My little pony

Слабый маленький заучка. Чимин так часто слышал эту фразу. Но она никогда не волновала его. Плевать, кто и что говорит о нем. Плевать, что у него нет друзей. Плевать, что он и забыл, когда последний раз выбирался в кино, кафе или парк. Плевать, что в школе его не замечали, а некоторые даже недолюбливали за то, что он брал на себя все школьные проекты, лишь для того, чтобы быть любимчиком у учителей. Плевать на все, но… В универе все покатилось к чертям. И в этом виноват Тэхен. Общаясь с ним, Пак выбрался из своей скорлупы, состоящей из учебников. Общаясь с ним, он поймал себя на мысли, что не хочет выглядеть жалким, никчёмным и беспомощным. И больше всего он почему-то хотел это доказать Юнги. Слова старшего о том, что он и так знал, влияли на него слишком сильно. Они задевали его и злили. А то, что он ничего не мог с этим сделать, заставляли его злиться еще сильнее. Он так хотел доказать старшему, что не беспомощный жалкий мультяшка. Но… Если подумать, он и правда жалкий. Ведь сам позволил своей жизни докатиться до такого. Сначала он учился из-за матери. Он хотел окончить школу с отличием, это же повторить и в универе, а затем найти хорошую работу и обеспечивать ее, но… Из-за болезни она умерла. Она умерла через год, после повторного замужества. Ее новый муж не был плохим. По крайней мере, Чимин так думал. Ведь разве плохие люди остаются одни с грудным ребенком?.. Мальчику было всего несколько месяцев, когда Чимин увидел его впервые. Тот купался в любви отца и его новой мамы, но… Все изменилось после смерти женщины. Мужчину как подменили. Он часто пил и не появлялся дома. Казалось, он совсем забыл о ребенке, который очень часто плакал. Возможно, именно поэтому тот и сбегал. Видя такое отношение мужчины к жизни, Чимин хотел сбежать к родственникам мамы, ведь, по сути, эти люди рядом с ним совсем ему чужие, но… Если он уйдет, что будет с Санхуном? Кроме отца, у того больше никого не было. Когда мальчику было два года, на него впервые подняли руку. В пьяном угаре мужчина даже не сразу понял, что сделал. Его запои стали случаться все чаще. Как и приступы ярости. Единственное, что Чимин мог делать в той ситуации — это направлять его гнев на себя. Пока мужчина выплескивает свой гнев на нем, Санхун будет в порядке. Он так привязался к мальчику, так полюбил его, что уже не представлял своей жизни без него. Именно поэтому он так тщательно скрывал, что происходило у них дома. Если об этом узнают — Санхуна заберут. И неизвестно, что будет с ним в детском доме. Попадет ли он в новую семью? Будет ли она хорошей? Что, если его увезут, и они больше никогда не увидятся? Это все очень пугало. Пугала неизвестность. Ведь пока ребенок рядом с ним, он сможет его защитить. Ведь, в конце концов, он научился жить с его отцом. У них была немая договоренность — пока Чимин приносит ему деньги с подработок, пока позволяет ему на себе выплескивать гнев, пока ведет себя тише воды, ниже травы — тот и пальцем не тронет Санхуна. И мужчина держал слово. Пусть из-за Санхуна Чимин снова ударился в учебу, которую терпеть не мог, пусть его тело постоянно избито, из-за чего он не в состоянии постоять за себя, пусть из-за этого же его главная мечта — это стать невидимкой, его все устраивало. Он так хотел защитить мальчика, что абсолютно забил на себя. Пока Санхун не видел и не понимал, что происходило вокруг него, все в порядке. Так жить вполне можно, ведь ребенок почти не видел отца, все свое время проводя с Чимином, который делает все, чтобы тот был счастлив. *** Вернувшись из очередного бара, Пак вбил в навигатор новый адрес. Руки все еще дрожали. Лишь бы успеть. Лишь бы Санхуна не забыли в какой-нибудь прокуренной забегаловке, как это уже бывало пару раз. Он так виноват. Как мог забыть, что сегодня его нужно было забрать пораньше? Если с ним что-то случится… — Хен, что бы ни случилось, ты не должен вмешиваться! Всю дорогу Пак молился не только тому, чтобы с Санхуном все было в порядке, но и тому, чтобы Юнги ничего не увидел и не понял. Если старший узнает, как он позволяет с собой обращаться, это же и правда убьет его. Один из самых больших страхов — это увидеть в глазах Мина презрение. Но если все же скрыть ничего не получится, Юнги не должен вмешиваться. Любое сопротивление может привести к тому, что пострадает ребенок. Нельзя нарушать их договоренность, которая работала уже почти год и устраивала их обоих. Мужчина получал деньги на выпивку, в то время как Чимин мог находиться рядом с ребенком, направляя всю злобу его отца в свою сторону. — Что бы ни увидел, не вмешивайся. Все это время Юнги не спрашивал ни о чем. Он ехал туда, куда ему говорили. И Чимин был этому рад. Меньше всего сейчас хотелось что-то рассказывать и объяснять. Сидя на переднем сиденье, Пак с силой стал разминать пальцы, стараясь хотя бы таким способом немного успокоиться и заставить их перестать дрожать. Прошло уже несколько часов, но сердце все еще билось слишком быстро, а душа валялась где-то в районе пяток. Они объехали все места, где мог находиться его отчим, но все оказалось бесполезным. Того не было ни дома, ни в барах, ни у известных Паку друзей. — Куда теперь? Чимин не ответил. А все потому что он не услышал вопроса. Картины, которые видел перед глазами, заставляли его вообще забыть, где он находится. В себя пришел только тогда, когда его взяли за плечо и слегка тряхнули. — Литл пони… Юнги не успел договорить, так как внезапно на телефон пришло сообщение. Прочитав его, Чимин повернулся к старшему. — Хен, можешь отвезти меня еще в одно место? Мин не стал ничего отвечать, но как только ему назвали адрес, он вбил его в навигатор, после чего сразу надавил на газ. Машина и остановиться не успела, как Чимин буквально вывалился из нее. Он даже забыл поблагодарить Юнги, сразу кинувшись к подъезду. Поднявшись на нужный этаж, он стал с силой стучать в дверь. — Хонсок! Тут твой пришел! Оттолкнув мужика, который открыл дверь, Чимин зашел внутрь квартиры. В нос тут же ударил запах сигарет и перегара. — Где он? Чимин смотрел на отчима, который сидел за стойкой, попивая пиво из бутылки. Помимо него в комнате было еще три мужика. — Почему я, блять, должен забирать его? — резко схватив бутылку, Хонсок с силой запустил ее в Пака, который едва успел увернуться. — Что, решил забить на свои обязанности и развлечься? — встав, он пошел в его сторону. — Нет, я… Чимин не успел договорить, как получил удар в живот. Следующий удар пришелся в грудь ногой. Упав, он жадно стал хватать ртом воздух. Дыхание перехватило. Подойдя, мужчина поднял его за шкирку усмехаясь. В следующую секунду он с силой отшвырнул его в сторону барной стойки. В глазах резко потемнело, когда Чимин ударился животом. Он медленно сполз на пол. — Ты ведь понимаешь, что сегодня натворил? — снова подойдя к нему, мужчина оскалился. — Да… Получив удар в грудь, Пак упал спиной на журнальный столик. Закрыв глаза, он тут же хотел подняться, но тело пронзила резкая боль, из-за которой из него вырвался слабый стон. — Хонсок, а я не знал, что Чимин такой симпотяжка. И не открывая глаз, Пак понял, что над ним кто-то склонился. Потому что сигаретный запах вдруг стал более резким. — Ты ведь его не раз видел, — послышался еще один мужской голос. — Тогда я был без очков. А сейчас он прямо передо мной лежит. — Это да, — отчим вздохнул. — Его рожа похожа на бабью. Жаль, что бить его можно только в грудь. Может, хотя бы так на мужика походил бы. — Да не. Не похож он на бабу. Видно же, что парень. Чимин только дернулся, чтобы встать, но внезапно его схватили за плечи, укладывая обратно. — Хонсок, продай мне его. Чего?.. Открыв глаза, Чимин увидел мужика, склонившегося над ним. На вид ему около пятидесяти, почти полностью лысый. Кроме того, кажется, весит он минимум килограмм сто тридцать. Но самыми стремными были его глаза. Они обшарили буквально каждый сантиметр тела Пака. — Я делаю в квартире ремонт. Мне бы не помешала помощь. Я заплачу, если ты выделишь мне его на пару дней. Ремонт? Какой к хренам ремонт, когда его тут взглядом не только раздели, но и отымели пару раз?! По спине пробежал холодок, когда этот мужик улыбнулся ему. — Да легко, — Хонсок усмехнулся. — Сто тысяч вон — и он твой. Не переживай, Чимин послушный. Сделает все, что скажут. Всё?.. — Я не… Пак снова хотел встать, но на этот раз его ногой к столу припечатал отчим. — Чимин, если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь уйти. В конце концов, тебя есть кому заменить. — Ты не тронешь его! — Конечно нет, — усмехнувшись, мужчина убрал ногу. — Ведь у меня есть ты. Правда? — Да, — Чимин усмехнулся в ответ, — у тебя есть я. Вот только, — с трудом встав, он посмотрел на отчима. — Что будешь делать, если я уйду? Кто будет приносить тебе деньги на выпивку и заботиться о Санхуне? Его заберут, и ты останешься один. На ком будешь возмещать свою злобу на весь мир? Мне плевать, что со мной делаешь ты, но другим я не позволю себя касаться! — Эй, пацан, — тот полулысый мужик положил руку на плечо Пака. Слегка сжав пальцы, он наклонился к его уху. — Это всего лишь ремонт. Если мне понравится, возможно, я заплачу и тебе. К горлу подступила тошнота. — Уберите руки. — Хонсок, я беру его… Мужчина не успел договорить, так как Чимин, развернувшись, с силой врезал ему по лицу. Наконец-то пальцы, которые с плеча стали спускаться по спине ниже, исчезли. Кажется, этот удар очень сильно разозлил этого мужика, так как его лицо исказила какая-то странная гримаса. Он замахнулся для удара, но промазал. Пак довольно легко увернулся. Зайдя за спину, он с силой ударил по обратной стороне колена, заставляя того упасть. Грохот был довольно сильным… — Чимин! Пак замер, посмотрев на отчима, в глазах которого была не просто злость, это была ярость. — Что творишь? Не зарывайся! Сжав кулаки, мужчина пошел к Чимину. Но прежде чем он дошел до него, в его грудь внезапно что-то с силой ударилось. Все присутствующие одновременно посмотрели на кошелек, валяющийся на полу. — Если вы хотите его продать, то я покупаю. Тут хватит на неделю. Сердце свалилось куда-то вниз, когда Пак услышал знакомый голос. Ему ведь послышалось?.. Это неправда… — Чимин, кто это? Твой друг? Чимин ничего не ответил. Да он и не мог ответить. В горле появился ком. Он так и стоял, уставившись невидящим взглядом на кожаный черный кошелек. Он предпочел бы, чтобы его просто избили. Ведь прямо сейчас, сильнее, чем обычно, он хотел умереть. Он, правда, очень хотел, чтобы его сердце остановилось... Только не Юнги. Он не должен был этого видеть… Иногда Пак чувствовал усталость. Он устал от побоев, от учебы, от того, как к нему относились в школе, а теперь и в универе. Он устал быть тем, кем, по сути, не является. Ведь быть заучкой, который не в состоянии постоять за себя, не его выбор. Не выделяться, ни с кем не общаться и не вступать в конфликты — это его способ выжить. В такие моменты усталости хотелось просто закрыть глаза и не просыпаться. Он добровольно оказался в такой ситуации, но… Иногда ему казалось, что он не выдерживает. И сейчас это чувствовалось отчетливее, чем раньше. Все это происходит из-за Санхуна. И из-за него же он не может ни уйти, ни умереть. Чимин закрыл глаза. Почему так больно? Это больнее, чем все те удары, что он получал до этого. — С чего ты взял, что я отдам его тебе? — отчим усмехнулся. — Там достаточно много. Не хотите проверить? Немного посомневавшись, мужчина поднял кошелек, открывая его. Чем дольше он считал, тем растеряннее выглядел. — Не знал, что в наше время студенты такие богатые. Чимин, чем ты занимался все это время? Пак с силой закусил губу, из-за чего почувствовался вкус крови. — Хорошо. Неделя говоришь? Забирай. — Я же сказал, что не… — открыв глаза, Чимин посмотрел на отчима. Он хотел снова показать свою решительность, но голос предательски дрогнул. — Я не… — Мне нужен не только он, но и ребенок. — Хен, ты что творишь? — нахмурившись, Пак посмотрел на Мина, который не обращал на него никакого внимания. — Серьезно хочешь меня купить? Я не пойду с тобой! — За ребенка нужно доплатить, — мужчина усмехнулся. — Мне нужен Чимин. Но, как слышали, без ребенка он никуда не пойдет. Или вы сами хотите присматривать за мальчиком? Насколько я понял, Чимин находится с вами только из-за него. Что будет, если вы его случайно потеряете? Пак переводил взгляд с Юнги на отчима. За что они так с ним? Он и так чувствовал себя хреновее некуда, а они с каждым словом втаптывали его в грязь все сильнее. Мужчина ненадолго задумался. — Ладно. Забирай их обоих. Ровно через неделю должен будешь вернуть. — Хонсок, а как же я? — сто тридцатикилограммовый мужик нахмурил брови. — Я ведь первым захотел его взять! — Возьмешь через неделю. А не захочет идти, используешь Санхуна, и он вмиг станет шелковым. Прямо сейчас Чимин чувствовал себя так, будто его сердце было все покрыто трещинами. Он просто стоял, уставившись в пустоту и прислушиваясь к тому, что происходило у него внутри. Как бы сильно его гордость раньше ни задевали, сейчас… Сейчас ее практически уничтожили. Таким жалким он себя еще не чувствовал. Было бы здорово, если бы сердце, которое сейчас билось с невероятной скоростью, замерло в эту же секунду… — Приведи Санхуна, — отчим кинул одному из мужчин ключи. Подойдя к комнате, тот стал отпирать дверь. В следующую секунду из нее вышел мальчик. Осмотревшись, он увидел Чимина и с криком «хен!» побежал к нему. Пак положил руку на голову ребенка, когда тот обнял его. Его взгляд при этом все еще не сфокусировался. Чем бы Юнги ни руководствовался, он не должен был так поступать. Это слишком… — Хен… Я же говорил, ты не должен вмешиваться. Что ты наделал… — Чимин, держа Санхуна за руку, шел позади Мина. — Я понял, почему ты просил меня не встревать. Пока жертвуешь собой, этот мужик не трогает ребенка. Но как я мог упустить такую возможность? Ты сказал, что будешь моим рабом. Теперь будешь им целую неделю, — открыв дверь на заднее сиденье, Юнги посмотрел на Пака. — Садись. Сердце пропустило удар. — Как и обещал, я буду твоим рабом в универе, но сейчас с тобой не поеду. Я верну все деньги, поэтому не переживай. Мы пойдем… Чимин только сделал шаг от машины, как внезапно его ноги замерли. — И куда ты пойдёшь? Вернёшься домой, чтобы тебя продали тому мужику? — Я со всем разберусь. Не вмешивайся. Вздохнув, Юнги подошел к Чимину, загораживая собой путь. — Извини, с рабством перегнул. Как насчет сделки? — Сделки?.. — Не нужно возвращать деньги. Просто поживи эту неделю в моем доме. Вместе с Санхуном. — Зачем тебе это? — Есть свои причины, — губы Мина растянулись в улыбке. — Я живу с отцом. У меня не такие плохие отношения с ним, как у тебя с отчимом, но все же я бы хотел потрепать ему нервы. А от чего нервы могут трепаться сильнее, как не от того, что сын внезапно решил привести в дом парня? Еще и с ребенком. Чимин растерялся. — Нас же вышвырнут сразу… — Было бы неплохо, но это вряд ли, — Юнги усмехнулся. — Так что насчет сделки? Не рабом, — он протянул в сторону Пака руку. — Литл пони, ты будешь моим парнем. Согласен? После всего случившегося трудно прийти в себя и рассуждать разумно, но… Ему и правда некуда идти. Он не знал, что делать. Таким беспомощным и жалким он себя еще никогда не чувствовал. В груди появился ком, который горел довольно сильно. Складывалось ощущение, что если случится что-то еще, то он взорвется, разнося это обжигающее пламя по всему организму и тем самым убивая все на своем пути — сердце, душу и, самое главное, желание жить. Кажется, для этого нужно совсем немного. Лишь какой-то незначительный толчок. Старший — один из тех, кто прямо сейчас может уничтожить его одним только словом. Но, несмотря на это… Чимин взялся за протянутую ему руку. К черту все. Если он и умрет, то это будет хотя бы не в прокуренном доме и не рядом с отчимом. — Не знаю, что происходит, но да, хен, я согласен на сделку. Давай эту неделю потреплем нервы твоему отцу. Думаю, будет весело. — Даже не сомневайся, — слегка сжав пальцы, Юнги улыбнулся. — Будет очень весело.