Я хорошо знала твоего отца, мальчик

      Холодный простор Корусантского неба задрожал и разбился на десяток разнокалиберных осколков, когда по нему пробежала изломанная, ветвистая молния. Хоть вспышка и была яркой, она осталась практически невидима за мириадами фар аэробусов и спидеров, теснившихся в транспортном потоке столичной планеты. Маленький Боба Фетт был одним из многих, кто ее даже не заметил. Потому что из его трущоб не было видно неба — только крохотные огни воздушного транспорта, мерцающие через тяжелый смог работающих фабрик подобно неизведанным звездам в далеких галактических туманностях.       — Куда смотришь? — с ленцой в хриплом голосе спросила Аурра Синг, отдыхающая на засаленном диване в их обшарпанном убежище на задворках Нижнего города.       — Никуда. — пробурчал в ответ Боба, не отрываясь от грязного стекла.       Он наблюдал, как горят неоновые вывески баров и публичных домов, как курится дым из бойниц кальянной, и как в канавах носятся наперегонки жирные черные крысы.       — И как тебе не наскучило? Ничего такого там нет. — пожала угловатыми плечами Синг. — Одно отребье.       Родианец и тви’лек сцепились прямо под их окнами из-за разбитой бутылки кореллианского эля.       Фетт отлип от окна и одарил наймитку холодным взором: та лежала даже не разувшись, заложив руки за голову, и закрыв глаза, якобы для сна. Однако одной ногой она болтала в воздухе, синхронизировавшись с тактом мелодии, доносящейся из ближайшей кантины. После трех суток непрерывного звучания, этот мотив доводил Бобу до зубного скрежета.       Длинные ресницы Синг дрогнули, будто та сквозь веки следила за своим подопечным, но Фетт успокоил себя тем, что это невозможно.       — Правильно, милый, — улыбнулась Аурра, — на меня смотри. Самое интересное здесь — я.       Боба скользнул взглядом по каштановым волосам напарницы, по равномерно поднимающейся груди, выпирающим ребрам над плоским животом и обтянутым комбинезоном цвета охры бедрам. Опекавшая его Аурра была женщиной достаточно «интересной», но он торчал с ней не ради этого.       — Самое интересное, — мрачно парировал Боба, — это когда я наконец убью Мэйса Винду? Ты обещала мне, что...       — Я помню, что обещала, и я выполню это. — оборвала его наемница тоном, не позволяющим дальнейших пререканий.       Только теперь Аурра открыла глаза и села. А спустя секунду, уже владея собой, добавила:       — Мы же все спланировали. Скоро тебя внедрят в кадетский клонический корпус. А завтра купим взрывчатку. Имей терпение.       — Легко сказать. Я вижу смерть Винду каждый раз, как ложусь спать, — кисти парня сами собой сжались в кулаки. — Он заплатит мне за то, что сделал с моим отцом.       — Заплатит, — подтвердила Синг. — Я на все пойду, чтобы ты получил то, что хочешь. Но не наезжай на меня. Во-первых, женщины этого не любят. Во-вторых, я и врезать могу. А в-третьих, мы на одной стороне.       Боба смущенно опустил взгляд. Он почувствовал как невыносимо горячо загорелись его смуглые щеки. Горячо настолько, что казалось бы любой заметит за целый парсек. Боба разве что пальцами их не коснулся, хотя соблазн был. Вдобавок, он ощутил, будто бы сердце сжалось в невидимых тисках, и не в силах выносить острое чувство стыда, он пробормотал:       — Прости. Я не благодарил тебя за все, что ты делаешь для меня. Для моего... правосудия. Так вот, благодарю тебя. — неуклюже закончил мысль Боба.       Вечно сдвинутые брови Аурры взлетели вверх, морщинка между ними разгладилась, и та расхохоталась:       — Честное слово, ты напоминаешь мне Джанго! Он бы одобрил твое стремление.       — А ты уверена, что хорошо его знала, чтобы говорить такое?       — О, я очень хорошо знала твоего отца, мальчик. — вальяжно подмигнула Аурра.       Фетт с недоверием покачал головой, хотя сам факт ее знакомства с отцом был бесспорным: пару раз Джанго действительно ее упоминал, но вместе с тем никогда не вдавался в детали. Возможно, поэтому Боба ощутил живой интерес к словам наймитки. Каким был отец, когда охотился за очередной целью? Каким был отец в кругу чужих? А в кругу друзей?       «Нет, — тут же одернул себя он, — правильнее говорить: в кругу союзников. Папа не верил в дружбу. Он верил в семью.»       К горлу юноши подкатил ком: они еще так много друг другу не сказали...       — Я тоже очень хорошо! — шмыгнув носом, что сгладило напускную резкость его слов, выкрикнул Боба. — И куда лучше, чем ты.       — Почему? — плотоядно улыбнулась Аурра.       — Он всегда повторял, что никому не доверяет, кроме меня. Что со мной он один, а с остальными другой!       Аурра внимательно посмотрела на Бобу. С холодной серьезностью, какую в основном показывала только жертвам перед смертью. Скинула сапоги. Опустила на миг глаза, тихонько сквозь стиснутые зубы выдохнула, а затем тут же поднялась, и сладко, до хруста костей, потянулась. Она не сдержала нарочито широкого зевка.       — Скажи, милый, а что Джанго говорил насчет подготовок к вылазкам?       Фетт насупился, пытаясь вспомнить слова отца. Или хотя бы его образ. Он практически стерся из памяти, размытый сотнями одинаковых лиц в Республиканской армии. Сотнями лиц его отца, таких похожих и таких далеких от него. Отцовскую фигуру размыло, как землю под дождем, унесло в забвение вереницей тяжелых дней. Но не то, чему отец его учил. Не то, в чем заключалось его настоящее наследие. Они много обсуждали кодекс мандалорцев, всевозможные тактики боя, профессиональные принципы наемника, в том числе и рамки, в которых Джанго работал на Камино. Куда меньше говорили об армии клонов, а о происхождении Бобы — почти никогда: их слабо интересовала эта тема. Они были семьей, и никакие инкубаторы тут не играли роли.       Что-то Фетт все же нащупал, потянул, извлекая полузабытые слова на свет:       — Ну, что нельзя выходить на дело неподготовленным. Нельзя сомневаться в себе. Надо забыть все личное, чтобы на задании ни на что не отвлекаться...       Боба глядел глаза в глаза своему отражению в стекле, погруженный в воспоминания, и потому не спохватился, когда из сумрака темной комнаты выплыл белесый силуэт наемницы — примесь раттатакской крови давала такой демаскирующий окрас. Фетт вздрогнул от неожиданности, когда наконец заметил ее в отражении. Заметил движение. Заметил черные провалы глаз на белом как череп лице. Заметил, как заструились по плечам волосы, убранные в хвост над лысым лбом. Почувствовал, как редкие косички со вплетенными бусами, мазанули его по затылку. Боба тут же нахмурился, по-охотничьи затаил дыхание, в точности так, как учил отец. Взял себя в руки.       В голове зазвучал до боли знакомый голос:       «— Не позволяй никому застать себя врасплох», — наставлял его Джанго, в конце всегда добавляя: — «Но если не получится, то никогда не привлекай к этому внимания.»       Фетт-младший не привлек. Постарался успокоить себя тем, что бояться было нечего: он давно привык к своей напарнице и доверял ей. К чему он не привык, так это к тому, какой фокус она выкинула после: подошла излишне близко, обняла слишком эротично, и непристойным толчком бедер толкнула вплотную к стеклу.       — Аурра, как это...       — Ш-ш-ш, тише, Боба, — змеиным шепотом прервала его Синг. — Тебе надо расслабиться. А то ты очень напряжен. Чтобы на задании ни на что не отвлекаться.       — Что ты имеешь в виду?       — Это. — прошептала Аурра и положила ладони на плечи парня. Как завороженный, будто это происходило не с ним, он наблюдал, как белые — цвета начищенной кости — кисти, напоминающие огромных пауков, ползут по сиреневой рубашке. Они собирают ее в складки, приподнимают их, оголяя смуглый торс, а затем, преодолев жалкие сантиметры голой кожи, синхронно забираются ему в штаны.       Хотя ему было еще далеко до совершеннолетия, Фетт прекрасно понимал, что происходит между мужчиной и женщиной. В его возрасте это естественно, а для таких, как он тем более: во все времена сироты взрослели очень рано. Особенно в среде бандитов и убийц.       — Если так хочешь, можешь снять мне проститутку. В «Чужеземце» их полно.       — Думаешь, я позволю какой-то девке что-то с тобой делать? — злобно зыркнув, процедила наемница, и Боба немедленно смолк.       Он с трудом оторвался от стекла, сгорбился, с дрожью выдохнул.       Слегка промедлив, подавив в себе раздражение и гнев, задушив в зачатке хоть на какую-то секунду ревность, Аурра сказала:       — Я в состоянии позаботиться о тебе. А ты бы мог позаботиться обо мне. Или не хочешь?       Юноша нахмурился, скривился в кислой усмешке. Но она мигом пропала, когда Аурра развернула его к себе лицом, и перекрестив предплечья на груди, скинула с плеч бретельки комбинезона.       Боба сглотнул — Синг не носила под ним ничего. Молочно-белая грудь колыхнулась перед ним, и ее владелица не упустила случая покрасоваться, заведя руки за голову и неспешно покачивая бедрами.       — Нравится, Боба?       Фетт ничего не ответил и, застеснявшись, отвернулся, очень стараясь изобразить, что его это не интересует.       Грубые, вечно шершавые от контакта с оружием, совершенно непригодные для ласки ладони коснулись набухающего члена подростка. Фетт стиснул зубы, весь пунцовый, выдохнул, обжигаясь собственным дыханием.       Аурра отодвинула крайнюю плоть, полностью обнажив небольшую, аккуратную головку. Чуть сжала ее, массируя подушечкой большого пальца.       — Так хорошо, мальчик? — вибрирующим от возбуждения голосом спросил Синг, прижимая его бюстом к стеклу.       Юноша тихонько рыкнул. Могла бы обойтись без насмешек над его неопытностью! Гнев и уязвленная гордость затопили сердце Бобы как вулканическая магма, он вырвался из цепких как клещи рук, обернулся, неловко целуя Аурру... не в губы, до них он не дотягивался, но промеж маленьких грудей, в нижний угол костистой грудины.       Аурра обвила руками шею парня, прижала его к себе, по-матерински тепло поцеловала в макушку. А он, роя носом кожу от смущения, оттеснил ее к дивану, на который та с готовностью плюхнулась. Прежде чем Боба успел среагировать, Аурра поймала его за локоть, развернула, усадила промеж разведенных коленей, и крепко-крепко обняла.       Вдохнула запах его волос:       — Расслабься.       Бобу это только раззадорило, но он послушно замер, когда Аурра властной рукой положила его голову себе на грудь. Наемница обвила его талию бедрами. Коснулась пальцами ног напряженного, пульсирующего мальчишеского члена.       Боба застонал: эти движения Синг были мягче, аккуратнее, и кожа на ногах была уж очень гладкая.       — Каким взрослым ты стал, Боба. Ну на-а-а-до же!       Левой ногой она надавила на лобок, а вторую уткнула в головку члена, двигая его вращением стоп. Маленькие пальцы ловко потоптались около уретры, стиснули головку, заскользили кончиками ногтей по ее основанию, в самом чувствительном и широком месте, где та переходила в ствол. Сжав член у корня, наймитка выдавила из головки густую капельку смазки, и не преминула тут же растереть ее между белоснежными стопами.       Боба обеспокоенно заерзал.       — Ну что такое? — с прохладным недоверием спросила Синг: она еще не встречала мужчин, которых бы не порадовали ее ноги. — Не нравится?       — Нравится. — буркнул Фетт, неуклюже изгибаясь, чтобы рывком дотянуться до затвердевшего соска.       Он поймал его ртом, засосал, несмело пробуя на вкус кожу, металлический пирсинг и капельки соленого пота.       — А, — ухмыльнулась Аурра, — проявляешь инициативу. Уверена, что — а-а-ах — ты вырастишь прекрасным мужчиной!       Боба закрыл глаза, и пожалел, что не мог закрыть уши. Он прикусил сосок и тут же коротко вскрикнул, когда нога Аурры соскользнула с блестящего от смазки члена, оцарапав нежную головку ногтем.       Наймитка резко потянула юношу наверх, сжала его бедра своими, и решительно взялась обеими ладонями за его достоинство.       Лаская головку одной рукой, Синг дрочила ему другой, шустро двигая кожу по стволу.       Боба с шумом втянул воздух, запрокинул голову.       Зарывшись носом в каштановые кудри, Аурра улыбнулась, пока ее пальцы будто бы сами собой загуляли по дорожкам набухших вен. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Размазывая смазку и наслаждаясь ее потрясающей вязкостью.       — Аурра... — сдавленно прошипел Боба, зажмурившись, сжавшись в дрожащем предвкушении.       Стальные мускулы парня напряглись, дыхание оборвалось на полу вдохе.       Синг ускорилась, чтобы поскорее доставить наслаждение мальчику. «Своему» мальчику. И он кончил прямо между ее быстрыми, опытными фрикциями. Она сжала кулак, остановилась, наслаждаясь тем, как бился в руке мальчишеский пенис. Теплая, вязкая, белая сперма приятными толчками ударила в ладонь наемницы, наполнила ее и пролилась сквозь суставчатые пальцы.       Аурра ласково поцеловала Бобу в висок, но тот дернулся, будто его ужалил жук-мясник, и поспешно встал. Он натянул штаны и отошел к окну, очень стараясь не встречаться взглядом с напарницей.       — Спасибо, — сухо поблагодарил Боба, — но вряд ли отец именно это имел в виду. Это было совсем необязательно.       Боба увидел в отражении как жадно, смакуя каждую каплю густой жидкости, наемница облизала свои темные, узкие ногти. Немного семени осталось у нее на губах, несколько капель упали на бусинки проколотых сосков.       Аурра тихо рассмеялась, сверкая блекло-зелеными радужками:       — О, милый Боба, ты даже не представляешь, насколько это было обязательно.