The Smiths - Back To The Old House
I would rather not go Back to the old house. There's too many bad memories, Too many memories there.
Я бы не хотел Возвращаться в старый дом. Слишком много плохих воспоминаний, Там слишком много воспоминаний.
Дерек мчался на велосипеде по пустой дороге, сотканной из пожелтевших осенних листьев. Прохладный октябрьский ветер дул в лицо и с каждым мгновением становился ледянее, отчего парню хотелось закрыть глаза и отпустить руль велика, чтобы раскрыть свои объятия такой успокаивающей стихии. Желание было велико, но разум Дерека всегда брал верх над сиюминутными прихотями сердца. Даже если это сердце изнывало от тоски и заслуживало хоть толику счастья. Затянувшиеся тучи слегка намекали на ливень, и парень внутренне надеялся попасть под него. Он недавно вычитал цитату, которая прибилась в мозг так, что ее оттуда никак не вытряхнешь. Там говорилось о том, что кто-то чувствует дождь, а кто-то просто мокнет. И хоть Дерек ничего «хорошего» не чувствовал последние полгода, он с равнодушием отмечал, что и его восприятие «плохого» притупилось. Ровно настолько, что он просто уставал злиться. Что бы жизнь ему еще не подкинула — полный вперед, пожалуйста. Хоть ураган разочарований и цунами несбывшихся надежд — все фигня. И ливень в его жизни, как бы иронично не прозвучало, погоды не сыграет. Он все равно ничего не почувствует, но и не намокнет. Спускаясь по склону, на котором ровными рядами расположились аккуратные сентфорские дома, Дерек и не пытался затормозить. Ловко петляя на спуске, чтобы не задеть припаркованные машины, он мчался с желанием вообще никогда не останавливаться. Так и ехать вперед, направо, налево — куда угодно, лишь бы подальше от этого паршивого городка, в котором его никто и ничего не держит. Хотя, кое-что все-таки держит — законодательство, запрещающее несовершеннолетним жить самостоятельно. А вот с вечно ворчащим дедом с тоталитарными замашками — пожалуйста, это другое дело. Несмотря на то, что его прогулки на велосипеде почти всегда не имели за собой цели, в этот раз все было иначе. Дерек притормозил у небольшого дома на одной из улиц городка и окинул его взглядом, так и не слезая с велика. Его глаза были прикованы к этому дому, который он избегал всеми силами и пытался забыть о нем и никогда туда не возвращаться. Сейчас он равнодушно рассматривал его, вспоминая, сколько раз он выходил оттуда смущенный, окрыленный, раздосадованный, злой, недоумевающий и… влюбленный. Парень не удержался от горькой усмешки, поражаясь, сколько он тогда переживал — хорошего и не очень. Как раньше все было иначе. Даже года не прошло, а вся палитра эмоций сверкала в воспоминаниях. Теперь на палитре краски высохли. Его взгляд задержался на окне на втором этаже и в глазах словно защипало от раздражения. Он уже было хотел нажать на педали, чтобы смыться отсюда куда подальше, как вдруг входная дверь дома раскрылась. — Дерек, здравствуй! — взволнованно произнесла миссис О’Нил. Она нервно дергала рукав своего свитера, слегка поеживаясь от холодного ветра, который беспощадно вносил изменения в ее укладку. Парень понял, что убраться отсюда как можно скорее не получится и придется выполнять цель своего визита. В глазах миссис О’Нил читалась немая просьба и все ее жесты вкупе с волнением не позволили бы Дереку струсить и увильнуть. Он выдал что-то вроде улыбки и оставил велосипед у почтового ящика. Подходя к входной двери, он заметил в лице женщины облегчение и даже благодарность, и ему стало неловко. И еще более неловко ему стало, когда миссис О’Нил обняла его так крепко, что он невольно вспомнил похороны отца. Она точно так же обняла его в тот день. — А я случайно заглянула в окно и вижу, ты стоишь и не заходишь, — затараторила она, пропуская парня в дом и закрывая за ним дверь. — А я тебя жду и жду, начала волноваться, что что-то случилось, сам понимаешь. У меня уже, наверное, паранойя. Она выдохнула, смотря на него, не отрываясь. Дерек избегал встретить этот взгляд, недоумевая от мысли, неужели он так внешне похож на отца? Он бы не хотел быть напоминанием о нем. Хотя сама миссис О’Нил и этот дом тоже являлись для него напоминанием. Так что они были равны. — Присаживайся, я принесу чай. Дерек последовал указанию и сел на диван. Он не был здесь уже прилично долго. Достаточно долго, чтобы поддаться чтению записок, нахлынувших из прошлого. Вон там, у серванта они с Сарой, пригнувшись, подслушивали разговор отца по рации — насчет похищений детей. В один из пятничных вечеров, когда его отец и ее мать были на свидании, на этом самом диване они смотрели «Охотников за привидениями» по телику, вооружившись попкорном и газировкой. Однажды он учил ее ловко съезжать по перилам, чтобы не тратить драгоценное время на спуск по лестнице. Тогда Сара, не удержав равновесие, упала прямо на него, отчего он интенсивно покраснел как никогда в своей жизни. — Вот и чай, — наигранно бодрый голос хозяйки дома вывел Дерека из ностальгического ступора, и он принял из рук миссис О’Нил горячую чашку. — Спасибо, — хрипло вымолвил он. Его первое произнесенное за день слово. Зачастую он так подолгу молчал, что удивлялся — будто функция говорить была для него совсем чужой. — Ну, как ты? — вновь с волнением спросила она, проявляя сочувствие, которое Дереку было нужно так же, как мертвому воздух. — Я в порядке, — вежливо отозвался он, помешивая чай ложкой. — А как ваши дела? — О, у меня все отлично, — начала она, натренированной на психологических тренингах интонацией. — Я поменяла работу, записалась на аэробику. Правда… без Сары этот дом совсем опустел, — виновато добавила она, грустно улыбнувшись. Дереку показалось, что она частично берет вину за ее побег на себя, и внутренне не стал отрицать в этом смысл. Сколько раз он видел, как разочарованно Сара смотрела перед собой, рассказав о том, как мать опять забыла о существовании собственной дочери. — Я позвала тебя, чтобы отдать кое-что. Пожалуй, это лучше сделать сейчас, чтобы я не заболталась и не забыла. Миссис О’Нил встала и направилась к книжному шкафу, на полках которого помимо книг стояли многочисленные фотографии маленькой Сары. Открыв выдвижной ящик, она достала оттуда какой-то кусок металла. — Это зажигалка твоего отца, — дрогнувшим голосом произнесла она, с теплотой держа вещь в руках. — Он забыл ее у меня, а я сохранила, но потом… — она подошла к Дереку и передала зажигалку в его руки. — Потом решила, что это должно принадлежать тебе. Дерек разглядывал вещицу, некогда принадлежавшую его отцу, и на мгновение вновь ощутил запах табака, который окутывал кабинет папы. Обычно он читал что-то, развалившись в кресле, и пускал густые клубы дыма. — Спасибо, миссис О’Нил, — Дерек с усилием поднял на нее глаза, но потом вновь заворожено уставился на металлический предмет в своих руках. — Он рассказывал, что его сослуживец подарил это ему в знак благодарности. Папа спас ему жизнь во Вьетнаме. Он совсем забыл про нее, но теперь в его голове мелькали все те бесчисленные моменты, когда эта зажигалка щелкала и загоралась в руках мистера Никсона. Дерек сделал то же самое, и в носу у него закололо, будто хотелось плакать. Огонек в его руке пленял и заставлял смотреть на себя, словно в нем таилось еще нечто большее в память о его отце. — Твой папа спас немало жизней, — тихо произнесла миссис О’Нил, сдерживая слезы и с грустью улыбаясь. Они сидели молча какое-то время — каждый, погруженный в свои мысли, пока вдруг не зазвенел телефон. Мама Сары вздрогнула и поспешила взять трубку, и прежде чем она успела это сделать, Дерек быстро спросил: — Я могу воспользоваться уборной? — Конечно, дорогой. Первая дверь, второй … хотя, ты же знаешь. Дерек кивнул и поспешил наверх. Судя по недовольному тону, она разговаривала с отцом Сары: — Я больше не буду подписывать твои подставные документы, я доверила тебе дочь, а ты… Сердитые возгласы хозяйки дома приглушенно раздавались из первого этажа. Дерек, пройдя мимо ванной, направился туда, куда, казалось бы, ноги сами его несли. Раздосадованный своей же слабостью, он хмуро смотрел на приоткрытую дверь в комнату Сары. Немного поколебавшись, он резко распахнул ее и вошел в светлую спальню. На секунду ему показалось, что он застанет там Сару, читающую журнал, облокотившись на спинку кровати. Она бы радостно улыбнулась и, откладывая журнал в сторону, задала бы вопрос: «Ты что здесь делаешь?». Но кровать была пуста — на ней лишь покоились несколько подушек и плюшевая игрушка. В комнате никого не было, но складывалось ощущение, что миссис О’Нил поддерживала чистоту и берегла убранство спальни — все было так, словно ее дочь ушла в магазин, а не в другой штат. Она все еще надеется, что Сара вернется, бесстрастно подумал Дерек. Но он точно знал — этого не случится. Всем своим нутром он ощущал, что девушка убежала отсюда не для того, чтобы оглядываться в сомнениях, правильно ли она поступила. Дерек прошелся по комнате, все больше и больше наполняясь ноющим чувством огорчения и вместе с тем ожесточенности. Последней каплей стала полароидная фотография, прикрепленная к зеркалу туалетного столика. На ней были запечатлены Сара и Майкл — обнимающиеся и весело смеющиеся над чем-то. Ведь она сбежала с этим чертовым Майклом! Парень поморщился и захотел сжечь отцовской зажигалкой эту гребаную фотографию, а потом эту гребаную комнату и весь этот гребаный дом. И самозабвенно смотреть, как Сара О’Нил выгорает из его памяти. Но это было невозможно. Он мог бы сжечь весь Сентфор с лесом в придачу, но это не помогло бы ему перестать думать о Саре хотя бы на минуту. Дерек резко отвернулся, с силой сжимая зажигалку в кармане, и увидел то, отчего его сердце пропустило удар. В углу стоял потрепанный виниловый проигрыватель. Рядом на настенной полке хранились сами пластинки — их немного, и Дерек все еще помнил название каждой наизусть. Он взял их в руки и начал их разглядывать, пытаясь вспомнить, ставили ли они их или нет. Но одна пластинка задержала его взгляд: Смитс. Сара открыла для него Смитс. — Подожди, то есть, как это ты про них ничего не слышал? — девушка недоуменно уставилась на друга, сидевшего на полу, обложившись кучкой учебников. Дерек пожал плечами, смотря на удивленное лицо Сары снизу вверх. — В Сентфоре все такие отсталые? — возмущенно спросила она, откладывая на стол кружку с кофе. — Смитс — это лучшая группа, их слушают по всему миру, и я их просто обожаю. Постой, у меня же есть альбом! — Сара живо бросилась к своему проигрывателю, на ходу споткнувшись об собственный рюкзак, чем вызвала у Дерека смешок. Несмотря на возбужденную спешку, она не преминула показать ему средний палец. — Так вот, сейчас поставлю свою любимую песню, — радостно проговорила девушка, вытаскивая пластинку из обложки. Заиграла музыка и на лице Сары появилась умиротворенная улыбка. Она закрыла глаза и начала плавно, словно под гипнозом, двигаться в такт музыке. I would rather not go Back to the old house... Ее унесло куда-то так далеко, словно все ее тело растворилось в этой песне. И ей было все равно, что она танцует одна под медленную мелодию — танцует по-своему и странно, причудливо и с душой. И в этот момент у Дерека мурашки пробежали по спине, пока он заворожено смотрел на ее безмятежное лицо и думал, что сильнее в нее он уже точно не влюбится. When you cycled by Here began all my dreams The saddest thing I've ever seen... Вдруг Сара распахнула глаза и устремила взор на Дерека. Тот даже не пытался отвести взгляд, ведь это он по-настоящему был под гипнозом, а не она, но все же он сильно покраснел. Девушка задорно улыбнулась и, не переставая танцевать, протянула руку парню. Дерек не мог даже представить, что бы могло воспрепятствовать тому, чтобы протянуть свою руку в ответ — даже если бы у него вовсе не было рук, он нашел бы способ откликнуться на ее жест. And you never knew How much I really liked you, Because I never even told you Oh, and I meant to... Сара помогла ему встать и, поскольку именно она пригласила его на медленный танец, положила его руки себе на талию, а свои — на его плечи. Дерек чуть не умер от смущения, но послушно следовал ее невербальным указаниям. Неспешно двигаясь под музыку, они смотрели друг другу в глаза, как вдруг Сара приблизилась и обняла его, положив подбородок на его плечо. Дерек обнял ее в ответ, и у него закружилась голова, и внутри все задрожало, хотя они все еще продолжали неспешно качаться под музыку. I would love to go Back to the old house — Знаешь, когда я только переехала в Сентфор, я слушала ее и скучала по дому в Балтиморе. В моей жизни все оказалось прямо как в этой песне — только с точностью наоборот. Теперь в Сентфоре у меня есть близкие люди, и я не хочу его покидать. But I never will I never will I never will... Дерек моргнул несколько раз, удивившись, насколько живым оказалось это воспоминание. Он стоял в пустой комнате совершенно один — Сары в Сентфоре больше не было. А эта песня звенела в голове, эхом раздаваясь в барабанных перепонках, хотя он даже не поставил пластинку на проигрыватель. Теперь он видел отражение своей жизни в тексте Смитс. Теперь он понимал, какой момент он упустил, чтобы признаться ей в том, что любил ее. И теперь он понял, что и сейчас тоже любит, и ничего с этим поделать не может. — Дерек, милый, если хочешь, можешь забрать ее себе, — робкий голос миссис О’Нил вывел его из оцепенения. Она стояла в дверях, с неким беспокойством смотря на парня. — Спасибо, но… — он запнулся, взглянув на нее. — Не стоит этого делать, ведь Сара вернется и будет злиться, что вы раздали ее вещи всем ее друзьям, — сипло проговорил он. Он не верил в то, что только что произнес, но увидев оживленную надежду на лице женщины, понял, что поступил правильно. Дерек аккуратно положил пластинку на место и, окинув взглядом комнату Сары в последний раз, поспешил оттуда прочь. — Спасибо, что пригласили, миссис О’Нил. И… спасибо, что сохранили память об отце, — сказал он при выходе из дома. — Спасибо тебе, что пришел, — ответила женщина, вновь обнимая его. — Заходи почаще, — с улыбкой добавила она, по-матерински погладив его щеку. Дерек вышел в холодный октябрьский день, который плавно перетекал в вечер. Он никогда в своей жизни не курил, но в этот момент, рассекая на велосипеде ледяную атмосферу Сентфора, ощутил дикое желание выкурить сигарету. Ведь так или иначе отцовская зажигалка уже была у него в кармане.