Прошлое

Светлые стены, чистый ковёр, Мальчик в костюме, скрипка, аккорд. Всё как и надо: Моцарт играет. Но вдруг смычок не туда заезжает. — Просто бездарность! — отец выражался. — Лучше б и вовсе ты не рождался! Ну что за позор?! Руку, Себастьян! Сейчас ты получишь у меня по запястью. Мальчик с тоской рукав закатал. Густав линейкой его ударял. Больно ударил. Прямо до крови. Сводит мальчишка к переносице брови. — В консерваторию как ты поступишь?! Деньги вложенные как ты окупишь?! Вон, у сестры твоей слух идеальный! Ты же – позор мой. И ты бесталантный. В ду́ше мальчишка руку отставил. Густав запястье ему окровавил. Дворецкий осматривал комнату парня. Мусор на этот раз он не припрятал? В комнате чисто. Всё хорошо. Мальчик к себе после душа ушёл. Тайник свой открыл. Ступень два, ступень три. Открыл свой дневник. (Живи и хитри) Мысли Себастьян записывал тайно. Он от отца устал уже крайне. Города макет мальчишка украсил. И снова труды свои обезопасил. Вот уж Себастьян в консерватории. Экзамен он сдал. Какое место? Второе. «Может, отец меня всё же похвалит?» Иначе мальчишка надежду оставит. Но вот незадача: за ним увязался Мальчик с гитарой. И Себастьян сорвался. — Сгинь с глаз моих немедля! Но пацан-то был слишком уж въедлив. Кстати, ОН занял первое место. Вроде и нищий, но вроде маэстро. И в музыке шарит, и сам он хорош. Но всё-таки бесит. Ну вылитый бомж! Дома Себастьяну снова несладко. И на душе у Себастьяна гадко. Снова линейкой по руке получал. Вечером мальчик в постели рыдал. Кстати, бродяга ему пластинку-то дал, И послушать её наказал. Мальчик пластинку достал и включил. Лёг на кровать. Стал слушать. Молчит. А на пластинке-то вовсе не Бах. Это метал. Ну просто ба-бах! И с тех пор его жизнь изменилась. Стал играть на гитаре, улыбка появилась. Правда, улыбка была... Скажем, страшной. Напугал ей отца. Боль стала неважной. Закончил макет. С бродягой дружил. Концерты давал. В общем, жил – не тужил. Но однажды, когда он вернулся домой, Отец был слишком, ну слишком уж злой. Себастьян увидел: вынут тайник, Сломан макет, раскурочен дневник. — Нам, сынок, нужно поговорить. Записи твои нам нужно обсудить. И что за мусор в дом ты таскал?! Себастьян ужаснулся и чаще задышал. — Давай, заходи, — молвил отец. Мальчик остался на месте. «Трындец.» — Выбери, сын: семья или мусор. Парень не думал – он отвернулся. Поняв сей ответ, взвился тут Густав: — Знай же, Себастьян: выбрал ты мусор! Мальчик сжал зубы. Обернулся затем: — Я не Себастьян. Отныне я Глэм.