«Вот же сука!»
Саша уже третий день подряд просыпается в 7 утра от громкого, до пизды раздражающего звука дрели, иногда сменяющегося крайне мерзкими и надоедающими ударами молотка. Именно три дня назад в квартиру сверху въехали новые жильцы и теперь не дают спокойно жить бедной девушке. Горбачёва поняла, что больше не может терпеть такого издевательства над своим организмом. Надо что-то с этим делать, причём незамедлительно. Она резво выскочила из тёплой постели, подняла с пола синюю мятую футболку и, хотя далеко не с первого раза, надела её. Штаны девушка надевала уже на бегу, потому что ей не терпелось посмотреть в глаза этому мудаку, который так бессовестно позорит ЮВАО. Саня быстро поднялась по лестнице, ещё мгновение и она жмёт на звонок рядом с дверью квартиры №71.«Сейчас мы с тобой познакомимся», – зло думает Саша.
Дрель затихла, до Горбачёвой доносится сначала звук быстрых шагов, а затем открывающегося замка. – Сосед, иди-ка ты в пизду! – громко и чётко прокричала девушка, как только дверь злосчастной квартиры открылась. – Ой… На пороге Александра увидела вместо туполицого бугая, миниатюрную розововолосую девушку в яркой длинной футболке с дрелью в руках, чего, конечно же, никак не ожидала. Смущение красными пятнами покрыло лицо кареглазой. Она стояла и не знала, что лучше сделать: извиниться или убежать? Или сначала извиниться, а потом убежать? Однако её размышления, вызванные неожиданным поворотом событий, прервал голос милой соседки. – В твою, что ли? – подмигнув, спросила незнакомка. – А может и в мою! – неожиданно для самой себя воскликнула светловолосая. Она не понимает до конца, что в ней сейчас говорит: недосып или недотрах. В любом случае, ей стало интересно, что дальше будет делать… кстати, а как её зовут-то вообще? Незнакомка, не прерывая зрительный контакт с соседкой, медленно присела и положила дрель на пол рядом с собой. Также медленно поднявшись, она обхватила нежными руками тонкую талию девушки и притянула к себе почти вплотную. Между их губами осталось всего пару сантиметров расстояния, между телами – ни одного. – Алёна, – одними губами сказала розововолосая. – Саша, – хрипя от нарастающего возбуждения, ответила Горбачёва. – Будем знакомы. – Будем. Александра грубо сняла чужие руки со своей талии и завела их правой за изящную спину соседки. Волна неимоверного желания прокатилась по всему телу девушки. Она силой затолкала розоволосую внутрь квартиры, боясь, как бы кто из соседей не увидел столь милую картину. – Дверь закрой, – властно проговорила Швец, после чего игриво закусила нижнюю губу. Горбачёвой ничего не оставалось, кроме как подчиниться ей. В самом деле, не будут же они трахаться с открытой дверью? Саша подошла к Алёне вплотную, пристально посмотрела в её серые как утренний туман глаза и, ухмыльнувшись, прильнула к алым мягким губам. Изначально ленивый, тягучий поцелуй постепенно сменялся агрессивными движениями вперемешку с укусами. Ладони девушки беспорядочно блуждали по телу Швец: то заползали под домашнюю футболку и ласкали талию и грудь милой соседки, то спускались ниже, сжимая упругие ягодицы, обтянутые тонкой тканью шорт. Желание обеих настолько сильно, что их вовсе не волнует тот факт, что они едва знакомы. Их связывает горячая животная страсть: каждая клеточка тела одной нуждается в каждой клеточке тела другой. Остальное не имеет никакого значения. Розововолосая, не отрываясь от влажного, чувственного поцелуя, потянула девушку в свою спальню, спотыкаясь о валики и кисти и роняя банки с краской на своём пути. Когда её ноги коснулись кровати, она потеряла равновесие и упала назад, мягко приземлившись на матрац. Воспользовавшись моментом, Саша стянула с Алёны явно лишнюю футболку, оголив аккуратную небольшую грудь с затвердевшими розовато-красными сосками. – Ты прекрасна, – прошептала кудрявая, скользя игривым взглядом по открывшимся частям юного тела. Алёна тяжело дышала и извивалась, требуя продолжения, под взором (до неприличия пошлым) карих глаз. Однако Саше не хотелось торопиться: её душа требовала справедливой мести той, что мешала ей спать, той, которую ненавидела, даже не зная лично, той, которую теперь так сильно хотела оттрахать. Горбачёва оставляет лёгкую, почти невесомую дорожку из влажных поцелуев на теле Швец, протянувшуюся от ямочки между ключицами до низа живота. Дойдя до преграды в виде резинки шорт, она остановилась лишь на пару секунд, которые казались Алёне целой вечностью, затем немного отпустила её ниже, задевая шершавыми подушечками пальцев слишком чувствительную от возбуждения кожу. – Саш, пожалуйста… – простонала розоволосая. Кареглазая сама уже на грани. Ей хочется сейчас же снять с девушки эти чёртовы шорты и то, что под ними, но… А что «но»? Похуй на все эти игры! Она стягивает одним резким движением ненужную одежду, оставляя Алёну полностью нагой. Уже грубые поцелуи спускались ниже и ниже, оставляя бордовые следы на тазовых косточках, внутренней и внешней сторонах бёдер тихонько постанывающей Алёны. Светловолосая, подобно кошке, нежно зализывала ранки с проступающими капельками крови на молочной коже, а затем оставляла новые следы. Цветочно-фруктовый аромат розововолосой с каждой секундой всё сильнее и сильнее опьянял сознание Саши. Она давно уж потеряла связь с реальностью и теперь боялась упустить даже миллиметр тела этой сладкой девочки. Швец запустила ласковые пальцы в кудри новой знакомой и повторяла её имя, повышая голос каждый раз, когда поцелуи девушки были непростительно близки к её половым губам. Согнутые в коленях ноги Алёны пробирала дрожь неимоверного желания, она хныкала, то и дело касаясь клитора музыкальными пальцами второй руки, за что получала несильные удары по кисти. – Ну, уж нет, солнышко! Твоей киской я займусь сама, – улыбаясь, сказала Горбачёва. Но Алёна, кажется, даже не услышала слов соседки, потому что её рука всё также тянулась к промежности. В глазах Саши промелькнул огонёк злобы вкупе с желанием. Она бесцеремонно завела эти шаловливые ручки над головой девушки и, не найдя ничего более подходящего, связала их футболкой. – Какая непослушная девчонка, – произнесла кудрявая над самим ухом Швец, после чего провела кончиком языка от мочки уха до уголка губ девушки. – Ты хочешь, чтобы мамочка тебя оттрахала? Алёна еле заметно кивнула, с осторожностью заглядывая в карие глаза. – Проси. – Ч-что? – удивилась Алёна. – Не прикидывайся дурочкой. Ты всё прекрасно поняла, – сладко протянула Саша. – Оттрахай меня… мамочка… У Горбачёвой напрочь снесло крышу от этой фразы и того, с какой наигранной невинностью она была сказана. Два её пальца нагло проникли во влагалище трясущейся в приятной лихорадке девушки. Быстрые, немного грубоватые движения внутри заставляли возбуждённую до предела Швец стонать, срываясь на крики вперемешку с бесконечными просьбами не останавливаться и продолжать. Саша сама готова кончить только от этих вульгарных стонов, бесконечно слетающих с губ соседки. Она заткнула девушку, извивающуюся под действием её отточенных до совершенства движений, жадным горячим поцелуем. Когда кареглазая почувствовала, что мышцы внутри девушки начинают сокращаться, она оторвалась от губ Алёны и спустилась ниже. Замедлив движение пальцами, кудрявая припала юрким языком к чувствительному клитору, вызвав очередной всплеск эмоций у Швец. Плавные движения внутри в контрасте с быстрыми снаружи довели розововолосую до крайней точки. Прокричав имя любовницы, девушка кончила, обессиленно разогнув трясущиеся от наслаждения ноги. – Ты… ты… ты просто невероятна, – задыхаясь от приятных ощущений, покрывших каждую клеточку тела, простонала Алёна. – Я знаю, – ухмыльнулась девушка, развязывая уже онемевшие руки Швец.