Завтра точно будет синяк. Он это заслужил. Хотя синяк не был достаточно высокой ценой, чтобы заплатить. Брюс окинул взглядом Бэтпещеру, разглядывая трофеи, которые они с Диком насобирали за эти годы. Карта Джокера, механический динозавр, пенни, трость Загадочника — все они напоминали о партнёрстве Бэтмена и Робина. Брюс раньше занимался этим в одиночку. Всего пару лет. Брюс отбросил сомнения в сторону. Он мог бы делать это снова. Ему придётся это сделать. Если что-то и стало очевидно за это время, так это то, что Брюс не мог не быть Бэтменом. Для него было уже слишком поздно. Но Дик… Дик мог бы прожить жизнь как нормальный человек. Мог стать кем угодно. Да, так было лучше. Брюс обманывал себя, думая, что сможет и быть супергероем, и иметь семью. Дик заслуживал большего. Миссия Бэтмена имела только один конец. Брюс всегда это знал. Но он был слабым, закрывал на это глаза. Он не мог защитить Робина, но мог защитить Дика Грейсона. Брюс проглотил жжение, что почти вырвалось наружу, и отбросил марлю. Альфреда не было ни на кухне, ни в кабинете. Брюс заставил перестать дрожать свои руки, пока ходил по поместью в поисках дворецкого. Альфреда не было ни в своей комнате, ни в библиотеке. Потери приходят вдвоём. Сначала родители, а теперь и приёмные отец и сын. Нет, ничего не предполагай, сначала доказательства, потом — вывод. Брюс медленно поднимался по мраморным ступеням. Вокруг было слишком тихо без отражающегося от стен смеха. Брюс прошёл мимо фотографии, сделанной на прошлое Рождество, и даже не взглянул на неё. Если бы он увидел Дика, то сломался бы. Побежал бы за ним. Объяснил бы, что ничего из сказанного не имел в виду. Если бы он увидел его, то сделал бы эгоистичный выбор. А он был эгоистом слишком долго. Его глаза смотрели на перила. Он почти что видел восьмилетнего Дика, скатывающегося с них. Альфред сидел на кровати Дика. Эта комната так отличалась от остальных. Каждый её кусочек кричал о том, что здесь живёт Дик Грейсон. Подушки, занавески и наброски с дико несовместимыми цветами, а также… Брюс нахмурился, потому что не хватало плакатов из цирка Хэйли. Они висели в одном и том же месте на протяжении девяти лет. Оглядевшись, Брюс понял, что другие фамильные ценности тоже отсутствуют. Лоскутное одеяло, передающееся в семье Грейсонов на протяжении трёх поколений, больше не лежало на кровати, двери шкафа были открыты, на полках ничего не было, только ботинки от официального костюма остались. — Я никогда не был настолько Вами разочарован. Брюс вздрогнул, забыв, что Альфред тоже здесь. Дворецкий встал и стал прибирать оставленные вещи, повернувшись спиной к Брюсу. Увольнение, если бы Альфреду позволили. Брюс закрыл дверь, выйдя в коридор. Альфред поймёт. Увидит, что так лучше._________________________
Машина стала глохнуть к западу от Зейнсвилла, штат Огайо. Дик не останавливался. Он даже не знал, куда едет. Может быть, в Централ Сити. Может быть, он смог бы доехать до Сан-Франциско. Дик чувствовал себя беспомощным. Машину трясло. Он, наконец, посмотрел на экран. Пусто. Бензин кончился, и Дик не знал, куда он едет. Он ехал по обочине шоссе, пока машина не остановилась. Он даже не понял, что за машину взял. Старый «Порш» был первой машиной, которую Брюс позволил ему водить — помимо Бэтмобиля — самостоятельно. Ему почему-то хотелось её сломать. Выбить задние фары битой и запереть двери. Дик сидел, уставившись на дорогу. Впереди ждал чистый лист. Он мог поехать куда угодно. Ничего не привязывало его к Готэму. Впервые за девять лет он не мог назвать особняк Уэйнов домом. Интересно, что сказали бы по этому поводу родители. Внезапно он почувствовал укол совести. Его родителей похоронили в Готэме. Он мог бы и попрощаться. Но не хотел останавливаться. Он едва притормозил, чтобы забрать вещи. Альфред собрал большинство из них для него. Дик знал, что в багажнике нет запасного бака. Он достал телефон и почти набрал номер Брюса по привычке, но остановился. Дик наклонился, положив голову на руль. Слёзы, которые он сдерживал четыре часа, наконец пробились. — Нет! Хватит. Это было ошибкой. Ты уволен. Убирайся. — Что? Би, это же не смертельно. О чём ты вообще? — Дик сидел, прижимая кусок марли к ране от пули. Он не понимал. У него были раны гораздо серьёзнее, чем простая пуля в плече. — Я должен был сделать это ещё несколько лет назад. Ты просто не годишься для этой работы. Больше никакого Робина. Дик не помнил, что он ударил Брюса, но костяшки пальцев были разбиты. К футболке прилипла засохшая кровь. Он заглянул под воротник. Дик не позволил Альфреду зашить рану, и сомневался, что в машине есть аптечка. Нужно купить одну. Внезапно Дик понял, что у него нет денег. Все сбережения с эпизодических летних работ были на его счету в Готэме. С собой было совсем чуть-чуть. Раньше никогда не приходилось беспокоиться о поддержании регулярной подработки, только не с плащом Робина. Только не с карточкой Брюса. Сейчас в его кошельке лежало не больше двадцати долларов. Ему исполнится восемнадцать через несколько месяцев. Он должен был это предусмотреть. В его жизни в поместье Уэйнов всегда был таймер. А он был ослеплён доверием. Считал, что он для Брюса больше, чем просто протеже. Но больше он этой ошибки не допустит. Он потерял свою семью много лет назад и не смог понять, что на самом деле это за собой повлекло. Дик всё равно был впереди своего класса. Он мог позвонить в школу и получить свой диплом хоть сейчас. Мог пойти на работу. Мог… телефон задрожал в его руке. Уолли. Он мог позвонить Уолли. Уолли позволил бы ему завалиться на диван. Уолли обнял бы и рассказал, что жизнь простого человека не такая уж и плохая. Дик промедлил, когда его палец завис над именем Уолли. Дик не знал, как вести себя как гражданский. Цирк не был обычной жизнью, а после он стал Робином. Дик не знал, как… не быть Робином. У Уолли была жизнь до всего этого. Жизнь, к которой он просто вернулся. Дик не мог вернуться к жизни Летающих Грейсонов. Не тогда, когда остальные мертвы. Сейчас Дик хотел больше всего оказаться рядом с Брюсом, но не мог. Дик облокотился обратно на мягкое кожаное кресло и начал удалять номер Брюса. Тот номер, что находился ниже, и был ответом. Таким вопиюще очевидным ответом. Он набрал номер, не думая. — Дик? — голос Кларка Кента был тихим. — Он меня выгнал, — Дик услышал, как Лоис на заднем плане что-то бормочет. — Где ты? — Огайо, думаю. Бензин закончился. Я как-то не подумал, — неубедительно закончил Дик. — Окей, буду через три минуты, — звонок не завершился, как ожидал этого Дик. — Привет, — голос Лоис звучал так, будто она спала. Дик посмотрел на часы. Четыре часа утра и двадцать три минуты. Да, она точно спала. — Привет. — Я работаю над кое-какой статьёй. Хочешь, расскажу? — она как будто не была уверена в своих словах. Обычно Дик был тем, кто что-то рассказывал, когда он гостил у Кентов. — Конечно. Дик слушал, особо не вникая, позволяя словам кружить вокруг. До тех пор, пока Кларк не постучал в окно. Дик открыл дверь и обнаружил, что его подняли на ноги. Этот напомнило, почему его вообще уволили. Плечо стало адски болеть. — Держу, — Кларк приложил ладонь к ране, слегка надавив. — Сумка с собой? Дик ему кивнул и почувствовал себя жутко уставшим. Настолько, что мог бы проспать год._________________________
Дик проснулся от того, что солнце светило через жёлтые занавески с цветочками. Комната была маленькой, но уютной. Он был накрыт цветастым одеялом. Ферма Кентов была знакомым местом, Дик бывал здесь не раз за всю свою жизнь. Если бы он навострил уши, то точно услышал бы мычание коров на полях. Дик пошёл на кухню, босыми ногами ступая по старому деревянному полу. Кларк сидел за столом, перед ним стоял пустой стул, тарелка с яичницей и чашка кофе. Дик сел и взял напиток. Чашка была обжигающе горячей, и он невольно подумал, не использовал ли Кларк тепловое зрение на ней. — Я перенёс машину и остальные вещи, — Кларк сидел настолько неподвижно, будто боялся с ним говорить. Дик кивнул, медитируя над чёрной жидкостью. — Дик, — Супермен вздохнул. — Что случилось? — Я наложал. Он уволил меня, опять. Думаю, по-настоящему на этот раз, — Дик возненавидел то, как дрогнул его голос. — Ты сказал, он тебя выгнал. Из пещеры или из поместья? — Одна фигня. — Я не… — В любом случае, мне скоро восемнадцать. — Да, но… — Меня больше не придётся опекать после восемнадцати, — голос Дика звучал ровно и безжизненно. — Ты хочешь жить там? — слова Кларка были размеренными. Под контролем. — Я… Нет. Не знаю. Не знаю, как жить там и не быть Робином. Я не знаю, кем является Дик Грейсон без этого. — Окей, — Кларк придвинул тарелку ближе к Дику. Тот её проигнорировал, но сделал глоток из чашки. Это был тот же самый кофе, который Кларк всегда пил. Смесь Максвелла. Брюс всегда называл её грязью в банке. Дику она всё равно нравилась, хоть на вкус и была более горькой, чем обычный кофе. — Ты подавал документы в колледжи? Не помню, чтобы ты это упоминал, — голос Кларка был низким, как когда Супермен разговаривает с шокированной жертвой или Кент обращается к расстроенной лошади. — Да, подавал. Ну, Брюс… — Дик поперхнулся. — Я не хочу туда идти. В любом случае, я не могу заплатить. — С этим проблем не будет. Брюс давно создал для тебя трастовый фонд. — Я его не хочу. Не хочу ничего, что он… — кофе пролился из-за того, что Дик слишком резко поставил чашку. Кларк не двигался. Просто сидел в тишине. Дик, наконец, повернулся к яичнице. Скрежет вилки об тарелку был единственным звуком в доме. Когда тарелка опустела, Кларк забрал её и положил в раковину. Кран взвизгнул, когда его включили. — Я тут думал… — он снова сделал глоток. Кофе показался чуть слаще, чем в прошлый раз. — О чём? — Кларк слегка повернул к нему голову. Это напомнило Дику собаку, которая слышит звук, неразличимый человеческим ухом. Кларк выключил кран и снова сел напротив. — Я хочу быть полицейским. Но ещё я хочу продолжать… не как Робин. Я не хочу это бросать, — Дик снова посмотрел в чашку. Он никогда не произносил этого вслух. Брюс бы его перебил. Сказал бы, что Дик должен закончить бизнес-школу. Потом стал бы главой «Уэйн Энтерпрайзис». Но он никогда не хотел… хотя сейчас это уже не имело никакого значения. — Ты будешь замечательным офицером полиции, и ты уже прекрасный супергерой независимо от того, как себя называешь. Маска не определяет, кто ты. Действия — да. Дик вскинул голову. Кларк ему улыбался. Дик не знал, что сказать. Не знал, как выразить словами, сколько вера Кларка для него значит. Может быть, Дик не потерял всю свою семью, по крайней мере, не на этот раз. Цирк научил тому, что семья не обязательно должна быть с тобой одной крови. Он думал, что Брюс это тоже понимал. Но, взглянув на криптонца, он осознал. Кларк понял. Кларк знал, что значит создать семью из пепла прошлого. Дик улыбнулся. Это не была его обычная ухмылка, но она вернётся. — Я когда-нибудь рассказывал криптонскую легенду о Найтвинге и Флеймбёрд?