Утаенная страсть.

      Как всё дошло до того, что ледяной капитан сейчас находится в доме Куросаки, сидя на диване и обнимая уместившуюся на бёдрах несносную девчонку? Менос его знает. Рассудок медленно и верно покрывался пеленой тумана. Её пальцы касаются торса; мышцы каменеют, рефлекторно напрягаясь под теплом и непривычной лаской. Хицугая слышит усмешку у своего уха, а затем чувствует, как пояс оби ослаб. Карин сама проявила эту инициативу, сбивчиво выдыхая и добираясь до обнажённой кожи шинигами, распахнув косоде. Повеяло холодом. Но сам капитан не думал прекращать эту дурную затею – даже не смотря на то, что отголоском здравого рассудка прекрасно понимал, как выглядит со стороны и что именно позволяет творить с собой.       Девушка продолжала; ладони медленно скользили по крепкому жилистому телу, очерчивая пресс, затем рёбра, грудь, плечи, а после обратно вниз, но уже оставляя розоватые полосы от ногтей до самого низа живота. И Тоширо сдаётся, шумно выдыхая и чувствуя, как щёки покалывает и наливает предательским румянцем. Её прикосновения хуже, чем раскалённый нож по маслу. Будто бы никакой тонкой грани, отделяющей чужие подушечки пальцев от собственных нервных окончаний, не существовало, и приходилось приложить колоссальные усилия, чтоб сдержать себя. Это не ушло из внимания младшей Куросаки:       – Не думала, что ты будешь таким неж…       – Умолкни, дурочка! – он не даёт ей договорить, смущаясь пуще прежнего.       Раздражает. Куросаки раздражает даже сейчас. Её голос, прикосновения – всё это нещадно топит лёд капитана, обнажая сокрытые во льдах чувства, потаённые желания и эмоции. Он крепче сжимает изгиб талии, рывком прижимая Карин теснее к себе. Та лишь тихо охнула, ткнувшись лицом в плечо Хицугаи. Сопротивления не последовало, и он продолжил, перекладывая одну из рук ей на шею и чётко ощущая учащенное сердцебиение. Она молчит, жмурится, впиваясь короткими ногтями в бока шинигами, что становится последней каплей. Тоширо касается большим пальцем подбородка девушки, отстраняя ее лицо от себя, а после чуть ли не властно его обхватывает, вынуждая запрокинуть голову. Её щеки точно также пылали, а в полуприкрытых глазах мелькнула нотка возмущения. Раздражает. Капитан хмурится, перед этим едва дёрнув бровями, а затем прижимается к её губам поцелуем, смыкая веки. Видеть не хочет эту особу, но жадно – пусть и неумело – целует, позволяя телу и инстинктам брать верх.       Ответа долго ждать не пришлось; Карин податливо разомкнула губы, позволяя языкам сплестись, пока сама она стаскивала с плеч проводника душ его форму и хаори. Хицугая не противится этому, выскальзывая из рукавов и позволяя одежде опасть где-то за спиной. Плевать, что помнется. Он упивался этим поцелуем, жаром, исходящим от тела девушки, второй рукой поддевая пальцами край домашней футболки и неспешно потянув вверх. И Карин прекрасно понимает, чего хочет шинигами. Поцелуй разорван; лишь для того, чтоб девушка позволила снять с себя верх одежды, а после сама, с тем же пылом, возвращается к губам Хицугаи, обвивая его шею руками.       Кожа к коже. Ощущения стали острее, седые волосы взмокли у затылка, неприятно прилипая, а по вискам скатилась пара холодных испарин. Он все еще веет прохладой, но чувствует внутри целое жерло вулкана; всё горит, жаждет, формируя внизу живота столь непривычный узел, заставляющий напрячься всем телом и ощутить томящее чувство в паху. Он хочет тихо выругаться, но не может, всё еще увлеченный поцелуем; долгим, влажным, чувственным. Шинигами хочет большего. Он хочет всего и сразу – её мягкие губы, горячее дыхание, бархат нежной кожи, которую капитан оглаживал, изучая девичье тело. Он ничего не оставил без внимания; прошелся пальцами по веренице позвонков, пояснице, талии, задерживая внимание на груди и вырывая из уст девушки первый томный стон, стоило только коснуться затвердевших сосков и чуть прижать их пальцами.       Он хочет её всю, поддавшись на такую глупую провокацию. Хицугая очередным рывком, не разорвав поцелуя, укладывает Карин на спину, нависая сверху. Одной рукой опираясь о диван, второй же продолжил оглаживать, постепенно добравшись до её плоского живота. Одно короткое мгновение с немым вопросом; девушка слегка выгибается и прикусывает нижнюю губу Тоширо. Этого более чем достаточно, чтоб продолжить; он цепляет резинки её шорт и нижнего белья, потянув вниз и оголяя целиком.       В висках пульсирует, отдаваясь шумом в ушах. Он кое-как отрывается от поцелуя, шумно сглатывая ком в горле и отстраняясь на расстояние вытянутой руки, чтоб осмотреть её. Карин смущена, сводя ноги вместе. Ненадолго; капитан касается ее колена, оглаживает, неотрывно наблюдая за своими действиями. Эти прикосновения были нежны, терпеливы, будто он хотел успокоить, переключаясь на внешнюю часть бедра, а после обратно к колену. И это помогло; младшая Куросаки расслабилась, часто дыша и прикрыв лицо руками, но, тем не менее, позволяя Хицугае устроиться удобнее меж ног.       Он пожирает ее взглядом с головы до пят. В его глазах нет ни намека на привычный лёд и холод – только страсть с бурлящим бирюзовым океаном. Пальцы сами тянутся к сокровенному, и Карин заметно вздрагивает, стоило едва коснуться набухших влажных складок. Но Хицугая осторожен; не смотря на всё своё дикое желание, он медленно продолжает её изучать, массируя и следя за реакцией. Тихие стоны предавали все больше и больше уверенности, а также напряженности в паху и головокружения от дурманящей реальности.       – Ксо… – тихо, с хрипцой, слетело с искусанных губ капитана.       Тоширо не железный. Член напряжен почти до тянущей боли. Оттягивать дальше он просто не может, переключая внимание и на себя; он окончательно сел на колени, под пристальным – таким же одурманенным – взглядом расправляясь с тканью хакама и оттягивая их, освобождая орган от тесноты. Пауза – они просто смотрят друг на друга, словно пытаясь запомнить каждый сантиметр тела, находясь в томительном предвкушении чего-то нового и ранее невиданного. Первой не выдержала Карин:       – Сделай… это, – не смотря на всё происходящее, голос девушки прозвучал уверенно.       Капитана дважды просить не надо. Он вновь нависает над Куросаки, опираясь той же рукой, пока второй обхватил член у основания, направляя, скользя чувствительной головкой меж складок, пока не замер у входа в узкое лоно. Хриплый стон. Хицугая сам жмурится, ощущая легкую дрожь в руках, а после неспешно толкается бедрами. Её узость и жар сводят с ума, окончательно сбивая дыхание. Но он продолжает, даже не думая более останавливаться, погружая миллиметр за миллиметром плоти, пока не встречает преграду. Он набирает в лёгкие больше воздуха, под эйфорией разом проталкиваясь до основания. Вскрик Карин пролетел мимо ушей, и шинигами слышал лишь собственное сердцебиение и пульсирующее в голове желание – овладеть. И он сделал это – овладел, не давая ни себе, ни ей времени на передышку, продолжая свой медленный, осторожный ритм, который постепенно, с каждым проникновением, нарастал, пока комнату целиком не наполнил звук влажных шлепков кожи о кожу вперемешку со стонами.       – Широ… – Карин всхлипывает, одной рукой хаотично водя по спине капитана, пока второй зарылась в прохладные седые пряди. Ей хочется выгнуться, но он не дает, прижимая весом своего тела к дивану. – Широ, – она вновь пытается его окликнуть, не в силах сдерживать вскриков от его близости и чувства наполненности. Вся боль давно улетучилась, заменив себя наслаждением. – Широ, – он будто бы не слышит, целуя ее лицо; щеки, подбородок, а затем, добираясь до шеи, оставлял там ярко-алые следы, которые после опалял прохладным дыханием. Девушка продрогла, покрываясь мурашками. Контраст разгоряченного тела с ледяным капитаном именно в этот момент оказался особо ощутим, из-за чего она – пускай и ненамеренно – оставила кровавые следы от своих ногтей на его спине. Но Хицугая не думал останавливаться, лишь тихо невнятно промычав. – Широ! – громче, всхлипывая, продолжала девушка, поджимая пальцы на ногах, и уже обессилено дрожа всем телом под шинигами. Её захлёстывали эмоции, чувства, ощущения, с каждым его толчком доводя все это до закономерного пика. Тоширо интуитивно это понимал, скользя поцелуями еще ниже – до плеч, ключиц, груди, зубами обхватывая горошинку соска и с упоением наслаждаясь очередным громким стоном. На этот раз выгнуться ей удалось, а на спине капитана появились новые кровоподтёки. Только эта боль его самого раззадоривала еще больше, позволяя кульминации накрыть с головой их обоих разом.       Тишина. Оба молчат, пытаясь отдышаться. Приятная слабость и долгожданная разрядка сделаи своё дело; Тоширо просто лежал на девушке, уместив голову на ее груди, пока сама она почти ласково пыталась пригладить торчащие белые волосы. Взмокшие, но по-прежнему прохладные и непослушные.       – Знаешь, Куросаки, – наконец отозвался шинигами, – вообще-то для тебя я капитан Хицугая, а не Широ.