Самая сложная из всех битв

Это была самая сложная из всех битв, выпавших на долю Лю Цингэ. Даже пять лет бесконечного боя с Ло Бинхэ не могли сравниться с этим — пусть там он проигрывал, но, стоит признать, он проигрывал достойному противнику. Сейчас он проигрывал сам себе. Ян Исюань беззаботно смеялся в окружении младших адептов Байчжань, и, похоже, всё ещё ничего не понимал. Когда Лю Цингэ понял, что, кажется, влюбился в собственного ученика — он ушёл с пика на месяц, методично разыскивая и уничтожая всякую демоническую нечисть. Это был единственный приемлемый способ немного разобраться с собственными мыслями — если бы он ушёл медитировать, то велика вероятность, что отклонение ци настигло бы уже на следующий день. За это время он смог убедить себя, что на самом деле не влюблён, а просто слишком уж гордится успехами Исюаня, да и вообще спутал чувства учителя к ученику с любовью. У него никогда до этого не было учеников, может быть это и нормально. Не нормально, понял он, стоило вернуться на Байчжань. Потому что как только он увидел Ян Исюаня, с этой его сияющей улыбкой и громким “Шицзунь” бегущего к нему — накатило понимание как сильно он скучал. — Я скучал по вам, — признался Исюань, остановившись рядом. Совершенно не нормально. Потому что просто от учительских чувств к ученику явно не появляется желание его поцеловать. Смирившись с тем, что он действительно влюбился в Ян Исюаня, Лю Цингэ решил действовать. Только вот, знания его в этой плоскости ограничивались приблизительно ничем. Что стоит делать, а что — категорически нельзя? Что вообще нужно делать? Скрепив сердце и стиснув зубы, Лю Цингэ отправился за помощью к сестре. Девушки ведь, кажется, должны больше понимать в любви? Признаваться было очень неловко, но, к счастью, Минъянь лишь понимающе кивнула. — Я рада, что ты нашёл кого-то, кто тронул твоё сердце, — улыбнулась за вуалью она. Лю Цингэ выдохнул. Не то, чтобы он ждал, что Минъянь станет осуждать, но всё равно было немного напряжённо. — Первым делом — тебе нужно перестать быть таким суровым, — постучала обратным концом кисточки по губам Минъянь, задумавшись. — Постарайся быть с ним помягче. И скажи что-нибудь приятное — все любят комплименты, а ещё это поможет дать ему понять, что ты заинтересован. Лю Цингэ серьёзно кивнул. Быть помягче, сказать что-то приятное. План был ясен и казался простым. Тянуть было не в характере Лю Цингэ, так что выполнением он занялся на следующий же день. Массовая тренировка с адептами Байчжань ожидаемо закончилась тем, что Цингэ мастерски раскидал их по тренировочному полю, откуда они потом отползали в безопасное место. Последним перед Лю Цингэ остался стоять Ян Исюань, блестящий азартом и решимостью в глазах. “Быть мягче” — вспомнил Цингэ. — Сможешь продержаться в бою со мной до того, как солнце дойдёт до того дерева, — кивнул он вбок. Исюань взглянул туда, явно прицениваясь к продолжительности будущего боя, — сможешь выйти с тренировки без переломов. Исюань в ответ ухмыльнулся и первым бросился в атаку. Ему не хватило лишь немного, чтобы дождаться конца отведённого времени. Цингэ признал, что, возможно, слегка переборщил — они бились как минимум около часа. Другие адепты успели соскрести себя с земли и устроились наблюдать вокруг тренировочного поля. Помня про мягкость, Лю Цингэ не стал вновь атаковать с трудом пытающегося подняться Исюаня. “Скажи ему что-нибудь приятное”, — голосом Минъянь пронеслось в голове. — Ты почти смог. Уже не безнадёжно, но старайся лучше. — Спасибо, Шицзунь, — устало поклонился Исюань, едва не упав обратно на песок. Кажется, не сработало, никакого понимания в глазах напротив Цингэ не уловил. Ну что же, не все победы одерживаются с одного удара. — Очень жаль, что не вышло, — вздохнула Минъянь, когда Цингэ вновь пришёл просить совета. — Я не думала, что с Ян Исюанем будет так сложно, он кажется очень сообразительным. Цингэ пожал плечами, не зная, что можно на это ответить. Сообразительный, да. Но, видимо, не в этой области. — Попробуй подарить ему что-нибудь, — предложила тем временем Минъянь. — Что-то, что может ему понравиться и напомнит о тебе. — А что? — непривычно неуверенно уточнил он. Минъянь пожала плечами: — Он столько лет был твоим учеником, ты должен лучше знать. Итак, перед Лю Цингэ в полный рост выросла Проблема. Он размышлял над ней несколько дней, вертя и так и эдак, и ворочаясь ночами в постели. Все варианты, приходящие в голову, казались чем-то не тем. Исюань был сыном оружейника, любил холодное оружие, тренировки, бои, книги и вкусную еду. Посмотрев на этот список, выписанный на бумагу, Лю Цингэ нахмурился. Кажется, у него появилась идея. И от неё уже начинало ломить виски, но что не сделаешь ради любви. — Исюань, — окликнул он ученика чуть больше, чем через неделю. Тот оглянулся, быстро попрощался с друзьями и подбежал к Лю Цингэ. — Шицзунь? — поклонился он. Цингэ уловил на себе несколько любопытных взглядов. Раздражало. — За мной, — коротко кивнул он Исюаню, стремительно возвращаясь к своему дому. К нему адепты приближаться опасались. Мысль провести Исюаня в комнаты мелькнула и тут же забылась за накрывшей волной смущения. Нет уж, рано, сейчас его присутствие в личных комнатах Цингэ точно не поспособствует душевному равновесию. Поэтому он решительно направился к столу на заднем дворе, недавно поставленному Минъянь, которой не хотелось сидеть в четырёх стенах во время визитов. — Сядь, — указал он настороженно затихнувшему Исюаню. И когда тот выполнил сказанное, со слишком уж ровной спиной приземлившись за столик, Цингэ вынул и положил перед ним книгу. — Это тебе. Совершенствуй свои умения. Ян Исюань неверяще уставился на руководство по совершенствованию, содержащее секретные техники управления ци, а затем встрепенулся. — Этот ученик благодарен Шицзуню, я буду стараться изо всех сил, чтобы не разочаровать вас! Лю Цингэ ещё некоторое время всматривался в глаза мальчишки, а потом развернулся, уходя в дом. Собственноручно переписанная копия трактата из закрытой секции библиотеки Цанцюн наконец оказалась у того, кому предназначалась. Кажется, Исюань был рад, но снова ничего не понял. Может быть, Цингэ делал что-то не так? Впрочем, эта мысль тут же была отброшена — он строго следовал советам Минъянь, просто, видимо, Исюань был слишком тугодумным на проявления любви. — Снова провал, — мрачно заявил он прямо с порога. Минъянь отложила книгу, спешно положив её под подушку. — Гэгэ, ты точно сделал всё правильно? Цингэ мрачно взглянул на неё: — Я долго думал и точно выбрал то, что ему понравится. И ему даже понравилось, но он всё равно ничего не понял. Минъянь задумчиво покачала головой. — Весьма… неожиданно. Тогда, — она мимолётно покосилась на подушку, — стоит пригласить его на свидание. Лю Цингэ нахмурился. Без слов поняв его затруднения, Минъянь продолжила. — Отведи его в какое-нибудь интересное место, займитесь вместе чем-то, что сблизит вас и не покажется скучным. Проводить время вместе — очень важно в отношениях. Цингэ мгновенно выпрямился. — Гэгэ? — напряжённо окликнула Минъянь. — Я знаю куда его сводить! — Тогда действуй, — расслабилась она, чуть улыбнувшись. — Надеюсь, хоть это сработает. Лю Цингэ коротко поклонился и вылетел за дверь столь же стремительно, как и вошёл. В этот раз ему не пришлось размышлять над идеальным вариантом — он уже знал его! — Шицзунь, всё же куда мы летим? — не выдержал Исюань где-то на середине пути. Цингэ надеялся, что он продержится дольше, тогда можно было бы раскрыть сюрприз, но пока было рано. — Долетим — увидишь, — даже не взглянул он в сторону Исюаня, пытаясь сориентироваться среди скал. Тот стушевался и вновь немного отстал от его меча. Летели долго — солнце начало садиться, отбрасывая алые лучи на белоснежные скалы, превращая это место во что-то магически красивое. Отполированные вековыми ветрами до зеркального блеска, глыбы на дне ущелья бросали блики на стены. Цингэ услышал, как у Исюаня перехватило от восторга дыхание — и улыбнулся. Действительно, идеальный вариант. Когда внизу промелькнула огромная тень, Лю Цингэ ощутил, как в душе разгорается азарт. — Исюань, — позвал он. Тот мгновенно оказался бок о бок. — Сегодня мы будем биться с Полуденными Тенями Адской Бездны. На первый взгляд может показаться, что у них нет физической формы, но главное увидеть проблеск белого — и ударить туда. А до этого не стоит подпускать их к себе — они могут в мгновение ока впитать в себя Золотое Ядро. — Я понял, Шицзунь, — с готовностью отозвался Исюань. — И ещё, — неожиданно почувствовал какую-то неловкость Цингэ. — Биться будем спина к спине, чтобы не было слепых зон, откуда эти твари могут напасть. В этот раз Исюань почему-то долго молчал, прежде чем напряжённым голосом подтвердить: — Хорошо, Шицзунь. Этот ученик не посмеет подвести вас! И они одновременно ринулись в бой. — Этот ученик благодарен Шицзуню за столь полезный урок, — уже на Байчжань поклонился ему Исюань. — Я безмерно счастлив был прикрывать вам спину, спасибо за оказанное доверие! Лю Цингэ, всё ещё полный эйфории от совместной победы над такой огромной стаей монстров, нахмурился. — Ты посчитал это полезным уроком? — Конечно, — с энтузиазмом закивал Исюань. — Сегодня я увидел мастерство Шицзуня в бою против таких интересных монстров, я обязательно проанализирую увиденное и смогу улучшить свои приёмы. Цингэ вновь ощутил желание разнести что-нибудь или побиться головой о стену. Или побить об неё головой Исюаня — может быть тогда до него наконец дойдёт. Да как вообще можно пропустить мимо ушей такие жирные намёки?! Если только Ян Исюань специально не делал вид, что не понимает, чтобы не отказывать напрямую… — Иди в комнату, время отбоя давно прошло, — мрачно процедил он сквозь зубы. Исюань сделал было шаг в сторону жилья адептов, но тут же развернулся обратно: — Огромное спасибо за всё, Шицзунь, этот день мне запомнится надолго не только из-за монстров! — и убежал быстрее, чем Цингэ смог до конца осмыслить сказанное. Лю Цингэ честно выждал несколько дней в надежде, что Исюань даст ещё какой-нибудь намёк, что понял его чувства. Но увы, тот был всё таким же примерным учеником без единого лишнего взгляда или слова. — Что ещё можно сделать? — мрачно поинтересовался он у Минъянь, крупными глотками вливая в себя горячий чай с какими-то травами. Минъянь задумчиво постучала ногтями по столу. — К сожалению, я не знаю, что ещё можно предложить. И, отвернувшись к окну, под нос прошептала: — Во всех рассказах к этому времени всё уже переходило в другую плоскость. — Что? — недоумённо моргнул Цингэ. — Нет, ничего. Я просто подумала о том, что если я больше ничего не могу тебе предложить, то стоит спросить совета у того, кто не понаслышке знает, что такое отношения со своим учеником. Лю Цингэ подавился чаем. — Никогда! Лю Минъянь многозначительно посмотрела ему в глаза. — Гэгэ, выбирай, или это, или сдаться в своей борьбе. А ты ведь никогда не был трусом. Маленькая фарфоровая чашечка в его руке превратилась в пыль. Собраться с силами и отправиться на пик Цинцзин было мягко говоря сложно. Но так уж совпало, что за ту неделю, что Лю Цингэ взвешивал все за и против, Шэнь Цинцю и его щенок как раз прибыли на Цанцюн. Всё вокруг так и толкало его пойти и поговорить, начиная от этого и заканчивая намекающими взглядами Минъян. Исюань беззаботно смеялся, пока Цингэ переживал внутренний кризис. Наконец, наступив на горло своей гордости и самоуважению, Лю Цингэ отправился прямиком в бамбуковый домик. Шэнь Цинцю встретил его вполне доброжелательно, попросил мрачного Ло Бинхэ принести им чай и немного закусок, а сам принялся слушать неловкие попытки Цингэ поделиться новостями. — Шисюн, на самом деле я пришёл спросить у тебя совета, — решился он, когда новости закончились, а опустившаяся тишина стала очень уж неловкой. Из окна доносились голоса учеников Цинцзин, занятых тренировкой с Ло Бинхэ. — Чем же этот шисюн может помочь своему шиди? — заискрились сдержанным любопытством глаза Шэнь Цинцю. Лю Цингэ глубоко вдохнул, как перед прыжком в зловонное гнездо каких-нибудь тварей. — Я хотел спросить, как дать понять своему ученику, что влюблён в него? — скороговоркой выпалил он, ощущая, как огнём горят уши. Взгляд Шэнь Цинцю стал совершенно стеклянным. — Кхм, — через некоторое время отмер он, раскрыв перед лицом веер. — Это весьма… неожиданный вопрос, шиди Лю. И я не то, чтобы могу дать на него ответ. — Но ты ведь замужем за Ло Бинхэ, — всё более неловко ощущал себя Цингэ. — А он был твоим учеником. Шэнь Цинцю обмахнулся веером, стараясь не смотреть в его сторону. — Я могу понять, почему тебе в голову пришла мысль задать этот вопрос именно мне. Но, к сожалению, я действительно не могу на него ответить. Понимаешь ли, наш с Бинхэ опыт довольно… специфичный. Каждый из нас наделал много ошибок, принёс другому много боли. То, что мы в итоге счастливы вместе — невероятное чудо, за которое я никогда не перестану благодарить судьбу. Лю Цингэ кивнул, тоже отводя взгляд от лица Шэнь Цинцю, на котором слишком отчётливо виднелись нежность и любовь. — Но, знаешь, пожалуй кое-что я могу тебе посоветовать, — и, поймав на себе вопросительный взгляд, Цинцю улыбнулся. — Поговори с ним. Поверь мне, честный разговор очень важен и может решить множество проблем. И с ним очень желательно не затягивать. Не повторяй моих ошибок, шиди Лю. — Я…, — начал было Цингэ, но замолчал, сам не понимая, что хотел сказать. Поддержать Цинцю? Возразить? — Спасибо. Я пойду. Шэнь Цинцю лишь кивнул в ответ, погрузившись в свои мысли. От этого внутри кольнула совесть, но, почти столкнувшись на выходе с Ло Бинхэ, Цингэ заставил её замолчать. Тот уж точно сможет решить проблему погрустневшего Шэнь Цинцю. Разговоры никогда не были сильной стороной Лю Цингэ. Он и сам признавал, что предпочитал решать проблемы действием, а слова казались скорее помехой. Но в совете Шэнь Цинцю было уж слишком весомое зерно истины. Если Ян Исюань никак не мог понять его через действия, то стоило поговорить, как бы сложно это ни было. Поэтому, потратив несколько дней на продумывание речи, Лю Цингэ пригласил его в дом. — Шицзунь, этот ученик прибыл, — вошёл после стука Исюань. Лю Цингэ кивнул и указал ему на подушку у чайного столика — опять таки заслуга Минъянь. Дав себе ещё пару мгновений собраться с силами, Лю Цингэ опустился напротив Исюаня. И растерял все слова, столь тщательно подбираемые столько времени, стоило заглянуть в знакомые карие глаза. — Я…, — разозлившись на самого себя, он тряхнул хвостом, мысленно приказывая себе собраться. Сейчас всё решится, дальше некуда тянуть. — Ян Исюань! — Да? — неуверенно встрял мальчишка, выпрямившись от ледяного тона. — Сейчас — не смей меня перебивать, — дождавшись торопливого ответного кивка, Лю Цингэ вдохнул поглубже. — Я думаю ты заметил, что в последнее время мои действия в отношении тебя стали немного иными. Я не знаю догадался ты или нет что это всё значит, но теперь это уже не важно. Я старался сказать всё поступками, как больше привык, но сейчас время говорить словами. Я жду от тебя ответа, каким бы он ни был — мне нужна честность, я обещаю не наказывать за неё. Казалось, что Ян Исюань становился меньше с каждым новым словом, виновато втягивая голову в плечи. Очаровательно. Возможно, это был последний раз, когда между ними не было напряжения, которое безусловно появится, если Исюань не заинтересован. Но Лю Цингэ никогда не был трусом. — Ян Исюань, я влюблён в тебя. Глаза мальчишки шокировано расширились. Лю Цингэ ждал, незаметно вцепившись пальцами в одежду на коленях. — Шицзунь, — наконец прохрипел Исюань и откашлялся, пытаясь выровнять голос. — Шицзунь, вы сказали, что пытались выразить чувства поступками? Но какими? Лю Цингэ фыркнул. — Я следовал советам. Говорил тебе что-то приятное, подарил то, что могло понравиться, пригласил на свидание в интересное место. Исюань задумчиво замолк. — Вы про руководство и тот бой с Полуденными Тенями Адской Бездны? — неуверенно спросил он. Цингэ кивнул. — И про то, что ты не безнадёжен в бою. В этот момент Исюань не выдержал и нервно расхохотался, заставив Цингэ окончательно растеряться. — Простите, — утирал выступившие слёзы Исюань. — Шицзунь, вы просто ужасны в намёках. Это же никак нельзя воспринять иначе, чем чуть большую благосклонность учителя к ученику. Я и надеяться не смел на то, что вы, ну… Исюань заалел щеками и отвёл взгляд не решаясь это повторить. — Люблю тебя, — сам закончил за него Цингэ. — Да, — неловко кивнул тот. — Я запрещал себе даже думать о подобном, потому что шансов не было — вы относились ко мне только как к ученику. — Это не так, — возразил Цингэ. — Выглядело именно так, — покачал головой Исюань, отчего кончик хвоста мазнул по щеке. — Но как бы я ни старался не думать — чувства логике не поддаются. Это я к чему, — привстал он со своего места, опираясь на стол, — я вас тоже люблю, Шицзунь! А в следующее мгновение Цингэ ошарашенно понял, что к его губам неумело, но чувственно прижимаются чужие губы. Что же, в части решительности в выражении чувств поступками, ученик явно превзошёл своего учителя. Лю Цингэ вцепился ему в одежду, притягивая ближе и отвечая на поцелуй. Столик между ними мешался, но конкретно сейчас, когда они выплёскивали месяцы напряжения, метаний, невзаимности и прочего негатива, и заменяли его осознанием того, что тебя тоже любят — это было совершенно не важно. — Но в следующий раз, — улыбнулся Исюань покрасневшими губами, когда они смогли оторваться друг от друга, — свидание нам организую я. Без обид, но ты просто ужасен в романтике. — Богу войны не нужна романтика, — огрызнулся Цингэ в ответ. — Это не было упрёком, — успокаивающе погладил Исюань его ладонь, — мне нравится бог войны таким, какой он есть. И хорошо, что каким бы Лю Цингэ ни был — выиграть своё самое главное сражение он всё же смог.