My little pony

Даже в полицейском участке Чимин так и не пришел в себя. Его спрашивали об отчиме, где тот может находиться, как он обращался с ним и Санхуном. Его даже спросили, будет ли он выдвигать обвинения за побои, шантаж и тому подобное. Чимин хотел все отрицать. Он думал, что можно еще вернуть все как было. Он даже сказал, что не будет ничего предъявлять отчиму и почти придумал легенду, что происходило на той записи, вот только… С ним была Сольхи. Девушка как-то уж слишком рьяно вмешивалась в разговор. Кажется, Юнги все ей рассказал о его обстановке в семье, так как она знала достаточно много. Итог — она сдала его с потрохами и заставила написать заявление на отчима. Под конец измученным выглядел не только Чимин, но и полицейский. Почему ее вообще слушают? Разве то, что она представилась его невестой, дает ей право влезать в допрос? Возможно, Пак бы и осадил ее, но, как говорилось, он все еще не пришел в себя. Поддавшись напору девушки, он просто решил плыть по течению. Санхун уже в приюте. Ничего не исправить. Освободились они, когда на улице стемнело. Часы посещения уже закончились, но Чимин все равно решил пойти в приют. Он должен увидеть брата и убедиться, что с ним все в порядке. Как и ожидалось, к Санхуну его не пустили, сказав приходить завтра. И тут Сольхи снова понесло. Сначала она пыталась подкупить работников приюта. Когда же не получилось, она добралась до начальства. Чимин не знал, что девушка использовала, угрозы, подкуп или просто давила на жалость, но ему разрешили увидеть брата. Дали десять минут. При виде него мальчик сразу пустился в слезы. Он был слишком напуган и не понимал, что происходит. Пак старался все объяснить ребенку, но как это было можно сделать, когда он и сам ничего не знал и не понимал. В конце концов, с трудом, но мальчика удалось успокоить. Чимин даже не помнил, что он ему говорил. Весь день и вечер были как в тумане. Единственное, что он отчетливо чувствовал, так это страх, боль где-то внутри и ком в горле. Пак всегда думал, что побои и пренебрежительное отношение отчима когда-нибудь его добьют, но… Он и не представлял, что в один момент захочет жить, как раньше. Эта ситуация оказалась для него куда тяжелее. — Ну что, лапуля, теперь поехали в дом Юнги-оппы? — Нет… — Тогда мне отвезти тебя к друзьям? — Нет… Сидя в машине, Чимин невидящим взглядом смотрел в одну точку. В дом Юнги он не вернется. Да и остальных видеть тоже не хочется. Он не сможет пережить все снова, рассказывая им о случившемся. — Тогда, — девушка задумалась, — поехали в гостиницу моего отца. Можешь пожить там до приезда Юнги-оппы. Как только она это сказала, водитель надавил на газ. — Почему ты мне помогаешь? — Потому что ты важен для оппы. Сфокусировав взгляд, Чимин посмотрел на девушку, из-за чего та слегка поежилась. — Как-то ты уж слишком плохо выглядишь… — Сольхи приложила ко лбу Пака ладонь. — Я уже не уверена, что тебя можно оставлять одного… — Почему ты мне помогаешь? Вздохнув, девушка убрала руку. — Ты, наверное, думаешь, что я какая-то мегера. Не скажу, что это не так, но я люблю Юнги-оппу. Мы с ним вместе с самого детства. Примерно с трехлетнего возраста. Родители нами не занимались. Из-за нашего статуса у нас совсем не было друзей, поэтому все возможное время мы проводили вместе. Нет, поначалу мы пытались с кем-нибудь подружиться, но после пары случаев решили, что доверять нельзя никому. Самое веселье началось со школы. Сольхи усмехнулась. — Лапуля, в то время оппа бы и не посмотрел на тебя. Если поначалу нас задевало, когда другие хотели нами воспользоваться, то вскоре мы сами стали пользоваться своими деньгами и влиянием. Выживают сильнейшие, как говорится. Мы на дух не переносили тех, кто не может за себя постоять, поэтому возле нас собирались самые отбитые. Сахарные мальчики и девочки пачками покидали школу. Вид девушки заставил Чимина передернуться. Звучит жутко, так чего она такая довольная? — Подобраться к нам достаточно близко смог только, как ты понял, Джэрим-оппа. Он был похож на нас, но скрывал это. Он умело притворяется, поэтому я не удивлюсь, если и в вашем универе у него репутация идеального парня. Но это далеко не так. Иначе бы мы с ним не подружились, — Сольхи в очередной раз усмехнулась. Ненадолго повисла тишина. — Все начало портиться, когда Юнги-оппа сказал, что не войдет в бизнес отца. Мне пришлось его остановить. Я знала о его чувствах ко мне. Хотя до сих пор считаю, что он спутал любовь с привязанностью, которая возникла между нами за все эти годы. Даже когда мы с оппой расстались, он позволял мне делать все, что вздумается. Что бы я ни делала, что бы ни говорила и как бы ни обращалась с парнями и девушками, которых он приводил, мне ни разу и слова не сказали. Вот только… Сольхи улыбнулась, смотря на Пака. — Оппа в жизни никого не защищал, но за тебя заступался. Он наорал на меня из-за твоих царапин на руке. Недавно же сказал, что ты единственный, кого он мне не простит. Я всеми силами старалась отвадить от него всех до того, как его чувства переросли бы во что-то серьезное. И у меня вполне получалось. Лоханулась я на тебе, так как совсем не ожидала, что ты его заинтересуешь, ведь ты… — Не в его вкусе. Знаю. — Верно, — девушка снова улыбнулась. — Тем не менее, раз ты важен для него, я ничего больше не могу сделать. Поэтому, сокровище ты наше, буду заботиться о тебе. Тем более, именно из-за тебя оппа и согласится на свадьбу. — Поженитесь и заведете любовников на стороне. Мечта, а не отношения, — фыркнув, Чимин отвернулся к окну. — Меня все устраивает. Думаю, оппа тоже будет в порядке. А вот насчет тебя, солнце, не уверена. Такие, как ты, не выдерживают таких отношений. — Ты права. Я не смогу быть чьим-то любовником, прятаться ото всех и ждать, когда позовут. Но ты же видишь, Юнги-хен и разговаривать со мной не хочет. Если бы я и правда был для него важен, он не поступил бы так со мной и не заставил проходить этот ад в одиночку. — Всегда пожалуйста. Рада была помочь. Обращайся, — фыркнув, Сольхи скрестила руки. Посмотрев на девушку, Чимин слегка улыбнулся. Кажется, она и правда обиделась. — Я очень тебе благодарен. Не думаю, что кто-то мог бы помочь мне лучше. Спасибо. Сольхи не стала ничего отвечать, но Пак заметил, как уголки ее губ слегка приподнялись. *** С того разговора прошло несколько дней. Все это время Чимин жил в гостинице. Выходил он из нее, только чтобы навестить брата. Он забил на учебу, на друзей. И на Юнги. Он больше не пытался дозвониться до старшего. Придя от брата, он залезал на кровать, накрывался одеялом и не шевелился до следующего дня. Изредка к нему приходила Сольхи, потыкать в него палкой и проверить, живой ли он вообще. Убедившись, что живой, она заказывала ему в номер еду, после чего уходила. Наверное, Чимин на полном серьезе провел бы так всю оставшуюся жизнь, но в чувства его привел Санхун. Хоть мальчик и привык к приюту, хоть и обзавелся парочкой друзей, но он все еще спрашивал про Юнги, и когда его заберут. Эти вопросы резали без ножа. Но именно после этого Чимин понял, что если так и будет разлагаться на кровати, то это ни к чему не приведет. Поэтому, приложив титанические усилия, он все же заставил себя вернуться на учебу. Кроме того, он нашел себе подработку, занял денег у Хосока, снял себе комнату и съехал из гостиницы. Прошла неделя, но о Юнги все еще не было слышно. Каждую ночь Чимин покрывал его матами и проклятиями. Говорил, что все будет в порядке… Вот вообще нихера не в порядке! Как появится, он его прикончит! Прям сразу! С разбега! Чтобы наверняка! — Чимини… — В клуб не пойду. — Да не в клуб. Хотя бы просто… — Некогда. У меня подработка. — Вот мы и вернулись, с чего начали, — вздохнув, Тэхен откинулся на спинку стула, с обидой смотря на Пака. — Не трогай ты его, — взяв стакан, Хосок отпил воды. — Знаешь же, ему сейчас не до тебя. — Знаю. Но ему нужно расслабиться. Смотрели фильмы про зомби? Если Чим-Чима запустить в толпу мертвяков, те его за своего примут… — Чимин, — отвернувшись от Кима, который начал перечислять фильмы с зомби, в которых Чимин мог бы сняться и без грима, Хосок повернулся к Паку. — Что с твоим отчимом? Он объявился? — Нет. — Что с Санхуном? — У Санхуна больше нет родственников. Уже на следующей неделе отчима лишат родительских прав, и его отправят в детский дом. Меня пугает, что все происходит слишком быстро. — Юнги-хен… — Не смей говорить о нем при мне! — встав, Чимин взял поднос. — Знать его не хочу! — Не говори мне, что решил его бросить? Не став ничего отвечать, Пак пошел к выходу из столовой. Бросить? Это вряд ли. Мертвецов не бросают. А он точно убьет старшего, как только до него доберется! *** Зайдя в комнату, Чимин устало сел на кровать. Последнее время сил не было абсолютно ни на что. После универа он сразу бежал к брату, затем подработка до поздней ночи, и только потом домой. На учебу совсем не оставалось времени. Заниматься он мог только в перерывах между лекциями. Да и то его всеми силами старался отвлечь от нее Тэхен, который больше переживал об его эмоциональном состоянии, чем о какой-то успеваемости. Кроме того, последнее время голову часто посещали довольно странные мысли. Насчет брата, отчима, Юнги, учебы, работы, будущего. Они появлялись неожиданно, заставляя его выпасть из реальности. Вот и сейчас прошло уже полчаса, а он так и сидел, уставившись в одну точку. Он ведь уставал каждый день так, что и рукой сложно пошевелить. Разве его не должно вырубать сразу же, как его тело соприкасалось с кроватью? Кажется, не должно. Потому что чем больше проходит времени, тем сложнее ему засыпать. Из-за таких бессонных ночей у него было время обо всем подумать. Шок прошел, и он мог более отчетливо видеть причины поступков Мина. Вот только… От понимания происходящего легче не становилось. Старший собственноручно вел их и так нестабильные отношения в никуда. Если Сольхи права, и тот согласился на все условия отца из-за него… Ни к чему хорошему это не приведет. Если закрыть глаза на женитьбу, Юнги будет работать в бизнесе отца. Дело, которым тот никогда не хотел заниматься, дело, из-за которого лишился матери и дедушки, из-за которого его отец готов отказаться от него. Рано или поздно старший во всем обвинит его. Через год, два или десять, это точно произойдет. У них был бы шанс, если бы все оставалось, как прежде, сейчас же… Схватив телефон, Чимин впервые за эти недели стал набирать Юнги. Как и раньше, было слышно лишь гудки. Сбросив вызов, он зашел в KakaoTalk, нажимая на голосовую запись. — Хен! Если ты и правда все делаешь из-за меня, то, блять, даже не смей появляться! Не смей приходить ко мне! Ты — кретин! Просто поменял моего отчима на своего отца! Теперь ТЕБЯ будут шантажировать Санхуном! Меня не надо спасать, жертвуя собой! Думал, я спасибо тебе скажу?! Нихрена! Знать тебя не хочу! Я сам со всем справлюсь! Устроюсь на подработки и заберу Санхуна из детского дома! Я все сделаю сам, поэтому не приходи! Не появляйся! Исчезни из моей жизни! Отправив сообщение, Чимин кинул телефон куда-то в угол. Взяв кофту, он вышел из дома. Чем дольше он говорил, тем сильнее закипал. Старший столько раз внушал ему, что не собирается становиться для него принцем. Так, блять, какого черта творит?! Это все! Конец! Он уйдет прежде, чем отец Юнги начнет использовать Санхуна в своих целях, прежде чем старший окончательно во всем этом погрязнет, и прежде чем его обвинят во всех смертных грехах! Такие отношения изначально обречены на провал. Так что все! Баста! Он умывает руки! Купив в круглосуточном магазине две бутылки соджу, Чимин сел за уличный столик. Чтобы напиться ему хватит и полбутылки. Две же его убьют. А кто остановит? Тот, кто обещал ему всегда быть рядом и шоколадную фабрику, исчез! Поэтому почему бы и не пуститься во все тяжкие? Имеет право, сегодня он как-никак расстался с парнем, которого любил до смерти! Открыв бутылку, Пак сразу припал к горлу. На самом деле, он думал опустошить ее залпом, но за раз выпить получилось лишь половину. Спустя пару минут голова закружилась и вторая половина выпивалась значительно медленней. Прошло полчаса, а он опустошил лишь две трети бутылки. Многие говорят, что алкоголь расслабляет. Нихрена подобного! Голова кружилась адски, ком в горле, который появился минут пятнадцать назад, увеличивался в размерах. Помимо этого очень сильно хотелось материться и реветь. — Ты не похож на того, кто любит ночью в одиночку напиваться. Сфокусировав взгляд, Чимин на полном серьезе хотел обматерить внезапно материализовавшегося перед ним собеседника. К счастью, разум и самоконтроль покинули его не полностью. — Откуда узнал, что я здесь? — допив, Пак открыл вторую бутылку. — Мой друг живет в соседней с тобой комнате. Он сказал, что ты куда-то пошел на ночь глядя, перед этим на кого-то наорав. Я довольно много времени потратил, разыскивая тебя по улицам. Он попросил кого-то следить за ним? Это так странно, что пиздец просто! Сделав пару глотков, Чимин посмотрел на Джэрима. Наверное из-за алкоголя, но на этот раз он не испытал привычного мандража от такого его внезапного появления. Он пытался разглядеть в нем сходство с Юнги и Сольхи, про которое говорила девушка. — Что ты тут делаешь? Чимин не стал отвечать. Вопрос тупой. Вместо этого он демонстративно сделал еще два больших глотка. Голова закружилась сильнее… — Мне отвезти тебя домой? Молчание. — Хорошо, тогда я просто посижу рядом. Ты не против? Пак и на это не стал отвечать. А все потому что он не услышал. Помимо того, что голова кружилась, она стала чертовски тяжелой. Мысли путались. Глаза вдруг резко стали закрываться. С трудом сфокусировав взгляд, Чимин попытался понять, что Джэрим говорил. Но слова сливались в один сплошной гул, а картинка расплывалась. Сдавшись, Пак устало положил голову на стол, закрывая глаза. Почему-то только сейчас он почувствовал, насколько же сильно устал. Хотелось спать. Казалось, что в любое мгновение он отключится. Вот было бы здорово, если бы он мог так засыпать каждый день. Бессонница и терзающие его мысли когда-нибудь доканают. Долбаный Юнги! Он так по нему скучает… *** Сознание расплывалось. Картинка перед глазами менялась слишком резко. Возможно, это потому что он отключался. Сначала он сидел за столиком, потом оказался в машине. Он чувствовал, как его закинули на спину и куда-то понесли. Затем — незнакомая квартира. Последнее, что увидел — это кровать, на которую его опустили. Чимин был где-то между сном и явью. Он не мог открыть глаза, но почувствовал, как по его руке проскользили пальцами. Затем эти пальцы переместились на талию. Голос, который он слышал, успокаивал. Касания были аккуратными и нежными. Кажется, щеку опалило чье-то дыхание, после чего ему стали расстегивать рубашку. Когда пуговицы были расстегнуты полностью, все те же пальцы, коснувшись ключиц, медленно по груди стали спускаться вниз. Остановились они на ремне. Лязганье ремня, расстёгнутая пуговица, после чего с него стали стягивать джинсы. Шепот у уха, «Ты должен был выбрать меня», заставил сердце екнуть…. Последнее, что Чимин почувствовал, прежде чем окончательно провалиться в сон — чужое горячее дыхание на шее.