Легкое недоразумение

Он закрыл дверь, привалился к косяку и зажмурился. Было еще не поздно - шумели проезжающие мимо дома машины, и темноту его крохотной квартирки рассеивали огни улицы... Он глубоко вздохнул. Окончание школы они отметили на скорую руку, договорившись увидеться назавтра, когда времени будет побольше. А сейчас каждый из его друзей спешил домой. К семье, чтобы отпраздновать с родными полученные просто по какому-то волшебству аттестаты. Он улыбнулся в темноту. Вопреки всем фырканьям по поводу "семейных тусовок" и "семейных ужинов", они все же торопились домой, и в их голосах звучали нотки удовольствия и гордости. Как бы там раньше ни было, все в итоге сложилось. Он тряхнул головой, отлепился от косяка и открыл глаза. Пустая скудно обставленная комната. Авоська с лапшой быстрого приготовления упала на пол, а он подошел к кровати, периодически выполняющей роль тахты, и со стоном на нее плюхнулся. Он не держал зла на друзей за нормальные отношения с родными, ни в коем случае. Но иногда, вечерами вроде этого, он, как ни старался, испытывал зависть - к тому, что у друзей есть семьи, и к тому, что они знают, чего хотят от жизни. Закинув руки за голову, он смотрел в потолок и думал о сегодняшнем утре. Пусть его родители на выпуск не пришли, он этого даже не заметил, потому что, окруженный приятелями и "группой поддержки", пришел в себя только когда "семейство Янкуми" начало его поздравлять и одаривать подарками. Смешок сам собой сорвался с губ при этом воспоминании: уж подарки так подарки!.. От саке так и не удалось отбрыкаться. И от прочих подношений семьи Оэда - тоже. Узнай об этом Янкуми, вот уж шум бы поднялся!.. Хотя... Четыре здоровенных мужика самого жуткого вида пищат от страха при мысли, что Хозяйка прогневается... Он покрутил эту мысль так и эдак и раздумал улыбаться. Странное дело, он понимал их желание ублажить Янкуми. Да что там понимал - а сам-то, на свой манер, разве не пытался он сделать то же самое? Вспоминая о мелочах, которые делал специально или случайно, с единственной целью привлечь ее внимание или получить одобрение, он искренне радовался, что одноклассники ничего не замечают. Страшно даже представить, что сказали бы друзья, узнай о его странной... эм... зацикленности на классном руководителе. Он мысленно застонал. Если уж одноклассники ничего не замечали, то всю глубину недогадливости Янкуми касательно этой стороны его чувств сложно даже описать. Черт знает, как на это реагировать - радоваться ли, расстраиваться ли?.. С одной стороны - да, хорошо: не нужно выслушивать подначек, что, дескать, он не устоял перед ее чарами. С другой стороны, ему отчаянно хотелось хоть какого-то знака от нее. Знака, что она видит в нем не просто еще одного ученика своего хулиганского класса. Хлопнув ладонью по кровати, он сел. И подумал о том, сколько всего случилось за прошедший год. Пожалуй, будь у него шанс прожить его заново, он бы ничего не изменил, но... Стук в дверь перебил его размышления. Огрызнувшись взглядом, он решил сделать вид, будто ничего не слышал. Стук повторился - на этот раз настойчивей и в сопровождении знакомого голоса. - Савада? Он моргнул... Янкуми?.. ...и тряхнул головой - похоже, мерещится. - Это я! - жизнерадостно прозвенело с той стороны двери. Недоверчиво бормоча и игнорируя завязавшийся в груди узел, он поднялся и распахнул дверь, встретившись взглядом со смеющимися глазами своей классной руководительницы. - А вот и я! - сообщила она, улыбаясь широко и - он не мог не признать этого - заразительно. Сопротивляясь нарастающему ощущению дежа-вю, он посмотрел на нее сверху вниз и повторил слова, прозвучавшие во время последнего ее визита: - Идиотизм. А что он, пойманный врасплох, мог еще сказать?.. "Привет, Янкуми, я тут как раз о тебе думал"? От одной мысли об этом его передернуло. Пропустив комментарий мимо ушей, она вошла, втащив за собой две сумки. Он проводил ее взглядом до самого стола и только тут понял, что свет в комнате так и не включен. - Эй, Савада, ты ведь за электричество не забыл заплатить, правда? - Идиотизм, - повторил он и закрыл дверь. Когда в комнате зажегся свет, стали видны красные пятна на его щеках. Еще бы: не признаваться же, что аккурат перед ее приходом он кис в темноте? Засунув руки в карманы, он привалился к двери и занял себя изучением классной из-под полуопущенных век. Это уже стало чем-то вроде привычки. - Что это вы делаете? - спросил он, когда она уселась на полу в так называемой гостиной. - Еды принесла, - радостно прозвучало в ответ, как будто в этом не было ровным счетом ничего удивительного. - Это ж твой выпускной, вот я и подумала, что должна угостить тебя чем-нибудь получше лапши, - она кивнула в сторону сумок. Он усмехнулся. - Прошлый раз вас ничему не научил? - подпустив в голос глумливых ноток, напомнил он, надеясь, что это отвлечет внимание от его щек, по новой вспыхнувших при мысли, что она хотела сделать для него что-то... хорошее. Она многозначительно улыбнулась: - Научил-научил. Поэтому в этот раз готовили Тецу с Минору. Фыркнув, он с видом, будто делает ей большое одолжение, уселся за низенький стол напротив. Она разгружала сумки. Он наблюдал. - Тебе понравится, - ликовала она, открывая пластиковые коробочки. - Это, конечно, не с пылу-с жару, как дома, но, ей-богу, почти так же вкусно! Тецу и Минору просто из кожи вон лезли. Он слушал ее нервное бормотанье - да-да, он знал, что она нервничает, - и ждал, когда ж речь зайдет об истинных причинах ее визита. Открывая ей дверь, он не пропустил заинтересованность, с какой она взглянула на него, а потом, прежде чем войти, ему за спину, в комнату. Что-то не так. Ничего - мы подождем... - Моя семья и лично я очень благодарны тебе за все, - продолжая накрывать на стол, тараторила она, - особенно в самом начале, когда ты сохранил мой секрет. Думаю, ты понимаешь, как много это для нас значило. Облокотившись на колени и положив подбородок на сложенные руки он смотрел, как она нюхает каждое блюдо, прежде чем поставить его на стол. Смотрел, как от удовольствия и предвкушения вспыхивают ее глаза, как аккуратно она расставляет все по положенным местам. Смотрел, и ему уже начинало казаться, что перед ним кто угодно, но только не его учительница. Приятельница или даже... Он проглотил стон: ну да, ведет она себя уж точно не по-учительски! Наверное, поэтому-то ему так трудно убедить себя, что едва ли стоит делать объектом размышлений о том самом женщину намного его старше. Хорошо - не намного: действительно, всего-то пять лет! Подумаешь! Он мысленно отвесил себе подзатыльник. О чем он думает в такой-то момент? Пора брать быка за рога, пока мозги еще при нем. - Мы очень тебе за все признательны, - щебетала она, - на тебя всегда можно было положиться... О чем это она?.. - ...короче, это наше "большое спасибо" за... - Янкуми, - перебил он. Она умолкла и робко взглянула на него сквозь очки: - А?.. О, знаем-знаем мы этот невинный тон. Не собираясь на него покупаться, он откашлялся и продолжил: - Зачем вы сюда пришли? - Говорю же, - с торопливой укоризной ответила она, - всякой вкуснятины принесла. В качестве благодарности. Решила, что это получше, чем лапша... - Эту часть я уже слышал, - напомнил он. - Ну да, ну да, - быстро согласилась она. Задабривающие нотки в ее голосе ему совсем не понравились. - Похоже, наши от тебя просто без ума - не припомню, чтобы им кто-то настолько нравился. - Она помедлила и пробормотала себе под нос: - Особенно парни... Но честное слово... Он сделал глубокий вдох. Опять двадцать пять. И тут мозаика в его голове сложилась. - Откуда вы узнали, что я тут? - Что? - она кашлянула. - А, ты об этом... Ну, если честно, я не знала наверняка. Ерзает. - Будем считать, меня вдруг осенило, что ты можешь быть дома, вот я и подумала, "а что бы не сходить и не отблагодарить одного из своих учеников?". Широко улыбается. Он прищурился. - И, в общем, - тараторила она без передышки, - такое дело стоит отпраздновать... - Кто тебе сказал? - спросил он тихо - так тихо, что, пока не взглянул ей в глаза, даже не был уверен, слышала она или нет. - Хм-м? - она подняла на него самый невинный взгляд. - Кто тебе сказал, что я дома? - повторил он, на этот раз уже громче и, отбросив все попытки изобразить ленивую расслабленность, вскочил на ноги и угрожающе навис у нее над головой. - Кто?.. - пискнула она. - В каком смысле "кто"? Было просто-таки слышно, как крутятся шестеренки в ее голове в судорожных поисках правильного ответа, подходящего ответа - ответа, который предотвратит дальнейшее развитие темы. За последний год он видел это выражение лица не раз и не два, причем именно тогда, когда она пыталась что-то скрыть. - Янкуми... - тихо позвал он, не отрывая от нее взгляда. - Ну... это... - пробормотала она и потупилась. - Кума, да? - не отставал он, решив, что порвет приятеля на тряпочки при следующей же встрече. - А?.. - она виновато покосилась на него и снова уткнулась взглядом в колени. - Не понимаю, о чем ты. Я пришла... - ...потому что услышали, что в свой выпускной вечер я остался один, - с горечью закончил он. - Потому что узнали, что мои родители даже на вручение аттестатов не пришли. Потому что выяснили, что их и в городе-то нет. Потому что пожалели меня и потому, что такая замечательная учительница, как вы, не могла не... Он встала. В ее глазах полыхнул огонь, и он осекся. - Мне кажется, вам лучше уйти, - подытожил он после продолжительного молчания: да он скорее к чертям провалится, чем примет протянутую ему милостыню. От злости стало жарко. Сама мысль о том, что его жалеют, уже унижала, а то, что это была она, делала ситуацию еще и оскорбительной. Он демонстративно направился к двери, показывая дорогу. - Савада!.. - негромко позвала она, перехватив его руку. Ее всю трясло. - Савада... - хватка стала крепче. - Мне не нужна ваша жалость!.. - взорвался он. Унизительно... До чего же унизительно знать, что объект его страстных ночных фантазий пришел к нему из жалости... Завтра Куме не жить. - Жалость?.. - переспросила она. Слово вывело ее из ступора. Голос почти сорвался на визг: - Жалость?! - она оттолкнула его руку и ткнула его пальцем в грудь, тихо и с угрозой спросив: - Какая-такая жалость?.. Сигнализация сработала в его голове слишком поздно: Янкуми уже перешла в полную боевую готовность. - То есть ты считаешь, что если моя семья старается и что-то для тебя делает, это называется жалостью? - она пихнула его обеими руками в грудь. - Ты называешь жалостью, когда они тоже хотят принять участие в твоем празднике? - он почувствовал спиной дверь. Захлебываясь от негодования, Янкуми махнула рукой на накрытый стол: - Тецу с Минору вчера полдня угрохали, чтобы это для тебе настряпать. Я прекрасно знаю про подарок Вакамацу, хотя они все чуть из штанов не выскочили, пряча от меня то саке!.. Ха! Понятия не имею, с чего они вдруг решили, что ты - в твоем-то возрасте - порадуешься выпивке!.. - и снова она ткнула его пальцем в грудь. Больно. - А ты, значит, все это именуешь жалостью? Да как ты смеешь низводить все их усилия до такого уровня?! Очередное напоминание о разнице в возрасте заставило его скривиться. - А разве вы здесь не из-за этого? И тут она его ударила. А напроситься Янкуми на кулак - это вам не... Слова разом выпорхнули из головы - пришлось приложить усилия, чтобы мозги не отправились следом. Хорошо хоть на ногах устоял. Похоже, опять просто пожалела... Потирая челюсть, он поднял голову. Она на миг зажмурилась, потом снова посмотрела на него. Взяла себя в руки. Сделала глубокий вдох. И отступила. - Объясняю в первый и последний раз. Поскольку это твой выпускной, моя семья хотела сделать для тебя что-то особенное, - она слегка улыбнулась. - Знаешь, после того, сколько раз ты с нами обедал, они, похоже, держат тебя за своего. Забавная штука семья. Иногда не имеет никакого отношения к кровным узам. Она снова сделала шаг вперед и, не зная, что от нее ждать, он попятился. Чуть-чуть. На всякий случай. Она положила руки ему на плечи: - Мы хотели отпраздновать с тобой, но притормозили, подумав, что, возможно, ты будешь с родителями и сестрой. И только от Кумы узнали, что... что все не так. И теперь... теперь... - она махнула в сторону стола. - Это все, что успели на скорую руку. Завтра будет настоящий пир, так что ты уж, будь любезен, сделай вид, будто до смерти удивлен. А сегодня... - она пожала плечами. - Я просто подумала, что такой день ты тоже должен отметить... Ему захотелось завыть: как же он мог забыть, что Янкуми всегда точно знала, что такое хорошо и что такое плохо? Положено отмечать день вручения аттестатов? Значит, будем отмечать! Он потер челюсть и поморщился, почувствовав металлический привкус крови во рту. А пора бы уж и привыкнуть, кстати говоря. - Идиотизм... - пробурчал он. - Что-что?.. - не расслышала она. - Извините, говорю!.. - пожалуй, стоит следить за своим языком. - Да неужто?.. Так-таки и извиняешься? Он криво усмехнулся: - Я знаю, когда нужно признать свою неправоту. И добавил, переведя взгляд на уставленный яствами стол: - Спасибо за все. Он имел в виду не только еду, но и компанию. Она улыбнулась от уха до уха. Вот если что в ней и было хорошего, так это умение прощать, ни на кого не держа зла, что бы ни сделали или ни сказали ее бестолковые ученики. - Я бы с удовольствием вправила тебе мозги. Если что - обращайся, - заметила она, возвращаясь к столу. Он только головой покачал: такое ощущение, будто она сознательно не желает его понимать. Вместо этого он соврал: - Вы все равно бьете, как девчонка. - Чего-о?! - возмутилась она. - А ну, бери свои слова обратно! Ха. Он мысленно ухмыльнулся и прикинулся глухим. - Давайте уже есть, что ли. Не то остынет. - Я и есть девушка, балда! - Ага, конечно, - подчеркнуто умиротворяющим тоном подтвердил он и, пряча смеющиеся глаза, потянулся к пустым тарелкам. До чего же ему нравилось ее дразнить!.. - Напрашиваешься, да? Подраться захотел? - О боже, нет! - выпалил он, не успев вовремя прикусить язык. Она фыркнула. - Вот всегда вы издеваетесь над моей женской привлекательностью. А между прочим, на следующей неделе я иду на свидание с Шинохарой-саном и... - она приподнялась, чтобы принять у него тарелку, но он уже убрал руку и поставил тарелку обратно на стол. - Свидание? - в груди заклокотал вопль протеста. Он посмотрел на нее в упор. - Впервые слышу про какое-то свидание. Обычно он знал. И не только он - весь 11 "Д" был в курсе жизни своей классной руководительницы. Особенно личной жизни. Вернее, отсутствия таковой. - А почему ты, собственно, должен знать? - даже не подозревая, какие эмоции из него высекает, она пожала плечами и мечтательно прижмурилась. - Шинохара-сан пригласил меня на свидание... Меня, а не Фудзияму-сан! Да что ж такого особенно в этом полицейском, если все училки наперебой на него вешаются?.. - И вы, мальчики, - продолжила она высокомерно, - можете сколько угодно считать, будто во мне нет никакой привлекательности. Но мужчина с хорошим вкусом, вроде Шинохары-сана, думает иначе. - Вы имели в виду - с эксцентричным вкусом, - уязвленный очередным пассажем по поводу своего возраста, огрызнулся он и ткнул ей в руку плошку с рисом. - Да ты просто ревнуешь, - многозначительно прищурилась она. Он поперхнулся: значит, все-таки знает? Или только что догадалась? От кашля слезы выступили на глазах, и Янкуми испуганно похлопала его по спине. - Что с тобой?.. Все хорошо? Кивая и отпихивая ее руки, он лихорадочно соображал: выходит, просто прикидывалась?.. И на самом деле знает, что он... - Если ты пока никого не нашел, не обязательно дразнить тех, кому в жизни уже повезло. Он с облегчением выдохнул. - Ну, я бы на твоем месте волноваться не стала. Уверена, ты тоже кого-нибудь встретишь. Просто продолжай искать. Он нахмурился. - Ну... В смысле - вокруг навалом всяких мест, где ты можешь найти таких, как ты... - она замолчала и начала краснеть. - Сейчас же пруд пруди... э-э... - теперь и уши горели. Он не сводил с нее глаз. - В общем, ты меня понял, - красная, как помидор, закончила она. - Что?.. Иногда мне вообще кажется чудом, что я вас понимаю, - его брови сошлись на переносице. - Но не в этот раз. Что за чертовщину вы несете? - Ой!.. Ничего, нет-нет, ровным счетом ничего! Но ему уже шлея под хвост попала: ну уж нет, не дождешься - не отвяжусь. - Янкуми, что вы имели в виду, когда сказали, что таких, как я, пруд пруди? Ее смущение дошло до комической стадии. Она потупилась, пряча лицо. - Янкуми-и... - его терпения осталось ровно на один волосок. - О-о... - простонала она и выпалила: - Не стоило скрывать это от меня, Савада. Ты же знаешь - со мной можно поделиться чем угодно. В его груди поселилось недоброе предчувствие. - Я случайно услышала... Поэтому не знаю, скрываешь ли ты это от всех или нет... Но знай: для меня это не имеет никакого значения! Ты все равно остаешься моим учеником! - Янкуми, - нехорошим голосом произнес он, - что это за бред? - Да боже! Хорошо - я не хотела, так случайно вышло! Помнишь, твоя сестра в школу приходила? Ну, в общем... В общем, я услышала, как Кума... или это был Минами?.. - короче, кто-то из них сказал, что девушки тебя не интересуют. Недоброе предчувствие распухло до угрожающих размеров. - И, в общем, я подумала, что, наверное, тебе пока просто не встретился мальчик, которому бы тоже нравились мальчики, потому что мальчикам обычно нравятся девочки, - выпалила она на одном дыхании. В первую секунду он подумал, что наверное, просто неправильно расслышал. - А вот скажи, когда ты понял, что тебе не нравятся девушки? Он захлопал глазами. Нет. Он все правильно расслышал. Он закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. - Янкуми... - произнес он тоном, который полагал совершенно спокойным. Потом открыл глаза и посмотрел на нее: - Я не гей. - Да-а-а?! - Повторяю, - продолжая мысленно считать, сказал он. - Я - не гей. - Быть того не может! - ошеломленно ахнула она. Он скрипнул зубами. Двадцать один... двадцать два... двадцать три... Нет, ну неужели нужно выглядеть настолько изумленной? Она перегнулась через стол и недоверчиво рассматривала его, словно букашку в микроскоп. Двадцать четыре... двадцать пять... двадцать шесть... - Честно?.. - Отвечаю, - он изо всех сил сдерживал раздражение при виде ее явного нежелания поверить его словам. - Но... Но они говорили... - То, что я не бегаю за каждой юбкой, как мои так называемые друзья, не значит, что я гей!.. - сам того не замечая, он начал повышать голос. - Но они сказали, что девушки тебя не интересуют!.. - неуверенно возразила она. - Нет, - согласился он. - Я думаю, что все они - зацикленные на себе эгоистки. - И мальчики тебя тоже не интересуют, - проверила она на всякий случай. - Нет, не интересуют, - огрызнулся он. Что ж она никак не уяснит-то?! - Тогда кто же тебе нравится? - странно на него посмотрев, спросила она. Ты, - подумал он, глядя на лицо, ставшее причиной стольких бессонных ночей. В комнате воцарилась тишина. Потом он отвел взгляд и что-то пробурчал себе под нос. - Савада?.. - неуверенно позвала она и потянулась через стол к его руке. Он покосился, и увидел знающий огонек в ее глазах. - Тебе ведь кто-то нравится... - потрясенная свои открытием, выдохнула она. - Кто?.. Я никому не скажу... От этих слов голова пошла кругом. Как можно быть такой бестолковой? Как можно не понять? Но при виде этой почти сестринской заботы и любопытства ему больше всего на свете захотелось от души дать себе в лоб: если все так и пойдет, он для нее навсегда останется учеником! Вот уж не нужно, ни за какие коврижки!.. И что же - так и придется уехать из Японии, не расставив точки над и?.. Отринув все сомнения, он схватил ее за протянутую руку и рванул через стол на себя. Его имя прозвучало удивленным вздохом, а больше она ничего сказать не успела, потому что он заткнул ей рот. Стоило ощутить ее губы - такие мягкие, как в голове помутилось. Он даже не почувствовал, как она схватилась за него, теряя равновесие, - одной рукой держал поперек талии, а второй - крепко-накрепко - под затылок, чтобы не вздумала отвернуться. Все, что он сейчас ощущал, - вкус ее губ, невольно раскрывшихся под его упрямым языком. Он был окружен ею - запахом волос, прикосновением тела - и голодно возил ртом по ее губам, не в силах насытиться, не в силах напиться. Захлебываясь от вожделения, он даже не сразу понял, когда она успела упереться ему руками в грудь, и очнулся только тогда, когда отлетел к самой кровати. Тяжело дыша, он медленно поднял взгляд. - Ты что творишь?! - задыхаясь, спросила она. Он фыркнул и отвернулся. - Савада!!! - ее голос сорвался на крик. - А вы сами не видите, нет? - с издевкой спросил он. Уперся в матрас. Сел. Уронил голову на сложенные на коленях руки. - Я - твоя учительница! - она никак не могла прийти в себя. - Вы ответили на мой поцелуй!.. - в смятении от вспыхнувшего в ее глазах негодования и неприятия, крикнул он. И получил пощечину. - Какого черта!!! Взбешенный, он вскочил и снова дернул ее к себе, кувыркнув на кровать, и, воспользовавшись ее смятением, снова поцеловал - на этот раз грубо. Она опять занесла руку. - Не смей! - приказал он и, зажав ее лицо в ладонях, взглянул в ее перепуганные глаза. - Не смей... - повторил, на этот раз нежно, и поцеловал ее веки. Они сомкнулись под его губами. - Не смей... - теперь это прозвучало почти умоляюще. И он снова приник к ее рту. Подняв, наконец, голову, он встретился с ее вопросительным взглядом. - И кто же, как думаешь?.. - хрипло спросил он. Взгляд стал недоумевающим. - Ты спросила, кто мне нравится, - напомнил он. - А теперь я спрашиваю - как думаешь, кто мне нравится?.. - Но... Но я - твой педагог... - сама не слишком веря своим словам, возразила она. - И что с того? Ты же ничего не говорила, когда Нода бегал за Фудзиямой-сенсей. - Но... Но это совсем другое дело... - А я... я... - Ты больше не моя учительница. Мне не нужно больше ходить на твои уроки. А тебе - ставить мне отметки. - Савада... - прикоснувшись к его щеке, пролепетала она. - Это... это просто... - Не смей, - он прижался своим лбом к ее. - Не смей. - Что "не смей"? Не говорить тебе, что я думаю?.. - Нет, - перебил он и зашептал, глядя ей в глаза: - Не смей говорить, что я свихнулся. Не смей говорить, что это просто дурацкая щенячья влюбленность.. - он взял ее руку и прижал к щеке, чувствуя тепло и мягкость. - Не смей встречаться с Шинохарой, - прикоснулся губами к ладони. - Вместо этого дождись меня. Она ахнула. При виде ее шока он застонал. Нет, иногда он действительно настоящий идиот. Смущенный неожиданным всплеском эмоций, он встал с кровати и поплелся на кухню, уныло пробурчав: - Забудьте... - в отчаянии взъерошил волосы, проклял свою неспособность держать язык за зубами. - Забудьте все, что я говорил, - он не мог набраться смелости и повернуться к ней лицом. Если земля могла бы расступаться под ногами, сейчас был бы самый подходящий случай. Сзади раздался скрип кровати, шаги. Звук открывшейся входной двери. - Савада... Боль в груди была такой сильной, что он зажмурился. - Меня зовут Шин. Могли бы хотя бы по имени назвать... И повернулся. Она стояла на пороге и смотрела на него. - Шин... Он проглотил комок в горле и замер в ожидании приговора. - Только не задерживайся... Щелкнул замок. - Что?.. - ни к кому не обращаясь, спросил он и уставился на дверь так, будто ждал, что та вот-вот оживет. ...Только не задерживайся. Он правильно все расслышал?.. Дождись меня, - попросил он. ...Только не задерживайся. И впервые с того момента, как он решил уехать, на сердце полегчало.