don't worry

      – Чимини-хён, – слышит Чимин сладкий шёпот на ухо, вместо противного звона будильника. Он приподнимает уголки губ, еле улыбаясь, всё ещё не отойдя от приятного сна, но уже ощущая на рёбрах холодные подушечки пальцев, из-за которых потом хихикает; даже в такие интимные и игривые моменты Пак вспоминает о своей боязни щекотки.       Чонгук улыбается и выдыхает на ухо, заставляя Чимина толкнуть его локтём в бок. Сейчас ещё раннее утро, так почему бы не посвятить это время совместному сну, а не глупым заигрываниям?       – Кук-а, ещё очень рано, – бубнит Чимин, даже не открывая глаз, – Продолжай спать.       – Я не могу спокойно спать, зная, что уже завтра ты станешь моим законным мужем, – Чонгук продолжает шептать всё это на ухо старшему, заставляя его хихикать. По спине обоих бегут мурашки.       – Прекрати.       – Тебе нравится.       – Не спорю, но я хочу спать.       Чонгук ведёт ладонями сначала вниз, к талии и бёдрам, а потом останавливается на животе, немного поглаживая. Чимин уже готов уснуть от мягких поглаживаний, но Чон снова начинает шептать ему слова любви, повторяя их несколько раз. Губы в который раз расплываются в улыбке.       Каждое их утро было наполненно игривой нежностью и любовью. Они никогда никуда не торопились, лениво целовались в постели, а потом шли чистить зубы, всё же понимая, что с нечищенными зубами целоваться не очень приятно; Чонгук всегда первый выходил на балкон, чтобы проверить погоду, а Чимин обнимал его со спины, утыкаясь носом куда-то в лопатку; они вместе смотрели по вечерам телевизор, устраивали бои подушками и батонами хлеба, которые покупали для приготовления бутербродов. Каждое их утро, каждый день и вечер они проводили вдвоём, в своей небольшой квартирке.       Это утро для них не стало исключением. Когда шёпот в ухо и поглаживания уже не действовали, Чонгуку пришлось расстегнуть пуговицы на спальной рубашке Чимина.       – Что ты делаешь? – Пак не сопротивляется, но хочет, чтобы всё обошлось поцелуями. Он всё ещё безумно хочет спать.       – Люблю тебя.       Чон самостоятельно стягивает с одного плеча расстёгнутую наполовину рубашку и начинает осыпать медовую кожу поцелуями. Чимин такие нежности любит, а Чонгуку нравится, когда он может видеть удовольствие на лице хёна от таких действий.       – Спать ты не собираешься?       – Нет. Целовать тебя намного приятнее.       – Сон тоже очень приятен, Кук-а, особенно в такую рань.       – Как ты думаешь, я буду хорошим мужем? – неожиданно спрашивает младший, прекращая все свои манипуляции.       Чимин всё же поворачивается к мужчине и смотрит ему в глаза, удивляясь тому, что вопрос младший задал на полном серьёзе.       – Ну, уверен, что супружеский долг ты будешь с отличием выполнять, – Пак широко улыбается, –А если серьёзно, то тебе не нужно беспокоиться об этом, Чонгук-и. Мы вместе уже как пара почти пять лет и я счастлив, хорошо?       Чонгук – его 'мускулистая свинка' и любимый человек – был хоть и больше самого Чимина, но намного сентимантальнее. Он мог заплакать из-за хорошего финала в фильме или просто потому, что ему хочется выговориться, но он не может передать словами то, что чувствует. Этот ребёнок, что был младше Пака на два года, заплакал даже тогда, когда Чимин согласился стать его мужем и отправиться вместе с ним в Париж.       Когда по щекам Чонгука всё же прокатилось пару крупных слёз, Чимин протянул к нему руки, обнимая.       – Кук-а, почему ты так расстроился?       – Я так боялся, – Чонгук всхлипывает, прижимаясь ближе, – Боялся, что ты н-не согласишься. Даже сейчас боюсь представить, ч-что это может быть всего лишь сон.       Чонгук действительно плохо спал эту неделю. Он постоянно думал об их с Чимином будущем, о том, как они будут жить и как называть друг друга. Он думал о совсем ненужных мелочах, которые нашли отдельное место в его голове и вылезали только тогда, когда он собирался лечь спать.       Чонгук безумно боится наступления следующего дня, ведь переживает, что в тот момент, когда они будут стоять у алтаря, держась за руки, он вдруг откроет глаза и поймёт, что всего этого – романтического вечера, предложения, поездки в Париж, двух месяцев подготовки – никогда не существовало.       – Я люблю тебя, малыш, люблю, слышишь? – Чимин стирает пальчиками слёзы, бегущие по чужим щекам и целует младшего в губы, – Чувствуешь меня? Ты не чувствовал бы этого во сне, Кук-а, – они снова соприкасаются губами, – Это не сон, а просто реальность, в которой мы счастливы.       – Хочу уже постоять с тобой напротив алтаря, – Чон шмыгает носом и выдыхает через рот, – Хочу надеть кольцо на палец и увидеть штамп в паспорте. Безумно хочу этого.       – Я тоже, Кук-а, я тоже.       – Помнится, ты говорил, что хочешь спать.       Они улыбаются друг другу, снова целуясь и комкая одеяло под собой.       – Не верю в то, что завтра смогу называть тебя мужем.       – Привыкай, Чимин-а. Хочу слышать это чаще.       Чонгук вытирает оставшиеся слёзы с щёк и ярко улыбается, обнимая Пака. Они вместе падают обратно на кровать и смеются, когда не могут распутать одеяло, чтобы ещё немного поспать.       – Люблю тебя, – говорит он, прикрывая глаза. Он чувствует дыхание Чимина на своей шее и его с головой накрывает усталость.       – Ты уже говорил это, – шепчет Чимин, убаюкивая парня мягкими прикосновениями к затылку.       – Готов повторять это каждую секунду.       Пак улыбается, оставляя последний поцелуй на носу жениха. Чонгук, кажется, уже медленно проваливался в сон.       – Я тоже тебя люблю.       Чонгуку не стоит беспокоиться об их счастье.