it doesn't even

Это был их секрет. Тайна за семью печатями, ящик Пандоры, который никто никогда не хотел открывать. А потом и не пришлось. Может быть, кто-то догадывался, но все молчали, не желая поднимать неудобную, неприятную, холодную тему. Шиноде было откровенно плевать. Он давно вырос из возраста, в котором ещё зависишь от мнения окружающих людей. А когда приходит успех и слава, добавляется свобода мыслей, действий и взглядов на все, что происходит вокруг тебя. Или с тобой? Это было слишком давно, будто тысячу лет назад, а может, и всего несколько мгновений "до". Вся его жизнь сейчас делится на "до" и "после". Он помнит этот ясный, полный любопытства и страха взгляд. Волнение, которое прослеживалось в заламывании рук, в нервной улыбке, в зажатом смехе, в кругах под глазами от недосыпа и ноющих от долгой поездки через штаты мышцах. Он понимал, или пытался понять, потому что этот худенький паренёк чем-то сразу его зацепил. Огоньком, который нет-нет, но проглядывался в разговоре о себе. А потом мальчишка открыл рот. И как бы странно не звучала эта фраза, Майк чётко помнит, как мурашки пробежали по загривку вниз, от холки до позвоночника, оставляя его застывшей на стуле статуей. Он помнит все. Каждую ноту, что тянулась не из глотки, нет, не из диафрагмы, как это обычно бывает у вокалистов второго сорта, а из души, откуда-то из-под рёбер, и эти ноты рвали в нем изнутри все живое и мёртвое, смешивали в один плотный комок, а потом взрывались напрочь, оставляя только умиротворение. Тишину. Спокойствие. _______ Дождь льёт, не переставая. Честер морщится, ежится от резкого порыва холодного ветра и вздыхает, пряча руки в карманы куртки. Он мокрый насквозь: джинсы, кроссовки, худи, капюшон которой нихрена не закрывает от разбушевавшейся стихии, он резко тянет на себя дверь в здание, молясь богу, чтобы успеть высохнуть до вечера: судя по нависшим над городом облакам, ливень закончится не скоро. Если вообще закончится. - О боже, ты же весь в воде! - Ши застывает на пороге, помешивая пластиковой палочкой крепкий (он уверен, что крепкий) кофе, запах которого тут же закрепляется в сознании. Сам Честер не отказался бы от такого же. - Я и есть вода, - усмехается паренёк, пытаясь стянуть с себя подранную кожанку, но эта зараза, будучи мокрой, ни в какую не хочет сползать с плеч. Майк со вздохом ставит стаканчик на ближайший стол и подходит ближе, даже не подумав, наверное, что выглядеть это будет максимально странно. - Дай я помогу, - брюнет какого-то черта слишком легко снимает с него куртку и по-хозяйски вешает её на крючок в стене. - Кофе? Тут все в сборе уже. Беннингтон удивляется даже не тому, как легко Шинода управляется с задачами, которые требуют у него, у Честера, столько отдачи и сил, а тому, как Майк к этому относится. Словно ничего не произошло. Это как если бы Иисус сотворил копию Мэрилин Монро в гуще Центрального парка, а потом чихнул и отправился обратно на небеса. Честер вздыхает ещё разок и, закатив рукава толстовки, расплывается в своей типичной улыбке, когда видит уже знакомые лица парней. Майк совершенно случайно бросает взгляд на изрисованную татуировками руку. _________ - Давай, покажи, - Джо вскрывает очередную бутылку пива, Честер меняется в лице и качает головой. - Ну, я забился татуировками, и её практически не видно. - Зачем? - Майк совсем внезапно спрашивает, хотя до этого сидел совершенно молча. Беннингтон переводит на него цепкий взгляд и колеблется, облизывая губы. - Так было проще. Раньше. Напряженная тишина вынуждает кого-то из ребят кашлянуть. Кого конкретно - Чез не видит, потому что все так же не отводит глаз от замершего на месте Шиноды. - У Майка прикольная. - Да, покажи свою, - Беннингтон поддерживает идею, будто бы расслабившись, и брюнет поднимает рукав клетчатой рубашки, демонстрируя запястье. Аккуратный рукописный шрифт, будто кто-то начертил на коже лезвием, гласит "это не имеет значения". Улыбка на лице Честера застывает, и пока остальные обсуждают различие шрифтов, молча допивает свое пиво. В несколько глотков. Слишком резко, так, что в голову отдаёт лёгкий хмель. - Мне пора. Завтра в то же время, да? Ши поднимает на него взгляд. "Ши". Честер называет его так мысленно, потому что "Шинода" звучит слишком уж официально. Слишком по-взрослому. Не под стать немного безумной компании ещё пока не выросших мальчишек. - Да, Чез. До завтра. _____ In the end облетает радиостанции. Неожиданный успех едва ли не сносит крышу. Мальчишка из Финикса только едва заметно тоскливо улыбается и почему-то прячет руки в карманы подранных джинсов. _____ - Нет. Нет, Честер. Слушай, я... Он кладёт ладонь ему на грудную клетку, туда, где сбито бьётся сердце. Не отталкивает, кажется, но не позволяет оказаться ещё ближе. А хочется. Майк вздыхает. Майк опускает руку. Честер чувствует себя так, словно лёд под ногами трещит, и оба вот-вот упадут в холодную воду. - Ты потом пожалеешь об этом. - Думаю, я пожалею о другом. У Честера зрачки - два блюдца, и неясно, это из-за того, что он снова под кайфом, или от того, что в подворотне практически нет света. Майк качает головой и отступает на шаг назад, хотя позади - только шершавая кирпичная стена. - In the end, - Честер облизывает уголок губы и показывает ему запястье. - Надпись. Видишь? Она светится тонким курсивом в темноте. Таким же, как у самого Майка. Аккуратные рукописные буквы, которые он наблюдал каждый день столько лет подряд. Шинода вздыхает глубже. Хотя он, вообще-то, совсем не любит тяжело вздыхать. - In the end it doesn't even matter, - Честер повторяет фразу целиком, и она наконец-то начинает обретать смысл. Вернее, причину, почему Беннингтон тогда сказал, что это будет звучать неплохо в ярко разразившемся сингле. Это в самом деле звучало неплохо. Майк даже не понял. А ведь стоило понять, но намёки - не его конёк уж точно. Честер касается его руки холодными пальцами, по венам проходит ток, тёплая волна до мозга, который отключается на миг, засбоив от слишком большого напряжения. Курсив на мгновение разгорается и затухает тут же, как костёр, которому не хватило кислорода. Честеру тоже кислорода не хватает. Майк одергивает руку. - Это неправильно. Честер, это ничего не значит. Ладно? Ты. Ты извини, я не... Не из таких. Мне нравятся девчонки. Он не произносит это вслух, но Беннингтону и не надо слов, чтобы это понять. Ши уходит, ретируется слишком быстро, заворачивает за угол, чтобы потом раствориться в ночном городе. Будто и правда ничего не было. Будто надпись не потемнела, став на их запястьях татуированной печатью. Словно это не значит, что они действительно предназначены друг для друга. _____ Честер улыбается всегда так ярко и заразительно, забывает обо всем на свете, когда находится рядом с ним, и светится так, что может затмить солнце. Майк привыкает к тому, что может ненадолго зависнуть, глядя на эти эмоции, запоминая каждую, запечатывая в памяти, как самое дорогое, что может быть. До Майка все доходило долго, если это казалось чувств. Осознание собственного отношения к чему-либо требовало концентрации, вечера-двух в одиночестве и хмурого, отстраненного взгляда. А Честер был... совсем другим. Быстрым, импульсивным, горячим и горящим от всего, что видел вокруг. Ему не требовалось много времени на размышления. Честер был сердцем. Шинода редко совершает безумства, но этим днем все идёт наперекосяк. Пролитая кружка кофе, не желающая находиться рифма, странные сны, в которых он не то тонет, не то падает в глубокое болото, и Честер, который приводит на студию очередную свою девчонку. Обещает, что на этот раз "все точно серьёзно", и краснеет даже, засранец, рассказывая о том, что он, наверное, нашёл ту самую единственную, которую зовут Дженни. Шинода пытается молчать, потому что в прошлый раз было примерно то же самое. И это раздражало, если честно. Сколько лет прошло, а он все ещё думает о тех темных зрачках в подворотне, о прикосновении пальцев, о том, как быстро потемнела надпись, вызвав живой интерес у ребят из коллектива, которые пытались выяснить, что же за цыпа у Шиноды, который наверняка нашёл "ту самую". Иначе и быть не могло. Всё ведь знают с самого рождения: одно прикосновение "истинной любви" (какая мерзость) - и мир играет новыми красками. Бред собачий. Майк раздражённо сметает со стола черновики и массирует виски. Нужно прекратить об этом думать. Прямо сейчас. Срочно. Просто вытащить это из черепной коробки и никогда к этому не возвращаться, да? Так ведь будет лучше для всех. Определённо. Точно. Совершенно. _____ Я об этом пожалею. Я пожалею об этом. Ты пожалеешь. Мы все, твою мать, пожалеем. Я... - Майк? - Честер выглядит сонным. Неудивительно, время половина пятого утра. Шинода выглядит растрепанным, а ещё нервным. Очень нервным. - Извини. Ты один? - мужчина бросает взгляд ему за плечо, словно боясь, что та самая Дженни, или как там её, выпрыгнет прямо сейчас, непосредственно ему под ноги. - Что-то случилось? - Беннингтон моргает, хмурится, смотрит на него, пока Ши мнется на пороге, будто ему снова шестнадцать лет. - Да. Я... Сделаю сейчас что-то, что ты наверняка не оценишь. - Ты что, пьян? - мужчина изгибает бровь и открывает дверь шире. - Заходи. У тебя проблемы? - Нет. Или да. - Майк. Честер оборачивается через плечо, смотрит на него даже слегка укоризненно. Они что, поменялись местами? Обычно именно Беннингтон выглядит, как нашкодивший кот, а потом несколько часов высказывает ему обо всем, что думает. - Да. Майк кивает - утверждение. Майк тянется к его руке - факт. Майк ловит мужчину за скулу, и - он мог бы поклясться на Библии, это наверняка со стороны выглядит слишком, - касается его губ своими. Честер от неожиданности выдыхает, кладёт руку на его плечо и отстраняется. Они правда меняются местами. - Что ты делаешь. Зрачки у Честера такие, что впору подумать, будто он опять под кайфом. Или что сейчас снова слишком мало света. Зрачки у Честера величиной с монету, Майк продирает горло и чувствует себя так, словно они снова... ....ходят по тонком льду. Майк выглядит, словно воробей. Взъерошенный, напуганный собственным порывом, но пытающийся наверстать контроль над ситуацией. Ситуация песком рассыпается в пальцы и падает под ноги. Честер чувствует это слишком остро. - Пытаюсь исправить прошлое. У Шиноды голос слишком низкий, слишком тихий, у Честера что-то взрывается внутри и размазывается по ребрам. Честер ловит его за руку сам. Честер поддаётся, сдаётся, отдаётся во власть урагана эмоций. Честер звонко хлопает дверью за спиной Ши. Мальчишка, который так и не вырос. Так и не повзрослел. - Попробуй ещё раз. _____ Это был их секрет. Тайна за семью печатями, ящик Пандоры, который никто никогда не хотел открывать. А потом и не пришлось. Может быть, кто-то догадывался, но все молчали, не желая поднимать неудобную, неприятную, холодную тему. Майк опускает взгляд на пустое запястье. Прошло три года, а он все ещё чувствует эту обжигающую боль в руке. Так, словно ее опускают в кипящее масло. Боль, которая сообщает тебе первому: ничего уже не вернуть. Но в конце это не имеет значения. ____ - Решился все же? - девчонка, имени которой он тоже не вспомнит, улыбается ему так, будто они близкие друзья. Честера здесь все любили. Майка знали заочно просто потому, что Честер его любил. Занятная цепочка. Майк кивает, усаживаясь поудобнее на кресле, и протягивает ей лист из скетчбука. - Мне нужно это. На запястье. Блондинка на мгновение меняется в лице, но просьбу выполняет. Запястье обжигает привычная ноющая боль. Цитата расцветает тёмным аккуратным курсивом. it doesn't even. . . . matter