О фобиях и метафорах

— Капитан, вам не кажется, что Ник ведет себя глупо?  — Что, прости? Шон, застыв с ничем не примечательной папкой в руках, смотрел поочередно то на Хэнка, то на самого Ника, чуть сведя брови на переносице, а затем легко пожал плечами — жест совершенно шаблонный и в этой ситуации не значил ровно ничего. Из общей картины выбивался только слишком любопытный взгляд для столь обыденной ситуации. — У него уже четвертый день зуб болит, а он все боится, к доктору никак не пойдет. — Значит, не так уж и сильно болит, я полагаю. Никто из них не заметил, как обычный дежурный разговор плавно перешел во что-то немного другое. Хэнк все тараторил о своем трусливом напарнике, а Ник сидел, ссутулившись, за столом, подперев левую, чуть припухшую щеку, и чувствовал себя в общем-то идиотом. Да и выглядел, наверное, так же, как себя чувствовал. Ренар даже в свой заслуженный выходной заехал в участок за бумагами и должен был давно уйти по своим делам, да только сейчас почему-то поддерживал этот разговор, лишенный особого смысла. Ник смотрел на капитана снизу вверх и теперь еще в придачу ко всему этому чувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Последняя неделя, в целом, вышла дерьмовой. После расставания с Джульеттой он съехал в небольшую квартирку, оставив позади беготню с поиском места, залога, с подписанием договора и общением с управляющим, во время которого Ник впервые в жизни посочувствовал подозреваемым на допросе. А теперь постоянно катался на машине между прежним домом и нынешним, каждый раз умудряясь забыть какую-то мелочь вроде вроде зубной щетки, бритвы или наградной грамоты за победу в олимпиаде по химии в восьмом классе. Зуб у него заболел где-то во вторник. Ник твердо решил не обращать на него внимания, как не обращал внимания на прочие жизненные мелочи, вроде отсутствия света в коридоре его новой квартиры, капающего в ванной крана и чего угодно другого, не касающегося работы. Он отложил все эти мелкие проблемы на выходные, справедливо считая, что тогда он уж точно разберется и с походом к дантисту, и со старой проводкой, и со всем прочим, что так не вовремя обрушилось на его голову. В выходной он, в итоге, дописывал квартальный отчет, который отложил ранее из-за переезда. — Ничего я не боюсь, — Ник чуть раздраженно закусил эту самую щеку. Знал бы только Хэнк, что зубная боль его беспокоит уже с неделю, день ото дня становясь сильнее. — Моя стоматолог просто в отпуск ушла. Вот я и жду, пока она вернется. Его лечила очень симпатичная тетенька-потрошитель, которая чем-то походила на покойную тетю Мари. Она была чрезвычайно милой, да и врачом неплохим, и принимала его с тех пор, когда он перебрался в Портленд, и не отказывала ему в лечении даже после того, как узнала, что он Гримм. Что уж сказать, сама доброта и радушие. Здесь нужно уточнить: он действительно не боялся стоматологов. Ну ладно, может и побаивался, но точно не так, как большинство людей. Ник, однажды нарвавшись на достаточно посредственного врача, всего лишь предпочел лечить зубы у человека, которого давно знал и в профессиональности которого не сомневался. — И сколько ты еще собираешься вот так ходить? — Ренар чуть нахмурился, он смотрел на Ника слишком внимательно, и от пристального взгляда тому стало как-то неуютно. Капитан давно уже должен был поехать по своим делам, но отчего-то стоял и делал вид, что ему интересно слушать о проблемах Ника и его зубов. Ну, само участие, право слово. — Дня три еще, наверное, — он врал, и вот это «наверное» в конечном итоге значило на самом деле дней семь. Боль казалась не такой уж и сильной, чтобы нельзя было потерпеть, пусть Ву и говорил, что он стал похож на белку, спрятавшую орех за щекой. — Беркхард, а ты не думал просто обратиться к другому врачу? Ник лишь неопределенно пожал плечами, как делал до этого сам капитан. Не скажешь же сейчас, что он был слишком занят поиском новой квартиры, потом переездом, а потом осознанием того, что не умеет планировать собственное время и составлением квартального отчета на выходных. — Если хочешь, можешь поехать прямо сейчас со мной в больницу. — Сейчас? — Ник чуть нахмурился, даже приподнялся в своем кресле. По выражению лица Ренара никогда нельзя было понять, насмехается он над тобой или нет. Ник бы понял, если бы ему сейчас в приказном тоне посоветовали обратиться к врачу или на один день дали отгул, но предложение личной помощи немного выбило его из колеи. Не то чтобы это в целом выглядело странно, просто очень уж нетипично для Ренарда. — Ты квартальный отчет уже написал? — Написал. — И текущих дел у тебя пока нет? — Нет. — Думаю, не случится ничего страшного, если ты сегодня уйдешь из участка со мной. Мне надо в больницу, нам по пути. Там как раз стоматологическая клиника рядышком. Отведу тебя тогда уж к своему врачу. — Сэр, да зачем вам лишние хлопоты? — Ник нахмурился сильнее: Гримм в нем тоже не особо обрадовался такому повороту событий. Зачем бы капитану так о нем заботиться? Конечно, ему становилось все хуже, и это отражалось на работе, но беспокойство капитана казалось ему избыточным. Ну или тот был настолько перфекционистом, что не мог вынести, когда его подчиненные вели себя как идиоты, игнорируя потребности собственного организма. — У меня сегодня и так выходной. Мне это будет совсем не в тягость, — Шон ответил с такой непринужденностью и спокойствием, что отказать ему было как-то даже неловко. Беркхард решил, что тогда будет выглядеть последним трусом, в конце концов. Да и мало ли зачем на самом деле Ренар зовет его с собой. — Ну, если вы так настаиваете, — Ник прищурился, помедлил, но все-таки встал со своего места, взял куртку. На улице было вроде как ветрено. Они сели в машину капитана, и он почувствовал себя в ней, как в катафалке. Он смотрел, как тот проверяет ключи, зеркала заднего вида, и механически поправлял свою мятую толстовку, ощущая себя рядом со всегда аккуратным Шоном скованным и неряшливым. В целом странно, когда твой начальник предлагает отвезти тебя к дантисту. В этом случае это можно было бы списать на обыкновенную помощь и неравнодушие, но он слишком хорошо знал характер Ренарда. Вряд ли тот действительно мог быть неравнодушным к кому-то кроме себя самого. Наверное… — Вы действительно везете меня к своему стоматологу? — Ник смотрел на него с легким прищуром, наблюдая за тем, как Шон поворачивает ключи в замке зажигания. — Думаешь, я на самом деле позвал тебя со мной труп в лесу закапывать? — Знаете, это было бы гораздо привычнее. — Ну, во-первых, тебе на самом деле нужна помощь хорошего врача, — только посмотри на свою опухшую щеку. Мне не так уж сложно тебе помочь, — Ренар перехватил руль поудобнее, и они выехали со стоянки отделения полиции на дорогу. — Во-вторых, не представляю, как ты в таком виде будешь работать. Благо, сейчас у тебя только бумажная работа, но мало ли, что может случиться завтра. Не стоит наплевательски относиться к своему здоровью. — Сомневаюсь, что вы решили бы подвезти Хэнка или сержанта Ву в больницу и пропихнуть их к своему врачу, если бы у них вдруг зубы болели. — Конечно, нет. Ренар после этого замолчал, словно разговор ему наскучил, и он не собирался его поддерживать да и, тем более, как-то объясняться. Ник не понял, задел ли чем-то капитана или просто показался ему последним идиотом. — Неужели это все из-за того, что я Гримм?  — Поверь, это само по себе уже вполне достаточный повод для того, чтобы я настолько заморочился, — Шон отреагировал без какой-либо эмоциональной окраски, и Нику стало вдвойне неловко. Он отвернулся к окну, посчитав, что действительно все-таки дурак. Это были не мысли, а ощущения, и они казались ему чужеродными и почти что смешными. Наверное, так действовало присутствие капитана или боль, сверлящая десну. — А доктор, к которому мы едем, — везен? — Нет, я посещаю врачей-везенов лишь в случае крайней необходимости. — Неужели боитесь? — Всего лишь соблюдаю нужные меры предосторожности. На этом их не слишком оживленный разговор и закончился. Ренар либо совсем не был настроен на поддержание беседы, либо слишком сконцентрировался на дороге, а Ник не собирался отвлекать его лишними разговорами. Пусть ему и было немного неловко от неожиданной заботы, мотивы которой он не мог понять, но ему проще всего сейчас было принять предложенную версию. Он — Гримм. С капитаном у них перемирие и даже союз, пусть и хлипкий. Черт знает что могло произойти завтра, учитывая, что они находились в Портленде, где проблем с везенами всегда хватало. Остальное время поездки Ник провел, упираясь виском в стекло и раздумывая над комичностью ситуации, но гораздо больше — над словами Ренара. Впрочем, то, что врачам-везенам тот особо не доверял, наверное, было разумным… С его стороны. Наверное, трудно жить, обретя врагов в лице брата и остальной семьи из-за самого факта своего рождения, а потом накапливая новых на жизненном пути. Этим, пожалуй, уже можно было объяснить достаточно многое. Они подъехали к больнице даже быстрее, чем Ник предполагал, благо в таком часу в городе не было пробок. Ник кутался в собственную толстовку и куртку, — на улице действительно было слишком ветрено, к вечеру явно ожидалась гроза, — хмурясь, осмотрел здание премиум-клиники. За ней, отделенная полосой деревьев, возвышается частная больница. От Ренарда глупо было ожидать чего-то поскромнее, честно говоря. Только он сам предпочитал посещать заведения более… Среднестатистические. Такие, где страховка точно покроет все траты на лечение. Наверное, думать в этой ситуации о финансовой стороне вопроса только сейчас — вот это точно была та еще глупость. Впрочем, Ник был уверен в рассудительности капитана: тот не поставил бы его в неловкое положение, и явно не собирался оплачивать счет самостоятельно, каким бы выгодным ни было их сотрудничество для него.  — Ну, спасибо, что подвезли. Дальше я уж как-нибудь сам, только скажите, куда идти, и как зовут врача, — Ник посмотрел на Ренарда. Тот поправил пальто, проверил, взял ли ключи и мобильник, и явно не торопился по своим делам. — Ну уж нет, я все же покажу. Во-первых, это сэкономит время, — Он так легко перехватил Ника под руку и повел к двери, что этот жест показался ему совершенно естественным. Попытка вырваться, подумал Ник, казалась бы странной, привлекла бы лишнее внимание… — А во-вторых? — А во-вторых, нечего нам с тобой потакать своим детским страхам и фобиям. — Да я не боюсь врачей. Просто не люблю особо. — Поверь, Беркхард, я тоже их не люблю. Возможно, гораздо больше, чем ты. Но надо же быть ответственным, в конце концов. — Поэтому вы решили побыть ответственным вместо меня? — Ник резко остановился и посмотрел на Ренарда. Благо он тоже сразу остановился, хоть и продолжая придерживать Ника за локоть. — Поверь, я ни к чему тебя не принуждаю. Всего лишь предлагаю посильную помощь. — Поверьте и вы, я все отлично понимаю. Мне просто неловко. Чуть-чуть. Мимо них прошла женщина, ведя за руку упирающегося ребенка, и Ник с Ренардом машинально повернули голову им вслед. — Наверное, — Ник слегка усмехнулся, — вы сейчас видите меня точно так же. — Я не говорил этого. — Готов поспорить, что вы об этом подумали. — Вполне возможно, — Шон с легкой улыбкой покачал головой. Он увидел, как женщина наклоняется к мальчику, и они разговаривают о чем-то, после чего тот успокаивается, и они спокойно продолжают путь, держась за руки. — Как думаешь, что она ему сказала, что он так быстро успокоился? — Конфет, наверное, пообещала. Это же дети. — Мне тоже пообещать тебе конфет? — Ну уж, знаете ли, — Ник смутился, забыв, в чем он, собственно, собирался упрекать Ренарда. — Давайте просто зайдем в эту чертову клинику как нормальные люди. Лишь оказавшись внутри, Ник понял, почему Ренард так настаивал на том, чтобы показать ему дорогу. С ним все было проще. Впрочем, как и всегда. Они, не останавливаясь, миновали ресепшн, медсестра было собралась их окликнуть, но Шон ей кивнул, и она, улыбнувшись ему, как старому знакомому, молча кивнула в ответ. Затем они нырнули в лабиринт коридоров. Ник следовал за Ренардом, они пересекли сначала один коридор, потом второй, поднялись по лестнице, а после — свернули куда-то еще. Ник смотрел, как легко капитан останавливает кого-то из врачей, и, пусть из вежливости и не прислушивался к разговору, но следил за выражением лица доктора, сменившего хмурость и удивление на полную доброжелательность и согласие в ходе разговора с Ренардом. Пожалуй, тот обладал удивительным для большинства людей талантом уговаривать других так легко и непринужденно, что они и сами начинали верить, что хотят помочь по собственной инициативе. — Тебе повезло, у доктора Гаррисона в последний момент пациент отказался от приема. — Шон легко развернулся к нему, и Ник внезапно понял, что в этой ситуации все разрешилось как-то слишком легко и быстро. Благодаря, собственно, капитану, конечно же. Видимо, тот действительно решил на сегодня взять за Ника ответственность. — Ну, значит, я пойду уже. — Ник мялся, по привычке кусая губы, перед тем как все-таки уйти. — Спасибо что подвезли. И что потратили на меня столько времени. Уходя, он обернулся, хотя знал: Ренард все равно на него смотрит, провожает взглядом до двери. Все та же привычка все контролировать? Скорее всего. Или же Ник привык использовать именно эту единственную отговорку во всевозможных случаях, выбивающихся из общепринятой колеи взаимоотношений. Шон Ренард был его боссом, ведьмаком, принцем, человеком, в любом случае находящимся на некоторой дистанции. Тем, рядом с которым нельзя было забываться по целому ряду причин. Ник вышел из кабинета врача часа через три, не слишком ожидая увидеть в коридорном кресле Ренарда, ждущего его. — Опять вы? — Ник нахмурился. Совершенно неподобающая реакция. Но что тут скажешь? Видимо, все вежливые слова застряли у него где-то в горле вместе с горьковатым привкусом лекарств. — Опять я, — Ренард ответил ему с легким кивком. В руках у него была все та же черная папка с документами. Видимо, он их читал. — Решил, что все же надо забрать тебя отсюда, раз уж привез. Нечего тебе ловить такси или идти к ближайшей автобусной остановке. Погода стала хуже, наверняка скоро пойдет дождь. — Значит, у меня нет выбора, и я вынужден согласиться на ваше предложение. — Я не настаиваю. Если хочешь сразу после лечения промокнуть под ливнем, — пожалуйста. Но согласиться было бы разумней. Ник лишь усмехнулся и кивнул. На самом деле ему было очень интересно, сколько Ренарду пришлось его ждать. Конечно, он привык читать документы не только в кабинете, но и в местах, совершенно для этого не предназначенных, поэтому вряд ли ему пришлось сидеть без дела, все время поглядывая на часы, но все же это была не самая рациональная трата времени, тем более в выходной, которые он брал крайне редко. Да и зачем ему, собственно, нужно было в больницу? Ник не решался спросить, но наделся, что все хорошо. У ведьмаков, наверное, здоровье, как у лошади. Но, с другой стороны, лошадь и капля никотина может убить. На улице оказалось темно и холодно. Ник сунул руки в карманы и посмотрел на тучи, нависшие над городом. Где-то очень далеко послышались первые раскаты грома. Надвигался не то что ливень — скорее всего, долгая и сильная гроза. — Едем? — спросил Ренард и открыл дверь машины. Ему, наверное, было зябко в легком пальто и рубашке. — Едем, — легко кивнул Ник, и они сели в машину. Теперь на их пути стало гораздо больше машин. Люди возвращались с работы, спеша поскорее оказаться дома. — Сэр, а можно у вас кое-что спросить? — Ник отвернулся от окна, — первые пять минут они вообще ехали молча. — Вы собирались в больницу. Сходили? У вас вообще все хорошо? — Ну надо же. Наверное, я должен поблагодарить за заботу. Спасибо, со мной все хорошо, — Ренар ответил ему со спокойной улыбкой, свернув на очередном повороте. — Мне надо было встретиться с одним моим знакомым, но встреча так и не состоялась. Впрочем, это не так важно. Заеду через несколько дней. А лучше — спустя неделю. Зато мы хотя бы решили твою проблему с больным зубом. Какие конфеты будешь? — Да ну ладно, — Ник возмущенно завозился, — вы же не серьезно? Я надеялся, что это была просто глупость, брошенная на ходу. — Я никогда не говорю глупостей. И всегда сдерживаю свои обещания. — Не думаю, что в этот раз вам действительно стоит это делать. Я не хочу конфет. — Дело твое, — Ренар остановился на светофоре перед развилкой: одна дорога вела в пригород, а другая — в центр. Ник вдруг осознал, что Ренар предположительно собрался отвезти его к бывшему дому, где теперь обитала Джульетта. — А виски будешь? — Виски? — Ник закусил щеку изнутри и легко пожал плечами. Он снова вспомнил, что последняя неделя была дерьмовой. Предложение выглядело соблазнительным. — Да, от виски я бы не отказался. До конкордиума Ренарда они доехали за пятнадцать минут. Ник почувствовал себя неуютно в чужой квартире. Он никогда не бывал здесь раньше, но почему-то как-то так всегда и представлял себе жилище Ренарда: удобное, современное, дорогое. Разве только без картин предков в золоченых рамах с витиеватыми узорами на стенах. С его квартирой это, конечно, не шло ни в какое сравнение. Рука в который раз механически одернула толстовку. Знал бы он, что проведет весь день сегодня с Ренардом, погладил бы ее, наверное. Они сели за небольшой столик в гостиной. За окном начался дождь, и Ник сделал первый глоток, пока Шон вытаскивал из холодильника фрукты и что-то еще. Вкусно. Он редко пил такой хороший виски, предпочитая пиво, а если и пил с кем-то, то, разве что, с Монро и Бадом время от времени под футбол. Но ему здесь понравилось. Понравилось почувствовать себя частью чьей-то жизни, столь продуманной и осмысленной, такой, какой у него никогда не было. Ник был ходячим хаосом. С Ником всегда что-то происходило. Зато по крайней мере здесь и сейчас ему было максимально спокойно и уютно. — Угощайся, Ник, — Шон вернулся к нему с тарелкой фруктов и открытой коробкой конфет. — Да ладно, вы надо мной издеваетесь? — Совсем нет, — Ренард легко покачал головой, сел напротив и налил виски и себе. — Мне подарили их дня три дня назад, а я шоколад не люблю. Бери, не стесняйся. Все равно их некому будет есть. Ник нахмурился, но в самом деле положил одну в рот. Сладкая. Он почувствовал вкус молочного шоколада и кокосовой начинки. Вторая, как оказалось, была с лесным орехом. Третья — с чем-то непривычным и пряным. Возможно, с какими-то специями или перцем. — Знаете, а я ведь с Джульеттой расстался, — Ник сказал это спустя несколько минут после начала разговора. Он допил виски, налил себе вторую порцию и закусил очередной конфетой. В этот раз, кажется, с вишней. — Да, я как-то догадался. — Шон говорил негромко, и его голос сливался с шумом ливня, барабанящего по окнам. — Особенно учитывая то, каким усталым ты вдруг начал выглядеть. А, видя то, что уже неделю ты стабильно опаздываешь, я бы диагностировал у тебя переезд. Ник лишь вскинул брови и сделал еще один глоток. Ренар почти что не пил, больше молчал, слушая, и смотрел, как Ник ест его конфеты. Ну теперь хотя бы будет знать, из-за чего ему вообще понадобилось к дантисту. — Между нами все давно было не так хорошо, как раньше. Хотя, я, впрочем, продолжал думать, что все-таки женюсь на ней. С Джульеттой было просто и… Правильно? Ник вдруг рассмеялся, осознав, что Ренард не мыслит такими категориями. Для него, скорее всего, существует лишь выбор и его последствия. А Джульетту Ник в самом деле любил, наверное. Они были отличной парой: он — хороший полицейский, а она — хороший ветеринар. Но когда он стал Гриммом, а она — человеком, знающим о везенах, то их отношения все больше начали походить на товарищеские. Перед ними открылся новый, незнакомый мир, и они сами вдруг оказались друг для друга новыми и незнакомыми. — Видимо, — Ник сделал еще глоток и ответил с тихим смешком, — мы по-настоящему сильно влюбляемся только в тех, в кого влюбляться совсем не стоит. — В любом случае, лучше жить одному, чем с тем, кого недостаточно любишь. — О, вам легко говорить. Вы ведь привыкли к одиночеству. Он резко остановился, почувствовав, как резко заалели щеки. Ренард ничего не ответил, облизнул губы, наверное, чуть горьковатые от алкоголя, и склонил голову на бок. Ник хорошо знал, что он не подаст виду, даже если обидится. — Простите, — он почувствовал, как то ли от алкоголя, то ли от стыда к лицу резко прилила кровь. — Я имел в виду совсем не то, что сказал. — Нет, Ник, ты сказал именно то, что хотел. — Ренард легко улыбнулся и отчего-то эта улыбка показалась Нику снисходительной. — Не у всех людей одинаковое счастье. Ты прав, в самом деле. Я не слишком люблю… чужое общество. — И все же, я считаю, вы куда человечнее, чем пытаетесь казаться. Шон после этих слов схлынул так быстро, что Ник чуть не выронил стакан. Он со всей силы вцепился в стекло рукой, рассматривая изменившиеся части лица, то, как истлевшие губы переходят в совершенно нормальные, подсознательно ожидая нападения, хотя повод для этого был откровенно пустяковым. — И все же ты забываешь, что я куда опаснее, чем можно было от меня ожидать. Ренард схлынул обратно, полностью вернув себе человеческий облик, и Ник ощутимо расслабился, даже откинулся в кресле, подлил себе еще. Он знал, что ему, наверное, пора бы остановиться, но вслушивался в звуки дождя, бьющего в окна, и раскаты грома прямо над Портлендом, и понял, что уйдет отсюда еще не скоро. — Полагаю, наши предки очень бы удивились, если бы увидели, как мы спокойно сидим вместе. — Почему же? — Шон отвернулся и посмотрел на дождь за окном. — У королевских семей были очень разные отношения с Гриммами. Пусть, чаще всего, и построенные только на выгоде. — А у ведьм? —У ведьм все, конечно, сложнее. — Ренард прикрыл глаза. — Но и мы не в Средневековье, чтобы отсекать голову каждому, чьи взгляды отличаются от наших. — И все же вы предпочли бы поступить с некоторыми людьми именно так. Ник понял, что его язык начал слегка заплетаться, отодвинул стакан с недопитым алкоголем и заел виски очередной конфетой. Было бы очень неловко, если бы Ренард вдруг подумал, что он напился у него дома. — Ты же считаешь меня, минимум, наполовину человечнее, чем я пытаюсь показать. — Ренард улыбнулся почти что доброжелательно, и Ник поймал себя на мысли, что очень редко видел, что он улыбается так открыто. Чаще всего это была формальная, ничего не значащая улыбка. Пожалуй, он хотел бы сейчас посмотреть на себя глазами Ренарда, чтобы понять, что вызвало такую реакцию. — О, если хотите, с этого момента я буду сравнивать вас только с мраморной статуей. — Может, лучше с глыбой льда? Обычно люди используют именно эту метафору. — Глыба льда вам не слишком подходит по моему мнению. — Ник пожал плечами. — Лед при должных усилиях можно растопить. И пусть, когда опять настанет холод, он вернется в прежнее состояние, но в тепле он неминуемо станет водой. А сколько статую обычно ни согревай, она все равно останется каменной статуей. — А ты хотя бы согревать-то пытался? — Ну, вас-то я сразу бы на костер отправил. Он заткнулся сразу же, как только понял, что именно сказал. В этот раз сболтнул лишнее, действительно лишнее, и простое извинение здесь мало чем могло помочь. Господи, хоть бы у Ренарда среди ведьминской части семьи не было предков, которые пострадали от рук инквизиции. Или Гриммов, в свое время ей служивших. — Я не это хотел сказать, — Ник встал, понимая, что использовать одну и ту же отмазку два раза за вечер это, как минимум, признак недалекого ума. — Я не имел в виду ничего такого. Просто использовал не самую удачную метафору. — Ну, в этот раз я действительно тебе верю, — Ренард тоже поднялся и осторожно перехватил Ника под локоть. — Ты, кажется, слишком много выпил. Лучше сядь и подожди, пока алкоголь хоть немного выветрится из головы. Тем более тебе незачем уходить, пока не закончился ливень. — Знаете, — Ник поднял глаза на Ренарда — с их разницей в росте ему приходилось смотреть преимущественно снизу вверх, слегка запрокидывая голову. — Мне не хотелось бы вас случайно оскорбить еще раз за этот вечер. — А чего бы тебе хотелось? — Простите? — Я спрашиваю, чего бы тебе со мной хотелось? — Знаете… — Он пристально посмотрел на Ренара, а после отвел взгляд. — Вы были правы насчет того, что я выпил слишком много. Мне лучше уйти. Но Ренард не дал ему уйти. Ник почувствовал, как тот впился ему в губы, и рефлекторно вцепился в плечи Ренарда. И Нику очень быстро стало удивительно горячо, хорошо и сладко. — Вы напоили меня и пользуетесь этой ситуацией, — Ник отстранился через некоторое время с тихим смешком. Он вдруг понял, что намертво вцепился в чужую рубашку. — Ты сам себя себя напоил, Ник, — Ренард усмехнулся и в ответ смял чужую толстовку. — И грех было этой ситуацией не воспользоваться. — И все же это не делает вам чести. — Еще раз предложишь сжечь меня на костре? — Ну уж нет, — Ник потянул Ренарда на себя за ворот рубашки, — тогда уж лучше целоваться молча. Их обоих отвлек рингтон смски, пришедшей на телефон Ренарда, и они оба одновременно повернули голову. — Это не важно, не отвлекайся. — Шон быстро спрятал телефон в карман, чтобы тот не мешался. — Не имеет никакого отношения к тому, чем мы будем сейчас заниматься. — А чем мы сейчас займемся? — Будем трезветь, Беркхард, трезветь, — Ренард уложил ему обе ладони на щеки, и Ник вдруг почувствовал, какие у него теплые, почти горячие руки. — И, ради бога, никогда больше не используй метафоры, если пьян. Ник громко, заливисто рассмеялся, притянул его и тоже поцеловал. Он достаточно напился, чтобы делать глупости, но недостаточно — чтобы успеть прочитать чужое сообщение. «Ради бога, господин Ренард, нельзя же два месяца ходить с временной пломбой, бегая от меня, как мальчишка. Рано или поздно вам придется удалить нерв и поставить постоянную пломбу. Если так сильно боитесь, можем сделать вам общую анестезию. Доктор Гаррисон.»